Понятие иерархии и иерархичного поведения, принцип иерархичности правового поля

Размещено на http://www.allbest.ru

САНКТ — ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ ПСИХОЛОГИИ И СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ

Факультет прикладной психологии ОСП

Кафедра общей и дифференциальной психологии отделение психофизиологии и ВНД

Реферат

По дисциплине зоопсихология и сравнительная психология

На тему «Иерархическое поведение»

Выполнила студентка первого курса

заочной формы обучения (группа ЗП12 — 2)

Раджабова Полина Аликовна

Проверил доцент, к.б.н.

Полякова Ольга Николаевна

САНКТ — ПЕТЕРБУРГ

2013 г

Введение

В своей работе я хочу рассмотреть понятие «иерархии”, причины и механизмы ее формирования, отличия иерархических сообществ от тех животных, которые живут вне иерархии, а также плюсы и минусы такого образа социальной жизни для людей.

Анонимные стаи

Определяя социальное поведение животных, следует сказать, что не любое объединение особей одного вида можно обозначить, как социальное сообщество, то есть не всякая групповая активность будет социальной. Животное может существовать в группе, которая сообществом в строгом смысле слова не является. Сюда относятся стада, стаи и табуны без иерархических отношений, то есть скопления животных, образующиеся в результате несоциальных реакций на различные факторы среды. Это могут быть, например, скопления морских черепах на островах в период размножения, скопления животных у водопоя в период засухи, бесструктурные стаи и стада, в которых нет индивидуального распознавания особей. По этой причине такие объединения были названы анонимными стаями.

Ранее ученые считали, что анонимные сообщества характерны, главным образом, для более низкоорганизованных групп животных, а с усложнением нервной системы и поведения в целом происходит и усложнение социальной организации. Однако выяснилось, что главная причина — в другом. Коренным отличием таких групп является ориентация жизнедеятельности на реакцию подражания, функция которого заключается в передаче информации по средствам сигнала от одной особи к другой. В этих относительно просто организованных структурах каждая особь в равной степени ориентируется на группу ближайших соседей, с которыми находится в постоянном информационном контакте. При чем, особи в составе такого сообщества сходны по своим индивидуальным свойствам и практически равноценны по биологическому значению: каждая из них, подражая действиям соседей, является одновременно объектом подражания для других. Поддержание информационной связи — это главный биологический смысл существования анонимных сообществ. В условиях сохранения информативных контактов возможна даже определенная степень свободы отдельных особей, не нарушающая деятельности всего стада в целом. Так, у рыб постоянное слежение за передвижением стаи открывает возможность отдельным особям менять скорость и направление своих передвижений в пределах, не нарушающих движения всей стаи. Изменения освещенности, прозрачности воды и ряда других условий могут вызывать перестроения, в том числе — рассредоточение стаи, но это всегда возможно лишь в пределах, обеспечивающих сохранение информативной связи.

Связь в анонимных сообществах помогает сигнализировать об источниках пищи, о наличии и приближении опасности, помогает выполнять поведенческие маневры, в том числе и групповую защиту от хищника и т. д.

Так, например, внутристайные группы рыб и многих видов птиц, особенно крупных, например гусей или журавлей, нередко имеют форму клина, или уступа. Такая форма способствует улучшению гидродинамических условий передвижения как стаи в целом, так и каждой особи в отдельности, что, разумеется, невозможно при хаотическом расположении особей. Помимо аэродинамики полета такое построение облегчает маневр. Конкретный характер построения стаи, в частности расстояние между соседними особями, не остается строго постоянным, поскольку форма и величина воздушных или водных завихрений зависят от скорости движения. Однако при определенных условиях стая оказывается способной произвести быструю перестройку. Анонимное сообщество часто демонстрирует удивительную сплоченность и целесообразность групповых действий. Так, стаи скворцов при появлении в воздухе ястреба-перепелятника или чеглока плотно стягиваются, спешат ему навстречу и, обтекая со всех сторон, вновь собираются у него в хвосте. Так же реагируют на хищника и многие рыбы. Хищники же, не только крупные, но и мелкие, не нападают на жертву внутри плотного стада, а стараются отбить кого-то одного или выждать, пока наиболее пугливая и беспокойная жертва сама отделится от стада.

Информационные связи внутри анонимных сообществ обеспечиваются зрительными, обонятельными, звуковыми, тактильными, химическими видами сигналов. Так, у высших позвоночных большую роль во взаимной ориентации играет активная звуковая сигнализация. Постоянная подача звуковых сигналов обеспечивает им возможность не только сохранения постоянной связи и целостности стаи или стада, но и регуляции расстояния между особями, благодаря чему поддерживается адаптивность построения группы и синхронизация различных форм деятельности. При чем эти сигналы посылаются без определенного адреса, как бы «в пространство”. Известно, например, что если в аквариум с рыбками налить немного воды из другого аквариума, в котором стайка таких же рыбок недавно спасалась от хищника, то подобная паника может охватить и обитателей первого аквариума. В данном случае информация передается с помощью особого вещества — фермента тревоги. Этим «безадресным” общением анонимные стаи разительно отличаются от личных контактов в организованной группе. Так, например, стая волков, обнаружив крупную доступную добычу — это может быть лось, ослабленный паразитами или инфекцией, — прежде чем напасть, собираются нос к носу и исполняют нечто вроде ритуала: толкают друг друга мордами и виляют хвостами. И отсюда становится понятно, почему организованные социальные сообщества называют персонифицированными.

При сравнении анонимной стаи и персонифицированного сообщества полезно рассказать не только о сигналах, но и о таком важном понятии, как вожак, вожачество. В анонимной стае нет иерархии, а значит, нет и постоянного вожака. Однако, в зависимости от складывающихся условий, могут появляться ситуативные лидеры. При этом в отличие от вожаков, лидерам не свойственны действия, направленные на активное руководство стадом (стаей); их роль в синхронизации деятельности целиком основывается на подражании со стороны других особей. Значение лидерства — не в управлении, а в передаче индивидуального опыта особи всей стае. Лидер определяется по отклоняющемуся от всех остальных поведению, и в анонимной стае ему немедленно начинают подражать, потому, как такое поведение, скорее всего, сигнализирует об опасности или об источнике питания. Эту мысль доказал немецкий физиолог Эрих фон Хольст в своем эксперименте с речными гольянами. Одной из рыбок он удалил передний мозг, который отвечает за все реакции общественного поведения. Прооперированный гольян выглядел, двигался и ел как совершенно нормальный. Однако, лишенный стайного инстинкта, он плыл теперь в произвольно выбранном направлении. Очень скоро все остальные последовали вслед за ним. Надо сказать, что в иерархическом сообществе вожачество не исключает наличия лидеров, они выполняют разные функции и не противопоставлены. Однако, как уже говорилось, в анонимных стаях вожака не существует в принципе, по причине отсутствия иерархии, как таковой.

Агрессия как фактор формирования личных связей

В описанных выше анонимных стаях связи между составляющими ее особями совершенно не носят личного характера. Почти любая особь равноценно заменяет другую как элемент над — индивидуального сообщества.

