Антропологическая теория права

ЭЛЕКТРОННОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ

К «РОССИЙСКОМУ ЮРИДИЧЕСКОМУ ЖУРНАЛУ»

АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ПРАВА

Архипов Сергей Иванович

Доктор юридических наук, профессор кафедры теории государства и права Уральского государственного юридического университета (Екатеринбург), e-mail: arhip10@mail.ru

В статье исследуется антропологическая теория права, являющаяся одной из наиболее интересных современных версий антипозитивистского типа правопонимания. Автор касается центральных понятий данной теории: «антропологический проект», «социально-правовая среда», «антропологический императив», «парадигма юридической антропологии», «соотношение нормы права и юридического процесса» и др. Подробно анализируются основные положения, достоинства и недостатки антропологической теории права.

Ключевые слова: атропология, теория права, антропологический проект, социально-правовая среда, обычай, норма права, правовая культура, гуманизм, антропологический императив

ANTHROPOLOGICAL THEORY OF LAW

Arkhipov Sergey

Urals State Law University (Yekaterinburg), e-mail: arhip10@mail.ru

Юридическая антропология появилась во второй половине XIX в. К ученым, написавшим первые крупные работы, знаменующие рождение данной науки, относятся Г. Дж. Самнер-Мэн («Древнее право», «Древнейшая история учреждений», «Древний закон и обычай»), И. Я. Баховен («Материнское право»), Дж. Ф. Мак-Леннан («Первобытный брак»), Л. Г. Морган («Системы кровного родства и родственные связи в семье»)1.

Некоторые ключевые идеи, методологические принципы, лежащие в основе юридической антропологии, были сформулированы уже в ХУН-ХУШ вв. в трудах С. Пуфендорфа («Обязанности человека и гражданина»), Ж.-Ж. Руссо («Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми») и Ш. Л. Монтескье («О духе законов»). Именно их идейное новаторство, по мнению А. И. Ковлера, позволило создать своего рода антропологический проект, предполагающий, во-первых, применение принципиально новых исследовательских подходов, прежде всего к оценке, восприятию самого человека не только в качестве субъекта, но и объекта знания; во-вторых, получение знаний о человеке путем наблюдения за его жизнью

1 Рулан Н. Юридическая антропология: учеб. для вузов. М., 2000. С. 25-28.

исходя из определенных параметров, критериев; в-третьих, признание одним из основных прав человека права на различие; в-четвертых, использование таких методов познания, как включенное («полевое») наблюдение и сравнительное исследование существующих социально-правовых систем1. Зарождающаяся научная дисциплина унаследовала у биологической и социальной антропологии универсальный подход к изучению человека как некой системной целостности, а также социальной среды с учетом многообразия внешних условий, факторов, влияющих на человека и в той или иной мере определяющих его социальную жизнедеятельность.

Существенный вклад в развитие юридической антропологии внесли Ф. Боас, Б. К. Малиновский, К. Ллевелин, Э. А. Гобель, Э. Б. Тайлор, Д. Г. Фрэзер, П. Брок, М. Мосс, Л. Леви-Брюль, М. Ленхардт, П. Ривэ, К. Леви-Стросс. Среди российских дореволюционных юристов можно отметить М. М. Ковалевского, долгие годы исследовавшего обычаи, древние законы народов Кавказа; правовой быт кавказских горцев изучали также Ф. И. Леонтович, М. Ткешелев и другие антропологи; социально-правовую жизнь народов Сибири в своих трудах описали А. В. Дуров, Н. М. Ядринцев, В. И. Вербицкий, Д. Я. Самоквасов, Н. Н. Майнов. Легендарным российским антропологом был Н. Н. Миклухо-Маклай. Хотя его исследование аборигенов Океании не имело специально-правового характера, тем не менее его творческое наследие представляет ценность для юридической антропологии.

В правовой литературе сформулировано множество определений понятия «юридическая антропология». Н. Рулан рассматривает ее как дисциплину, «которая путем анализа письменного или устного слова, практики и системы представительства, изучает процессы юридизации, свойственные каждому обществу, и стремится выявить их внутреннюю логику»2. Схожую дефиницию юридической антропологии дает А. И. Ковлер: «Юридическая антропология (или антропология права) — это научная и учебная дисциплина, которая путем анализа устных или письменных памятников права, практики общественной жизни исследует процессы юридизации человеческого бытия, свойственные каждому историческому типу цивилизации, и стремится выяснить закономерности, которые лежат в основе социального и правового быта человеческих общностей»3. Несколько иначе юридическую антропологию трактует Ж. Карбонье: «Это наука о homo juridicus, т. е. человеке как юридическом явлении»4. В. С. Нерсесянц видит в ней науку о человеке «как социальном существе в его правовых проявлениях, измерениях, характеристиках. Она изучает правовые формы общественной жизни людей от древности до наших дней»5.

В приведенных определениях понятия юридической антропологии, по сути, не установлены четкие границы новой науки, ее предметное поле оказывается бескрайним. Ведь «процессы юридизации человеческого бытия», социально-правовой быт человеческих общностей, «правовые формы общественной жизни людей от древности до наших дней» — это правовая вселенная! Исходя из данных определений невозможно выделить особое место юридической антропологии в системе юридических наук; в предмет ее изучения включается все, что так или иначе связано с правом. Если первоначально юридическая антропология изучала «примитивные» общества, отличные от «цивилизованного Запада», отдаленные от него в географическом и культурном плане (что было обусловлено колонизацией новых земель, завоеванием

1 Ковлер А. И. Антропология права: учеб. для вузов. М., 2002. С. 41-42.

2 Цит. по: Ковлер А. И. Указ. соч. С. 22.

3 Там же. С. 23.

4 Карбонье Ж. Юридическая социология / пер. и вступ. ст. В. А. Туманова. М., 1986. С. 61.

5 Нерсесянц В. С. Юридическая антропология как наука и учебная дисциплина // Рулан Н. Указ. соч. С. 1.

ЭЛЕКТРОННОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ

К «РОССИЙСКОМУ ЮРИДИЧЕСКОМУ ЖУРНАЛУ»

народов Америки, Африки, Азии), то в последнее время западные социально-правовые системы также попали в сферу внимания юридической антропологии.

Географические (запад — восток, север — юг), исторические (древние и новые цивилизации) и другие водоразделы для правовых антропологов оказались размыты. Сегодня поле их исследований простирается от древности до современности, имеет планетарный масштаб, в орбиту антропологического познания включены практически все правовые явления: юридические нормы, правоотношения, правовые идеи, представления, институты, юридические процедуры, способы разрешения социальных конфликтов, механизмы защиты существующего правового порядка и т. д. Как полагает В. С. Нерсесянц, в предметную область юридической антропологии входит «все правовое многообразие и богатство человечества (и составляющих его этнических групп, народов, наций) в его становлении и развитии, в его реальном социально-историческом бытии»1. На предметную открытость, незавершенность формирования юридической антропологии как науки обращают внимание О. А. Пучков2, В. А. Тишков3 и другие авторы.

