Раздел 2. Охрана и защита прав человека

ГРАЧЕВ С.А.,

кандидат юридических наук, доцент, sergeyag@inbox.ru Кафедра предварительного расследования; Нижегородская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации, 603950, г. Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3

GRACHEV S.A.,

Candidate of Legal Sciences,

associate professor,

Chair of preliminary investigation;

Nizhny Novgorod Academy

of the Ministry of the Interior

of the Russian Federation,

Ankudinovskoe Highway 3,

Nizhny Novgorod, 603950,

Russian Federation

К ВОПРОСУ О ПРЯМОМ действии конституции российской ФЕДЕРАЦИИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ

Аннотация. Несмотря на то, что Конституция Российской Федерации принята 25 лет назад, положение о прямом действии ее норм не всегда реализуется должностными лицами и органами, ведущими уголовное судопроизводство. В статье отмечается, что механизм реализации права на защиту (по назначению) лица, законные интересы которого могут быть существенно затронуты действиями, проводимыми по проверке сообщения о преступлении, в том числе и сообщающего о явке с повинной, законодательством не определены. Правовой режим осмотра жилища, в котором было совершено преступление, в отсутствие проживающих в нем лиц создает препятствия для правоохранительной деятельности. Автором сделан вывод о том, что, несмотря на развитие отдельных положений Конституции Российской Федерации, в отраслевом законодательстве, позициях Верховного Суда Российской Федерации и Конституционного Суда Российской Федерации не содержится исчерпывающего механизма, позволяющего обеспечить конституционные права и свободы личности, в результате чего происходит их ограничение. В связи с указанными обстоятельствами констатируется, что нормы Конституции Российской Федерации не всегда имеют прямое действие в уголовном судопроизводстве.

Ключевые слова: Конституция Российской Федерации; прямое действие; уголовное судопроизводство; проверка сообщения о преступлении; права и свободы; следственные действия.

TO THE QUESTION OF DIRECT ACTION OF THE CONSTITUTION OF THE RUSSIAN FEDERATION IN CRIMINAL PROCEEDINGS

В текущем году отмечается 25-летие принятия Конституции Российской Федерации. Значительный период ее действия

позволяет оценить, насколько положения данного акта, который занимает главенствующее место в правовой системе стра-

ны, обеспечивают реальное функционирование прав и свобод человека и гражданина.

Конституция Российской Федерации непосредственно закрепляет прямое действие своих норм (ч. 1 ст. 15). Пленум Верховного Суда Российской Федерации, развивая указанное положение, в постановлении от 31 октября 1995 г. N 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» обращает внимание правоприменителя на то, что следует «во всех необходимых случаях применять Конституцию Российской Федерации в качестве акта прямого действия»*.

Не вдаваясь в дискуссию о сути и содержании прямого действия Конституции Российской Федерации, поддержим позицию М.А. Краснова и В.А. Кряжкова о том, что прямое действие Конституции Российской Федерации представляет собой принцип, действие которого проявляется в том, что ее нормы применяются непосредственно на всей территории Российской Федерации без каких-либо исключений и независимо от существования детализирующего законодательства, не нуждаются в подтверждении или воспроизводстве на региональном уровне либо принятии специального акта. Конституция Российской Федерации подлежит реализации независимо от наличия или отсутствия конкретизирующих и развивающих ее нормативных актов, что имеет особое значение и специально фиксируется применительно к правам, свободам и обязанностям граждан Российской Федерации .

Для уголовного судопроизводства положение о прямом действии и верховенстве Конституции Российской Федерации, как представляется, состоит в том, что если в нормах отраслевого закона (то есть УПК РФ) отсутствуют необходимые нормы — регуляторы отношений, то должностным лицам и органам, ведущим процесс, следует применять Конституцию Российской Федерации. Кроме того, если нормы отраслевого закона регулируют общественные отношения иначе, чем нормы Конституции, то применяются нормы последней.

Конституция, являясь актом высшей юридической силы, обеспечивает, как правило, более высокий стандарт прав и свобод человека и гражданина по сравнению с отраслевым законом. В связи с этим в таком случае следует применять нормы Конституции.

Нормы Конституции Российской Федерации, регулирующие уголовно-процессуальные отношения, нашли свое продолжение и детализацию в УПК РФ, и прежде всего в качестве принципов уголовного судопроизводства. В частности, в процессуальном законодательстве провозглашено равенство всех перед законом и судом, неприкосновенность частной жизни, тайна переписки, телефонных переговоров, телеграфных сообщений, право на защиту от подозрения и обвинения и другие.

Прежде всего следует обратить внимание на право любого человека не свидетельствовать против самого себя и своих близких родственников. Во-первых, отметим, что предусмотренное ст. 51 Конституции Российской Федерации право должностными лицами органов уголовного преследования разъяснялось участникам уголовного судопроизводства избирательно, с учетом проводимых в их отношении процессуальных действий и стадии уголовного судопроизводства, на которой это лицо вовлекается в процесс. При допросе рассматриваемое право разъяснялось всем допрашиваемым, а при получении объяснений это происходило не всегда.

Необходимость разъяснения положений ст. 51 Конституции Российской Федерации применительно к порядку получения объяснений в ходе доследствен-ной проверки сообщения о преступлении (ст. 144 УПК РФ) была прямо закреплена в уголовно-процессуальном законе только спустя два десятилетия с момента принятия Конституции Российской Федерации**.