Персонифицированное сообщество, в отличие от анонимного, построено на личных связях между его участниками. Такую связь Конрад Лоренц назвал союзом или узами и определил, как «притягательную силу, которая побуждала бы следовать за партнером, если он поплыл куда-то, или ради него оставаться на месте, если он остается, или же активно искать его, если он исчез”, а совокупность существ, связанную этими узами — термином группа. Таким образом, группа определяется тем, что она, как и анонимная стая, объединяется реакциями, которые вызывают друг у друга ее члены; однако, в отличие от безличных сообществ, групповые объединяющие реакции тесно связаны с индивидуальностью членов группы.

Настоящее группообразование по причине личной узнаваемости ее членов характеризуется независимостью от места. Роль, которую каждый член группы играет в жизни каждого другого, остается одной и той же в самых различных внешних ситуациях; одним словом, предпосылкой любого группообразования является персональное узнавание партнеров в любых возможных обстоятельствах. Таким образом, образование группы не может быть основано только на врожденных реакциях, как это почти всегда бывает при образовании анонимных стай. Само собой разумеется, что знание партнеров должно быть усвоено индивидуально.

Впервые группообразование встречается у высших костистых рыб, точнее — у иглоперых; а среди них, конкретно, у цихлид и других сравнительно близких к ним видов. Примечательно то, что у этих рыб довольно высокий уровень внутривидовой агрессии, преодоление которой и является механизмом формирования личного узнавания особями друг друга, а следовательно, и личных связей между ними.

Если в максимально возможную емкость поместить несколько мальков, которые с самого начала вполне уживчивы, чтобы расти, то при достижении половой зрелости какая — то рыбка, как правило, самец, захватывает себе участок и прогоняет из него всех остальных. Когда какая — нибудь самка становится готовой к спариванию, она осторожно приближается к владельцу участка, потому что он вполне серьезно и агрессивно нападает на нее. Самка же демонстрирует противоречивое поведение, состоящее как из элементов, которые происходят из стремления к спариванию, так и из тех, что относятся к бегству. По — началу самец ведет себя явно агрессивно, но по мере того, как самка вновь и вновь возвращается, он привыкает к присутствию партнера, а исходящие от него стимулы агрессии значительно теряют свою действенность.

В процесс такого специального привыкания первоначально вовлечены все обстоятельства общей ситуации, к которой животное привыкает наконец в целом. Так, первоначально партнер должен появляться привычным путем, с привычной стороны, освещение должно быть таким же, как всегда, и т.д. и т.д., — в противном случае каждая рыба воспринимает другую, как вызывающего агрессию пришельца. В это время пересадка в другой аквариум может совершенно разрушить пару. С упрочением знакомства связь партнеров становится все более независимой от фона, на котором она развивается; этот процесс выделения главного хорошо известен гештальт — психологам и исследователям условного рефлекса. В конце концов связь между партнерами становится настолько независимой от побочных условий, что можно пересаживать пары, даже транспортировать их на значительное расстояние, и их узы не рвутся.

Агрессия, таким образом, позволяет животному разграничивать «свое” и «чужое”, и следовательно, по средствам обучения, формировать связи, основанные на личном, персонифицированном узнавании. В анонимных сообществах такое формирование невозможно, так как отсутствует агрессия особей по отношению к сородичам, что не дает им оснований для постепенного детального узнавания и привыкания друг к другу.

Относительная и абсолютная иерархия

В природе существуют две основные формы взаимоотношений животных, образующих сообщества: это доминирование и территориальность, они могут переходить друг в друга, в зависимости от условий окружающей среды. Пища, равномерно распространенная по всему охотничьему участку, способствует развитию территориальности, а сконцентрированная в одном месте — установлению ранговых отношений между животными, которые на эту пищу претендуют. Стая или сообщество социальных животных владеет определенной охотничьей территорией, а между его членами складываются иерархические отношения. Что именно преобладает — территориальность или иерархические отношения — для одного и того же вида может зависеть от условий питания.

На основе этих двух факторов зоологи выделяют две системы иерархии. Относительная иерархия основана на закреплении территории за какой — либо особью. Особь, которая находится на своей территории, всегда является доминантом, даже если «чужак” (как правило, особь своего вида) физически сильнее. Территорию можно определить как область, в пределах которой ее постоянный обитатель пользуется в отношении права доступа к ограниченным ресурсам преимуществом, не принадлежащим ему в других областях. На границах территориальных участков две соседские особи испытывают противоречивые стремления — борьбы и бегства. По мере продвижения вглубь своей территории, особь — хозяин проявляет агрессивные реакции, а «чужак” — реакции подчинения и убегания. Такое поведение обеспечивает лучшее распределение ограниченных ресурсов: пищи, мест отдыха, поэтому территориальное поведение и закреплялось в процессе эволюции как высокоадаптивное. При этом, животные очень редко применяют насилие к особям своего вида, чаще всего дело заканчивается демонстрациями угроз и демонстрациями подчинения. Из приматов, территориальными животными являются многие полуобезьяны (лемуры), игрунки и мармозетки (обезьяны Южной Америки), гиббоны и орангутанги. Территориальные полуобезьяны, для которых большую роль играет обоняние, метят свои территории запахом. Территориальные игрунки и гиббоны «защищают” территории пронзительным криком, отпугивающим чужаков.

Вторая форма иерархии, наблюдаемая в сообществах животных — это «абсолютная” иерархия, или иерархия в группе.

«Порядок клевания”

Одним из первых взаимоотношения животных, которые хорошо знают друг друга, описал норвежский ученый Торнстен Шель-дерруп-Эббе в 1922 году. Он назвал их «порядком клевания”. Это выражение прижилось, и его применяют не только к птицам, но и к другим животным. Наблюдая за собственными курами, этот ученый заинтересовался тем, что при появлении корма в птичнике не возникает беспорядка, хотя птицы и голодны. Они не бросаются к нему наперегонки, не толкаются, а, скорее, уступают друг другу дорогу в соответствии с какими-то хорошо им известными правилами. Ученый установил, что главное из них — подчинение старшему: более сильному, активному и агрессивному члену группы; за ним следуют все остальные.

Позже выяснилось, что при формировании группы птицы прибегают к «выяснению отношений” друг с другом, в ходе которого постепенно выделяется одна, которая первой получает доступ к корму и гоняет от него всех остальных. Ее называют доминантой или «альфа — курицей”. Ниже ее на «лестнице доминирования” располагается птица второго ранга, которая превосходит всех, кроме главной, доминантной особи, и так далее — происходит ранжирование всех остальных. В самом основании находится особь, которую гоняют все члены группы. Такая система взаимоотношений называется иерархией и вырабатывается при столкновении птиц в борьбе за «ограниченный ресурс” (за место на насесте, пищу); на ранних этапах ее установления происходит много драк. Однако когда иерархия полностью устанавливается, она оказывается стабильной, поскольку порядок соподчинения особей устойчиво поддерживается.

Переадресованная агрессия

Агрессия имеет свойство накапливаться и переадресовываться. Свойство переадресации — крайне важное для поддержания иерархического порядка. Так, особь «бетта”, после установления рангов, уже не вступает в конфликт с особью «альфа”, а перенаправляет полученную от «альфа” агрессию к особи «гамма”, над которой доминирует. Последняя в цепочке особь, самая низкая в системе иерархии, не имеет сородича для разрядки и передает свою агрессию какому — нибудь замещающему объекту. Так, многие птицы клюют землю или листья, копытные бодают кусты. Главное, чтобы объект переадресации не мог сдать сдачи.