С точки зрения юридической антропологии важно изучать право не только в его официальном, нормативно-институциональном виде (в форме законов, подзаконных актов, других официальных нормативных положений), но и в неофициальном виде. Исследователь-антрополог, погружаясь в социальную среду, открывает для себя и для других право таким, каким его видят непосредственные участники социально-правовых конфликтов, люди, представляющие разные социальные группы, сословия, классы. Их восприятие права нередко отличается от свойственного законодателю, судьям, прокурорам чиновникам или авторам юридических учебников. Как отмечает Н. Рулан, «продолжая идти в этом направлении, мы обнаружим, что за одним правом — обобщенно говоря, за государственным правом — могут скрываться другие формы права; появилось даже целое направление исследований, имеющих своим предметом наложение одних форм права на другие и подводящих под эти исследования теоретическую основу так называемого правового плюрализма»4.

На существование в правовой сфере, в том числе современной России, множества различных правовых субкультур, расположенных на «периферии основного общества» и нередко противопоставляющих ему себя, свою нормативную «враждебную» систему, обращает внимание также В. В. Бочаров. Он указывает на наличие неписаных законов, «кодексов» для владельцев собак, обитателей тюрем, «уличной шпаны», организованной преступности («мафии»), для военнослужащих, футбольных

1 Нерсесянц В. С. Юридическая антропология как наука и учебная дисциплина. С. 1.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

2 Пучков О. А. Антропологическое постижение права. Екатеринбург, 1999. С. 357. В предмет исследования юридической антропологии он включает: 1) институциональные элементы общества (человек, государство, право, политика); 2) правовую культуру человека и общества, психологию власти и права, социальные нормы, этнические факторы; 3) производные государственно-правовой деятельности, под которыми он понимает свободу человека, ее гарантии и ограничения (Там же. С. 356-357).

4 Рулан Н. Указ. соч. С. 47-48. Ж. Карбонье, например, выделяет (как в свое время Л. И. Петражицкий) фольклорное право (осколки старого права, сохранившиеся в народной среде в виде местных устных обычаев); детское право (нормы и формы поведения, которые складываются в детских группах; ученый выдвигает предположение о том, что можно раскрыть далекое прошлое правовых институтов, если посмотреть, как живут и играют дети); вульгарное право (смесь местных обычаев и классического римского права) (Карбонье Ж. Юридическая социология. С. 187-194).

фанатов и других субкультур, подчеркивает их сходство с аналогичными регулятивными системами в традиционных культурах1. В этом смысле правовая антропология, выходя за рамки традиционного восприятия права, открывает юристам иной правовой мир, скрытый за официальным, государственным правом, сложный, многоуровневый, полицентричный.

Юристы-антропологи внесли свой посильный вклад в научно-просветительскую деятельность по защите культурно-правовых ценностей «варварских», «периферийных» обществ. Как утверждает Н. Рулан, антропологи в большинстве случаев выполняли роль «естественных адвокатов» колонизируемого Западом населения2. Проблема, как представляется, заключалась не только в том, чтобы убедить колониальную администрацию учитывать самобытность покоряемых народов, но и в том, чтобы преодолеть пренебрежительное отношение к ним, закоснелый правовой снобизм континентальных европейских коллег-юристов к инородному праву. Важной задачей в этом деле остается развенчание мифа о неразумности, нерациональности систем нормативной регуляции «варварских» обществ. Многие антропологи, исследовавшие «нецивилизованные» народы и их правовые системы, напротив, отмечают их рационализм, тесную связь с происходящими в обществе объективными процессами, социальными реалиями.

Несмотря на усилия юристов-антропологов, западный правовой этноцентризм, основывающийся на том, что своя европейская культура, собственное право всегда лучше, разумнее других, по-прежнему не преодолен. Данное явление опасно как в теоретическом, так и практическом отношении, недооценка эффективности иных правовых систем может нанести серьезный урон правовому укладу Европы. Если несколько веков назад, в начале масштабной колонизации, западное правовое сообщество пережило шок от встречи с инородными правовыми культурами, то в XX и начале XXI в. оно испытало другое потрясение, открыв для себя инородные правовые анклавы уже внутри правовой Европы. Западные юристы столкнулись с тем, что отстаиваемый ими «разумный порядок», незыблемые правовые ценности и высокие идеалы оказались невостребованными мигрантами из бывших колоний, предпочитающими им свои проверенные веками социально-правовые регуляторы. Это приводит к системным правовым конфликтам, «раскачивающим» основания западной правовой культуры, представляющим реальную угрозу для европейской безопасности.

Для юридической антропологии характерно разнообразие приемов, методов познания правовой сферы. Она нацелена прежде всего на сравнительный анализ различных правовых систем, действующих в них норм, юридических процедур, способов разрешения социальных конфликтов, системы представительства и т. д. Метод сравнительного анализа применяется антропологами как на уровне правовых макроструктур, так и для сопоставления «микрочастиц» права. Ученые-антропологи также активно используют прием включенного («полевого») наблюдения за поведением людей: погружаются в правовую среду, проникают в сознание участников правового взаимодействия, сопереживая им3. В юридической антропологии для изучения ин-

2 Рулан Н. Указ. соч. С. 19.

3 Е. А. Агафонова, например, предлагает выделить в составе приемов, методов исследования юридической антропологии «метод эмпатии», т. е. сочувствия исследователя к исследуемым им участникам правового взаимодействия в целях лучшего восприятия их внутреннего состояния, правовых переживаний (Агафо-

ЭЛЕКТРОННОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ

К «РОССИЙСКОМУ ЮРИДИЧЕСКОМУ ЖУРНАЛУ»

ститутов, связанных, например, с урегулированием конфликтов, есть специальный метод институционального анализа устного права1. Высшим методологическим достижением юристов-антропологов стало бы, как полагает А. И. Ковлер, одновременное изучение сферы, подвергаемой правовому воздействию, и используемых при этом средств правового регулирования2. Кроме того, по мнению некоторых ученых, в антрополого-правовых исследованиях целесообразно применять феноменологические, психологические, семиотические методы, а также исторический метод3.