Естественно, что подобной детализации данного права опрашиваемого непо-

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

* Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996. N 2.

средственно в тексте ст. 144 УПК РФ требовала необходимость защиты прав и свобод личности, вовлеченной в уголовное судопроизводство, поскольку при получении объяснений в правоохранительной практике такое право лицам повсеместно не разъяснялось.

Более того, сотрудники органов дознания и предварительного следствия, не разъяснявшие положения ст. 51 Конституции Российской Федерации при получении объяснений, аргументировали это тем, что право не свидетельствовать может возникнуть только в процессе сви-детельствования, то есть при даче показаний — на допросе. Во всех остальных случаях свидетельствования нет, следовательно, рассматриваемое право разъяснению и реализации в ходе получения объяснений (доследственной проверки) не подлежит.

К тому же, несмотря на доказательственное по своей сути значение объяснений в уголовном судопроизводстве*, суды Российской Федерации, в том числе и Верховный Суд Российской Федерации, неоднократно отмечали, что доказательственным значением объяснения, полученные при проверке сообщения о преступлении, не наделены. Подобная точка зрения, как представляется, утвердилась в теории и правоохранительной практике отчасти в связи с тем, что при получении объяснений отсутствуют необходимые гарантии достоверности полученной информации, такие как неразъяснение уголовной ответственности за отказ от дачи объяснений и их заведомую ложность, а также возможность применения процессуального принуждения к лицам, отказывающимся давать объяснения.

Именно в силу этого, как представляется, значение обеспечения прав и свобод человека при получении объяснений принижалось. В настоящее время подобная практика меняется, однако темпы ее изменения остаются недостаточными.

Право на неприкосновенность жилища закреплено в ст. 25 Конституции Россий-

ской Федерации. Нарушение этого положения возможно лишь в исключительных случаях, предусмотренных федеральным законом, или по судебному решению.

Это конституционное положение нашло свое развитие в УПК РФ в следующих нормах:

— для проведения осмотра жилища необходимо согласие проживающих в нем лиц;

— отсутствие такого согласия является основанием для обращения в суд за получением согласия на осмотр жилища;

— обыск и выемка в жилище возможны только по судебному решению.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации применительно к порядку проведения рассматриваемого следственного действия детализировал категорию «согласие проживающих лиц», установив, что согласие на производство осмотра жилища означает согласие всех проживающих в данном жилище лиц на его осмотр. На производство осмотра жилища необходимо получить судебное решение, если хотя бы одно из проживающих в нем лиц возражает против осмотра**. Таким образом, согласия одного из проживающих в жилище (при несогласии остальных на такой осмотр) явно недостаточно для проведения рассматриваемого следственного действия без судебного решения.

Подобную правовую позицию Верховного Суда Российской Федерации следует признать целесообразной, поскольку названное постановление, по сути, устанавливает более высокий стандарт обеспечения указанного права граждан, чем УПК РФ. В практической деятельности имели место случаи избирательного получения такого согласия только одного проживающего и проведения осмотра жилища без получения судебного решения при наличии возражений против осмотра других жильцов.

* Автором разделяется точка зрения ряда ученых о том, что объяснения обладают доказательственным значением .

** См. пункт 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 1 июня 2017 г. N 19 «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)». (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2017. N 7).

Полагаем, что рассматриваемая норма должна работать следующим образом: следователь перед осмотром жилища получает на это согласие находящихся в жилище лиц из числа проживающих и обязательно обращается в суд по вопросу осмотра жилища, если хотя бы один из них против этого возразил. Если создается опасность уничтожения обстановки и следов преступления, то необходимо провести осмотр (как в исключительном случае, не терпящем отлагательства) с последующим уведомлением суда и прокурора о проведенном следственном действии для определения его законности, а также оценки допустимости собранных доказательств.

Вместе с тем Верховный Суд Российской Федерации не указывает в своем постановлении другой аспект, а именно возможность исключения из названной процедуры и правовой режим проведения сотрудниками правоохранительных органов осмотра жилища, в котором предположительно совершено преступление. Можно допустить, что, по мнению Верховного Суда, никаких отступлений от указанной процедуры быть не может, поэтому специального указания для регламентации подобной ситуации не требуется.

Как известно, проблемы с осмотром жилища возникают в случае, если отсутствуют лица, в жилище которых предположительно совершено преступление. В данной ситуации нет возможности выполнения требований закона по поводу получения согласия на производство осмотра. Однако сложности могут возникнуть и в случаях, когда жильцы имеются, но они не дают согласия на проведение осмотра.

При этом следственная практика может пойти разными путями.

Первый из них — отказаться от проведения осмотра и поручить органу дознания производство проверочных действий в рамках оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ). В данном случае сотрудники органа дознания вправе провести обследование жилища. Однако для применения этой процедуры также необходимо соответствующее основание — наличие материалов дела оперативного учета, позволяющих обратиться в суд за получением разрешения о проведении ОРМ.

Если, например, соседи сообщили о возможном совершении кражи из квартиры, жильцы которой уехали в другой город (страну) на длительное время, то осмотр жилища не проводится до возвращения лиц, могущих дать согласие на осмотр.

Указанный способ решения возможен не всегда, поскольку не позволяет во всех случаях изъять следы преступления (которые могут по прошествии времени исчезнуть) и зафиксировать обстановку места происшествия немедленно после совершения преступления (она также может подвергнуться изменению).