Явление переадресации мы обнаруживаем еще в опыте с брачной парой цихлид. Напомню, что поначалу пугливая и покорная самка своим страхом лишает самца возможности проявить какое — бы то ни было торможение агрессивного поведения. Но однажды ее застенчивость проходит, и она дерзко появляется прямо посреди его владений — с расправленными плавниками и в самой внушительной позе. Как и следовало ожидать, самец приходит в ярость, так как ситуация, преподнесенная ему, несет в себе ключевой раздражитель, включающий боевое поведение. Итак, самец бросается на свою даму, тоже принимает позу угрозы развернутым боком, и какую — то долю секунды кажется, что он ее вот-вот уничтожит. Но в самый последний момент он направляется не на свою самку, а — на волосок от нее, мимо — на какого — нибудь другого сородича. В естественных условиях этим другим оказывается, как правило, ближайший сосед.

Ритуализация поведения

иерархия поведение агрессия социальная

Мы выяснили, что основным механизмом формирования личных связей, а позже, и иерархического порядка является процесс проявления агрессии. В своей изначальной форме она предполагает нападение на объект, причинение ему физического ущерба и даже убийство. Однако такой механизм был бы слишком губителен, и в особенности, для хорошо вооруженных видов, обладающих силой, способной убить сородича. Поэтому в ходе эволюции агрессия из немедленного нападения превращалась в демонстрацию возможности такого нападения. Особенно при стычках особей одного и того же вида. Таким образом, демонстрация, вызывая у противника страх, позволяет выиграть стычку, не прибегая к схватке, очень опасной для обеих сторон. Физическое противоборство заменяется психическим противостоянием. Отсюда следует, что развитое агрессивное поведение, включающее в себя много угроз и пугающих действий, полезно для вида. Вот почему Лоренц утверждал в свое время, что хорошо оформленное агрессивное поведение — одно из замечательных созданий естественного отбора. Что по существу оно гуманно.

Из способов запугивания противника — основной — это демонстрация средств защиты и нападения, которыми располагает данный вид животных. У пресмыкающихся, птиц и млекопитающих орудия нападения и защиты чаще всего расположены на челюстях, и животные угрожают, раскрывая пасть. Однако одно лишь раскрытие пасти не может передать все множество оттенков угрозы, поэтому у многих видов угроза акцентируется сопровождающими ее изменениями внешнего вида головы: расширением или сужением глаз, прижатием ушей, наморщиванием носа, изгибом губ, насупливанием бровей, движением покровов на лбу и темени.

Преувеличение оскала естественный отбор использует очень часто. Обитающая в Средней Азии безобидная ящерица ушастая круглоголовка при встрече с противником приподнимает тело над землей, раскрывает пасть и разворачивает складки кожи вокруг нее таким образом, что создается впечатление большой зубастой и ярко окрашенной пасти.

Рис. 1 — Ушастая круглоголовка изображает из складок кожи вокруг головы яркую зубастую пасть.

Другой способ напугать противника — стать больше в размерах. Некоторые виды в этом обмане поразительно преуспели. Так, например, птицы преувеличивают себя, распушая перья, а млекопитающие — ставя шерсть дыбом. Еще один древний и действенный способ — набрать в себя воздуха. Так, при встрече с соперником самец древесной игуаны надувает расположенные в теле воздушные мешки и изменяет цвет, на глазах становясь все выше и страшнее.

Рис. 2 — Самец древесной игуаны при встрече с опасностью

Другой прием преувеличения размеров — выпрямить ноги, подтянуться, высоко поднять голову. Некоторые четвероногие животные при этом встают на задние ноги. Тот, кто оказался выше, получает психологическое превосходство над соперником. Та же программа сохранилась и у безногих змей: два самца, приподнявшись один перед другим, стараются как можно выше вытянуться вверх, пока один из них не потеряет равновесие и не унизит себя на глазах соперника падением.

Рис. 3 — Самцы змей в ритуальной схватке

Наконец, преувеличение размеров достигается и занятием более высокой точки в пространстве. Программа так «глупа”, что достаточно заставить соперника смотреть на себя снизу вверх, как она решает, что он больше тебя. Когда птицы садятся на дерево, доминанты занимают самые высокие ветви, а за верхушку часто происходит стычка.

Рано или поздно выделяется проигравший. И прежде всего он «складывает оружие” — шипы, хохлы, когти, зубы, рога; все это по возможности следует спрятать, чтобы они не пугали победителя. Далее уменьшает свои размеры, с той же целью. Теперь страх покидает победителя, а с ним кончается и агрессивность.

Причиной замены прямой агрессии демонстративным поведением является запрет на убийство сородича. В момент противоборства у животных включаются инстинктивные процессы торможения, пропорциональные силе их вида. Это, своего рода, — природная мораль. У слабо вооруженных животных она — очень слабая, ведь они не могут причинить друг другу непоправимый ущерб. В том числе и человек в своем естественном состоянии — слабо вооруженное животное, и инстинктивная мораль соответствует этому состоянию. Начав создавать с помощью разума оружие, совершенствуя его, человек стал самым вооруженным видом на Земле. Мораль же почти не изменилась. Потому что оружие мы совершенствуем с помощью разума, который способен прогрессировать стремительно, а врожденные запреты совершенствует естественный отбор, работающий неизмеримо медленнее.

Цели и функции иерархической структуры

И так, обобщив данные ряда авторов (Дембовский Я., 1963; Лоренц К., 1994; Панов Е.Н.,1970; Тих Н.А., 1970) , перечислим эти функции:

Регулирование внутривидовой агрессии;

Регулирование взаимоотношений между членами сообщества и уменьшение количества бесполезных конфликтов;

Регулирование процесса размножения — самок оплодотворяют лучшие, высокоранговые особи;

Самоограничение численности сообщества;

Предохранение слабых особей от смерти, вызванной нервным перенапряжением от терроризирования сильных;

Защита слабых;

Раздел территории;

Распределение пищи;

Цементирование сообщества, особенно в критические для него периоды и так далее.

Виды иерархических структур

Чтобы иметь полное и разностороннее представление о функциях и роли иерархии в жизни сообщества полезно знать различные виды иерархических структур:

Деспотическая иерархия. Есть только один доминант — единственный половозрелый самец.

Семейная иерархия. Кроме самца — доминанта у самок также имеется линейная иерархическая структура. Доминируют более старшие самки в «гареме”.

Линейная иерархия. В случае линейной иерархии, кроме доминанта имеется вторая по иерерхическому уровню особь, называемая субдоминантом. Субдоминант в своем поведении ориентируется только на доминанта, а на поведение остальных особей «не обращает внимания”. Третья особь, субсубдоминант, ориентируется на доминанта и субдоминанта. Агрессия доминанта распространяется, как правило, только на субдоминанта, субдоминант подавляет только нижестоящего и так далее.

Круговая иерархия встречается в животном мире только у куриных птиц, но подобие этой формы социальности наблюдается иногда в замкнутых группировках людей. Особь «А” доминирует над особью «В”, особь «В” — над особью «С”, а особь «С” — над особью «А”. В стае имеется также особь, которую клюют все прочие особи.

Сквозная иерархия: доминант доминирует над всей группой сразу. Распространено у обезьян, грызунов, волков, антилоп и других видов.

Ролевая иерархия. Самка, имеющая детеныша, как правило, у приматов доминирует над самкой, не имеющей детеныша. Интересно, что у павианов, самец низкого ранга, который начинает выполнять роль няни, сразу повышает свой ранг. Кроме того, роль няни у приматов выполняют неразмножающиеся самки — «тётушки”.

