Исторические аспекты становления различных форм социальной опеки и попечительства над детьми в России

Любое общество оказывает социальную помощь и поддержку своим детям в той или иной форме. Развитие общества и государства вызывает развитие социальной защиты, как способа сохранения и стабилизации жизни. Существует неоспоримая закономерность: чем более развито общество, тем более оно печется о тех, кто не может сам себя обеспечить, содержать и образовывать. Очевидно, что не всегда социальные работники оперировали терминами «социализация», «социальная опека», «социальное попечительство», «социальное призрение» и т.д. В Российском государстве процессы становления социальной защиты, опеки и попечительства можно рассматривать в исторической перспективе.

Уже в древних славянских общинах мы можем обнаружить общинно-родовые формы помощи и поддержки, «связанные с языческим родовым пространством, в качестве которого выступает «вервь» — круговая порука. В языческую эпоху через нее была заложена традиция заботы о слабых и немощных — стариках, детях, женщинах». В качестве основных институтов, оказывавших поддержку детям, фактически сохранявших им жизнь, можно назвать институт детского сиротства. (Сиротами в те времена называли и детей и стариков, относя их к одной социальной группе). Этот институт вырос из домашнего рабства, когда в голодные годы детей продавали, чтобы сохранить им и себе жизнь. Тогда же развился институт приймачества, когда семья принимала сироту, который вел хозяйство, почитал новых родителей и обязан был их похоронить. Таким образом, решение проблемы сиротства через приемную семью возник очень рано и является одной из древнейших форм социального попечения.

Другой формой поддержки сироты была общинная, мирская помощь, когда ребенок переходил из дома в дом на кормление.

Сироте могли назначать «общественных» родителей, которые брали его на свой прокорм.

В системе общественных «помочей» можно выделить сиротские и вдовьи помочи, когда данная группа обездоленных «снабжалась за счет общества хлебом, дровами, лучинами». Лозовская Е.Г., Новак Е.С., Краснова В.Г. История социальной работы в России. — Волгоград, Перемена, 2001, с.13

Таким образом, в древнейший период славянской истории зарождаются формы помощи и поддержки, которые в дальнейшем станут основой для христианской модели помощи и поддержки нуждающимся детям.

Парадигма помощи и поддержки в период с IX по первую половину XVII века существенно изменяется. Для этого времени характерны три основные тенденции: монастырская система помощи, государственная система защиты и первые светские тенденции благотворительности. «С изменением общественных отношений система социальной помощи также меняется: общество создает новую ее модель, соответствующую ее потребностям и представлениям. Система социальной помощи в период феодализма носила многосубъектный характер и имела полиморфизм экономических основ». Шарин В. Социальная помощь в средние века//Социальное обеспечение, 2005, №9, с.18

Первоначальные тенденции помощи в этот период времени были связаны с княжеской защитой и попечительством. Князь Ярослав Владимирович, принявший престол в 1016 году, учредил сиротское училище. Призрение бедных, страждущих, сирот было одной из главных забот Владимира Мономаха.

В России среди монастырей и крупных храмов не было таких, которые не содержали бы больницы, богадельни или приюты. В XIV-XVI веках основным субъектом социальной помощи детям становится церковь. Милосердие, естественно, базировалось на религиозных догматах, в первую очередь о любви к ближнему, как к самому себе. «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». Библия. — М., Российское библейское общество, Мф. 5:7, с.6 Среди священников вызывают глубокое восхищение и уважение Преподобный Серафим Саровский, Старец Амвросий, Сергий Радонежский.

В этот период еще не сформировался институт детства, общество не воспринимала детей как ценность. Но все же есть примеры оказания поддержки именно детям-сиротам, относящиеся к тому времени. Помощь идет не столько от церкви, сколько от простых мирян, прихода. Поэтому принято выделять особый институт церковно-приходской помощи сиротам того времени — скудельницы. «Скудельница — это общая могила, в которой хоронили людей, умерших во время эпидемий, замерзших зимой и т.п. При скудельницах сооружались сторожки, куда привозились брошенные дети. Занимались их призрением и воспитанием скудельники — старцы и старухи, которые специально подбирались и выполняли роль сторожа и воспитателя» Галагузова М.А., Галагузова Ю.Н., Штинова Г.Н., Тищенко Е.Я., Дьяконов Б.П. Социальная педагогика.Учеб. пособие для ВУЗов — М., ВЛАДОС, 2001, с.30

. Содержались сироты в скудельницах за счет подаяний населения окрестных сел и деревень. Люди приносили одежду, обувь, продукты питания, игрушки. Скудельницы были своеобразными детскими домами.