Вообще юридической антропологии присущи совмещение теоретического анализа с практическими («полевыми») исследованиями и критическое отношение к собственным предубеждениям, исследовательским установкам, предпосылкам. Как образно выражается Н. Рулан, антропология, «подобно схлынувшей волне, обращается к самоанализу наблюдателя и его общества»4. К конкретным (специфическим) принципам познания юридической антропологии относят, например, принцип-органон (предполагающий понимание человека на основе созданных им объективных форм культуры); принцип открытого вопроса (связанный с широкой трактовкой человека на основе постоянно обновляющихся представлений о нем); принцип антропологической интерпретации в опоре на отдельные явления человеческой жизни; принцип антропологической редукции, предполагающий исследование права, государства в качестве продуктов человеческого творчества; принцип связи биологического и социального и др.5

В последнее время в рамках антропологических исследований наметилась позитивная тенденция к соединению нормативного анализа с процессуальным подходом к познанию права. Вслед за Ж.-Л. Комаровым и С. Робертсом («Нормы и процесс») идею синтеза двух начал поддержали Н. Рулан, а также А. И. Ковлер. По мнению Н. Рулана, необходимо изучать не только содержание норм, но и то, как каждая из сторон правового конфликта воспринимает и толкует их, нужно прослеживать причины применения, игнорирования или нарушения норм, а также стадии развития конфликта; «связать воедино реальную и идеальную стороны права» позволяет процессуальный анализ, приспособленный к исследованию изменений и предназначенный для более широкого познания правовых явле-ний6. Выбор первоосновы (нормы или процесса) для Н. Рулана — это не второстепенный вопрос, а проблема идентификации права. Наиболее важные аспекты его воззрений разделяет А. И. Ковлер, полагающий, что норма и процедура в праве настолько едины и неразделимы, что нет смысла их противопоставлять7.

нова Е. А. Юридическая антропология: концептуальные идеи и принципы: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2009. С. 15).

1 См. подробнее: Ковлер А. И. Указ. соч. С. 31.

2 Там же. С. 32.

3 Социальная антропология права современного общества / под ред. И. Л. Честнова. СПб., 2006. С. 49-77. По мнению Н. С. Пилюгиной, названные методы могут помочь выявлению социокультурной обусловленности права, но не могут гарантировать постижения подлинного понятия права, поскольку в их основании лежит дуализм субъекта и объекта, который не преодолевается в процессе познания социально-правовых явлений (Пилюгина Н.. С. Антропологический метод познания права: Теоретико-правовой анализ: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2009. С. 9-10).

4 Рулан Н. Указ. соч. С. 7.

5 Пучков О. А. Указ. соч. С. 357-358.

6 Рулан Н. Указ. соч. С. 48.

7 Ковлер А. И. Указ. соч. С. 35.

С ними солидарен М. А. Супатаев, по мнению которого признак единства нормы и процедуры правильно рассматривать в качестве критерия права1.

В современной правовой литературе выделяются парадигмы юридической антропологии, под которыми понимаются теоретические модели объяснения и интерпретации поведения человека в правовой сфере (О. А. Пучков) либо системы теоретических, методологических и аксиологических установок (Е. А. Агафонова). Так, О. А. Пучков к парадигмам юридической антропологии относит: 1) парадигму человека как центра права и критерия социально-нормативного регулирования, отражающую его особую роль, ключевое место в социально-правовой системе; 2) парадигму поступательного правового развития (прогресса, регресса, стагнации), воспроизводящую эволюцию человека и права; 3) парадигму структурной функциональности правовой среды человека, ее внутренней расчлененности2. Е. А. Агафонова в качестве парадигм правовой антропологии («антропологического измерения права») рассматривает эволюционную парадигму, основанную на предположении об однолинейном развитии правовой культуры, парадигму неоэволюционизма, опирающуюся на принцип многолинейной дифференциальной правовой эволюции; парадигму функционализма, конфликтологическую и этнокультурную парадигмы3.

В рамках антропологической теории права сформулированы и другие заслуживающие внимания юридической общественности идеи и положения. Например, О. А. Пучков предлагает «антропологический императив», адресованный законодателю: «Создавай законодательство, которое в полной мере отвечало бы природе человека, его ценностям и свободе»4.

Достоинства и недостатки антропологической теории права. Одно из самых главных достоинств антропологической теории права — ее высокий гуманистический потенциал, унаследованный еще от великих новаторов-гуманистов эпохи Просвещения. Человек как правовой феномен — не просто объект исследования данной теории, а ее высшая социально-правовая ценность. Она нацелена на преобразование социально-правовой среды, создание необходимых условий, обеспечивающих свободное и всестороннее развитие человеческой личности, учет законодателем, другими участниками процесса правового регулирования особых интересов и потребностей различных групп населения (например, инвалидов, престарелых, детей). Юридическая антропология стремится к тому, чтобы сохранить культурно-правовое многообразие, правовую самобытность, оригинальность разных народов, этносов, в том числе «периферийных культур», воспрепятствовать юридической типизации, усреднению человеческой личности, нивелированию ее специфики.

К достоинствам юридической антропологии также можно отнести широту ее подхода к исследованию права, включение в сферу изучения не только норм, законов, юридических текстов, но и — что самое главное — настоящего правового мира человека во всех его «жизненных проявлениях», в реальных правовых связях, отношениях, конфликтах, в различных исторических и географических проекциях, во всех типах и видах социально-правовых систем. Широте предмета исследования соответствует многообразие применяемых антропологами-юристами приемов и методов познания

1 Супатаев М. А. О понимании права // Юридическая антропология. Закон и жизнь. С. 46.

2 Пучков О. А. Указ. соч. С. 148-158, 359.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

3 Агафонова Е. А. Юридическая антропология: концептуальные идеи и принципы: автореф. дис. … канд. юрид. наук. С. 7-8, 13-14.

4 Пучков О. А. Указ. соч. С. 344.

ЭЛЕКТРОННОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ

К «РОССИЙСКОМУ ЮРИДИЧЕСКОМУ ЖУРНАЛУ»

правовых форм жизни человека, его культурно-правовых нравов, обычаев. Изучение внешних «следов правовой деятельности» людей и народов дополняется глубинным проникновением в правовую среду, вживлением в нее, восприятием тех правовых состояний, мотивов поведения, рациональных представлений и предрассудков, которые характеризуют внутренний правовой мир участников социально-правового взаимодействия, общения.

В антропологической теории права, как и в других правовых концепциях, можно найти недостатки, дискуссионные положения.

Во-первых, обратной стороной предельно широкого подхода к пониманию и изучению права является предметная неопределенность, «рыхлость» юридической антропологии. Для многих юристов-антропологов онтологическое определение права — трудноразрешимая задача, поскольку кроме официального, государственного права предметом их исследования выступают право неофициальное (обычное, корпоративное и др.), формирующиеся и вполне «зрелые» социально-правовые системы, настоящая правовая жизнь и уже канувшие в лету юридические институты, памятники истории. Отсутствие, как уже отмечалось, четких границ юридической антропологии, ее бескрайнее предметное поле свидетельствуют о том, что право для антропологов — это бесконечная Вселенная, включающая в себя огромное число разнообразных правовых миров, каждый из которых существенно отличается от других.

Во-вторых, в центре антропологической теории права стоит человек, однако в праве человек разделяется на множество субъектов, «расщепляется» на множество «атомов», нередко противостоящих друг другу: он может вступать в отношения с другими лицами в качестве индивида, юридического лица частного или публичного права, государства, муниципального образования, может действовать и от имени государства, и от своего имени. Юристы-антропологи, призывающие к гуманистическому отношению к человеку, соблюдению его прав, учету его жизненных интересов, особенностей его личности, не замечают того, что человеку в праве противостоит он сам как публично-правовой субъект, человек-государство (по сути, антропологи призывают защитить человека-индивида от человека-государства).