Доминирование по определенному поведенческому акту, при котором одна особь в стае первая пьет, вторая — первая ест, третья — обладает преимуществом при размножении. Такая форма социальной организации встречается, например, у собак. У этих животных главное поведение, обеспечивающее выживание — пищевое, поэтому пищевой доминант стаи будет «основным” доминантом.

Иерархия в человеческом обществе

Иерархические законы бывают слишком жестоки и бескомпромиссны для тех, кто оказался в основании ранговой пирамиды. И в человеческом обществе иерархия — неизбежна: природa специально для нас не придумывала никакого другого внеживотного устройства жизни. Однако ж признать эту неизбежность — еще не значит оправдать любые ее формы, а тем более утверждать, что чем мощнее организованная иерархия, тем лучше. Ведь эта программа отбиралась для дикого стада животных, а не для цивилизованных людей. Как раз наоборот, зная, к чему порой приводит бесконтрольное образование иерархий, мы обязаны его контролировать, направлять по оптимальному для нас пути. Один из них — стремиться к тому, чтобы вокруг нас было много маленьких иерархий с конкретными разнообразными интересами и чтобы мы сами входили в несколько таких групп. Это значит стремиться к тому, чтобы в обществе и повсюду была разнообразная общественная жизнь, чтобы группы по интересам были независимы друг от друга и не объединялись в супериерархии. Человек чувствует себя свободным, не угнетенным иерархической структурой, если он, во-первых, знает, что может ни в одной из них не участвовать; во-вторых, участвовать во многих и занимать в каждой из них разный иерархический ранг; в-третьих, свободно покидать любую из них; и, в-четвертых, сам организовывать новую группу, соответствующую его представлениям о целях, характере отношений и персональном составе.

Заключение

Иерархические отношения в сообществе устанавливаются путем ритуализированной агрессии, но раз и навсегда, и в дальнейшем способствуют мирному сосуществованию особей: каждая из них знает свое место и свою роль в стае, и претендует только на то количество ресурсов (пищи, воды, территории, самок/самцов), которое положено ей по рангу. При этом вожаки занимают самую высокую позицию, получая все наилучшее, но вместе с этими преимуществами, они несут ответственность за жизнеспособность и эффективность своей стаи. В наихудшем положении оказывается особь, находящаяся на последней ступени иерархии: ее существование связано не только с наихудшими условиями жизни, но и с подчиненным положением относительно всех остальных членов стаи.

Следует отдельно подчеркнуть, что установление иерархии тесно связано с механизмом животной агрессии. Так, в отличие от анонимных стай, для которых характерно явление лидерства, в иерархических структурах существует нетождественное ему понятие вожачества. Лидерство основывается на механизме подражания, то есть повторения всеми особями действий лидера, оказавшихся в данных конкретных условиях, наиболее эффективными для выживания. Члены иерархической стаи не просто подражают вожаку, они ему подчиняются, а порядок соподчинения в стае — и есть установленная иерархия.

Механизм агрессии, в свою очередь, — не просто демонстрация силы и преимущества одной особи перед другой, это — их сложное взаимодействие и знакомство, в ходе которого они принимают друг друга, как часть ареала своего обитания. Иными словами, агрессия способствует установлению личных связей и узнаванию сородичами друг друга.

В человеческом обществе иерархия также неизбежна, но зная законы ее формирования, мы обязаны контролировать и улучшать этот процесс, делать его культурным и цивилизованным.

Список литературы:

Дольник В.Р. Этологические экскурсии по запретным садам гуманитариев// Природа. 1993, №1, с.72-85; 1993, №2, с.73-86; 1993, №3, с.63-71

Фабри К. Основы зоопсихологии. — Москва: изд-во МГУ, 1976. — 464с.

Зорина З.А., Полетаева И.И., Резникова Ж.И.. Основы этологии и генетики поведения. — М.: Изд-во МГУ, 1999. — 383 c.

Вагнер В.А. Сравнительная психология. — М.: Изд-во Института практической психологии, 1998. — 187 с.

Размещено на Allbest.ru

Проблема проявлений иерархии в праве по существу на настоящий момент комплексно не исследована.

Это во многом вызвано тем, что исторически исследование иерархических отношений в праве связывается с аналитическим направлением в юридическом позитивизме, благодаря которому сформировалась традиция отождествления иерархии в праве с иерархией во внешней форме права (иерархией источников права). Данное обстоятельство было связано, прежде всего, с тем, что при наличии различных источников права в буржуазных правопорядках, основанных на множественности «правил признания» (в понимании Г. Харта), а также при возникновении ситуаций взаимного перекрывания сфер их действия, политическая и юридическая мысль должны были анализировать возможность и допустимость главенства того или иного источника права.

Кроме того, следует обратить на следующие предпосылки формирования представления об иерархии в праве как об иерархии источников права. Во-первых, это концепция суверена как носителя верховной публичной власти в политически организованном обществе, а также абсолютного верховенства государства в лице суверена в социальном регулировании политически организованного общества.

В средневековой Западной Европе иерархические начала существовали, прежде всего, внутри различных относительно автономных и конкурирующих между собой систем права, таких как: феодальное право, манориальное право, торговое право, каноническое право, городское право, королевское право. Поэтому проблема единой иерархии источников права не могла быть поставлена как имеющая значение для юридической практики в силу того, что указанные правопорядки находились между собой не в иерархических, отношениях, а в отношениях координации, так как регулировали относительно автономные сферы правовой жизни общества, и конкуренции, поскольку эти сферы частично пересекались, адресаты правовых предписаний иногда могли позволить «выбирать» право, которое в наибольшей мере удовлетворяло бы их интересам. (См. Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. /пер. с англ. – 2-е изд. – М.: Изд-во МГУ: издательская группа ИНФРА-М-НОРМА, 1998. С. 21-34).

Во-вторых, это рационализм Просвещения, предполагавший возможность конструирования общества как «мегамашины» при помощи основанных на познанных человеческим разумом закономерностях социального устройства, где главенствующая роль в нормативном регулировании (как форме социальной инженерии) отводилась праву, выраженному в упорядоченных командах суверена, облаченных в форму общих и индивидуальных правовых актов.

Таким образом, аналитическому позитивизму как правовой теории и появлению централизованных абсолютистских государств, претендующих на монопольное правовое регулирование общественной жизни, как политической практике мы обязаны тем, что угол зрения на исследование проблем иерархии в праве сместился в запанной правовой традиции в сторону внешней формы права и, надо заметить, остается таковым до сих пор (See: Kelsen H. On the theory of interpretation // Legal Studies. 1990. Vol. 10. Issue 2. P. 127-135; Paulson S.L. On the implications of Kelsen’s doctrine of hierarchical structure // The Liverpool Law Review. 1996. Vol. XVIII(I). P. 49-62; Мицайков М. Иерархия в праве. //Вестник Московского университета. Сер. 11, Право. 1999. № 6. С. 53 – 71).

Российская правовая мысль также восприняла данную традицию.

В конечном счете, логично, что именно аналитический позитивизм породил классическую теорию иерархии внешней формы права («теория ступеней» Адольфа Меркля, получившая дальнейшее развитие в «чистой теории права» Ганса Кельзена).