Для проверки поступившего сообщения о совершенном в жилище преступлении следователь может воспользоваться правом провести осмотр.

Если необходимо проведение осмотра жилища, в котором совершено преступление, то целесообразно поступить следующим образом: провести осмотр места происшествия с соблюдением дополнительных требований, установленных для осмотра жилища. В данном случае можно провести аналогию с ситуацией, когда на месте совершения преступления обнаруживается труп. При этом проводится осмотр места происшествия с соблюдением требований, установленных ст. 178 УПК РФ для осмотра трупа: к участию в следственном действии для осмотра тела покойного привлекается судебно-медицинский эксперт, а при невозможности его участия -врач; могут быть привлечены другие специалисты.

Однако на практике в случае необходимости осмотра жилища при наличии информации о совершенном в нем преступлении выполнение требований, предусмотренных ст. 12 УПК РФ, не происходит. Следователи поступают по-разному.

В первом случае следователи получают согласие проживающих лиц, когда сомнений в получении такого согласия не возникает. Например, от жителей квартиры, заявивших о краже их имущества из этой квартиры. При этом полученное согласие, по сути, носит формальный характер. Действительно, если гражданин обратился за помощью в правоохранительные органы по поводу совершенного в отношении его имущества преступления, вряд ли он станет возражать против действий (осмотра

жилища), направленных на поиск следов лиц, совершивших преступление.

Вторым вариантом, имеющим распространение на практике, является проведение осмотра места происшествия без выполнения требований, установленных для осмотра жилища (ст. 12 УПК РФ).

В этом случае проникновение в жилище осуществляется сотрудниками полиции на основании ст. 15 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ «О полиции»*, и при удостоверении факта совершения преступления в данном жилом помещении жильцы задерживаются и доставляются в орган внутренних дел. При проведении осмотра присутствующим разъясняется, что в жилом помещении совершено преступление и правовой режим правоохранительных действий в таком случае — проведение осмотра места происшествия. На момент осмотра дверь в жилое помещение открыта, жильцов в помещении нет, осмотр проводится без соблюдения конституционных условий. Соответственно, вопрос о согласии проживающих на месте происшествия на осмотр не поднимается, право на дачу согласия на осмотр жилища им не разъясняется. При этом не происходит и выполнение требований ч. 5 ст. 165 УПК РФ об уведомлении контрольно-надзорных органов о проведении рассматриваемого следственного действия.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Действительно, даже при стремлении следователей обеспечить соблюдение названных ч. 5 ст. 165 УПК РФ требований и конституционных прав участвующих лиц, которые не согласны на производство осмотра, вряд ли у них была бы такая возможность, поскольку УПК РФ не содержит регламентацию процедуры обращения следственных органов в суд за санкционированием следственных действий по материалу проверки (в отсутствие расследуемого следователем уголовного дела).

Законом не предусмотрена четкая процедура поиска, обнаружения и изъятия предметов и документов на стадии возбуждения уголовного дела, что заставляет следователей и оперативных сотрудников пытаться найти вариант обхода

* Собр. законодательства Рос. Федерации. 2011. N 7. Ст. 900; URL: http://www.pravo.gov.ru

конституционных требований. Речь идет о реализации правоохранительной деятельности по раскрытию и выявлению преступления без соблюдения прав лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование: подмена осмотром места происшествия фактического производства обыска, проведение личного досмотра граждан для получения достаточных данных, указывающих на признаки преступления. В последнем случае речь идет о повсеместном проведении указанного административного действия для обнаружения наркотических средств, оружия с последующим исследованием изъятого вещества и возбуждением уголовного дела.

По нашему мнению, поскольку Конституционный Суд Российской Федерации и Верховный Суд Российской Федерации в своих правовых позициях последних лет констатируют возможность осуществления уголовного преследования до принятия решения о возбуждении уголовного дела, то есть в процессе доследственной проверки сообщения о преступлении, постольку на законодательном уровне должна быть предусмотрена возможность проведения судебно-контрольных производств по вопросам ограничения конституционных прав граждан до возбуждения уголовного дела.

Напомним, что в своем постановлении Верховный Суд Российской Федерации закрепил возможность обжалования решений дознавателя, следователя и руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела, отказа в приеме сообщения о преступлении, бездействия при проверке этих сообщений, решений и действий должностных лиц, органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность по выявлению, пресечению преступлений, а также проверке поступивших заявлений и иных сообщений о совершенном или готовящемся преступлении**, которые могут иметь место до возбуждения уголовного дела.

** О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февр. 2009 г. N 1 // Рос. газ. 2009. 18 февр.

Статья 48 Конституции Российской Федерации закрепляет право граждан на получение квалифицированной юридической помощи с момента задержания или предъявления обвинения, устанавливая перечень лиц, имеющих рассматриваемое право (обвиняемый, подозреваемый), и момент его возникновения (момент задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения). Вместе с тем с момента принятия Конституции Российской Федерации стандарт обеспечения права на защиту в уголовном судопроизводстве существенно повышен. В связи с этим правом на защиту, как отмечается в правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации, обладает не только подозреваемый и обвиняемый, но и лицо, в отношении которого проводятся процессуальные действия в ходе доследственной проверки сообщения о преступлении, существенно затрагивающие его права.