В праве нет человека как такового, как единой правовой целостности, часть его значимых социально-правовых качеств (неповторимых, связанных с его личной жизнью) олицетворяется в субъекте-индивиде; другая часть передается так называемым коллективным субъектам (государству, частным корпорациям и учреждениям, муниципальным образованиям). Конечно, можно теоретически синтезировать человека как правовое существо, соединив его индивидуальные правовые роли и отношения с публичными, государственными, а также корпоративными, частными ролями и отношениями, но этот теоретический конструкт не будет настоящим субъектом права. Антропологический субъект (человек) и правовой субъект (индивид) — это разные лица, они «живут» в разных системах координат и по разным законам.

В-третьих, антропологическая теория еще не стала в полном смысле частью правового мира, она скорее социологическая, чем правовая, поскольку оперирует неправовыми понятиями1. Ее императивы, парадигмы имеют, по крайней мере пока, внешний по отношению к правовой науке характер, антропологическая концепция не повлияла на формировавшуюся на протяжении многих веков и застывшую в своем

1 Как отмечает С. В. Соколовский, юристы и антропологи, произнося одинаковые слова, имеют в виду разные вещи (Соколовский С. В. О возможностях диалога юристов и антропологов (терминоведческие заметки) // Юридическая антропология. Закон и жизнь. С. 51).

развитии догму права, «матрицу» правовых понятий и конструкций. Антропологию лишь условно можно именовать «правовой», ей еще предстоит войти в правовую науку, «опредметиться» в качестве ее части, сегодня же она занимает промежуточное место между социальной антропологией и юриспруденцией.

В-четвертых, гуманизм юридической антропологии имеет ограниченный характер, он не простирается до признания свободы личности, ее «суверенитета» по отношению к государству, другим публично-правовым субъектам. Антропологи призывают государство уважать интересы человека, учитывать его неповторимые свойства. Они, может быть, сами того не замечая, основываются не на доверии к человеку, его способности созидать социально-правовой мир, а на признании главенства государства, его возможности быть «добрым» опекуном для своих граждан и проявлять милосердие к личности. Государство в той или иной форме оказывается главной мишенью антропологического гуманизма, центральным адресатом социально-преобразовательных проектов. Однако если раньше антропологи взывали к совести колониальных администраций и монархов, игнорирующих социально-правовые интересы «варварского» населения, то сегодня их гуманистические проекты нацелены на «мудрого» и «отзывчивого» законодателя, на народно избранных президентов и правительство.

Библиография

Агафонова Е. А. Юридическая антропология: концептуальные идеи и принципы: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2009.

Бочаров В. В. Неписаный закон: Антропология права. Научное исследование. 2-е изд. СПб., 2013.

Бочаров В. В. Антропология права: Антропологические и юридические аспекты // Человек и право. М., 1999.

Карбонье Ж. Юридическая социология / пер. и вступ. ст. В. А. Туманова. М., 1986. Ковлер А. И. Антропология права: учеб. для вузов. М., 2002.

Agafonova E. A. Yuridicheskaya antropologiya: konceptual’nye idei i principy: avtoref. dis. … kand. yurid. nauk. Rostov n/D, 2009.

Bocharov V. V. Antropologiya prava: Antropologicheskie i yuridicheskie aspekty // Chelovek i pravo. M., 1999.

ЭЛЕКТРОННОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ

К «РОССИЙСКОМУ ЮРИДИЧЕСКОМУ ЖУРНАЛУ»

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Kovler A. I. Antropologiya prava: ucheb. dlya vuzov. M., 2002.

  • Главная
  • Избранное
  • Популярное
  • Новые добавления
  • Случайная статья

Еще одним концептуальным подходом в методологии сравнительно-правовых исследований является антропологический. Как известно, антропология понимается как наука о происхождении и эволюции человека, которая получила мощный импульс благодаря относительно недавним открытиям этнографов, историков, археологов, филологов и др. Что касается юридической антропологии, которую называют еще антропологией права, то она являетсянаучной и учебной дисциплиной, изучающей процессы юридизации человеческого бытия, обусловленные конкретными историческими типами цивилизаций. В результате этого выявляются закономерности, разъясняющие основные моменты, связанные с социальной и правовой жизнью человечества.

Юридическая антропология в своих исследованиях основывается на анализе устных и письменных памятников права, с одной стороны, и практике общественной жизни, с другой. По мнению B.C. Нерсесянца, юридическая антропология является наукой о человеке как о социальном существе в его правовых проявлениях, измерениях, характеристиках. Она изучает правовые формы общественной жизни людей от древности до наших дней. В ее предметную область входят правовые системы, ,и в целом — весь комплекс правовых явлений (все правовые формы в широком смысле этого слова — правовые нормы, отношения, идеи и представления, институты, процедуры, способы регуляции поведения, защиты порядка, разрешения конфликтов и т.п.), которые складываются в различных сообществах (первобытных, традиционных, современных), у разных этносов (народов, наций), в разные эпохи и в разных регионах мира. Данное положение имеет принципиальное значение при изучении правовых систем, правовых традиции и их многообразия.

Юридическая антропология помогает отбросить собственные национальные предрассудки в пользу восприятия других обществ с их образом жизни.

Поскольку главным субъектом правовых отношений практически во всех правовых системах считается человек, то его социальное и правовое бытие (что является предметом юридической антропологии) имеет большое значение для изучения его формирования и функционирования.Данное обстоятельство позволяет рассматривать эволюцию разных правовых систем. Достижения юридической антропологии способствуют изучение правовой культуры, правового сознания и правового менталитета. Особенно это проявляется, например, при изучении семейноправовых и наследственно-правовых отношений в рамках различных правовых систем.

Антропологический подход позволяет раскрыть сущность отношений, сложившихся в человеческом обществе, которые, впоследствии, послужили основанием для формирования разных правовых отношений в рамках различных правовых систем. Как отмечает Н. Рулан, не существует системы родства, единой для всех обществ: нам известны примерно восемьсот таких систем. Кроме того, в каждом конкретном случае идентичные родственные связи не означают идентичных родственных отношений. Это обстоятельство во многом объясняет разные варианты регулирования семейно-правовых отношений в рамках различных правовых семей, обусловленных цивилизационными особенностями. Как справедливо отмечает О.Ф. Скакун, антропологический подход позволяет рассмотреть человека как биосоциальный индивид, служит «мерой всех вещей», в том числе сравниваемых правовых систем.

Таким образом, использование антропологического подхода в рамках методологии сравнительно-правовых исследований позволяет определить реальное место человека в правовой жизни общества, что обеспечивает объективное рассмотрение закономерностей формирования и функционирования различных правовых систем.