В качестве основного тезиса данного учения об иерархии форм права можно привести следующее высказывание Кельзена: «Нормы правопорядка, общим основанием действительности которых служит … основная норма, представляют собой … не комплекс существующих рядом друг с другом действительных норм, а иерархическую структуру выше- и нижестоящих норм». А отношения между нормой, регулирующей создание другой нормы, и последней могут быть представлены как отношения подчинения. При этом та норма, которая предписывает создание какой-либо другой нормы, занимает более высокое положение, а норма, созданная на основе данных предписаний, — более низкое. Правопорядок является иерархией различных ступеней норм, системой общих и индивидуальных норм, «связанных между собой по тому принципу, что право регулирует свое собственное создание и каждая норма данного порядка создана по предписаниям какой-либо другой нормы, а последняя норма – по предписаниям основной нормы, обеспечивающей единство этой системы норм и этого правового порядка» (см.:

Кельзен Г. Динамический аспект права // Конституция и власть: сравнительно-исторические исследования: проблемно-тематический сборник. М., 1999; Kelsen H. The pure theory of law and analytic jurisprudence // Harvard law review. 1941. Vol. 55. P. p. 44-70).

В целом, вышеприведенная характеристика иерархической организации во внешней форме права справедлива. Вместе с тем, думается, что такой подход не в полной мере отражает многогранность правовой реальности.

Думается, на настоящий момент в общей теории права назрела необходимость решения ряда проблем, связанных с иерархией права, поскольку исторически обусловленный «крен» в сторону внешней формы права препятствует выявлению и анализу многообразия иерархических отношений в праве.

Так иерархические отношения прослеживаются во внутренней форме права. Субординационные отношения присущи системе права: лежащие в ее основании нормативно-регулятивные средства объединяются в правовые субинституты и институты, те — в подотрасли и отрасли права, которые (в свою очередь) в т.н. правовые общности (массивы), и, в органичном единстве, составляют саму систему права, причем каждый нижестоящий уровень системы права находится в отношениях подчинения относительно вышестоящих и на каждом вышестоящем уровне возникает качество эмерджентности.

Данное качество означает, что свойства и законы, существующие на различных иерархических уровнях системы, не могут быть выведены друг относительно друга лишь на основе формально-логических операций. Проще говоря, «на каждом уровне возникает новое качество, отсутствующее у подуровней, образующих данный уровень» (Хакимов Э.М. Моделирование иерархических систем (Теоретические и методологические аспекты) Казань, 1986. С. 31)

Иерархичность в построении системы права очень четко проявляется в процессе квалификации отношений по их отраслевой принадлежности. Например, когда для выяснения действий, необходимых для обжалования судебного решения о признании брака недействительным, мы обращаемся к гражданскому процессуальному праву, а не к семейному, тем самым мы констатируем, что институт обжалования в системе права иерархически подчинен отрасли гражданско-процессуального права. Это означает, что мы будем руководствоваться в своих дальнейших действиях по обжалованию нормами, принципами, презумпциями, фикциями гражданского процессуального права.

Укажем, что множество исследований, посвященных выявлению «правовой природы» различных нормативно-регулятивных средств, субинститутов, институтов, подотраслей, отраслей права направлены как раз на выяснение иерархических (субординационных) отношений между менее и более крупными элементами системы права. И делается это и с практической целью – понять, какой отраслевой (или иной по масштабу) режим действует на данном участке правовой действительности.

Кроме того, во внутренней форме права существуют иерархические отношения между нормативно-регулятивными средствами, например, между принципами и нормами права. Иерархическая соподчиненность правовых норм и принципов объясняется тем, что последние пронизывают правовую материю, выражают закономерное, общее, универсальное, характерное для системы права или ее отдельных крупных подсистем. Они «не только цементируют многообразие норм права в единую, стройную, взаимосогласованную систему, но и придает праву целостный характер». Согласимся и с мнением А.Ф. Черданцева в том, что «нормы права не должны противоречить принципам права» (Черданцев А.Ф. Толкование права и договора: Учеб. пособие для вузов. М.:ЮНИТИ-ДАНА, 2003. С. 33).

Аналогичные высказывания встречаются и в зарубежной литературе. Так известный американский теоретик права Р. Паунд утверждал, что «правовые принципы используются юристами, чтобы толковать и согласовывать друг с другом имеющиеся юридические правила, определяя сферы их применения, а также для получения правил, которые раньше не существовали, когда в этом имеется потребность» (Цит. по: Дробышевский С.А. История политических и правовых учений: основные классические идеи: учеб. пособие – 2-е изд., доп. – М.: Норма, 2007. С. 434).

Более радикальный подход характерен для американского ученого Р. Дворкина: он считает, что общие содержательные принципы права превосходят в иерархии правовые нормы, «даже в том случае, если норма закона вполне ясна, но не соответствует этим содержательным принципам» (Цит по: Грязин И.Н. Текст права (опыт методологического анализа конкурирующих теорий). Таллин: изд-во «Ээсти Раамат», 1983. С. 121).

Таким образом, можно вести речь о существовании иерархических отношений как во внешней, так и во внутренней форме права.

Кроме того, автору представляется оправданным распространение понятия «иерархия в праве» за пределы формы права. Думается, иерархические отношения в праве с учетом многомерности, многоуровневости проявлений права следует рассматривать на двух уровнях:

-формальном (внутренняя и внешняя формы права).

— сущностно-содержательном.

Исследование иерархии в праве с учетом такой градации позволит более полно показать системные свойства права и роль иерархических связей в конструировании права, плодотворно использовать современные философские и общенаучные достижения в области исследования иерархии и акцентировать внимание на содержательном концепте понимания иерархии в праве. Образно говоря, это позволит наполнить иерархию в праве смыслом, ведь даже самая совершенная теория, ограничивающая иерархию в праве лишь его формой, представляет собой во многом только переиначенное описание иерархии властей.

Еще раз подчеркнем, что такое понимание иерархии отнюдь не умаляет выдающиеся достижения аналитического позитивизма в исследовании правовой иерархии.

Причем, думается, два уровня иерархии в праве проявляется во всех трех аспектах общенаучного понимания иерархии, которые выделяются М. Месаровичем, Д. Мако, И. Такахарой — авторами теории иерархических многоуровневых систем (см.: Месарович М., Мако Д., Такахара И. Теория иерархических многоуровневых систем М., 1973. С. 59 и сл.):

1) как иерархия уровней описания, абстрагирования (страт), что проявляется в исследовании правовых явлений, включающих в себя иные правовые явления, обладающие качественной спецификой. Так, сущностно-содержательное исследование права предполагает использование наиболее абстрактных правовых категорий. Неслучайно поэтому говорят о «высокой правовой материи», когда исследователь стремится познать главное, закономерное в праве. При исследовании же внутренней и внешней форм права ученый с необходимостью «спускается» на уровень «практической юриспруденции» и «действующего законодательства» со всеми его конкретно-историческими пороками, лакунами и противоречиями. Здесь важно помнить, что именно сущностно-содержательный уровень как уровень иерархии описания является в праве ведущим, во многом определяет иерархию в форме права. С другой стороны, хотя указанные два уровня иерархии описания права и находятся в субординационных отношениях, они относительно автономны друг от друга. Это связано с общенаучным положением о эмержентности уровней в иерархии и, следовательно, неформализуемости выводов, сделанных на одном уровне описания, для другого уровня. Проще говоря, нельзя, изучив тексты всех законов, акты их толкования и реализации, понять, а что главное в праве? И наоборот, постигнув сущность права, можно быть профаном в тонкостях действующего законодательства и правоприменительной практики.