В частности, в решениях Верховного Суда Российской Федерации неоднократно отмечалось, что правом на защиту обладают: лицо, в отношении которого осуществляются затрагивающие его права и свободы процессуальные действия по проверке сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном статьей 144 УПК РФ; подозреваемый; обвиняемый; подсудимый; осужденный; оправданный, а также любое иное лицо, права и свободы которого существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, свидетельствующими о направленной против него обвинительной деятельности, независимо от формального процессуального статуса такого лица*.

В другом постановлении Верховный Суд Российской Федерации закрепляет необходимость разъяснения и реализации права лица, обратившегося с явкой с повинной, не свидетельствовать про-

* См., например: Пункт 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2015 г. N 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве». (Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»).

тив самого себя, пользоваться услугами адвоката, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения органов предварительного расследования**. Речь в указанном случае также идет о стадии возбуждения уголовного дела, на которой следователь должен обеспечить заявившему о явке с повинной (по сути, потенциальному подозреваемому) реализацию права на адвоката-защитника. В связи с этим возникает вопрос о том, каким образом следователь в ходе доследствен-ной проверки может обеспечить участие защитника (адвоката) лица, чьи права и законные интересы затрагиваются проводимыми действиями.

Представляется, что в подобной ситуации следователь должен принять меры к допуску защитника как по соглашению, так и по назначению при наличии обстоятельств, указанных в ст. 51 УПК РФ, однако перед следователем возникает вопрос об оплате участия защитника-адвоката по назначению органов предварительного следствия.

Если такое обременение возложить на государственный бюджет (при наличии к тому соответствующих оснований), то для оплаты услуг адвоката адвокатская контора и сам адвокат должны предоставить следователю необходимый пакет документов: реестр о взыскании гонорара, справку-график об участии адвоката в следственных действиях по уголовному делу, копию ордера адвоката, заявление адвоката на имя следователя о выплате, а следователь — постановление об оплате услуг адвоката. В составляемых документах, необходимых для осуществления выплаты адвокату, должны быть указаны не только дата и перечень проведенных с участием адвоката следственных (процессуальных) действий, но и номер уголовного дела, по которому эти действия проводились.

Статья 131 УПК РФ и нормативные акты, предусматривающие порядок расчета и возмещения процессуальных издер-

** Пункт 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 нояб. 2016 г. N 55 «О судебном приговоре». (Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс»).

жек*, регулируют порядок оплаты труда адвоката-защитника по назначению исключительно при его участии в процессуальных действиях по уголовному делу. Таким образом, отсутствие номера расследуемого уголовного дела обоснованно вызовет вопросы ревизии о правомерности расходования бюджетных средств.

Единственным вариантом остается выбор лицом, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, защитника по соглашению. Либо, в случае отсутствия такой возможности у лица, чьи права существенно затрагиваются проводимыми проверочными действиями, оплата услуг адвоката должна быть произведена из собственных средств следователя.

Указанное объясняет причину длительности решения следователями вопроса об обеспечении участия защитника-адвоката по назначению лицу, в отношении которого проводятся соответствующие процессуальные действия или заявившему о явке с повинной. Однако, как подчеркивает В.А. Лазарева, гарантированное Кон-

* О порядке и размере возмещения процессуальных издержек, связанных с производством по уголовному делу, издержек в связи с рассмотрением дела арбитражным судом, гражданского дела, административного дела, а также расходов в связи с выполнением требований Конституционного Суда Российской Федерации и о признании утратившими силу некоторых актов Совета Министров РСФСР и Правительства Российской Федерации (вместе с «Положением о возмещении процессуальных издержек, связанных с производством по уголовному делу, издержек в связи с рассмотрением дела арбитражным судом, гражданского дела, административного дела, а также расходов в связи с выполнением требований Конституционного Суда Российской Федерации»): постановление Правительства Российской Федерации от 1 дек. 2012 г. N 1240: ред. от 26 янв. 2018 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2012. N 50 (ч. 6). Ст. 7058; URL: http://www.pravo.gov.ru; Об утверждении порядка расчета вознаграждения адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, в зависимости от сложности уголовного дела: приказ Минюста России и Минфина России от 5 сент. 2012 г. N 174/122н // Рос. газ. 2012. 21 сент.

ституцией Российской Федерации право каждого на получение квалифицированной юридической помощи должно рассматриваться как неотъемлемое условие достижения самого назначения уголовного судопроизводства» .

Проблемой в данном случае является не наличие конституционных норм или отраслевого законодательства, противоречащего нормам Конституции Российской Федерации, а то, что ведомственные инструкции запаздывают с регулированием правоотношений, развивающихся в связи с решениями высших судебных инстанций Российской Федерации. Принцип деятельности должностных лиц органов уголовного преследования, не позволяющий прямо исполнять положения Конституции Российской Федерации, как представляется, состоит в том, что «можно только то, что прямо разрешено» конституцией, уголовно-процессуальным кодексом и другими нормативными актами. Соответственно, даже если следователь привлекает адвоката в ходе доследственной проверки, то сотрудники финансовых подразделений не оплатят участие последнего. Если будет проведен осмотр жилища до возбуждения уголовного дела, то суд не примет на данном этапе материалы для проведения су-дебно-контрольного производства.

В подобной ситуации возникают проблемы у должностных лиц органов предварительного следствия и дознания, на которых возлагаются функции осуществления правоохранительной деятельности и достижение назначения уголовного судопроизводства, в условиях отсутствия в законах и подзаконных нормативных актах четкой процедуры обеспечения конституционных прав и свобод человека и гражданина.

