Философия естественного права в России

Личность юриста и его нравственно-психологические качества

Смысл регулирования профессионального поведения юристов состоит в том, чтобы: обеспечить интересы общества и граждан, минимизировать риск злоупотребления значительными возможностями юридической профессии, особенно в отдельных ее сферах (правоохрана, суд, прокуратура и пр.); защитить — самих юристов от преувеличенных требований; обосновать необходимые и разумные методы социального контроля за деятельностью юристов, поскольку начинающие и даже опытные юристы вынуждены считаться с тем, что общество постоянно проявляет повышенный интерес к поведению юристов.

Используются два способа правовой регламентации профессионального поведения, тесно связанные между собой: запреты совершать определенные действия либо наносить ущерб авторитету профессии; предписания вести себя должным образом в соответствующих ситуациях.

Всякий запрет при регламентации профессионального поведения юриста должен быть обоснован тем, что запрещаемое поведение может либо нарушать права и свободы других лиц, либо подрывать доверие к профессиональной деятельности юристов. Без этого ограничение свободы поведения юристов противоречило бы основным началам конституционного законодательства. В то же время всюду, где неограниченное использование юристами своих прав создает опасность для других лиц или прямо нарушает их права, возможно запрещающее вмешательство закона. Такой подход проявляется во многих странах. Так, в ФРГ юристы, находящиеся на государственной службе, например судьи, не вправе бастовать; адвокаты не имеют права рекламировать свою профессиональную деятельность в отличие от предпринимателей, в иных сферах.

Действующее законодательство довольно подробно и иногда весьма жестко регламентирует профессиональное поведение юристов именно путем запретов. Рассмотрим вначале общие предписания о поведении юристов, а затем предписания, относящиеся к отдельным сферам поведения, таким как профессиональная этика адвоката.

Этические проблемы, связанные с юридической профессией

Современное общество становится все в большей степени обществом экспертов, специалистов, владеющих особыми знаниями и навыками. Эта тенденция общества к специализации порождает небывалую независимость, самостоятельность или, как еще говорят, автономию профессиональных групп, которая, в свою очередь, порождает массу этических проблем.

Одна из них связана с существованием профессиональных этических кодексов. Эти кодексы иногда предъявляют членам профессии такие требования, которые не всегда совместимы с требованиями универсальной этики, а так же с принципами лояльности и подчинения порядкам и требованиям той организации, в которой работают данные специалисты. Например, в отдельных случаях руководство фирмы может потребовать, чтобы юрист предоставил ту информацию, которая в соответствии с кодексом профессиональной этики является конфиденциальной. Поэтому профессиональные кодексы, так же как и сама деятельность профессиональных групп, нуждаются в контроле со стороны общественности. Профессиональные кодексы не должны быть источником какой-то особой этики, которая позволяла бы членам профессиональных групп «делать то, что другим» делать безнравственно. Например, адвокаты не имеют права лгать, обманывать или вводить кого-либо в заблуждение, чтобы помочь своим клиентам и защитить их».

Другая проблема связана с существованием особой ответственности профессии перед обществом. По словам французского специалиста в области общей теории права Ж.-Л. Бержеля, правовед «не имеет права быть ни простым клерком, обреченным на рабское и скрупулезное следование всем пунктам существующего регламента, ни волшебником–недоучкой, бестолковость которого становится причиной нелогичных и непредвиденных событий». Юристы должны заботиться о безопасности и стабильности отношений между людьми даже тогда, когда их не совсем устраивает существующий порядок.

Юридическую профессию принято называть свободной. Традиционно свободным профессиям общество предоставляет большую автономию, чем, например, ремеслам или бизнесу. Это выражается в том, что общество ослабляет свой контроль над деятельностью представителей свободных профессий, требуя взамен служение на благо общества, осуществление внутреннего профессионального контроля, установление более строгих и более высоких в моральном отношении стандартов и правил поведения по сравнению с остальным обществом. Ослабление общественного контроля выражается в том, что профессия может установить свои собственные правила, дисциплинарные нормы и стандарты компетентности и профессионализма, регулировать доступ новых членов в свои ряды, формулировать свои задачи и прочее.