В юриспруденции эта идея имеет довольно почтенный возраст. Так, например, практически дословно в комментарии к решению 1574 года по делу Eyston v Studde ее воспроизвел английский юрист Нового времени Плоуден (Op. cit.: J.H. Baker. An Introduction to English Legal History. 4th ed. 2002. LexisNexis UK. P. 209) Данная идея в полной мере согласуется с теорией иерархических многоуровневых систем, авторы которой утверждают, что «понимание системы возрастает при последовательном переходе от одной страты к другой: чем ниже мы спускаемся по иерархии, тем более детальным становится раскрытие системы, чем выше мы поднимаемся, тем яснее становится смысл и значение всей системы» (Месарович М. Мако Д., Такахара И. Теория иерархических многоуровневых систем… С. 61).

2) как иерархия уровней сложности принимаемого решения (иерархия слоев принятия решения). В данном ракурсе следует вести речь о том, что в праве существует несколько иерархически организованных уровней, на которых происходит выбор правового регулирования той или иной области человеческой деятельности, наиболее адекватного внешней среде. Здесь мы можем говорить о том, что сущностно-содержательный аспект иерархии в праве (что есть право? что в праве главное? кому оно служит и каким должно быть?) является наиболее сложным для принятия конкурентного решения о правомерности или неправомерности определенного акта человеческого поведения.

Менее сложным для принятия решения является уровень формы права, поскольку здесь мы имеем дело с правилами, имеющими определенную текстуальную форму, опирающимися на силу и авторитет государства и, к тому же, как правило, доступными для населения. Однако важно помнить, что в том случае, когда принятие решения на уровне формы права невозможно в силу неясности правил поведения, их противоречивости и отсутствии правил разрешения таких противоречий, в силу пробельности, их отмены и других нестандартных случаях, не укладывающихся в «обыденную» правовую жизнь, мы должны выходить на второй уровень принятия решения и в бой вступает «тяжелая артиллерия» – юридическая теория и правовая идеология, с помощью которых оправдываются и реализуются определенные правовые и социальные ценности и идеалы.

На данное обстоятельство обращал особое внимание профессор Г. Харт. Когда он писал об «открытой текстуре права» как о ситуации неопределенности применения тех или иных правовых норм к различным «аномальным» фактам, он указывал, что «…фактически все системы разными способами достигают компромисса между двумя социальными целями: необходимостью в некоторых правилах, которыми индивиды могут руководствоваться во многих сферах жизни, не нуждаясь каждый раз в указаниях официальных лиц или в анализе общественной ситуации и необходимостью оставить для решения информированными официальными лицами проблемы, которые могут быть должным образом оценены и разрешены лишь тогда, когда они возникнут в том или ином конкретном случае» (Харт Г.Л.А. Понятие права / Пер. с англ.; под общ. ред. Е.В.Афонасина и С.В.Моисеева. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. С. 131, 132, 134).

При этом решения по «аномальным» юридическим делам не могут быть приняты непосредственно на уровне формы права, но, напротив, базируются на социальных целях, ценностях и идеалах (например, милосердия или справедливости).

В рамках настоящей статьи не представляется возможным исследовать вопрос о том, является ли принятие такого рода решений правотворчеством.

3) как организационная иерархия. Здесь мы должны со всей ясностью утвердиться в мысли, что сущностно-содержательный уровень иерархии в праве должен организационно подчинять формальный уровень, ибо право само по себе лишь как форма немыслима в отрыве от тех правовых идей, ценностей, идеалов, целей, которые формулируются на сущностно-содержательном уровне. Именно на этом уровне задаются базовые характеристики правовой формы, определяется ее базовое идейно-политическое содержание.

Вопросы сущности права находят свое прямое отражение в решении вопросов, связанных с иерархией в праве. Ведь обращаясь к вопросу о сущности права, мы тем самым указываем на то главное, чему все остальное в праве должно соответствовать: тем самым мы с необходимостью выходим на правовой идеал, к которому должны стремиться и с которым мы должны сверять все иные уровни проявления права. Данная мысль является экстраполяцией выводов о природе общественного идеала, содержащихся в выдающейся работе П.И. Новгородцева «Об общественном идеале».

Следует обратить внимание на то, что на сущностно-содержательном уровне иерархии в праве субординационные связи проявляются, прежде всего, как отношения между господствующей в политически организованном обществе и подчиненными ей правовыми идеологиями, выраженными в праве посредством целей, идеалов, идей, принципов, сформулированных в различных теориях (школах, концепциях) права.

В настоящей работе термин «правовая идеология» употребляется (в широком смысле) для обозначения человеческой деятельности (и ее результатов) в области права, направленной на объяснение и обоснование того социального, политического и правового порядков, которые она защищает, прежде всего, через апелляцию к естественным законам (природу человека и социума) при помощи квазинаучной аргументации (См.: Кара-Мурза С.Г. Идеология и мать ее наука. М.: Алгоритм, 2002. С. 54).

Причем следует обратить внимание на то, что в рамках исторически конкретного правопорядка функционирует главенствующая правовая идеология, которая иерархически подчиняет иные или заставляет их мимикрировать, «подстраиваться под себя».

Так в раздробленной Германии XVIII — первой половины XIX вв. господствовала правовая идеология «исторической школы права», а остальные правовые идеологии в целом находились под мощным ценностным и информационным влиянием найденного исторической школой права образа «общего права немецкого народа», разобщенного государственными границами, что позволило создать предпосылки к достаточно эффективному и безболезненному переходу к единому правовому пространству в процессе централизации Германии «сверху» во второй половине XIX века.

Кратко ее идеологическая суть такова: мы, немцы, разделены на многочисленные государства, но у нас единый народ и единое право, которое выражает волю немецкого народа и для которого государственные границы не являются непреодолимой преградой.

При этом важно обратить внимание на то, что, поскольку «подчиненные» правовые идеологии оправдывают и обосновывают сущностно и содержательно иной тип правопонимания, они, подстраиваясь под господствующую идеологию, в определенной степени способствуют ее разрушению, даже гибели в моменты кризисов. Так позаимствованная на Западе и значительно «переформатированная» концепция социалистического правового государства вместо служения цели оправдания права и государства советского типа в определенный момент («возвращения к истокам») стала в Советском Союзе одним из мощнейших механизмов для критики существующего общественно-политического устройства советского общества.

Автором выдвигается тезис о том, что иерархия правовых идеологий определяет, в конечном счете, и иерархию внешней и внутренней форм права, что наиболее четко проявляется в проблеме правового закона. По сути, формулирование данной проблемы – это уже решение вопроса о том, насколько господствующие правовые цели, идеалы и ценности нашли свое отражение на уровне формы права. Уже поставив вопрос, «является ли закон правовым?», мы устанавливаем иерархическое превосходство сущности и содержания права над его формой.

Отметим, что, когда в современной литературе идет речь о критериях «степени меры права в законе», речь идет об иерархическом соотношении сущностно-содержательного и формального в праве (см.:

Шафиров В.М. Естественно-позитивное право: введение в теорию: монография Красноярск: ИЦ КрасГУ. 2004 С. 56, 66).

К примеру, профессор В.М. Шафиров указывает, что основным критерием правового закона является постулат о признании законом человека, его прав и свобод высшей ценностью.

