Основу исторической концепции В.Н. Татищева составляет история самодержавия (ранее аналогичную концепцию предложил дипломат А.И. Манкиев, однако его рукопись «Ядро Российской истории» не была известна Татищеву). Экономическое процветание и могущество России, по мнению Татищева, совпадали с «единовластием». Нарушение принципа «единовластия» приводило к ослаблению страны и иноземным нашествиям. Новым у Татищева было естественно-правовое обоснование монархической схемы русского исторического процесса.

Татищев одним из первых поставил вопрос о разделении истории на периоды. В основу периодизации русской истории Татищев положил принцип становления и развития самодержавной власти. Периодизация русской истории выглядела следующим образом:

1. Древнейшая история.

2. 862-1132 годы: начало русской истории, в основании которой лежало господство единовластия.

3. 1132-1462 годы: нарушение единодержавия.

4. 1462 год – XVIII век – восстановление единовластия.

Относительно славян, он писал, что имя славяне впервые встречается в источниках 6 в. н. э., однако отсюда не следовало, что оно не существовало в более древние времена. Славянский народ, по мнению Татищева, был древним, как все прочие племена. В славянах он видел потомков библейского Афета, а не библейского Мосоха, как считали польские авторы. У греков славяне были известны под именами Алазони и Амазони. Татищеву была известна версия польских хронистов Матвея Стрыйковского и Мартина Бельского о переселении славян с Ближнего Востока и Передней Азии на северный берег Средиземноморья. Непосредственными предками славян, по Татищеву, были скифы. К славянам он также причислял готов, даков, энетов, булгар волжских и даже хазар.

В течение многих столетий славяне имели самовластных государей. Процесс образования древнерусского государства от Черного моря до Дуная находился под контролем восточнославянских князей Скифа и Славена. Последний из них двинулся на север и основал город Славенск (Новгород). Праправнук Славена по имени Буривой неоднократно побеждал варягов, но в какой-то момент военная удача отвернулась от него, после чего варяги захватили целый ряд славянских городов и наложили дань на «славян, русь и чудь». Отплатить за поражение Буривоя сумел его сын Гостомысл. Под его предводительством варяги были разбиты и изгнаны. Перед смертью Гостомыслу приснился сон, будто его средняя дочь Умила, вышедшая замуж за варяжского князя, родит будущего правителя Руси — Рюрика. Гостомысл предложил народу призвать в князья своего внука – сына Умилы. Смерть Гостомысла привела к междоусобицам. Чтобы возродить порядок славяне призвали на княжение Рюрика – внука Гостомысла. Татищев отверг легенды о происхождении русских правителей от императора Августа.

Князь Рюрик утвердил за собой самовластную власть, и с тех пор великокняжеский стол передавался по наследству. Это обеспечило процветание Руси во времена Владимира I, Ярослава I и Владимира Мономаха. Князь Мстислав Владимирович не сумел удержать подвластных князей. Возникла беспорядочная аристократия. Отсутствие центральной власти и беспутство младших князей способствовали подчинению Руси монголам. В свою очередь Новгород, Полоцк и Псков установили у себя демократический строй. Литва отреклась от подданства великим русским князьям.

Иван III восстановил самодержавие. Благодаря этому Россия не только избавилась от зависимости от Золотой Орды, но и завоевала Казань и Астрахань. Измена некоторых бояр помешала Ивану Грозному удержать Ливонию и часть Литвы. Крепостнические мероприятия Бориса Годунова явились непосредственной причиной Смуты. Торжество аристократии в виде Семибоярщины после смерти Ивана IV и устранения Василия Шуйского привело государство в разорение. Вредное для страны аристократическое правление было ликвидировано с установлением династии Романовых. Петр Великий окончательно уничтожил угрозу боярских амбиций.

Вывод

Российской историографии присуще полемическое многоголосие при оценке научного наследия В.Н. Татищева. В конце XVIII – начале ХIХ века господствовало снисходительное отношение к историческим трудам Татищева, если не считать того, что А.Л. Шлёцер называл Татищева «отцом русской истории». Ситуация начала исправляться, когда С.М. Соловьев признал, что Татищев первым дал своим соотечественникам средства заниматься русской историей. В советской историографии Татищев удостоился в целом комплиментарных оценок, как исследователь, который подвел итог предшествующему периоду русской историографии и дал направление русской исторической науке на целое столетие вперед: «Татищев начинал. Он строил величественное здание российской истории, не имея предшественников. И тем более поразительно, как много он нашел такого, что наукой было принято лишь много времени спустя». В настоящее время признается, что В.Н. Татищев представил наиболее полную для своего времени рационалистическую концепцию истории России, определившую главную идею последующих концептуальных построений историографии XVIII – начала XIX веков. С разными вариациями консервативная концепция русской истории Татищева продержалась до середины XIX века.