Что означает по отношению к профессии юриста установление более высоких в моральном отношении норм и правил поведения? Как правило, никто не рассчитывает, что бизнесмены и рабочие станут работать безвозмездно. От юристов же ожидают, что они будут оказывать услуги и защищать даже тех клиентов, которые не всегда могут оплатить их работу. Они также должны быть готовы работать столько, сколько потребуют профессиональные обязанности, в любое время дня и ночи, а также соблюдать высокие стандарты в сфере своего личного и профессионального поведения: быть более дисциплинированным, воздерживаться от недостойных поступков и быть образцами этичного поведения, не рассматривать юридическую профессию как обычный бизнес, связанный с получением высоких доходов и прибыли.

Еще одна этическая проблема автономии профессии юриста установление более высоких в моральном отношении норм и правил поведения? Как правило, никто не рассчитывает, что бизнесмены и рабочие станут работать безвозмездно. От юристов же ожидают, что они будут оказывать услуги и защищать даже тех клиентов, которые не всегда могут оплатить их работу. Они также должны быть готовы работать столько, сколько потребуют их профессиональные обязанности, в любое воемя дня и ночи, а также соблюдать высокие стандарты в сфере своего личного и профессионального поведения: быть более дисциплинированными, воздерживаться от недостойных поступков и быть образцами этичного поведения, не рассматривать юридическую профессию как обычный бизнес, связанный с получением высоких доходов и прибыли.

Еще одна этическая проблема автономии профессий связана с тем, что обладая специализированными знаниями и исключительным доступом к этим знаниям, члены профессиональной группы могут испытывать искушение употребить их в корыстных целях за счет населения. Здесь также необходим внутренний контроль за деятельностью членов профессиональных групп и внешний- для того чтобы общество могло быть уверенно в том что профессия достаточно хорошо осуществляет самоуправление и способствует общественному благосостоянию.

Следующая проблема касается формирования кодексов профессиональной этики. Кодексы представляют собой руководства для деятельности членов профессиональной группы, определяют собой конкретные запреты, процедуры, идеалы и учитывают основные этические проблемы, с которыми они сталкиваются. Положения кодексов должны время от времени критически оцениваться и пересматриваться. В нашей стране процесс разработки и принятия кодексов профессиональной этики, том числе и этики юридически профессий, только начинается. Некоторые кодексы не совсем точно отражают реальные проблемы и стандарты поведения лиц той или иной профессии, не конкретны, не содержат положений, относящихся к осуществлению контроля за выполнением предусмотренных в них требований и принципов и другое.

Для того чтобы служить основанием автономии профессии, кодекс должен обладать определенными свойствами. Во-первых, он должен содержать положения, отражающие те конкретные , присущие именно данной профессии искушения, которые могут испытывать ее представители, те неэтичные методы ведения дел, которые подрывают ее престиж в глазах общества. Во-вторых, кодекс должен регламентировать практическую деятельность членов профессии, а не только побуждать и вдохновлять их на те или иные действия. Некоторые кодексы представляют собой просто декларацию об идеалах, в то время как должны иметь дисциплинарный характер, включать систему собственного исполнения и санкции против нарушителей сформулированных в них требований. В- третьих, кодекс не должен являться средством самообслуживания профессии, а должен защищать интересы общества и клиентов.

Главные этические проблемы и принципы профессий иногда регламентируются государством в текстах законов. В свою очередь, профессиональные ассоциации обеспечивают проведение форумов и собраний, на которых члены профессионального сообщества могут поднять этические проблемы, с которыми сталкивается или может столкнуться профессия или ассоциация. Данные проблемы и способы их решения обобщаются, и в форме стандартов, принципов, правил и норм профессиональной этики начинают контролировать поведение членов профессиональной группы. Помимо самих правил в кодексы включаются различные их обоснования, источниками которых, в частности для юридической этики, служат:

  • законы и другие нормативные правовые акты, включая международные;
  • случаи (прецеденты) из практики привлечения представителей юридических профессий к дисциплинарной ответственности за нарушение этических норм;
  • описания и аргументы, сформировавшиеся непосредственно в практике деятельности юридических сообществ.
  • аргументы и модели рассуждения, которые «рождены» в недрах прикладной этики и представляют собой положения и выводы теоретической этики, сформулированные таким образом, чтобы они могли помочь в решении практических проблем.