Рассмотренные примеры правоохранительной деятельности не позволяют утверждать, что по прошествии 25 лет с момента принятия Конституции Российской Федерации все ее положения получили необходимое воплощение. Определенный сдвиг к повышению стандарта обеспечения в уголовном судопроизводстве предусмотренных конституцией прав и свобод произошел, однако утверждать, что все задачи решены, пока преждевременно. Кроме того, необходимо отме-

тить, что отдельные нормы Конституции Российской Федерации имеют меньший стандарт обеспечения прав и свобод че-

ловека и гражданина, чем другие источники отечественного уголовно-процессуального права.

Список литературы

1. Краснов М.А. Кряжков В.А. Толковый словарь конституционных терминов и понятий. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. 418 с.

2. Панокин А.М. Порядок рассмотрения сообщения о преступлении в уголовном процессе // Актуальные проблемы российского права. 2013. N 11. С. 1461-1465.

3. Терехин В.В. Допустимость материалов проверки как доказательств // Российский следователь. 2013. N 13 С. 28-30.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

4. Доля Е. Правовое значение результатов гласных оперативно-розыскных мероприятий для уголовного дела и реформы уголовного процесса // Законность. 2011. N 4. С. 16-22.

5. Кравец И.П. Организация первоначального и последующего этапа расследования преступлений, связанных с террористическими актами, совершенными посредством взрывов // Пробелы в российском законодательстве. 2015. N 1. С. 195-199.

6. Стельмах В.Ю. Объяснения в уголовном судопроизводстве: правовая природа, процессуальный порядок получения, доказательственное значение // Вестник Удмуртского университета. Сер. «Экономика и право». 2016. N 5. С. 148-149.

7. Лазарева В.А. Некоторые вопросы реализации участниками уголовного судопроизводства конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи // Федеральное законодательство об адвокатуре: практика применения и проблемы совершенствования: материалы междунар. науч.-практ. конф. Екатеринбург, 13 июля 2004 г. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2004. С. 183-184.

Законы, определяющие порядок уголовного судопроизводства

В теории и практике понятие «уголовно-процессуальный закон» используется неоднозначно. Под ним часто подразумевают как форму правовых актов, в которых содержатся нормы, регулирующие общественные отношения в сфере уголовного судопроизводства, так и сами эти нормы, содержание и система которых образуют уголовно-процессуальное право. При таком подходе понятием «уголовно-процессуальный закон» обозначаются форма и содержание уголовно-процессуального права, взятые в органическом единстве. Например, говорят: уголовно-процессуальный закон устанавливает права участников процесса, полномочия следователя, условия судебного разбирательства, имея в виду как УПК в целом в качестве основного законодательного акта, определяющего порядок судопроизводства, так и конкретную норму УПК, содержащую, в частности, права обвиняемого и обязанности следователя по разъяснению обвиняемому его прав и обеспечению их реализации.

Понятие «уголовно-процессуальный закон» применяется для обозначения нормативных правовых актов, в которых закрепляются процессуальные нормы. В этом смысле закон как акт высшей юридической силы, принятый законодательным органом Российской Федерации, является единственным источником уголовно-процессуального права. Это означает, что уголовно-процессуальные нормы могут содержаться только в федеральных законах, т. е. в нормативных правовых актах, принимаемых высшим законодательным органом. Конституция РФ отнесла к ведению Российской Федерации судоустройство, прокуратуру, уголовное и уголовно-процессуальное законодательство (п. «о» ст. 71 Конституции РФ).

«Порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается настоящим Кодексом, основанным на Конституции Российской Федерации», — сказано в ч. 1 ст. 1 УПК. Конституция РФ имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории России (ст. 15 Конституции РФ), поэтому и в уголовном процессе конституционные нормы могут применяться непосредственно как нормативные акты высшей юридической силы.

Признание того, что нормы уголовно-процессуального права могут содержаться только в федеральном законе, обусловлено тем, что в сфере уголовного судопроизводства могут быть ограничены или так или иначе затронуты действиями и решениями государственных органов и должностных лиц конституционные права и свободы человека и гражданина. Очевидно, что основания и пределы возможного ограничения или лишения этих прав могут регулироваться только федеральным законом, а не ведомственным или иным актом органов управления. «Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства», — сказано в ст. 2 Конституции РФ. Эту обязанность государство реализует в первую очередь путем законодательной деятельности. Законы, устанавливающие порядок уголовного судопроизводства, указаны в ст. 1 УПК. При этом надо иметь в виду следующее. Конституционный Суд РФ в ряде своих постановлений признал, что федеральный законодатель, кодифицируя нормы, регулирующие производство по уголовным делам, вправе установить приоритет УПК перед иными федеральными законами в регулировании уголовно-процессуальных отношений. В случае коллизии законов закрепленный положением ст. 7 УПК приоритет УПК действует при условии, что речь идет о правовом регулировании именно уголовно-процессуальных отношений, поскольку уголовное судопроизводство представляет собой самостоятельную сферу правового регулирования. Установление новых норм, регулирующих уголовно-процессуальные отношения, по самой сути и природе уголовно-процессуального закона должно быть согласовано в УПК. Конституционный Суд РФ также подчеркнул, что приоритет УПК перед другими федеральными законами не является безусловным, поскольку он может быть ограничен установленной Конституцией РФ (ч. 3 ст. 76) иерархией федеральных конституционных и обычных федеральных законов (УПК). В случае коллизии между различными законами равной силы приоритетным признается последующий закон и закон, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений. Безусловный приоритет имеют те законы, которые устанавливают дополнительные гарантии прав и свобод (например, при сравнении с УПК).