В. Н. Татищев

Подробная биография

Василий Никитич Татищев (1686–1750) происходил из знатного дворянского рода. Он окончил московскую артиллерийскую школу, много времени посвятив самообразованию, в результате чего снискал известность одного из образованнейших офицеров эпохи. Царь обратил внимание на образованного офицера и несколько раз использовал его на дипломатической службе.

В течение своей жизни Василий Никитич занимал крупные политические и хозяйственные посты. Дважды назначался на Урал в качестве главного правителя горных заводов; был начальником Оренбургской экспедиции и астраханским губернатором. В 1745 г. он попал в опалу (при Елизавете) и доживал свои дни в подмосковном имении Болдино, где и завершил свой труд «История российская», а также написал ряд работ по географии, экономике, политике и просвещению.

Теоретической базой взглядов В.Н. Татищева являются концепции естественного права и договорного происхождения государства. При аргументации своих взглядов Татищев показал большую образованность и знание как античных, так и европейских мыслителей. Он неоднократно ссылается на произведения Платона, Аристотеля, Цицерона, а также на труды греческих и римских историков и многократно цитирует европейских мыслителей нового времени: Греция, Гоббса, Локка, Пуфендорфа и др.

Ряд аргументов для своих выводов о характере человеческих обществ, власти и законах в них Татищев черпал в Священном писании. При этом он, судя по воспоминаниям современников, не относился к числу людей твердых религиозных убеждений. Некоторые из знавших Татищева людей считали его даже человеком не вполне православной веры. Подобные оценки религиозных воззрений Татищева основывались в значительной мере на слухах, распространявшихся его недоброжелателями, но в некотором смысле они отражали в искаженной форме критическое отношение Татищева к священникам и присущую ему веротерпимость. Про религиозные распри Татищев считал, что

«не от кого более, как от попов, для их корысти, а к этому от суеверных ханжей, кои от несмысленных набожников происходят, между же людьми умными произойти не могут, понеже умному до веры другого ничто не касается, и ему все равно, Лютер ли, Кальвин ли или язычник с ним в одном городе живет или с ним торгует, ибо не смотрит на веру, но смотрит на его товар, на его поступки и нрав».

Говоря о полезности веротерпимости, Татищев исключал, правда, из перечня религий, к которым следует относиться терпимо, иудаизм.

Среди произведений Татищева, в которых нашли отражение его политические и правовые взгляды, следует выделить:

1) главу 45 «О древнем правительстве русском и других в пример» в первой части «Истории Российской»;
2) трактат под названием «Разговор двух приятелей о пользе науки и училища», написанный в 1733 г.;
3) записку «Произвольное и согласное разсуждение и мнение собравшегося шляхетства русского о правлении государственном», составленную приблизительно в 1734—1735 гг.;
4) записку «Напомнение», которая представляет собой ответ Татищева на рожденный в стенах Сената в 1743 г. проект нового административно-территориального устройства России;
5) записку «Духовная моему сыну», датируемую 1749 г.

В своих произведениях В.Н. Татищев занимался разработкой следующих вопросов:

• проблема происхождения государства;
• проблема крепостного права и других форм несвободы;
• проблема прав и обязанностей сословий;
• формы государства;
• виды законов и осуществление законодательной васти в государстве;
• вопросы о судоустройстве;
• проблема образования.

В своих рассуждениях о происхождении государства мыслитель использовал гипотезу о преддоговорном «естественном состоянии», в котором господствует «война всех против всех». Разумная нужда людей друг в друге (Татищев руководствовался соображениями о разделении труда между людьми) привела их к необходимости создать государство, которое он рассматривает как результат общественного договора, заключенный с целью обеспечения безопасности народа и «поисков общей пользы». Татищев пытается внести в процесс образования государства исторические начала, утверждая, что все известные человеческие сообщества возникали исторически:

• вначале люди заключили договор супружества,
• затем из него возник второй договор между родителями и детьми,
• затем – господами и слугами.
• В конечном итогесемьи разрослись и образовали целые сообщества, которым потребовался глава, им и стал монарх, подчинив всех подобно тому, как отец подчиняет своих детей.

В результате получается не один, а несколько договоров, и само их заключение, по-видимости зависящее от людей, на самом деле предопределено самой природой.