Родословная естественно-правовых воззрений в России начинается у различных исследователей этого вопроса по-разному: Ю. Виппер связывал идею естественных прав, к которой часто апеллируют русские публицисты XVIв. (Матвей Башкин (нач. XVIв.—не ранее 1554г.), Андрей Курбский (1528—1583), Иван Пересветов (? 1510—1550)) с памятниками римского права; В.В. Зеньковский видит первые ростки естественного права в России в учении основоположника нестяжателей Нила Сорского (1433—1508) и говорит о христианских истоках естественно-правовых воззрений на Руси; А.В. Поляков связывает первые либеральные идеи естественного права на Руси с ранними ересями — ересью стригольников, ересью «жидовствующих», ересью Матвея Башкина, наконец, Э.В. Кузнецов считает, что историю естественно-правовых воззрений в России следует начинать со «Слова о законе и благодати» киевского митрополита Илариона (1049), где формальному закону противопоставляется благодать.
На наш взгляд, многообразие и противоречивость точек зрений исследователей на становление и, соответственно, генезис естественно-правовых представлений в России объясняется достаточно просто.
Дело в том, что видение процесса становления и развития естественного права в России полностью зависит от того смысла, какой мы вкладываем в понятие «естественное право», которое является крайне полисемичным.
Если речь идет о высшем морально-нравственном начале (правде, благодати), которое безусловно помещается над позитивным, установленным государством законом, то вполне допустимо считать «отцом» естественного права на Руси митрополита Илариона, впервые в отечественной мысли противопоставившего земному закону спасительную благодать.
Вместе с тем идея естественного права в либеральной западноевропейской трактовке изначально была чужда русскому характеру, оперировавшему, в духе Нового Завета, концептами «правды», «добра», «благодати», «совести».
Именно поэтому российская правовая культура в корне «переработала» западноевропейскую идею естественного права: во многих концепциях русских философов и правоведов естественное право трактуется как право нравственное.
Представитель школы «возрожденного естественного права» в дореволюционной России Е.Н. Трубецкой отмечал: «Предписания естественного права по содержанию своему есть вместе с тем и предписания нравственные. Естественное право — то же, что правда: оно обнимает в себе всю совокупность тех нравственных требований, в силу которых мы подчиняемся или не подчиняемся тому или другому внешнему правовому авторитету: оно заключает в себе всю совокупность тех нравственных норм, в коих всякий авторитет, всякая человеческая власть и всякое вообще позитивное право находит себе оправдание или осуждение. /…/ Естественное право есть синоним нравственно должного в праве. Поэтому в истории оно является в двоякой роли. С одной стороны, оно есть нравственная основа всякого конкретного правопорядка. Всякое позитивное право может требовать от людей повиновения не иначе, как во имя нравственного права того или другого общественного авторитета, той или другой власти; поскольку существующий правопорядок действительно является благом для данного общества, естественное право дает ему санкцию и служит ему опорою».
«Свои исходные начала, свои высшие принципы естественное право получает от моральной философии, и таким образом первая линия его определений слагается из отвлеченных требований морального закона», — писал П.И. Новгородцев.
Такое понимание «естественного права», единственно находившееся в согласии с этикоцентризмом русской культуры, несомненно, было ответом на конкретно-исторический и достаточно глубокий кризис нравственного сознания, было нацелено на духовно-нравственную интеграцию российского общества. В то же время нельзя не согласиться с А.С. Ященко, который вполне резонно отмечал, что такое понимание «естественного права» смешивает право и нравственность: «Определяя «естественное» право как «нравственное» право, сторонники нравственного идеализма в праве безнадежно смешивают области права и нравственности, отчего не выигрывают в ясности ни понятие права, ни понятие нравственности. Если различается право и нравственность, значит, есть признаки, присущие одному и чуждые другому, если же естественное право отождествляется с нравственной критикой, то теряется возможность различать право и нравственность».
Если же естественное право трактовать в классическом западноевропейском ключе эпохи Нового времени, то, действительно, первые его ростки, далекие от стройных светских юснатуралистических концепций, появляются в России лишь в XVI-XVIIвв. Их качественное несоответствие традиционному укладу жизни и мировосприятию на Руси выливается в то, что они начинают восприниматься не иначе как «ереси» религиозным и державным общественным сознанием.
Среди первых систематических исследований, посвященных естественному праву в его классическом западноевропейском истолковании в России следует назвать «Сокращение естественного права» В.Т. Золотницкого (1764), «Систему естественного права» В. Филимонова (1811), «Первые начала права естественного» Л. Цветаева (1816), «Право естественное» А.П. Куницына (ч.1.—1818; ч.2.—1820).