(21) Понятие методологических принципов сравнительно-правовых исследований и их разновидности

Методология сравнительно-правовых исследований слагается также из методологических принципов как основополагающих познавательных установок, в рамках которых проводятся сравнительно-правовые исследования.

Они формируются в рамках и под влиянием концептуальных подходов (идей). Иными словами, основополагающие познавательные установки (методологические принципы) формируются под влиянием исходных суждений, аксиоматических идей, определяющих общие стратегии исследования (концептуальные подходы), т.е. их соотношение представляет собой соотношение частного и общего.

Методологические принципы, по мнению В.П. Малахова, выступают в качестве мыслительных предпосылок, познавательных алгоритмов теоретического постижения предмета. Они служат условиями проникновения в предмет и позволяют конструировать смысловую модель предмета в результате его теоретического постижения. Выбор методологических принципов предопределяет результат исследования.

Основными методологическими принципами сравнительно-пра- вовых исследований являются:

1. принцип объективности;

2. принцип функционализма;

3. принцип сравнимости;

4. принцип всестороннего учета исторических, национальных, экономических, социально-политических условий и др.

Принцип объективности в рамках методологии сравнительноправовых исследований относится к важнейшим методологическим принципам, поскольку в сравнительном правоведении нет и не должно быть места религиозным или культурным предубеждениям по отношению к той или иной правовой системе либо против определенного народа.

«Главная цель сравнительного анализа правовых систем, — как справедливо отмечает К. Осакве, — не хвалить одну систему и опорочить другую, не обелить одну правовую культуру и очернить другую, а понять исторические предпосылки формирования каждой из них». Например, в рамках данного принципа выходит на первый план соблюдение оптимального разнообразия правовых систем и подсистем (правовых явлений, норм и институтов) при их классификации, в соответствии с которым необходимо избегать хаотического загромождения системы ненужным разнообразием и определения реальной ценности правовых преобразований в правовой системе по общему результату правотворческой и правоприменительной практики.

Следующим методологическим принципом сравнительно-правовых исследований является принцип всестороннего учета исторических, национальных, экономических, социально-политических условий, в которых, по мнению М.Н. Марченко, «возникают и развиваются сравниваемые правовые нормы, институты, отрасли и системы права. Данный принцип предполагает установление не только общих черт и признаков сравниваемых правовых систем, но и их особенностей, а также специфических признаков, свойственных отдельным системам; выделение главных и второстепенных признаков и черт сравниваемых систем; сравнительное исследование правовой материи не только в статике, но и в динамике, и др.».

Теоретическая концепция функционализма выступает основополагающим методологическим принципом сравнительного правоведения, предполагающим, что правовая система обладает системообразующими атрибутами и общесистемными закономерностями, рассматривающими правовую систему не просто как условие жизни людей в государственно организованном обществе, или как комплекс связей между индивидуумами, а скорее как достаточно самостоятельное цельное образование, основной задачей которого является самосохранение и самовоспроизводство в разновременном аспекте существования системы.

Функционализм понимается К. Цвайгертом и X. Кётцем как фундаментальное неотторгаемое качество систем права, т.е. сравнимо в праве лишь то, что выполняет одну и ту же функцию.

Правовая система является функциональной системой, а по отношению к своей конкретной среде, к обществу — подсистемой, основной задачей которой является достижение внутренней стабильности общества. Соблюдение принципа функционализма позволяет объяснить те или иные тенденции в развитии правовых систем различных типов и предположить возможные направления их эволюции.

Среди методологических принципов также выделяется принцип сравнимости рассматриваемых явлений и институтов, который вытекает из предыдущего методологического принципа, суть которого сводится к тому, что в процессе подготовки и проведения сравнительно-правовых исследований необходимо строго соблюдать требование, согласно которому объекты сравнения должны быть «сравнимыми», иначе между ними в обязательном порядке должна существовать прямая связь.

Данный принцип предполагает наличие у различных явлений, институтов и учреждений общих черт, признаков принадлежности их к одному и тому же роду или виду, наличия у них сходных структур, функций, общей сферы приложения, сходных задач и целевых установок.

Как отмечал A.B. Сурилов, отношения, в которых объекты пребывают в процессе сравнения, называются компаративными, а свойство (или свойства), по которым эти объекты образуют компаративные отношения друг с другом, называются основанием сравнения. Главная функция сравнения заключается в сведении сравниваемых государственно-правовых институтов к определенному единству, благодаря чему они становятся качественно сравнимыми и количественно соизмеримыми.

Таким образом, использование методологических принципов, наряду с концептуальными подходами, позволяет более объективно и всесторонне исследовать предмет сравнительного правоведения.

(22) Методы сравнительно-правовых исследований

Как известно, методы познания служат средствами раскрытия его предмета, соответственно, методы, входящие в структуру методологии сравнительно-правовых исследований, позволяют раскрыть и изучить его предмет.

Конкретные методы, используемые в рамках методологии сравнительно-правовых исследований, являются результатом интерпретации и конкретизации вышеуказанных концептуальных подходов и методологических принципов.

Основная функция метода — внутренняя организация и регулирование процесса познания или практического преобразования того или иного объекта. Потому метод (в той или иной своей форме) сводится к совокупности определенных правил, приемов, способов, норм познания и действия. Он есть система предписаний, принципов, требований, которые должны ориентировать в решении конкретных задачи, достижении определенного результата в той или иной сфере деятельности. Он дисциплинирует поиск истины, позволяет (если правильный) экономить силы и время, двигаться к цели кратчайшим путем. Истинный метод служит своеобразным компасом, по которому субъект познания и действия прокладывает свой путь, позволяет избегать ошибок.

Сравнительно-правовой метод — основной метод сравнительно-правовых исследований Сравнительно-правовой метод является основным методом в системе методологии сравнительно-правовых исследований, выступающий как совокупность способов и приемов выявления, на основе сравнительного изучения общих и специфических закономерностей, возникновения, развития, функционирования различных правовых систем.

По мнению О.Ф. Скакун, сравнительно-правовой метод — это сопоставление однопорядковых юридических понятий, явлений, процессов и выяснение между ними сходства и различия. В зависимости от объектов, этот метод применяется избирательно при обязательном условии их сопоставимости.

Сравнительно-правовой метод является способом познания государственно-правовых явлений, играющий исключительно важную роль в системе методов юридической науки, и в рамках методологии сравнительно-правовых исследований имеет особый статус, позволяющий ему полностью раскрыться.

Сравнение, которое имеет место внутри одной правовой системы, называется внутренним или внутритиповым сравнением однотипных объектов внутри правовых систем, а сравнение различных объектов, принадлежащих различным правовым системам, называется внешним или межтиповым сравнением.

Сравнительно-правовое исследование может проводиться по принципу одновременности, т.е. синхронно, или по принципу временной последовательности, т.е. диахронно.