Согласно договору, по мнению Татищева, возникает власть господина над слугой.

«Например,– рассуждает он,– один не способен добыть себе пропитание, одежду, жилище, защититься от неприятеля, а другой имеет все это, тогда они договариваются о том, что один обещает снабжать другого пищей и одеждой, а другой обещает служить ему и во всем его воле повиноваться, а своей не иметь».

По этим соображениям крепостное право он рассматривал как договорное и считал недопустимым его расторжение по требованию одной стороны. При внимательном исследовании всех рассуждений мыслителя о формах крепости становится заметной тенденция ее трактовки как договора трудового найма. Надо отметить, что во время своей работы на Урале Татищев столкнулся с полной правовой неурегулированностью положения сторон в договоре о найме рабочей силы. Ему стали очевидными все препятствия, которые грозят развитию промышленности в случае сохранения крепостного состояния крестьян. Не покушаясь в целом на отмену крепостного права, он пытался теоретически обосновать возможность рассматривать его как результат своеобразного договора найма, влекущего определенные обязанности для заключивших его сторон.

Такие жесткие формы несвободы, как рабство и холопство, В. Н. Татищев осуждал, заявляя, что «рабство и неволя против закона христианского» и являются «плодом насилия», а не договора. За рабом признавал право требовать и добиваться своего освобождения.

Анализируя причины возникновения крепостного права в России, Татищев относил их к возмущениям, сотрясавшим страну в Смуту. Однако последовательным он в этом вопросе не был. Хотя он и признавал, что «до царя Федора крестьяне были вольными и жили за кем хотели», но в данное время в России вольность крестьян «с нашей формой монаршеского правления не согласуется и вкоренившийся обычай неволи переменять небезопасно», однако насущно требуется значительное смягчение условий крепости. Помещика, которого Татищев признавал стороной в договоре, он призывал заботиться о крестьянах, снабжать их всем необходимым, чтобы те имели крепкие хозяйства, побольше скота и всякой птицы. Он выступал за введение поземельного налога и вообще настаивал на том, чтобы крестьянство было «податьми сколько можно облегчено». Подобная точка зрения глубоко укоренилась среди русских дворян-помещиков. Наиболее прогрессивно настроенные из них понимали юридическую несостоятельность крепостного права, но боялись его разрушения и предлагали различные полумеры, облегчающие участь крестьян.

В. Н. Татищев настаивал на установлении юридического и экономического статуса основных сословий в государстве, упорядоченное состояние которых придаст прочность государственному устройству. Главным занятием дворян он считал военную и государственную службу, полагая, что их привилегии должны соответствовать их статусу. Он предлагал сокращение срока дворянской службы («чтобы в тягость не было») и обеспечение воинов постоянным жалованьем.

На государство возлагалась забота и о купечестве: «ограждение его от всяких обид и неволи» и установление правил вольной торговли. Купечеству же, в свою очередь, необходимо «знать состояние торга», а горожанам – «ремесел совершенные свойства и ухватки».

Татищев беспокоился об экономии государственных средств. Поскольку он неоднократно выражал надежду на мирную политику России, то соответственно советовал войско в стране иметь только в целях обороны («государство защищать и оборонять»). При внешних агрессиях весь народ «совокупно» обязан на войны ходить, но по миновании опасности следует определить в армию людей, способных «к обороне и защищению государства». В таком войске каждый солдат «мыслит… чтобы в обер- и штаб-офицеры дослужиться». Татищев хотел бы видеть в армии образованных и мыслящих людей, причем не только в офицерском корпусе, но и в нижних чинах. Все его рассуждения в этом вопросе сводятся к предложению о формировании небольшой, но хорошо обученной армии, содержание которой было бы необременительным для страны.

Большое внимание Татищев уделял рассмотрению форм государства. Наличие той или иной формы правления он ставил в зависимость от размеров территории страны и степени обеспечения ее внешней безопасности. «Малые» народы, к тому же не подвергающиеся нападениям, вполне могут управляться всенародно (демократическая республика); «великие и находящиеся также в безопасном положении могут установить у себя аристократическое правление» (аристократическая республика). «Великие же и от соседей небезопасные государства без самовластного государя в целости сохраниться не могут».

Рассматривает Татищев и смешанные формы правлений, но достоинств за ними не признает. В результате он приходит к выводу, что из всех «разных правительств каждая область (здесь в значении «страна».– Н. 3.) выбирает себе образ правления, рассмотрев положение места, пространства владения и состояния людей, а не каждое годно всюду или каждой власти может быть полезно».