Естественное право, истолкованное в духе западного индивидуализма и либерализма (просветители, кантианская и вольфианская традиции), начинает систематически «усваиваться» (переводиться, комментироваться, систематизироваться, давать почву для построения собственных концепций) российской интеллигенцией в России в 10-20-е годы XIXв. и, ассоциируемое с буржуазными революциями, а затем и с декабристскими восстаниями, начинает всячески подавляться государственной властью, которая ратует за распространение в России учения немецкой исторической школы права, известной своей консервативной направленностью.
«Ваше Превосходительство, возводите русское просвещение к источникам его самобытной силы, к Православию, Самодержавию и Народности. Для совершения сего священного долга, при двукратном обозрении Московского Университета, вы изъявили требование исторической методы в раскрытии отечественных наук и лично руководствовали преподавателей законоведения в приложении ее ко всем предметам юридического учения», — пишет проф. Морошкин в посвящении перевода книги Рейца (1836г.) министру народного просвещения Уварову.
В конце сороковых годов XIXв. проф. Станиславский получает указания со стороны князя Ширинского-Шихматова о преподавании юридических наук в духе исторической школы. В 1829г. несколько воспитанников Духовной Академии, впоследствии ставшие первыми русскими профессорами права, были направлены в Берлин, непосредственно к главе исторической школы Ф.К. фон Савиньи для обучения.
По общему уставу от 26 июля 1835г. было проведено качественное преобразование структуры юридических факультетов по всей России, целью которого было изгнание естественно-правового (философского) элемента из юридического образования, становление его на службу позитивного законодательства — изданного Свода Законов.
В этой связи можно отметить определенные успехи российского самодержавия, которые, несомненно, сопряжены в первую очередь с охлаждением отношения к естественно-правовым теориям на Западе, невозможностью «копировального» применения идей Пуфендорфа, Канта и Вольфа к русскому национальному быту, нежеланием русской правовой науки слепо следовать за идеями классического новоевропейского юснатурализма и объективно свойственному любой науке стремлением к открытию новых граней в исследуемом объекте.
Если в 30-60гг. XVIIIв. доктор права Венского университета, первый профессор московского юридического факультета Дильтей и профессор нравоучительной философии в Академии наук Х.Ф. Гросс на основе напечатанного перевода (1726г.) труда С. Пуфендорфа «О должности человека и гражданина по закону естественному» читали курс естественного права, то начиная с 60-х гг. XVIIIв. и в особенности в 30—70-х гг. XIXв. в российском юридическом образовании укрепляются позиции исторической школы права. Так, первый русский профессор права С.Е. Десницкий в своем «Слове о прямом и ближайшем способе к изучению юриспруденции» (1768г.) резко отозвался про теории естественного права: «Пуффендорфов труд подлинно был излишний, ибо писать о вымышленных «состояниях рода человеческого» не показывая, каким образом собственность, владение, наследство и пр. у народов происходят и ограничиваются, есть такое дело, которое не соответствует своему намерению и концу».
«Возрождение» естественного права в России конца XIX — начала XX века имеет целый ряд причин, исчерпывающий перечень и анализ которых привести и провести, по-видимому, невозможно.
О.Э. Лейст выделяет три основных причины возрождения естественного права: «Во-первых, одна из причин возрождения идей естественного права состоит в том, что к концу XIX века в западноевропейском мышлении был преодолен разнобой многочисленных и противоречивых направлений правосознания, определились основные правовые требования различных классов буржуазного общества. Во-вторых, большую популярность приобрело понятие «правовая реформа», связанное с растущей ролью представительных учреждений, осуществляющих законодательную власть. В-третьих, начинался этап социализации гражданского общества, которую предполагалось осуществить без революционных взрывов и гражданских войн».
О.В. Мартышин связывает становление школы «возрожденного естественного права» с отставанием государственно-правовых институтов от потребностей общества, с «обострением социальных противоречий и постепенным признанием «второго поколения прав человека», т.е. социальных прав».
Во-первых, следует отметить, что Россия, начиная с начала 60-х годов XIXв. жила в достаточно «подвижном» культурном, политическом и позитивно-правовом контексте, связанным с интенсивными поисками интеллигенцией идеала государства, попытками модернизации экономики, политико-правовыми реформами, а затем контрреформами; именно в «подвижные» («транзитные», переходные) исторические периоды значительно повышается критическое восприятие политико-правовой действительности настоящего, которая увеличивает вероятность появления естественно-правовых представлений среди интеллигенции, в правовом сообществе, у экономической и политической элит общества. Российское законодательство того времени воспринималось юридической наукой как неудовлетворительное, нуждающееся в фундаментальных реформах. «Возрожденное естественно право» в этом смысле – это попытка российской интеллигенции найти объективные ценностные основания права для противостояния кризису традиционных нравственных ценностей России и устойчивой, стабильной модернизации позитивного права.