К началу XVI века, наряду с личным участием любого человека в благотворительной деятельности, в деле оказания помощи нуждающимся наметилась новая тенденция, связанная с благотворительной деятельностью государства.

С начала XVII века происходит зарождение государственных форм призрения, открываются первые социальные учреждения. Историю призрения детства на Руси связывают с указом царя Федора Алексеевича, в котором говорилось о необходимости обучения детей грамоте и ремеслам.

Но более всего истории известно имя великого реформатора — Петра I, который в свое правление создал государственную систему призрения нуждающихся, выделил категории нуждающихся, ввел превентивные меры борьбы с социальными пороками, урегулировал частную благотворительность, закрепил законодательно свои нововведения.

Впервые при Петре I детство и сиротство становятся объектом попечения государства. «Сироты появлялись в результате стихийных бедствий, войн. Но, прежде всего, сиротами становились «незаконно прижитые дети». Православная церковь относилась нетерпимо к внебрачным связям и детям, которых называли «зазорными детьми». В 1682 году нищие безродные дети выделяются из общего числа нищих. Тем самым государство, с одной стороны, признаёт то, что дети стали нищими не по своей вине, а с другой стороны, считает, что дети достойны особой заботы. С одной стороны, общество порицало безродность, безродительство, а с другой — чувствовало свою ответственность за решение проблемы» Назарова И.Б. Адаптация и возможные модели мобильности сирот, Глава 3- Режим доступа: www.ecsocman.ru. В начале 18 века открываются приюты для «зазорных младенцев», куда было приказано брать незаконнорожденных с соблюдением анонимности происхождения. Малолетние брошенные дети обеспечивались государством, и в казне были предусмотрены средства на содержание детей и обслуживающих их людей. Если выросшие, обученные ремеслам дети, теряли здоровье, душевное или физическое, то они могли вернуться в приюты как в родной дом.

При Екатерине Великой открылись воспитательные дома для незаконнорожденных детей.

При Павле 1 на государственном уровне стали заботиться не только о детях-сиротах, которых пристраивали в крестьянские семьи, но и о глухонемых детях. В этот же период начинают создаваться общественные организации, расцветает частная благотворительность. В 1842 г. начал работу опекунский совет под руководством княгини Н.С.Трубецкой. Первоначально деятельность совета была сосредоточена на организации свободного времени бедных детей, остающихся в дневное время без присмотра родителей. Позднее при совете стали открываться отделения для сирот.

Еще Петр 1 наказывал за убийство незаконнорожденных детей смертной казнью. К XIX веку ребенок уже обрел права, независимо от возраста. Ему была от самого рождения государством гарантирована жизнь.

До начала XX века попечение над детьми-сиротами развивалось в рамках светской благотворительности. Императорские общества собирали пожертвования от частных лиц и передавали их на воспитание сирот. Особое внимание императрица Мария Федоровна обратила на Воспитательные дома, детская смертность в которых была ужасающей. Она улучшила условия воспитания детей, увеличив занимаемые Воспитательным домом Санкт-Петербурга площади. Императрица открыла новые учебные и благотворительные заведения. К 1802 году в Москве и Петербурге были открыты женские учебно-воспитательные учреждения имени Св. Екатерины. В 1807 году основан Павловский военно-сиротский институт, в 1817 году — Харьковский институт благородных девиц. Причем начальству предписывалось заботиться не только о трудоустройстве выпускниц, в основном гувернантками, разбирать их несогласия с семействами, где они будут жить, печься о выдаче их в замужество, а также ходатайствовать по делам воспитанниц и после выпуска их из заведения. Император Николай 1 учредил сиротские институты. Он реорганизовал образование в Воспитательных домах Москвы и Санкт-Петербурга. Внебрачные дети и дети-сироты получали такое хорошее образование, что участились случаи, когда родители подкидывали детей в эти Воспитательные дома, надеясь, что у них будет счастливое будущее. «Примечательной чертой этого периода является зарождение профессиональной помощи и появление профессиональных специалистов в области общественного призрения» Галагузова М.А., Галагузова Ю.Н., Штинова Г.Н., Тищенко Е.Я., Дьяконов Б.П. Социальная педагогика.Учеб. пособие для ВУЗов — М., ВЛАДОС, 2001, с.31