Тиранию (деспотию) Татищев называл худшей из всех форм правлений. Наилучшей формой правления для России В. Н. Татищев считал монархию, при этом он отмечал преимущества опоры монарха на двухпалатный выборный орган, учреждаемый «для лучшей государственной пользы управления». Цель этого органа: подготовка законов, разрешение «дел внутренней экономии» и обсуждение важнейших проблем («война, смерть государя или какое другое великое дело»). Представительный орган состоит из двух палат: Сената– высшей палаты, в состав которой входит двадцать один представитель из дворян, и Совета – второй палаты, где заседает сто человек, избранных по более широким нормам представительства.

Об ограничении верховной власти представительным органом Татищев высказывался неоднократно и в разных работах, особенно четко эта его позиция прослеживается в рассуждениях о процессе законодательства. Монарх выступает у него в роли верховного законодателя, но издаваемые им законы должны соответствовать естественному праву, справедливости и общей пользе. Соблюдение таких требований один человек не может полностью обеспечить, поэтому необходимо, сохранив за монархом формальное право на титул верховного законодателя, потребовать предварительного рассмотрения и одобрения каждого законопроекта различными ведомствами и выборными учреждениями. Роль монарха будет заключаться в подписании готового законопроекта.

В его время, по мнению Татищева, в России отсутствует соответствие естественных и положительных законов, объясняющееся невежеством и ошибками законодателей, а поэтому необходимо подготовить новое Уложение взамен устаревшего, но еще действующего Соборного Уложения 1649 г. Сочинителям законов необходимо, считал Татищев, соблюдать следующие правила:

1) чтобы закон был понятен, писать его следует на таком языке, на котором большая часть народа говорит;
2) чтобы закон действовал, он должен соответствовать естественному закону, дабы то, что им в качестве зла представляется, не почиталось бы в законах гражданских за добро;
3) чтобы законы один другому ни в чем не противоречили, дабы «как судящие, так и судящияся не имели случая законы по своим: прихотям толковать и тем коварством законы скрытно нарушать»;
4) чтобы всякий закон немедленно всем» объявлялся и становился известным, «ибо кто, не зная закона, преступит, тот по закону оному осужден быть не может».

Соблюдению законов Татищев придавал большое значение, полагая, что «в государстве не персоны управляют законом, а закон персонами».

При составлении нового проекта Уложения, отмечал он, необходимое проведение кодификационных работ для устранения существующей в нынешнем законодательстве «неразберихи» и противоречий. Новые законопроекты до их принятия следует подвергнуть широкому обсуждению. В тех случаях, когда всему народу не представляется возможность собраться, то следует заменить народный референдум выборными представительными учреждениями («сеймами и парламентами»), наделенными «полной мочью».

Рассматривая вопросы, связанные с судоустройством и судопроизводством, Татищев настаивал на профессиональной подготовке судей, полагая, что на судебные должности должны определяться лица только с соответствующей профессиональной подготовкой. Такая позиция в конечном итоге привела бы к сглаживанию сословных граней (что впоследствии и было сделано в Судебных уставах 1864 г.).­
Вообще образованию, его организации, распространению и качеству Татищев уделял серьезное внимание. С отсутствием. просвещения в стране он даже связывал «бунты и разорения», поскольку он полагал, что народное недовольство выражается в такой форме именно потому, что «народ никакого просвещения не имеет и в темноте суеверий утоплен», поэтому его так легко могли обманывать всякие «коварные плуты». В данном случае Татищев имел в виду самозванцев, раскольников и «своих мятежников» (Милославских и Ивана Хованского), которые «учинили великие беды и смятения».­

Пользу наук он считал очевидной и даже связывал промышленное и экономическое процветание Англии и Франции именно с развитием и распространением в этих странах наук. Он настаивал на предоставлении возможности обучения за границей тем чиновникам, которые состоят

«в знатных услугах и правлениях, яко в Сенате, Иностранной коллегии и в посольствах во иностранные государства, тем весьма нужно знать состояние, силы богатства, законы и порядки тех государств, с которыми чаем союз или войну иметь».

Но учить также необходимо военных, купечество и простой народ.

Предусмотрел он организацию образования по губерниям, связанную с подготовкой учителей для проведения его программы.