При использовании диахронного метода предметом -исследования выступает не сам объект, а процесс его развития, а именно, изучается последовательность состояний. Например, с помощью диахронного метода можно выяснить процессы формирования и основные этапы развития различных правовых систем.

Сравнение может также осуществляться либо в форме сопоставления, либо в форме противопоставления. При сопоставительном сравнении каждый из сравниваемых объектов может быть одновременно и тем, что сравнивается, и тем, с чем сравнивается. Противопоставление, называемое еще контрастным сопоставлением, предполагает выделение одного объекта в статусе главного, который затем противопоставляется всем остальным сравниваемым объектам.

Если метод сопоставления эффективен при проведении внутритипового сравнения, то метод противопоставления наиболее плодотворен при проведении межтипового сравнения государственно-правовых явлений.

Сравнение различных государственно-правовых систем может проводиться на микроуровне, т.е. на уровне правовых норм и институтов, и на макроуровне — на уровне правовых систем.

По мнению К. Цвайгерта и X. Кётца, при проведении сравнительных исследований на макроуровне акцент делается не на конкретных проблемах и их решении, а на исследовании методов обращения с правовым материалом, процедурах решения споров или роли отдельных элементов права.

Например, на макроуровне можно сравнивать различную законодательную технику, стиль кодификации, способы толкования различных законодательных актов, а также обсуждать правовую роль прецедентов, значение методологии для развития права, методику подготовки судебных решений. На этом же уровне внимание мижет быть сконцентрировано на общих вопросах судопроизводства в разных странах, на вопросах правотворчества, на проблемах законности и конституционности, на вопросах правоприменения. В отличие от макроуровня, сравнительное правоведение на микроуровне имеет дело не с общими проблемами, а со специальными, т.е с правилами, используемыми для решения конкретных проблем (например, сравнение конкретных правил, направленных на регулирование аналогичных ситуаций, в рамках разных правовых систем).

Феномен права теснейшим образом связан с человеком, его сущностью, смыслом человеческого бытия. «Ответы на все философские вопросы права, — пишет представитель правового экзистенциализма Э. Фехнер, — предопределяются ответом на вопрос о смысле человеческого бытия». В этом высказывании выражена антропологическая позиция по отношению к праву. Суть последней состоит в представлении о праве как явлении, без чего человек не может суще­ствовать, с одной стороны, и выявлении в структуре человеческого бытия таких моментов, которые поро­ждают правовые отношения (право), — с другой сто­роны. Это обстоятельство делает возможной собст­венно правовую антропологию,

Типичными для правовой антропологии являются рассуждения одного из ее основателей Г. Гроция, выделившего в природе человека такую склонность, как влечение к общежитию, не зависящее от идеи пользы. Идея права, по Г. Гроцию, связана с указанием на назначение человека. С его точки зрения, то, что соответствует сущности че­ловека, является моральным, а то, что поддерживает мирное и стройное общежитие, является правомер­ным. Поскольку же такое стремление к общежитию лесть склонность, заложенная в человеческой приро­де, то и идея права является идеей моральной как од­но из проявлений сущности человека. Таким образом, правовая антропология указывает на основания права в человеческом бытии. В целом правовую антропологию можно определить как учение о способе и структуре бытия человека как субъекта праве, или, более кратко, — учение о праве как способе человеческого бытия.

Одной из центральных проблем правовой антро­пологии является выявление антропологических предпосылок правовой теории. Исследование этого вопроса оказывается возможным потому, что суще­ствует закономерность корреляции «образа челове­ка»; «образа права». Суть ее заключается в том, что тот или иной «образ права» (правопонимание), а так­же определяемая им правовая система ориентируют­ся на определенный «образ человека» (концепцию природы человека) и от него ведут свой отсчет как от исходной точк.

Согласно Т. Гоббсу, человек — это абстрактный индивид (равный таким же абстрактным индивидам), который руководствуется исключительно своими ин­тересами: Необходимость же правопорядка, то есть общих для всех людей норм, осознается им лишь под влиянием страха перед насилием со стороны таких же индивидов, и этот Страх оправдывает механическую силу государства, соединяющую индивидов в одно целое. В итоге субъектом правопорядка оказывается совершенно имморальный, эгоистический индивид, стремящийся превратить другого в средство и догова­ривающийся с ним, лишь под угрозой собственной безопасности. Следовательно, образу человека, кото­рый руководствуется исключительно собственными интересами и ориентируется на поиски только личной выгоды и счастья, соответствует такой образ права, где собственно правовая реальность подменяется ре­альностью государственных предписаний.


Свою теорию общественного договора Ж.-Ж. Руссо строил на тех же антропологических основаниях, что и Гоббс. Так же, как и у Гоббса, индивид у него руководствуется мотивом личного благоразумия, стремлением к самосохранению и счастью. И хотя у Руссо индивид уже предпочитает правовой порядок деспотической государственности, однако не на безусловных моральных основаниях, а подчиняясь сознанию опасности, которая ему угрожает со стороны этой государственности. К со­блюдений общих норм не только принуждает индивидов, но и само оно принуждаете надиндивидуальной негосударственной волей, .Воля народа ставится выше всякой законности и начинает произвол Гоббса. В итоге право теряет свою самостоя­тельную реальность и низводится до оправ­дания нового произвола. Таким образом, на основе представлений о чело­веке как «разумном эгоисте» утвердить примат права по отношению к возведенной в закон воле- верховного правителя невозможно, поскольку такой человек не имеет внутреннего критерия для осуществления вы­бора в ситуации нормативно-ценностного конфликта, а нуждается во внешней авторитетной опеке.

Исходным пунктом философии права И. Канта яв­ляется учение о человеке как о существе, принципи­ально способном стать «господином себе самому» и потому не нуждающемся во внешней опеке при осу­ществлении ценностно-нормативного выбора. Этот человек не разумный эгоист, а моральное существо. Это означает, что автономия (нормативная независи­мость), или способность «быть господином себе са­мому», выступает исходным и основным смысловым моментом права. И хотя это всего лишь идеальное свойство человека, но оно полагается в качестве при­родного и тем самым задает критерий правомерно­сти решений власти. В социальной плане морально, автономный индивид характеризуется как субъект, который способен по праву противостоять экспансии любой чужой воли,возведенной в закон.


Следовательно, только образ «человека морально­го» оказывается способным легитимировать право как безусловную ценность, не сводимую ни к каким иным ценностям. Индивиды, принявшие, порознь решение жить в соответствии с категорическим императивом, делают возможным и право, и всякие соглашения на основе взаимной выгоды. Философско-правовая теория И. Канта является классическим образцом со­ответствия «образа права» и «образа человека».

Традиционно одной из основных задач правовой антропологии является обоснование идеи права как осо­бого нормативного порядка, исходящее из представле­ний о сущности человека, или человеческой природе. Это предполагает ответ на вопрос: почему сфера поли­тического в человеческой жизни (понимаемая как граж­данское, общее с другими людьми существование) не­обходимо требует права и почему такое правовое оформление; данной сферы оказывается возможным. Здесь требуется оправдание того факта, что людей свя­зывают отношения господства, в рамках которых они подчиняются определенным правилам и могут быть принуждены к их исполнению.