В советский период благотворительность стала сугубо государственным делом. Поэтому все детские учреждения. В том числе и детские дома, были практически целиком и полностью на государственном обеспечении. Даже помощь, оказываемая детским домам в то время, исходила от государственных предприятий или школ. Сразу после октябрьской революции частная благотворительность была запрещена. С сиротством в различных его проявлениях боролись государственными силами. Например, была создана Комиссия по улучшению жизни детей при ВЦИКе в 1921 году. Были созданы трудовые коммуны для социализации беспризорных детей, большинство которых после войн и революций остались сиротами. В 1928 году практика принятия детей в семьи сделала новый виток. ВЦИК принял постановление «О передаче воспитанников детских домов и других несовершеннолетних сирот трудящимся в городах и рабочих поселках». Общая тенденция того времени, как можно быстрее дать детям рабочую профессию и выпустить их «в жизнь».

К середине 30-х годов с окончательным утверждением в стране тоталитарного режима все разнообразие различных видов детских учреждений практически исчезло и было заменено системой детских домов — интернатов, которая просуществовала до 90-х годов.

Общее число детских домов в послевоенные годы постепенно сокращалось. В середине 60-х правительство приняло решение преобразовать большую часть детских домов в школы — интернаты, так как у них была большая вместимость. Детские дома потеряли свою первоначальную неповторимость.

В 1985 году ЦК КПСС и Совмин СССР приняли решение «О мерах по улучшению обеспечения детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей в домах ребенка, детских домах, школах-интернатах».

В 1988 г. принято постановление «О создании детских домов семейного типа».

В начале 90-х государство и правительство стало мыслить проектами и программами. Одной из самых примечательных программ 90-х является «дети России».

После 70-летнего перерыва Россия возвращается в мировое образовательное пространство. Изучается зарубежный опыт призрения, воспитания и обучения детей, издается переводная литература, происходит активный обмен специалистами. «В современных условиях идет формирование модели социальной работы, отражающей особенности социальных процессов современной России и использующей опыт и традиции организации социальной деятельности в сфере призрения и социального обеспечения» М.В. Ромм, Т.А. Ромм. Теория социальной работы.

С 1996 года социальная поддержка детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Регулируется главным для этой сферы законом № 159 (в ред. Федеральных законов от 08.02.1998 N 17-ФЗ, от 07.08.2000 N 122-ФЗ, от 08.04.2002 N 34-ФЗ, от 10.01.2003 N 8-ФЗ, от 22.08.2004 N 122-ФЗ) «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». Этот закон четко определяет понятия «дети-сироты» и «дети. Оставшиеся без попечения родителей».

«Дети-сироты — лица в возрасте до 18 лет, у которых умерли оба или единственный родитель;

Дети, оставшиеся без попечения родителей, — лица в возрасте до 18 лет, которые остались без попечения единственного или обоих родителей в связи с отсутствием родителей или лишением их родительских прав, ограничением их в родительских правах, признанием родителей безвестно отсутствующими, недееспособными (ограниченно дееспособными), находящимися в лечебных учреждениях, объявлением их умершими, отбыванием ими наказания в учреждениях, исполняющих наказание в виде лишения свободы, нахождением в местах содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений; уклонением родителей от воспитания детей или от защиты их прав и интересов, отказом родителей взять своих детей из воспитательных, лечебных учреждений, учреждений социальной защиты населения и других аналогичных учреждений и в иных случаях признания ребенка оставшимся без попечения родителей в установленном законом порядке». Федеральный закон № 159 (в ред. Федеральных законов от 08.02.1998 N 17-ФЗ, от 07.08.2000 N 122-ФЗ, от 08.04.2002 N 34-ФЗ, от 10.01.2003 N 8-ФЗ, от 22.08.2004 N 122-ФЗ). — Режим доступа: www.rg.ru