Подводя итог, можно выделить основные моменты его политико-правового учения:

• 1) Происхождению государства предшествовало преддоговорное состояние общества, в котором господствовала «война всех против всех»;
• 2) Разумная нужда людей друг в друге привела их к необходимости создать государство, которое возникло в результате общественного договора, заключенного с целью обеспечения безопасности народа
• 3) Созданию государства предшествовало заключение ряда договоров о создании более простых форм общежития: договор супружества, договор между родителями и детьми, и договор между господами и слугами, затем — монархия;
• 4) Рабство и холопство являются недопустимыми явлениями, поскольку основываются на насилии, а не на договоре двух сторон, не требуя отмены крепостного права как института, он настаивал на смягчении его условий;
• 5) Для упрочения государства необходимо четкое закрепление экономического и юридического статуса основных сословий государства: при этом занятием дворян должна стать государственная и военная служба, выполняемая за соответствующие привилегии и твердое жалование (т.е. Татищев обеспокоился кадровым обеспечением аппарата абсолютной монархии);
• 6) Для упрочения экономики государство обязано обеспечивать протекцию купечеству, защищать его права и гарантировать соблюдение правил «вольной торговли»;
• 7) Численность вооруженных сил не должна превышать их количество, необходимое для обеспечения внешней опасности;
• 8) Форма правления, существующая в определенном государстве, зависит от размеров страны и степени внешней угрозы ее безопасности: малые народы, не подвергающиеся нападениям, могут иметь республиканскую форму правления; многочисленные и находящиеся в безопасности – аристократическую, а многочисленные и окруженные враждебными соседями – монархию;
• 9) Худшей формой правления является тирания, а наилучшей – монархия, опирающаяся на двухпалатный и выборный сословно – представительный орган;
• 10) Целью этого органа является принятие законов, решение хозяйственных вопросов и обсуждение важнейших проблем;
• 11) Монарх выступает верховным законодателем, но при этом издаваемые им законы должны соответствовать естественному праву, справедливости и общей пользе; поскольку одному человеку сложно следовать этим правилам, каждый законопроект должен быть предварительно рассмотрен и одобрен соответствующими ведомствами и выборными учреждениями – при этом за монархом остается право подписания готового законопроекта;
• 12) Для более прочного государственного порядка необходимо соблюдение законов всеми подданными и должностными лицами, и в том числе верховным правителем;
• 13) Одновременно необходимо более совершенный механизм судопроизводства, основой которого должна стать высокая профессиональная подготовка судей;

Предвосхищая идеи разделения властей и конституционной монархии (что созвучно идеям его великого современника Ш. – Л. Монтескье), В.Н. Татищев развивает применительно к российской действительности идеи экономического утилитаризма.

В. Н. Татищев внес большой вклад в развитие русской юриспруденции. Он первым из ученых обнаружил (в 1737 г. в составе Новгородской первой летописи младшего извода) «Русскую Правду». Он открыл для историко-правовой науки и Судебник 1550 г. Оба эти правовые памятники были им прокомментированы и подготовлены к изданию.

Юриспруденцию Татищев ставил на второе место в иерархии наук — первой и высшей наукой он называл богословие. Юриспруденция, писал он, это наука,

«которая учит благонравию и должности каждого к Богу, к себе самому и другим, следственно, к приобретению спокойности души и тела. Но не может никакое юрист мудрым назван быть, если не знает преждних толкованей и преней о законех естественном и гражданском. И как может судиа право дела судить, если древних и новых законов и причин пременениям неизвестен, для того ему нуждно историа о законех знать».

В.С. Нерсесянц «История политических и правовых учений» § 5

История политических и правовых учений. Учебник для вузов / Под редакцией докт. юрид. наук, профессора О. Э. Лейста., гл 12, § 4

Идеи и взгляды
В. Н. Татищева

Василий Никитич Татищев (1686—1750) известен прежде всего как родоначальник русской исторической науки. Исследования по русской истории составляли главное призвание его души, и в этой области его научная деятельность оказалась наиболее плодотвор­ной. Основной итог ее — обширный труд «История Российская с самых древнейших времен», первая книга которого вышла в свет в 1768 г., а последняя, пятая, в 1848 г., — до сих пор сохраняет свое научное значение. Помимо русской истории Татищев занимался целым рядом других наук: математикой, географией, геологией, экономикой, юриспруденцией, политикой, философией, филологи­ей, педагогикой. И во всех этих науках он добился значимых ре­зультатов, о чем свидетельствует содержание написанных им трак­татов, записок, комментариев.

В историю России XVIII в. В. Н. Татищев вошел также в каче­стве видного государственного деятеля, талантливого администра­тора. В. О. Ключевский писал о нем: «Артиллерист, горный ин­женер и видный администратор, он всю почти жизнь стоял в пото­ке самых настоятельных нужд, живых текущих интересов време­ни — и этот практический делец стал историографом, русская ис­тория оказалась в числе этих настоятельных нужд и текущих интересов времени; не плодом досужей любознательности патрио­та или кабинетного ученого, а насущной потребностью делового человека. Так образ Татищев вдвойне интересен, не только как первый собиратель материалов для полной истории России, но и как типический образчик образованных русских людей петров­ской школы».