Указанный общий, главный критерий конкретизируется в ряде иных: «… каждый отечественный закон должен:

— выражать волю и интересы большинства народа;

— соответствовать принципам и нормам о правах и свободах человека (по объему видам и т.п.) …;

— гарантировать всем индивидам равное обладание всеми правами и свободами;

— обеспечивать каждому человеку свободу выбора поведения, не запрещенного правовым законом;

— не допускать нарушения прав и свобод других людей при осуществлении человеком и гражданином своих прав;

— обеспечивать всем индивидам равную защиту, прежде всего судебную, прав и свобод, а также их самозащиту;

— закреплять обязанность государства, его органов соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина;

— устанавливать взаимную ответственность государства и личности за невыполнение обязанностей и злоупотребление правами».

Указанное ведущее сущностно-содержательное требование к праву было воспринято в отечественном праве после его кардинальной перестройки в начале 1990-х гг. на западный манер и принятия в качестве официальной правовой идеологии либерализма. В Конституции России 1993 года появились немыслимые до того положения, устанавливающей глубинные (на сущностно-содержательном уровне) иерархические связи в праве, которые были восприняты в новом законодательстве и судебной практике.

К числу таких конституционных положений можно отнести следующие:

1) «Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием» (статья 18 Конституции Российской Федерации).

2) «Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина» (часть 1 статьи 55 Конституции Российской Федерации)

3) «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина» (часть 2 статьи 55 Конституции Российской Федерации).

Отметим, что смена господствующей правовой идеологии обусловливает изменения в иерархии на уровне формы права.

Так в современной России было сформулировано принципиальное положение о приоритете международного права над национальным (см. ч. 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации). Глобальные изменения произошли и в иерархическом построении внутренней формы права.

Как мы помним, в результате победы советской власти был провозглашен и обоснован приоритет публичного права над частным.

«Положение, высказанное в 20-е годы при разработке Гражданского кодекса РСФСР В. И. Лениным о том, что «мы ничего «частного» не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное», длительное время служило методологической установкой для юридической теории и практики» (Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В.В. Лазарева. – М.: Юристъ, 1996. C. 174- 175).

Напротив, когда идеологический заказ изменился на противоположный, юристы стали говорить и писать о частном праве как о «суверенной территории свободы» личности, о его драматической судьбе в России, о необходимости возрождения, а также о том, что именно частное право является «настоящим» правом для личности, а публичное право стало рассматриваться, прежде всего, как нормативное продолжение государства (См., напр.: Алексеев С.С. Частное право. Научно-публицистический очерк М.: Статут, 1999. С. 31-33 и др.).

Тем самым идеологически обосновывалось иерархическое преимущество частного права над публичным, что означало глобальные изменения в иерархии во внутренней форме российского права. В последнее время, заметим, пишут уже о «балансе частных и публичных интересов».

Таким образом, по нашему мнению, сущностно-содержательный уровень иерархии в праве (иерархия правовых идеологий) должен организационно подчинять уровень внешней и внутренней формы права, ибо форма права бессмысленна в отрыве от тех правовых идей, ценностей, идеалов, целей, которые формулируются на сущностно-содержательном уровне. Именно на этом уровне задаются базовые характеристики правовой формы, определяется ее базовое идейно-политическое содержание. Еще раз подчеркнем, что на сущностно-содержательном уровне иерархии в праве субординационные связи проявляются, прежде всего, как связи власти-подчинения между различными правовыми идеологиями, выраженными в праве посредством целей, идеалов, идей, принципов, сформулированных в различных теориях (школах, концепциях) права.

Естественно, что в рамках настоящей статьи нельзя в полной мере осветить все актуальные вопросы уровней проявления иерархии в праве. Вместе с тем, автор полагает, что дальнейшее исследование проблем, затронутых в настоящей статье, сможет обогатить теорию права.

Александр Александрович Петров, старший преподаватель кафедры теории государства и права Сибирского федерального университета, к.ю.н.

правосознание идеология нигилизм идеализм

Правовое сознание отражает явления правового бытия через призму специфических правовых ценностей, идей, категорий и понятий и обладает специфическими свойствами. Можно со значительной долей условности выделить следующие черты (признаки, свойства) правового сознания.

Нормативность. Правосознание отражает бытие через призму норм как общеобязательных правил реализации воли субъекта; суждение представлено как сопоставление общей нормы, случая и вывода (оценки с позиции правосознания).

Дедуктивность. Правовое сознание, будучи нормативным, развертывается от общего (норма) к частному. Данное свойство правосознания в целом определяется спецификой логики правового мышления. Она предполагает суждение о частном на основе общего. То есть «общая воля» (порядок), выраженная в норме, прилагается к воле частной (участников правоотношения) с приоритетом первой. Субъект правосознания не противопоставляет себя общему, а отождествляет с ним и мыслит с позиции общего, рассматривая частное.

Негативность. Данное свойство правового сознания выражено в том, что оно актуализируется главным образом в условиях негативной ситуации, т.е. ситуации, осознаваемой как внеправовая. Таким образом, мы можем выделить еще одно свойство правосознания — реактивность. Реактивность правосознания является закономерным следствием его негативности. Следовательно, суждение в рамках правосознания не является инициативным и самостоятельным, оно инициируется конкретной ситуацией, осознаваемой как внеправовая, и представляет собой лишь реакцию.

Ретроспективность. Правовое сознание главным образом обращено на рассмотрение общественных отношений, уже имевших место, и это является его характерной чертой. Правовое сознание само по себе не обращено в будущее, так как не является сознанием целеполагающим в той мере, в какой им является политическое сознание. Правовое сознание само по себе ориентировано на рассмотрение социальной действительности через призму некоего объективного порядка, мнимого правовым существом. Конкретные интересы, линии перспектив индивидов и их групп правовое сознание не фиксирует. Именно по этому правотворчество как вид творчества следует не столько логике правового сознания, сколько логике сознания политического. Итак, правовая норма, созданная, как правило, для будущего и содержащая должное, существует в настоящем и актуализируется в правосознании только в связи с некой конкретной ситуацией, имевшей место в прошлом.

Внутренняя противоречивость. Правовое сознание самодостаточно, поскольку заключает противоречие в себе самом. Поэтому оно не экспансивно и внешне неконфликтно.

Компромиссность. Правовое сознание ориентировано на компромисс отличной воли различных индивидов, который создает временный баланс сил — «замиренную среду» — временную парадигму права, лежащую в основе любого порядка, без которой была бы невозможна стабильность в обществе.

Ценностно-нормативная иерархичность (полиаксиологизм), т.е. всеобщая иерархичность, как норм, так и ценностей. Иерархичность подразумевает систему со структурой взаимоподчиненных элементов. Правовые ценности правосознанием воспринимаются как обладающие «собственной ценностью», большей или меньшей, но не зависимой от ценности, стоящей на высшей ступени иерархии. Так, собственность с позиции правосознания есть ценность как таковая, а не постольку, поскольку ценна человеческая жизнь, хотя ценность человеческой жизни стоит выше в иерархии правовых ценностей.

Определение права как формы отношений. Право понимается как порядок — форма отношений или как мера (форма) свободы (содержания). Эта мера представлена в либертарно-юридической теории в качестве меры реализации свободы на основе принципа формального равенства, а само право отождествлено со справедливостью.