В этом законе очерчивается круг учреждений, которые занимаются воспитанием и обслуживанием детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей: образовательные учреждения, учреждения социального обслуживания населения (детские дома-интернаты, в частности), учреждения системы здравоохранения (дома ребенка для совсем маленьких). Эти учреждения, наряду с приемной семьей, представляют собой еще и выражение форм устройства детей под опеку и попечительство. В законе утверждается обеспечение детей за счет государства. Детям лично и их родственниками это не стоит ни копейки. Даже став совершеннолетними, дети имеют право быть на полном государственном обеспечении, получая образование. Детям предоставляется бесплатное лечение, проезд, дополнительные гарантии прав на имущество и жилое помещение.

Страница 3

В дореволюционной России все нормы института опеки и попечительства располагались в гражданском законодательстве. Это не вызывало у ученых сомнений в целесообразности, хотя в 1912 г., например, М. Ошанин высказал мнение, что «призрение вообще, и в частности, покинутых детей представляет собою такого рода вопрос, который не может быть отнесен к чьей-либо определенной специальности» .

Позже, как уже указывалось, нормы об опеке меняли свое место. В советской литературе первоначально отмечалась искусственность размещения этих норм в семейном законодательстве, хотя аргументы при этом приводились довольно спорные. Так, А.Г. Гойхбарг считал, что опека отдалилась от семьи и забота о детях перестала быть только семейным делом . При этом помещение правил об опеке в Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве он объяснял «соображениями законодательной техники». Но со временем принадлежность опеки семейному праву перестала оспариваться. Так, в 1966 г. А.И. Пергамент отмечала распространение «взгляда на опеку как на институт семейного права» . Однако, например, Г.М. Свердлов считал, что «институт опеки и попечительства в целом рассматривается наукой гражданского права (в связи с вопросом о дееспособности физического лица). В семейном же праве вопросы опеки и попечительства рассматриваются лишь в той мере, в какой они касаются детей и семьи» .

Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье, а также КоБС РСФСР 1969 г. сохранили положения об опеке и попечительстве. В ГК РСФСР 1964 г. (в соответствующих положениях о дееспособности граждан и о деликтах) присутствовали лишь несколько отдельных норм об опеке. В науке этого периода не был выработан единый подход к определению места института опеки и попечительства. В.А. Рясенцев полагал, что законодательство об опеке и попечительстве как особая совокупность норм «включает семейно-правовой и гражданско-правовой институты опеки и попечительства» . Таким образом, он допускал одновременное существование двух институтов опеки и попечительства, с чем нельзя согласиться, поскольку и гражданско-правовые, и установленные семейным законодательством обязанности опекунов охвачены общей задачей, общим назначением.

Необходимо отметить непоследовательность позиции Н.М. Ершовой по этому вопросу. Так, в 1971 г. она называла опеку и попечительство самостоятельным институтом советского права , а в 1977 г. предлагала определять его как часть семейного права (его институт), отмечая, что «в гражданском законодательстве нормы об опеке и попечительстве не образуют обособленного автономного раздела, поскольку они входят составным элементом таких институтов гражданского права, как дееспособность, представительство, сделки, возмещение вреда» . В то же время уже в 1984 г. ею высказана мысль о том, что опеку и попечительство следует считать «комплексным разделом семейного и гражданского права» . Все эти взгляды, разумеется, базировались на ныне утративших силу нормах, поэтому с позиции нового законодательства анализируемые мнения отчетливо представляются ошибочными.

Принятие первой части Гражданского кодекса Российской Федерации , в которой содержится десять статей, посвященных установлению, осуществлению и прекращению опеки и попечительства, ознаменовало «уход» института из семейного законодательства. Окончательно это перемещение состоялось с введением в действие СК РФ, гл. 20 которого носит название «Опека и попечительство над детьми», что соответствует п. 1 ст. 31 ГК РФ.