Государственная служба Татищева началась в 1704 г. в качест­ве рядового кавалериста драгунского полка. В 1706 г. он был возве­ден в поручики. В этом чине Татищев участвовал в Полтавской битве, произошедшей 27 июня 1709 г.: «Счастлив был для меня тот день, — вспоминал впоследствии Василий Никитич, — когда на Поле Полтавском я ранен был подле государя, который сам все распоряжал под ядрами и пулями, и когда по обыкновению своему он по

целовал меня в лоб, поздравляя раненым за Отечество».

В 1712—1716 гг. капитан Татищев несколько раз выезжал в Германию «для присмотрения тамошнего военного обхождения». Проведя в общей сложности два с половиной года в городах Прус­сии и Саксонии, молодой офицер приобрел знания в инженерных и артиллерийских науках, познакомился с новейшими трудами за­падноевропейских ученых в области геометрии, геологии, геогра­фии, философии, истории. Он купил здесь множество книг по всем этим наукам и по возвращении из России продолжал с помощью их совершенствовать свои знания.

Весной 1716 г. Татищев был определен на службу в артилле­рию. В 1720—1723 гг. он занимается по поручению Петра I органи­зацией работы горных заводов на Урале. В течение 1724 г. Тати­щев пребывает в Санкт-Петербурге, выполняя различные задания императора. В июне указанного года он был назначен на должность советника Берг-коллегии. С декабря 1724 и до апреля 1726 г. Тати­щев пребывал в Швеции, где изучал по поручению Петра I швед­скую организацию горного и монетного дела, работу мануфактур, подыскивал и нанимал искусных мастеров для службы в России, а также наблюдал за политическим состоянием, «явными поступка­ми и скрытыми намерениями оного государства». Наряду со всем этим он по собственной инициативе собирал в Швеции материалы по древней русской истории, покупал разные полезные для России книги, рукописи, чертежи, беседовал с различными шведскими уче­ными, выведывая у них необходимые научные сведения. Позднее Татищев признается, что научно заниматься древней русской ис­торией он стал в 1727 г. — по возвращении из Швеции.

В 1727—1733 гг. Татищев служил в Монетной конторе в Моск­ве, сначала в качестве «третьего члена», а с конца 1730 г. — «глав­ного судьи» конторы. В 1734—1737 гг. он являлся главным началь­ником горных заводов Урала, затем в течение двух лет возглавлял Оренбургскую экспедицию, организованную в 1731 г. в целях осво­ения Оренбургского края. С августа 1741 г. Татищев руководил Калмыцкой экспедицией. С конца 1741 г. к этой его обязанности добавилось поручение управлять Астраханской губернией.

В августе 1745 г. Татищев был отставлен от государственной службы. В апреле 1746 г. он прибыл в принадлежавшую ему дерев­ню Болдино под Дмитровом. Здесь и прошли последние годы его жизни. Превозмогая болезни, он стремился завершить «Историю Российскую». Смерть, последовавшая 15 июля 1750 г., не позволила ему добиться своей цели и увидеть главный труд своей жизни напечатанным.

Политическое мировоззрение В. Н. Татищева формировалось на основе опыта его государственной деятельности, научных исто­рических изысканий и под большим влиянием произведений ан­тичных философов и ряда современных ему западноевропейских мыслителей. В частности, Татищев высоко оценивал немецкого фи­лософа X. Вольфа, который, по его мнению, «лутче протчих, т. е. кратко и внятно», описал то, что касается «до начала сообчеств, порядков, правительств и должностях правителей и подданных». Выделял он также трактаты С. Пуфендорфа и Г. Гроция. К произ­ведениям же известных в ту пору в Европе мыслителей Н. Макиа­велли («Государь»), Т. Гоббса («Левиафан»), Дж. Локка («Два трак­тата о правлении») и другим подобным им Татищев относился весьма критически: считал, что они «более вредительные, нежели полез­ные», что из них «у неразсудных странные, с мудростию и пользою государства несогласные разсуждения произносятся, а некоторые, с великим их собственным вредом, на непристойное дерзнули».