При этом обоснование права, хотя и с разной степенью убедительности, может осуществляться с различных методологических позиций. Сторонники деонтологнческого подхода отказываются от поисков метафизических, или онтологических, основ для утверждения моральных и правовых суждений, считая, вслед за Юмом, что лю­бые попытки выводить смыслы моральных и правовых норм из фактов человеческой природы являются несо­стоятельными, критерий же истинности: положений в нормативной этике и политической теории они усматри­вают В их самоочевидности. Сторонники онтологическо­го подхода, наоборот, считают, что подлинная естест­венно-правовая этика выводит моральные и правовые нормы из метафизически исходного познания природы человека и места человека в мире.

Оба подхода являются в известной мере крайностя­ми. Следует учитывать, что многие недоразумения воз­никают из-за игнорирования различия двух моментов. Во-первых, той очевидной истины, что мораль бесспор­но основана на человеческой природе, что основные ценности, а также моральные и правовые нормы определяются человеческой природой. Во-вторых, того что основные ценности и нормы не выводимы непосредственно из человеческой природы. Поэтому мы можем лишь констатировать связь чело­веческой природы и этических (морально-правовых) норм, но не можем напрямую выводить их из человече­ской природы. Попыткой преодоления односторонней, характерных для рассмотренных позиций, являет­ся правовая антропология, основанная на парадигме интерсубъективности, которая формируется в рамках политической антропологии.

Особенностью данного подхода является сочетание антропологического и морального моментов в обоснова­нии права, что позволяет избегать как излишнего натурализма, так и чистого долженствования. Поэтому сама правовая антропология — это всегда этико-антропология, сочетающая в себе моменты дескриптивно и нор­мативности. Ее основной задачей является не выведение содержания правовых норм из природы человека, а скорее корреляция «образа человека» и «образа права» как феноменов, содержание которых зависит от ценност­ных предпочтений, легитимация второго первым. Так, за утопическими концепциями «свободы от господства» об­наруживаются необоснованно оптимистические представ­ления о человеке как существе, в гораздо большей степе­ни миролюбивом и альтруистичном, чем он является на самом деле. А за позитивистской позицией защитников «политического господства — угадываются излишне пессимистические представления о человеке исключительно как об агрессивном эгоисте.»

Право, прежде всего, состоит из тех правил, которы­ми люди руководствуются в их совместной жизни и кото­рые дают право на принуждение в случае их несоблюде­ния: Это принуждение выступает как наказание в уголовном праве и как признание недействительности отношений (сделок) в гражданском праве. Эти правила оказываются особо значимыми, когда возникают проти­воречия интересов, то есть споры. Право в этих случаях играет роль третьей, незаинтересованной стороны, к которой апеллируют для решения споров.

СОВРЕМЕННОЕ ПРАВОПОНИМАНИЕ

С момента возникновения права и до наших дней в науке идет спор о его

определении. В этом споре участвуют не только правоведы, но и философы, социологи,

экономисты, другие обществоведы. Спор вполне объясним, ибо «правильное

определение какой-либо вещи не заключает в себе и не выражает ничего кроме

природы определяемой вещи»

Правильное понимание природы права, этого самого сложного социального феномена, аккумулирующего в себе устои регламентируемых им наиболее важных явлений и процессов, значимо не только для науки, но и дня практики, особенно современной, когда идет процесс становления правового государства, подчиненного праву и только праву.

В современной научной литературе предпринимаются попытки «свести»

многочисленные дефиниции права к нескольким направлениям. Широкое

распространение получило деление на три направления, хотя именуются они по-

разному. В частности, О.Э. Лейст выделяет нормативную, нравственную (естественно-

правовую) и социологическую концепции права .В.К. Бабаев — нормативную,

социологическую и философскую. Значительно большее число направлений в

правопонимании усматривает А. А. Соколова, выделяя кроме нравственного,

нормативного, социологического еще генетическое, интегративное и другие. Обилие

именующихся дефиниций права, конечно, можно и нужно группировать. Однако при

этом есть множество таких определений, которые либо не «вкладываются» в

перечисленные направления, либо относятся к нескольким из них.

Многие правовые «школы» признают, в частности, нормативность права, и тем не

менее они не относятся к нормативистскому направлению. Из всех «школ»

диаметрально противоположными являются лишь две: нормативистская и современная

американская «реалистическая», которая отрицает нормативность права. Все остальные

«школы» в той или иной мере признают нормативность права. Вот почему в обобщении

современного правопонимания целесообразнее вести речь не столько о направлениях,

сколько об акцентах в определяемых сторонах и признаках права. Таких акцентов

много, ибо много сторон, много сущностных признаков, присущих праву.

В частности, Р.З. Лившиц акцентирует на закрепленную в праве справедливость:

«Право есть нормативно закрепленная справедливость

Этот акцент заметен и вопределениях, содержащихся в новейшей учебной литературе.

Еще Сократ, Плутон, Аристотель, Ульпиан, Цицерон и другие выдающиеся античные

мыслители усматривали в праве воплощение справедливости. Такой же позиции

придерживался известнейший ученый средневековья Аквинский. В начале XX века ее

отстаивал B.C. Соловьев и другие исследователи.

B.C. Нерсесянц видит в праве прежде всего свободу: «Право по своей сущности

и, следовательно, по своему понятию — это исторически определенная и объективно

обусловленная форма свободы в реальных отношениях, мера этой свободы, форма

бытия свободы, фактическая свобода».Данная позиция тоже отразилась в учебной

литературе с определенными модификациями.И она также не нова. Свободу воли как

исходное в праве обстоятельно обосновали в XVIII-XIX веках Гегель, Б.Н. Чичерин и

другие исследователи.

Ряд авторов считают волю главным элементом в праве; одни из них — общую

(всего общества), другие — государственную, третьи — борьбу и согласование

свободных воль. И об этом тоже шла речь на протяжении не одного столетия, в

частности, в учениях Гроция, Гобса, Руссо, Маркса.

Имеются и такие определения права, в которых подчеркивается выражение в нем

интересов общих и индивидуальных: «… право есть система общеобязательных правил

поведения, которые устанавливаются и охраняются государством, выражают общие и

индивидуальные интересы населения страны и выступают государственным

регулятором общественных отношений. В современной американской литературе

склоняются к тому, что право — сложная социальная структура, целью и идеалом

которой является достижение равновесия между противоположными интересами в

обществе. И в прежние времена об интересе и праве сказано немало, особенно

Иерингом.

Существуют и иные представления о праве. Известный американский правовед

Лоуренс Фридмэн утверждает, что понятие права «имеет большое количество значений,

хрупких как стекло, неустойчивых как время»

Итак, определений права много. Всякое определение уязвимо, что отмечал еще

древнеримский юрист Яволен. Об этом же заявляют и теперь. В частности, Л.М.