Порядок уголовного судопроизводства, установленный УПК, является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания, а также иных участников уголовного судопроизводства (ч. 2 ст. 1 УПК). Законы РФ, устанавливающие правила производства по уголовным делам и принятые после введения УПК РФ, должны включаться в УПК путем изменения, дополнения его норм или в виде самостоятельных глав, разделов УПК.

В Конституции РФ записано, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы (ч. 4 ст. 15). Применительно к уголовному судопроизводству это означает, что если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные УПК, то применяются правила международного договора. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации явились важным источником нормативного регулирования при подготовке нового УПК. Многие изменения, внесенные в УПК, были результатом признания нашим государством важности этих международных норм для защиты прав и свобод человека и возможности их защиты в Европейском Суде по правам человека.

Трудно переоценить роль Конституционного Суда РФ в приведении уголовно-процессуального законодательства в соответствие с Конституцией РФ. Решения Конституционного Суда РФ по вопросам особых полномочий суда в уголовном судопроизводстве, гарантий прав на защиту обвиняемого, потерпевшего, расширения возможности обжалования действий и решений должностных лиц и органов в уголовном процессе и др. повлекли за собой отмену или изменение норм УПК РСФСР, затем были учтены при подготовке УПК РФ и в дальнейшем его совершенствовании.

В связи с жалобами граждан и запросами депутатов Государственной Думы, судей Конституционный Суд РФ в своих постановлениях и определениях дал важные для применения УПК разъяснения, касающиеся полномочий суда в уголовном судопроизводстве, обеспечения права подозреваемого, обвиняемого на защиту, прав потерпевшего на доступ к правосудию. Некоторые нормы УПК были признаны не соответствующими Конституции РФ. Конституционный Суд РФ принял решения по важным для теории уголовного судопроизводства, законодательной и правоприменительной деятельности вопросам.

Для законотворческой и правоприменительной деятельности важное значение имеют постановления Конституционного Суда РФ по вопросам, возникающим в судебной практике.

Основным источником уголовно-процессуального права является УПК, так как он специально предназначен для регулирования уголовно-процессуальных отношений. Это, однако, предполагает обращение к другим федеральным законам, а именно к федеральным конституционным законам от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»; от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»; от 7 февраля 2011 г. № 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации»; Закону РФ от 26 июня 1992 г. № 3132-I «О статусе судей в Российской Федерации»; федеральным законам от 17 января 1992 г. № 2202-I «О прокуратуре Российской Федерации»; от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»; от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»; от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции»; от 28 декабря 2010 г. № 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации»; УК и др., которые имеют важное значение для правильного понимания и применения норм УПК. Например, обращение к Закону РФ «О статусе судей в Российской Федерации» при решении вопроса обоснованиях отвода судей, к Федеральному закону «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» при решении вопроса о том, требуется ли судебное решение для производства обыска в служебном помещении адвоката, к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» при решении вопроса о допустимости доказательств и др. Так, в определении Конституционного Суда РФ записано, что «положения статей 7, 29 и 182 УПК Российской Федерации в их конституционно-правовом истолковании, вытекающем из сохраняющих свою силу решений Конституционного Суда Российской Федерации, и в системном единстве с положениями пункта 3 статьи 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации” не предполагают возможность производства обыска в служебном помещении адвоката или адвокатского образования без принятия об этом специального судебного решения».

Общая характеристика и структура Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации

УПК как систематизированный свод правовых норм, во взаимосвязи и содержательном единстве регулирующих уголовное судопроизводство в целом и отдельные его части, этапы, стадии, институты — с учетом их общих свойств, черт и проявлений, призван обеспечить единообразие и согласованность нормативно-правовых установлений и складывающейся на их основе правоприменительной практики, чем и обусловливается значение данного Кодекса в качестве закона, регулирующего производство по уголовным делам.

Характеризуя УПК 2001 г., следует выделить закрепленные в нем принципиально новые черты уголовного судопроизводства:

1) УПК создал такую систему, процедуру уголовного судопроизводства, которая имеет своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, пострадавших от преступлений, защиту прав и свобод человека и гражданина в сфере уголовного судопроизводства. В УПК определен такой порядок уголовного преследования и обвинения, который направлен на обеспечение неотвратимости наказания при доказанной вине обвиняемого и в тоже время на ограждение личности от незаконных и необоснованных обвинений, ограничений ее прав и свобод. «Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию» (ст. 6 УПК);

2) в соответствии с назначением уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК) определены его принципы. Выделение в УПК специальной главы «Принципы уголовного судопроизводства» (этого не было в УПК РСФСР) подчеркивает, какие именно нормы УПК, основанные на Конституции РФ, определяют положение человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, обеспечивают его конституционные права и свободы. В УПК воплощены положения Конституции РФ о презумпции невиновности, об обеспечении права на защиту каждого гражданина, о судебном порядке применения наиболее строгих мер пресечения, о производстве ряда следственных действий только с разрешения суда, ведение судебного разбирательства на началах равенства сторон и состязательности;