Ряд аргументов для своих выводов о характере человеческих обществ, власти и законах в них Татищев черпал в Священном писании. При этом он, судя по воспоминаниям современников, не относился к числу людей твердых религиозных убеждений. Неко­торые из знавших Татищева людей считали его даже человеком не вполне православной веры. Подобные оценки религиозных воззре­ний Татищева основывались в значительной мере на слухах, рас­пространявшихся его недоброжелателями, но в некотором смысле они отражали в искаженной форме критическое отношение Тати­щева к священникам и присущую ему веротерпимость. Татищев считал, что религиозные распри «не от кого более, как от попов, для их корысти, а к этому от суеверных ханжей, кои от несмыс-ленных набожников происходят, между же людьми умными про­изойти не могут, понеже умному до веры другого ничто не касает­ся, и ему все равно, Лютер ли, Кальвин ли или язычник с ним в одном городе живет или с ним торгует, ибо не смотрит на веру, но смотрит на его товар, на его поступки и нрав». Говоря о полезности веротерпимости, Татищев исключал, правда, из перечня религий, к которым следует относиться терпимо, иудаизм.

Среди произведений Татищева, в которых нашли отражение его политические и правовые взгляды, следует выделить: 1) главу 45 «О древнем правительстве русском и других в пример» в первой части «Истории Российской»; 2) трактат под названием «Разговор двух приятелей о пользе науки и училища», написанный в 1733 г.; 3) записку «Произвольное и согласное разсуждение и мнение со­бравшегося шляхетства русского о правлении государственном», составленную приблизительно в 1734—1735 гг.; 4) записку «Напом-нение», которая представляет собой ответ Татищева на рожденный в стенах Сената в 1743 г. проект нового административно-террито­риального устройства России; 5) записку «Духовная моему сыну», датируемую 1749 г.

В своих политических взглядах Татищев исходил из того, что никакое человеческое сообщество, малое или великое, «без началь­ства и власти быть не может». Он выделял четыре типа таких сообществ («сообсчеств» — по его терминологии): Первое — «супру­жество», «когда муж и жена, свободные для обсчей их пользы, согласятся в сочетание»; Второе — «родовое», т. е. «сообчество» родителей и детей; Третье — «домовное» или «хозяйское», в кото­ром соединяются на основании договора господин и слуги; Четвер­тое Из выделявшихся Татищевым «сообчеств» представляет собой государство, которое возникает из объединения «домовных» сооб­ществ и выступает в свою очередь в различных формах.

Первую из этих форм Татищев называл «гражданством» Или «правлением гражданским», Признавая данное название синони­мом греческому слову «политиа». По его мнению «гражданство» могло существовать лишь в малых селениях и предполагало совме­стное решение вопросов управления и суда «обсчим согласием» всех хозяев домов. После того, как селения стали многолюдными, люди вынуждены были данное правление переменить, «а выбрав неколико способнейших, к правлению определить, им полную власть повелевать и учреждать поручили, протчия же все в подвластии и послушании остались. Эту форму правления Татищев вслед за древ­негреческими философами определил как аристократию. В даль­нейшем описании эволюции государственных форм он также сле­довал представлениям античных мыслителей. Несогласие между правившими и проистекающие отсюда «медление и вред» в реше­нии общих дел породило, по его словам, нужду в избрании «еди­ного способнейшаго и достойнейшаго к правлению, которому всю власть поручили, дабы он о пользе обсчей прилежал, а подданные всенародно обесчались повелении его изполнять». Так появилась монархия.

Как и древнегреческие философы Татищев называл упомяну­тые формы правления правильными («порядочными») и допускал возможность их вырождения в неправильные: политии — в демо­кратию или охлократию, аристократиии — в олигархию, монар­хии — в тиранию. Он соглашался с античными мыслителями так­же в том, что «лучшую пользу представляют» «смешанные правительства», сочетающие элементы различных форм правления. В трактате «Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах» Татищев называет такие власти «чрезвычайными»; они, по его сло­вам, «суть весьма разных состояний, яко негде имеется государь, но без совета знатных ничего делать не может».

Вопрос о том, какая форма правления является наиболее соот­ветствующей общей пользе того или иного народа, должен был решаться, по мнению Татищева, с учетом географического места его обитания, размера территории, на которой он проживает, его просвещенности. Так, по его словам, «в единственных градех или весьма тесных областях», где всем хозяевам домов можно быстро собираться, «демократия с пользою употребиться может, а в вели­кой области уже весьма неудобна». В областях, хотя и состоящих из нескольких городов, но от нападений неприятельских хорошо защищенных, расположенных, например, на островах, может, ари­стократическое правление быть полезно, особенно если народ про­свещен и законы соблюдает без принуждения, «тамо так острого смотрения и жестокого страха не требуется». Что же касается ве­ликих и обширных по территории государств, «для многих соседей завидуюсчих», то они, отмечал Татищев, не могут управляться ни демократически, ни аристократически, «особливо где народ не до­вольно учением просвясчен и за страх, а не из благонравия или познания пользы и вреда закон хранит, в таковых не иначей, как само — или единовластие потребно».