Ковалев утверждает, что ни одно определение не может претендовать на

всесторонность и полноту, и «в то же время любое определение, будучи результатом и

отправным пунктом дальнейшего исследования, обладает научной ценностью»

Многоаспектные характеристики права сопряжены со множеством факторов

научного или идеологического порядка, которые, в свою очередь, связаны с

обстоятельствами исторического, экономического, политического, социального,

интеллектуального, культурного и иного характера, определяющим образом

влияющими на подходы к праву того или иного мыслителя.

На современное правопонимание непосредственно влияет прежде всего уровень

правовой, политической и общей культуры, особенно процесс становления и упрочения

правового государства, как воплощение идеального в праве на основе достижений

мировой цивилизации.

Всякое научное, не идеологизированное определение вносит свою лепту в

понимание права на различных уровнях его обобщения, подчеркивает наиболее

характерное проявление его сторон, сущностных признаков на соответствующих этапах

его развития и тем самым приближает нас к истине в этом вопросе.

Приближение к истинному пониманию права в наши дни представляется

продуктивным в двуедином направлении: восприятии устойчивых теоретических его

характеристик на протяжении всей истории о сущности права и его современного

реального бытия в трех ипостасях: а) правосознании, б) нормативном массиве

(законодательстве), в) правоотношениях. Если правосознание и правоотношения

являют собой динамичную сторону права, то нормы — его статичное состояние, то, что

именуют «правом в книгах», наиболее рельефно выражающееся в современных

конституциях правовых государств и свидетельствующих о том, что «душой» права

является справедливость. Этот термин характеризует право на самом высоком

сущностном уровне его понимания.

Право должно олицетворять справедливость в силу его предназначения —

регулятора наиболее значимого общесоциального, универсального, обязательного для

всех без исключения и потому интегративного. Л.Б. Тиунова обоснованно

подчеркивает, что право обладает социальным содержанием, которое меняется вместе с

обществом по мере развития его экономики, культуры, политических институтов,

нравственных, в том числе общечеловеческих ценностных ориентиров, многообразных

потребностей и интересов индивидов, коллективов, социальных слоев, классов, наций,

регионов, социальной психологии, религии, волевых устремлений и эмоциональных

переживаний.

В праве демократического государства объективно необходимо воплощение и

разума, и добра, и интересов, и воли, и свободы, и равенства, и долженствования, и

других добродетелей, других ценностей, и конечно же, специфической нормативности,

формально определенной точности в определении прав и обязанностей. Такой пучок

проявления разума в обеспечении справедливости немыслим без интегрирования в

праве всего ценного, всего лучшего, присущего нравственности, религии, обычаям,

традициям и всем остальным неправовым социальным регуляторам. Право — это

метасистема, надсистема, суперсистема, аккумулирующая в себе все социально

значимые системы. Таким образом, в праве должны интегрироваться ценности самого

права, его принципов, ценности других социальных регуляторов и регулируемых им

сфер общественных отношений.

Понятие справедливости многогранное, по-разному интерпретируемое.

Справедливость у каждой социальной группы, а тем более у индивида» своя»,

особенная, зачастую не совпадающая со справедливостью других. Поэтому необходимо

воплощение в праве общепризнанной справедливости, а такая справедливость

возможна только политическая, то есть исходящая от государства, которое в условиях

демократической политической системы призвано ее законодательно утверждать

главным образом путем обеспечения гармоничного сочетания интересов всех

социальных групп, личности и общества в целом.

Право, выражая политическую справедливость, должно быть верховенствующим

регулятором. Ему должен принадлежать суверенитет. Оно должно господствовать, а

следовательно, охраняться государством.

Право — это верховенствующий, общесоциальный, интегративный,

охраняемый государством регулятор, выражающий политическую справедливость

в системе норм, определяющих круг субъектов права, их юридические права,

обязанности и гарантии с целью обеспечения социального прогресса.

Гражданское общество — уровень развития общества, которое характеризуется безусловным соблюдением прав человека, реализацией обязанностей, ответственностью членов общества за его судьбу.

Элементы и ценности гражданского общества сложились в Европе уже в XVIII в. Впервые понятия «гражданское общество» и «государство» попытался разграничить английский философДж. Локк(1632-1704). По его мнению, государство могло претендовать лишь на тот объем полномочий, который санкционирован общественным договором между гражданами. Его идеи были продолжены в договорной концепцииЖ.-Ж. Руссо. В дальнейшем понятие «гражданское общество» получило развитие в трудахГ. Гегеля иК. Маркса. По выражению К. Маркса, гражданское общество — это»подлинный источник и театр всей истории».

В современных условиях гражданское общество выступает как многообразие неопосредованных государством взаимоотношений свободных и равноправных индивидов в условиях рынка и демократической правовой государственности. В гражданском обществе в отличие от государственных структур преобладают не вертикальные (иерархические), агоризонтальные связи- отношения конкуренции и солидарности между юридически свободными и равноправными партнерами.

Основой процесса становления гражданского общества выступает приоритетность прав индивида как самостоятельного субъекта.

Автономия общества — важный элемент гражданского общества, означающий независимость от государства различных общественных сфер и ассоциаций (экономики, профсоюзов, печати, науки, объединений граждан и отдельных профессий, религиозных объединений). Роль государства по отношению к этим общественным агентам должна сводитьсяк установлению самых общих рамок в видезакона, регулирующего правила, которым все должны следовать, чтобы не ставить под угрозу права и свободы других граждан.

Признаки гражданского права

Гражданское общество тесно соприкасается и взаимодействуете правовым государством, для которого характерны следующие признаки:

§ верховенство закона во всех сферах жизни общества:

§ разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную;

§ взаимная ответственность личности и государства;

§ реальность прав и свобод гражданина, их правовая и социальная защищенность;

§ политический и идеологический плюрализм, заключающийся в свободном функционировании различных партий, организаций, объединений, действующих в рамках конституции;

§ наличие различных идеологических концепций, течений, взглядов;

§ законность и правопорядок в обществе.

Правовое государство — это государство, обслуживающее потребности гражданского общества и правовой экономики, назначение которого — обеспечить свободу и благосостояние.

Следует отметить, чтогражданское общество выступает необходимым элементом модернизации российского общества. За годы реформирования в России произошли существенные сдвиги в направлении формирования гражданского общества. Так, удаюсь создать экономический фундамент на основе многообразия форм собственности и социально ориентированной рыночной экономики, реальный политический плюрализм, утвердить свободу слова. Однако этого пока недостаточно.

По оценке специалистов, для успешного строительства гражданского общества в России необходимы: 1) институциализация российского социума; 2) наведение элементарного порядка в обществе: 3) формирование целостной системы демократических правовых норм, способных регулировать важнейшие сферы социальной жизни.

Добавить комментарий