Во-вторых, немаловажным представляется тот факт, что к концу XIX века процесс заимствования и адаптации Россией новых западных веяний, в том числе и в сфере юридической науки, становится гораздо более мобильным — даже в сравнении с первой четвертью XIXв. Этому обстоятельству способствовал и тот факт, что на протяжении нескольких десятилетий XIXв. ведущие представители русской юридической науки получали свое профессиональное образование на западе (в первую очередь в Германии), который не мог в одно мгновение погрузить в тьму небытия два столетия процветания философии права, всецело построенной на естественно-правовых основаниях: и позитивизм, и историческая школа права генетически неразрывно связаны с рационалистическим юснатурализмом Нового времени. Более того, если рассматривать этот вопрос несколько шире, то нужно отметить, что история России, начиная с петровской эпохи, практически предопределила обращение России именно к западноевропейской культуре и цивилизации, к диалогу не с исламской, индийской, дальневосточной или даже скандинавской, а именно с западноевропейской правовой системой, в недрах которой на протяжении двух столетий (XVII-XVIIIвв.) процветала школа естественного права.
В-третьих, уже отмечалось, что для России традиционным являлось именно этикоцентристское правосознание — вопрос о нравственной легитимации позитивного закона был для него первостепенным; поэтому обращение именно к естественно-правовым взглядам не было для России конца XIX века чем-то инородным, — ведь естественное право никогда не мыслилось западными мыслителями свободным от нравственных ценностей. Более того, на наш взгляд, именно в это историческое время в России складываются собственные зрелые и самобытные философские системы, критическая направленность и универсалистский характер которых не могли не исследовать правовую сферу, более чем далекую от совершенства в имперской России. По нашему мнению, именно в России конца XIX века в «возрожденном естественном праве» соединились воедино этикоцентризм русского правосознания, высокий темп социальных (политических, экономических, юридических) изменений и складывание собственных зрелых философских систем.
В-четвертых, наверное, не нуждается в доказывании тот тезис, что критический ум российской интеллигенции никогда не мог удовлетвориться наличной социальной действительностью, он всегда жаждал найти почву, правду, истину, ответить на «вечные» вопросы философии, желал преобразовать государственно-правовую систему к лучшему, веря в спасительную для социальной действительности силу слова, а именно школа естественного права Европы Нового времени шла под знаменем социальных политико-правовых преобразований — русские правоведы, философы, писатели, ученые не могли не обратить внимание на идеи новоевропейского юснатурализма.
В-пятых, появление «возрожденного естественного права» в дореволюционной России связывалось его центральными представителями (П.И. Новгородцев, Е.Н. Трубецкой) с упадком религиозно-философского сознания, тотальным господством позитивизма, связывавшего право исключительно с силой, в целом с «кризисом правосознания», который приводил к отрицанию самой идеи права, к утрате им всякой нравственной ценности в глазах интеллигенции, к крушению утопической веры в возможность устроения «земного рая», «что повлекло необходимость пересмотра основных теоретических правоположений».
В-шестых, важно также иметь в виду ту связь между Христианством и естественно-правовыми воззрениями, поэтому, несмотря на все имеющиеся различия между католицизмом, протестантизмом и православием — вопрос о соотношении светского, государственного права с религиозно и нравственно обоснованным правовым идеалом стал важным не только для русских правоведов, но и для писателей, философов, богословов, ученых естественных наук — Христианство было общей культурно-мировоззренческой основой в России конца XIX века.
В-седьмых, важно также отметить и идеологические, и экономические причины (предпосылки) для складывания школы «возрожденного естественного права» в России. Советская правовая доктрина акцентировала внимание именно на этих группах факторов как ведущих движущих силах, сформировавших российский дореволюционный юснатурализм: «Нарастающие противоречия капитализма в XIX в., рост революционного движения и распространение марксистских идей заставили русских буржуазных идеологов обратиться к аксиологическим аспектам права с тем, чтобы приспособить свои идеалы и ценности к новым социальным условиям» — отмечал Э.В. Кузнецов.
Феномен «возрожденного естественного права» в дореволюционной России связан с кризисным периодом в истории русской государственности и в целом российского общественного правосознания, с попыткой утвердить воспринимаемые абсолютными нравственные начала в позитивном праве и стабилизировать систему социальной регуляции, выйти за пределы догматической, исторической и социологической юриспруденции, которые являлись по большей части эмпирическими и индифферентными к акцентуации ценностных оснований в праве, со стремлением к формированию целостного теоретического правосознания через философскую рефлексию правоведения и при помощи абсолютной идеи права к легитимации, оправданию эволюционных изменений действующей правовой системы.