Для России своего времени Татищев считал наилучшей фор­мой правления монархию. К этому выводу его приводили не только вышеизложенные чисто умозрительные суждения, но и анализ рус­ского исторического опыта, из которого, по его словам, «всяк может видеть, сколько монархическое правление государству нашему прот-чих полезнее, чрез которое богатство, сила и слава государства умножается, а чрез протчее умаляется и гниет».

Татищев признавал идею божественного происхождения вер­ховной государственной власти. В «Духовной» — в отеческом заве­щании-наставлении к своему сыну он писал: «В службе государю и государству должен ты быть верен и прилежен во всяком поло­женном на тебе деле, так о пользе общей, как о своей собственной, прилежать и государю, яко от Бога поставленной над тобою влас­ти, честь и повиновение отдавать».

Однако в трактате «Разговор двух приятелей о пользе науки и училища» и в первой части «Истории Российской» Татищев утвер­ждал, что государство возникает вследствие заключения договора, посредством которого «для защищения своего от нападения силь-наго» многие люди «общего благополучия единомышленно искать и от насилия защищать обяжутся». По его мнению, такой договор заключается в силу действия естественного закона. В соответствии с данным законом человек рождается вольным существом. «Воля по естеству человеку толико нужна и полезна, — подчеркивает Татищев, — что ни едино благополучие ей сравниться не может и ничто ей достойно есть». Однако так как по природе своего есте­ства «человек всякой на все не есть способен, но требует от других помощи и милости», то необходимо ему «взаимно за требуемое от другаго благодеяние и милость показать. Но дабы обоим было изве­стно и благонадежно, того ради нуждно есть им междо собою дого­вор учинить». По этому договору воля человека подчиняется общей воле, общее благополучие собственному благополучию каждого от­дельного человека предпочитается. Иначе говоря, «воле человека положена узда неволи для его же пользы».

В. Н. Татищев внес большой вклад в развитие русской юрис­пруденции. Он первым из ученых обнаружил (в 1737 г. в составе Новгородской первой летописи младшего извода) «Русскую Прав­ду». Он открыл для историко-правовой науки и Судебник 1550 г. Оба эти правовые памятники были им прокомментированы и под­готовлены к изданию.

Юриспруденцию Татищев ставил на второе место в иерархии наук — первой и высшей наукой он называл богословие. Юриспру­денция, писал он, это наука, «которая учит благонравию и долж­ности каждого к Богу, к себе самому и другим, следственно, к при­обретению’ спокойности души и тела. Но не может никакое юрист мудрым назван быть, если не знает преждних толкованей и преней о законех естественном и гражданском. И как может судиа право дела судить, если древних и новых законов и причин пременениям неизвестен, для того ему нуждно историа о законех знать».

Признавая, что самодержцы «никаким законам не подлежат и никаких правил хранить (в смысле «соблюдать». — В. Т.), Кроме божественных, не должны» и что «законоиздание» состоит «един­ственно во власти монаршеской, Татищев полагал все же, что при издании законов необходимо следовать определенным принципам. По его мысли, государь должен руководствоваться при «законоиз-дании» стремлением «к пользе обсчей и справедливости». Государи могут, допускал он, в случае, когда «для тягости труда не всегда к тому время имеют», а также «от любви отеческия к подданным, храня пользу оных» доверить сочинение законов людям «довольно в законах искусным и отечеству безпристрастно верным». Однако при этом сочинителям законов необходимо, считал Татищев, со­блюдать следующие правила: 1) чтобы закон был понятен, писать его следует на таком языке, на котором большая часть народа го­ворит; 2) чтобы закон действовал, он должен соответствовать есте­ственному закону, дабы то, что им в качестве зла представляется, не почиталось бы в законах гражданских за добро; 3) чтобы законы один другому ни в чем не противоречили, дабы «как судящие, так и судящияся не имели случая законы по своим: прихотям толко­вать и тем коварством законы скрытно нарушать»; 4) чтобы всякий закон немедленно всем» объявлялся и становился известным, «ибо кто, не зная закона, преступит, тот по закону оному осужден быть не может».

< Попередня Наступна >