3) в УПК проведено четкое и последовательное разделение процессуальных функций. В разд. II «Участники уголовного судопроизводства» определены полномочия суда (гл. 5), полномочия государственных органов и должностных лиц и права граждан — участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения (гл. 6) и со стороны защиты (гл. 7). Это разделение полномочий суда и сторон проведено последовательно через весь УПК и особенно ярко выражено в правилах, процедуре судебного разбирательства;

4) функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на одного и того же субъекта. Суд занимает в процессе особое место как орган судебной власти, на который возложена обязанность разрешения дела, не выступая при этом на стороне обвинения или защиты. Поэтому суд лишен права возвращать прокурору дела для дополнительного расследования;

5) значительно расширены диспозитивные права граждан, поскольку ряд решений зависит от их желания и согласия, например возбуждение дела частного обвинения и его прекращение, прекращение дел публичного обвинения о преступлениях небольшой и средней тяжести за примирением сторон, вследствие деятельного раскаяния и возмещения вреда подозреваемым или обвиняемым;

6) разд. V «Ходатайства и жалобы» содержит важнейшие положения, касающиеся прав лиц, чьи права и интересы могут быть реализованы путем обращения с ходатайствами или защищены путем обжалования действий и решений суда и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство;

7) к основным положениям относится гл. 18 «Реабилитация», регламентирующая основания возникновения права на реабилитацию и порядок реализации этого права;

8) в УПК предусмотрен ранее неизвестный российскому законодательству особый порядок судебного разбирательства (разд. X), когда при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением или при заключении им досудебного соглашения о сотрудничестве приговор постановляется без проведения судебного разбирательства. Закон указывает основания и порядок заявления обвиняемым такого ходатайства, порядок заключения соглашения и порядок вынесения решения по делу, что расширяет диспозитивные права обвиняемого;

9) в УПК проведена дифференциация производства в суде первой инстанции, касающаяся как состава судей (единоличный судья, трое профессиональных судей, судья и присяжные заседатели), так и порядка производства по делу в суде первой инстанции общей юрисдикции (разд. IX); у мирового судьи (разд. XI); в суде с участием присяжных заседателей (разд. XII);

10) закреплено производство в суде второй инстанции, включавшее до 1 января 2013 г. «апелляционное и кассационное обжалование судебных решений, не вступивших в законную силу» (гл. 43), устанавливавшее их общие черты и различия, а с 1 января 2013 г. введение для всех приговоров, не вступивших в законную силу, возможности апелляционной формы проверки;

11) урегулирован пересмотр вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений суда (разд. XV), включавший до 1 января 2013 г. производство в надзорной инстанции (гл. 48) и возобновление производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств (гл. 49), а с 1 января 2013 г. охватывающий и пересмотр приговоров, вступивших в законную силу, в порядке кассации при сохранении надзорной проверки только в исключительных случаях и только Президиумом Верховного Суда РФ.

Виды пересмотра, предусмотренные в УПК РСФСР, претерпели существенные изменения в самом порядке пересмотра и возможностях для осужденного использовать их для отмены или изменения неправосудного приговора, определения, постановления;

12) дифференциация процедуры судопроизводства предусмотрена и по отдельным категориям дел: это производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних (гл. 50); производство о применении принудительных мер медицинского характера (гл. 51);

13) имеется специальный раздел, регулирующий особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц (разд. XVII). Здесь речь идет о лицах, статус которых дает право на дополнительные гарантии при решении вопроса о возбуждении против них уголовного дела, задержании, избрании мер пресечения, подсудности и др.;

14) разд. XVIII УПК посвящен порядку взаимодействия судов, прокуроров, следователей и органов дознания с соответствующими органами и должностными лицами иностранных государств и международными организациями.

Изложенная выше краткая характеристика содержания УПК свидетельствует о том, что он представляет собой кодифицированный акт, в котором на основе Конституции РФ определены общие положения, относящиеся ко всему судопроизводству, и конкретизирован порядок производства в каждой из стадий процесса, в том числе производства отдельных действий и принятия решений как по делу в целом, так и по отдельным вопросам.

В целом характеризуя уголовное судопроизводство по УПК, следует отметить в нем черты так называемого смешанного процесса, поскольку в досудебном производстве главенствующая роль принадлежит государственным органам и должностным лицам, наделенным полномочиями по проведению следственных и иных процессуальных действий, в том числе принятию мер процессуального принуждения. Участники процесса со стороны защиты не наделены равными процессуальными правами по собиранию доказательств со стороной обвинения, удовлетворение их ходатайств о проведении следственных действий или участии в них зависит от решения должностных лиц, ведущих расследование.

Судебное разбирательство основывается на принципе равенства сторон и состязательности, где стороны обвинения и защиты обладают равными правами на предоставление доказательств, участие в их исследовании, заявление ходатайств суду и др.

Отмечая различие в правилах досудебного и судебного производства, следует подчеркнуть, что одной из существенных черт нового УПК является реализация конституционных норм о защите прав и свобод человека и гражданина, в результате чего меры пресечения и иные меры принуждения, существенно ограничивающие права и свободы, на досудебном производстве могут применяться только по решению суда, что дает гарантии законности их применения. Домашний арест, заключение под стражу, залог возможны только по решению суда (ст. 29, 106—108 УПК).