⇐ ПредыдущаяСтр 18 из 30

Право призвано быть проявлением единого божественного закона мироздания в социальной и политической сфере. Вместе с тем всякая система права, создаваемая человеческим сообществом, являясь продуктом исторического развития, несет на себе печать ограниченности и несовершенства.

Право содержит в себе некоторый минимум нравственных норм, обязательных для всех членов общества. Задача светского закона — не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царствие Божие, а в том, чтобы он не превратился в ад. Основополагающий принцип права — «не делай другому того, чего не желаешь себе». Если человек совершил против другого неправедный поступок, то ущерб, нанесенный целостности божественного миропорядка, может быть восполнен через страдание преступника или через помилование, когда нравственные последствия греховного деяния принимает на себя милующее преступника лицо (правитель, духовник, община и так далее). Страдание исцеляет пораженную грехом душу. Добровольное же страдание невинных за грехи преступников суть высшая форма искупления, имеющая своим пределом жертву Господа Иисуса, взявшего на Себя грех мира (Ин. 1. 29).Однако в тех случаях, когда человеческий закон совершенно отвергает абсолютную божественную норму, заменяя ее противоположной, он перестает быть законом, становясь беззаконием.Иными словами, человеческий закон никогда не содержит полноту закона божественного, но чтобы оставаться законом, он обязан соответствовать богоустановленным принципам, а не разрушать их.

Права нужны христианину прежде всего для того, чтобы, обладая ими, он мог наилучшим образом осуществить свое высокое призвание к «подобию Божию», исполнить свой долг перед Богом и Церковью, перед другими людьми, семьей, государством, народом и иными человеческими сообществами.

Когда же исполнение требования закона угрожает вечному спасению, предполагает акт вероотступничества или совершение иного несомненного греха в отношении Бога и ближнего, христианин призывается к подвигу исповедничества ради правды Божией и спасения своей души для вечной жизни. Он должен открыто выступать законным образом против безусловного нарушения обществом или государством установлений и заповедей Божиих, а если такое законное выступление невозможно или неэффективно, занимать позицию гражданского неповиновения.

Добавить комментарий