Содержание

Вертикальная иерархия норм о договорах
Горизонтальная иерархия правовых норм
Применение
Примеры иерархий
См. также
Примечания
- Больше информации по теме

Вертикальная иерархия норм о договорах

Вертикальная иерархия имеет двоякое значение. Она призвана дать ответы на вопросы о том, на каком именно уровне — федеральном, субъекта Федерации или муниципальном — должен быть принят соответствующий акт и к какому именно виду этот акт относится.

Статья 3 ГК РФ устанавливает, что в соответствии с Конституцией Российской Федерации гражданское законодательство находится в ведении Российской Федерации и состоит из:

Кодекса и принятых в соответствии с ним иных федеральных законов (далее — законы) (нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать Кодексу);
указов Президента Российской Федерации, которые не должны противоречить настоящему Кодексу и иным законам;
постановлений Правительства Российской Федерации, содержащих нормы гражданского права (на основании и во исполнение Кодекса и иных законов, указов Президента Российской Федерации);
актов министерств и иных федеральных органов исполнительной власти, (в случаях и в пределах, предусмотренных Кодексом, другими законами и иными правовыми актами).

В случае противоречия указа Президента Российской Федерации или постановления Правительства Российской Федерации Кодексу или иному закону применяется Кодекс или соответствующий закон.

Горизонтальная иерархия правовых норм

Горизонтальная иерархия дает ответ на вопрос об относительном приоритете норм, которые находятся на одной и той же ступени вертикальной иерархии. Из этого непосредственно вытекает, что горизонтальная иерархия во всех случаях следует за вертикальной, главенствующей.

Горизонтальная иерархия норм проявляется в том, что:

новый закон обладает приоритетом по отношению к ранее изданному (общая норма — ст. 4 и специальная отнесенная к договорам — ст. 422);
специальный закон вытесняет общий (хотя указанный принцип в общем виде в ГК не закреплен, отказ от этого принципа привел бы к тому, что правовая система государства полностью сводилась бы к нормам общим и только к таким специальным, которые эти общие нормы могут лишь детализировать);
принцип, выраженный в п. 2 ст. 3 ГК (гражданское законодательство состоит из настоящего Кодекса и принятых в соответствии с ним иных федеральных законов…), и который явно выражает верховенство ГК по отношению к другим федеральным законам.

Важное значение имеет сама структура ГК. Все содержащиеся в нем нормы четко делятся на общие и специальные.

Соотношение общих и специальных норм нашло развитие в действующем Гражданском кодексе. Бывший ранее единым раздел «Обязательственное право» разбит на два: «Общая часть обязательственного права» и «Отдельные виды обязательств».

Подробнее Некоторые из договорных глав второй части ГК сами обладают весьма сложной структурой. Речь идет о купле — продаже, аренде, ренте и пожизненном содержании с иждивением, подряде и хранении. Сюда же можно отнести и главу о расчетах. Перечисленные главы включают «Общие положения» о соответствующем типе договоров и некоторое число специальных параграфов, каждый из числа этих последних посвящен определенному виду договоров данного типа. При этом в отдельных случаях имеется иерархия и применительно к нормам, относящимся к отдельным видам договоров.

Например, глава, посвященная такому типу договоров, как купля-продажа, выделяет розничную куплю-продажу, поставку товаров, поставку товаров для государственных нужд, контрактацию, энергоснабжение, продажу недвижимости и продажу предприятий. Всем им предпослан параграф «Общие положения о купле- продаже». Между тем среди семи выделенных видов купли-продажи есть своя иерархия: так, поставка товаров для государственных нужд и контрактация — подвиды поставки, продажа предприятия — подвид продажи недвижимости. По этой причине «Общие положения о купле — продаже» применяются к контрактации и поставке для государственных нужд только при отсутствии специальных норм в параграфе о поставке, а применительно к продаже предприятия — только при отсутствии специальных норм в параграфе о продаже недвижимости.

Выделение положений, общих для всех договоров и специальных — только для договоров отдельного типа, и такое же соотношение в рамках основных договорных типов позволяет достичь существенной экономии правовых средств, так как освобождает законодателя от необходимости воспроизводить в посвященных отдельным типам договоров главах Кодекса (в иных, основанных на ГК кодифицированных актах) общие правила.

Значение общих положений:

призваны обеспечить в необходимых пределах единство правового регулирования различных типов (видов) договоров;
позволяют устранить пробелы в правовом регулировании отдельных типов, а в их пределах — видов договоров.

Принцип верховенства специальных норм носит генеральный характер и действует независимо от того, закреплен он в нормах, посвященных соответствующему договору, или нет. В ГК обычно приоритет норм, относящихся к типу, по отношению к нормам об отдельных его видах особо подчеркивается в соответствующих главах.

На практике может возникнуть вопрос о коллизии между двумя рассмотренными принципами. Это бывает тогда, когда отменяется акт, содержащий общие положения. Как правило, в подобных случаях специальные нормы остаются в силе. Такой вывод следует из самого характера специального акта (нормы) — его верховенства по отношению к общему акту.

Особое место Кодекса служит гарантией единства отрасли. Оно позволяет избежать возможных противоречий между ним и другими актами, принятыми не только на разном, но и на одном с ГК уровне. ГК по своей юридической силе в определенной мере приравнивается к федеральным конституционным законам. Это выражается в том, что по отношению к любым другим федеральным законам он занимает положение «первого среди равных» — primus inter pares.

Требование о соответствии федерального закона Кодексу имеет в виду прежде всего нормотворческую деятельность, которая осуществляется после вступления в силу ГК. Речь идет о том, что в случаях, когда законодатель принимает акт, содержащий нормы, отличные от тех, которые закреплены в Кодексе, необходимо внести вытекающие из этого акта изменения в текст ГК. До тех пор пока это не будет сделано, участники оборота должны руководствоваться ГК.

У этого термина существуют и другие значения, см. Иерархия (значения).

Иера́рхия (от др.-греч. ἱεραρχία, из ἱερός «священный» и ἀρχή «правление») — порядок подчинённости низших звеньев к высшим, организация их в структуру типа «дерево»; принцип управления в централизованных структурах.

Ситуативно подчинённость может возникать по горизонтальному принципу, это качество гибкости системы управления.

Для построения «иерархической структуры» применяют метод декомпозиции. Часто представляется графически в виде блок-схемы. Широко используется в различных областях науки, техники, экономики и Т.Д.

Применение

В науке, как метод классификации (например, классификация биологических видов), соответствует общим и частным признакам. Часто этот метод классификации связан с генезисом.
В социальных структурах, соответствует принципу подчинённости нижних уровней верхним.
При проектировании и эксплуатации технических объектов соответствует «деталировке»: разбиению крупных объектов на более мелкие.
В планировании как метод детализации планов.
В программировании как метод порождения от общего предка объектов, обладающих всё более детализированными признаками (наследование).

Примеры иерархий

В природе

Уровни организации жизни
Система органического мира
Линнеевская иерархия

Биологическая иерархия бывает как внутривидовая, так и межвидовая. Например, в африканских лесах выстраивается следующая иерархия: верхняя ступень принадлежит павианам, ниже расположены птицы-носороги, ещё ниже — гверецы, а под ними — мартышки. В смешанных стаях синиц иерархия такая: главенствуют большие синицы, ниже ступенью — лазоревки, а ниже — черноголовые гаички.