Однако во мнениях современных правоведов по вопросу о месте системы норм об опеке и попечительстве единство не обнаруживается. И.М. Кузнецова называет опеку правовым институтом , А.М. Нечаева, отмечая рассредоточение норм об опеке и попечительстве в гражданском и семейном законодательстве и не находя в этом никакого противоречия, указывает: «ГК рассматривает опеку и попечительство как гражданско-правовой институт, а для СК — это, прежде всего, форма устройства детей, оставшихся без родительской заботы» . Тем самым А.М. Нечаева, по-видимому, допускает принадлежность норм об опеке и попечительстве одновременно двум отраслям законодательства. Во всяком случае, такая позиция является неопределенной, поскольку допускает совмещение различных понятий.

Действительно, СК РФ рассматривает опеку и попечительство как форму устройства, но нельзя отрицать и того, что соответствующие нормы занимают определенное место в структуре кодекса.

Л.М. Пчелинцева полагает, что институт опеки и попечительства является комплексным, поскольку «основан на нормах не только семейного, но и гражданского права, а также административного права» . Соглашаясь в принципе с оценкой системы норм об опеке как комплексного института, хотелось отметить определенную неточность предложенной Л.М. Пчелинцевой формулировки. Институт не основывается на нормах, а состоит из них, а кроме того, в нем присутствуют нормы разных отраслей законодательства, а не отраслей права.

Современные ученые-цивилисты, рассматривая положения гражданского законодательства об опеке и попечительстве, либо категорически утверждают, что институт опеки и попечительства целиком принадлежит гражданскому праву , либо присоединяются к наиболее распространенному мнению о том, что это институт комплексный.

Интересно, что во французском праве все необходимые нормы об опеке размещены в гражданском кодексе (том 1, гл. 2 X титула Французского гражданского кодекса). Во второй половине XX в. институт опеки во Франции подвергся весьма значительным изменениям — в текст кодекса были внесены существенные поправки и дополнения (законами от 14 декабря 1964 г., 5 июля 1974 г., 11 июля 1975 г., 23 декабря 1985 г., 10 июля 1989 г., 8 января 1993 г.). При этом значительную часть находящихся в настоящее время во Французском гражданском кодексе норм об опеке составляют положения публично-правового характера. Сам кодекс, как известно, весьма значителен по объему и охватывает своим регулированием множество отношений. В Гражданском кодексе Квебека положения об опеке и попечительстве также помещены в книге первой «О лицах». Соответствующие нормы расположены внутри титула четвертого «О дееспособности лиц» — это главы вторая и третья титула («Об опеке над несовершеннолетним» и «О режимах надзора над совершеннолетним») . Известно, что на структуру и содержание этого кодекса в значительной степени повлияло французское гражданское право. Место института опеки и попечительства в Гражданском кодексе Квебека сходно с тем местом, которое отводит ему Французский гражданский кодекс.

Аналогичным образом решает данный вопрос и Гражданский кодекс Испании 1889 г. Книга первая этого Кодекса «О лицах» регулирует вопросы гражданства, брака и развода, семейных отношений, опеки и попечительства. Сходное расположение норм имеет место и в Гражданском законе Латвийской Республики. Его первая часть носит название «Семейное право», а ее четвертый раздел посвящен целиком опеке и попечительству. Общие положения об опеке и попечительстве помещены в первых разделах Гражданских кодексов Кыргызской Республики, Республики Беларусь, Азербайджанской Республики. Гражданское законодательство этих государств по существу мало отличается от гражданского законодательства РФ.

Пандектные системы также размещают положения об опеке и попечительстве внутри гражданского законодательства, однако относят их к разделу семейных прав. В Японии институт опеки находится в четвертом разделе Гражданского кодекса, посвященном регулированию семейных отношений . В юридической литературе по зарубежному праву опеку и попечительство прямо называют гражданско-правовым институтом, состоящим из «комплекса мер охраны личных и имущественных прав несовершеннолетних» .

Тем не менее, институт опеки и попечительства не везде занимает место среди норм гражданского законодательства. Так, в Гражданском кодексе Республики Казахстан положений об опеке и попечительстве нет. Закон Республики Казахстан от 17 декабря 1998 г. «О браке и семье» содержит разд. 4 «Опека и попечительство», который включает соответствующие положения об охране интересов не только несовершеннолетних, но и совершеннолетних подопечных. Таким образом, эта правовая система разграничивает предметы гражданского и семейного законодательства и определяет место института опеки и попечительства в соответствии с прежней традицией советского права.