В случаях, предусмотренных п. 4—9 и 11 ч. 2 ст. 29 УПК, следственные действия могут производиться только на основе судебного решения: обыск, наложение ареста на корреспонденцию и выемка ее в соответствующих учреждениях и др. Кроме того, действия (бездействие) и решения должностных лиц на досудебном производстве могут быть обжалованы в суде. Таким образом, по УПК суд и на досудебном производстве выступает гарантом прав и свобод граждан — участников процесса.

УПК состоит из 6 частей: «Общие положения», «Досудебное производство», «Судебное производство», «Особый порядок уголовного судопроизводства», «Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства», «Бланки процессуальных документов», 19 разделов, 57 глав, 513 действующих статей.

При применении норм, регулирующих полномочия, права, производство, в отдельных стадиях необходимо обращение к «Общим положениям» (часть первая), которые в сочетании с конкретными нормами должны обеспечивать соответствие правоприменительной деятельности закону. При изучении и применении УПК следует учитывать раскрытие в ст. 5 содержащихся в нем основных понятий.

Действие уголовно-процессуального закона в пространстве, во времени, в отношении иностранных граждан и лиц без гражданства

Производство по уголовным делам на территории России независимо от места совершения преступления во всех случаях ведется в соответствии с УПК, если международным договором Российской Федерации не установлено иное (ч. 1 ст. 2).

Производство по уголовным делам о преступлениях, совершенных на воздушном, морском или речном судне (корабле), находящемся вне пределов Российской Федерации под флагом или с опознавательным знаком Российской Федерации, если судно приписано к порту в Российской Федерации, осуществляется также в соответствии с уголовным и уголовно-процессуальным законодательством РФ (ч. 2 ст. 2 УПК).

При производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения, если иное не установлено УПК (ст. 4).

Если производство по уголовному делу начато до вступления в силу нового УПК, все действия и решения, принятые до этого момента, сохраняют свою силу, а дальнейшее производство со дня введения в действие УПК (или какой-либо его нормы) производится в соответствии с новым УПК (см. ст. 4).

Так, 28 июня 2002 г. обвиняемые К. и М. заявили ходатайство о рассмотрении дела судом присяжных, однако судья назначил на 20 июля заседание суда в составе судьи и двух заседателей, в то время как с 1 июля 2002 г. действовали ст. 217, 325 УПК и дело надлежало рассматривать судом присяжных.

Конституция РФ как источник уголовно-процессуального права

Значение Конституции в системе источников уголовно-процессуального права. Проблема прямого действия Конституции. Конституция Российской Федерации 1993 г. занимает главенствующее место в системе источников российского уголовно-процессуального права. Это объясняется тем, что она имеет высшую юридическую силу. Закрепленное в Конституции РФ положение об этом (ст. 15) означает, что все конституционные нормы имеют верховенство над законами и иными нормативными правовыми актами. Кроме того, Конституция РФ закрепляет основополагающие, базовые положения, регулирующие уголовное судопроизводство — его принципы (ст. 15, 19, 21, 32, 46, 48, 49, 118, 120, 123 и др.), нормы о судебном контроле при применении мер процессуального принуждения и производстве следственных действий, ограничивающих конституционные права и свободы граждан (ст. 22, 23, 25), требование о недопустимости использования доказательств, полученных с нарушением закона (ст. 50) и др.

Такая роль Конституции характерна главным образом для европейских государств, относящихся к континентальной правовой семье. Но при этом надо помнить, что не во всех даже европейских континентальных государствах Конституция представляет привычный для нас единый кодифицированный акт. Например, в Австрии Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее — Европейская конвенция) является составной частью выделяемой помимо формальной Конституции некодифицированной конституции государства в широком смысле. В Германии к конституционным источникам уголовно-процессуального права относят также и практику Конституционного Суда ФРГ.

Следует также разграничить страны, где за Конституцией (как в России) признается прямое действие (хрестоматийный пример — США), и страны, где оно за ней принципиально не признается. Классическим примером страны, не признающей за Конституцией прямого действия, является Франция. Здесь действует принцип «закона-экрана»: в реальном применении закон является своеобразным экраном, заслоняющим для судьи по уголовному делу Конституцию (она напрямую применяется только членами Конституционного совета как специального органа конституционной юстиции)1Головко Л.В. Конституализация российского уголовного процесса: между лозунгами и реальностью // Государство и право. 2013. № 12. С. 89.. Необходимо отметить, что и в России сократилось число возможных оснований прямого применения Конституции. Так, согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. № 8 (с изменениями, внесенными постановлениями Пленума от 6 февраля 2007 г. № 5, от 16 апреля 2013 г. № 9 и от 3 марта 2015 г. № 9) «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» суд, разрешая дело, применяет непосредственно Конституцию в следующих случаях:

1. когда закрепленные нормой Конституции положения, исходя из ее смысла, не требуют дополнительной регламентации и не содержат указания на возможность ее применения при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы, обязанности человека и гражданина и другие положения;
2. когда Конституционным Судом РФ выявлен пробел в правовом регулировании либо когда пробел образовался в связи с признанием не соответствующими Конституции нормативного правового акта или его отдельных положений с учетом порядка, сроков и особенностей исполнения решения Конституционного Суда РФ, если они в нем указаны.

В случаях, когда норма Конституции РФ является отсылочной, суды при рассмотрении дел должны применять закон, регулирующий возникшие правоотношения (п. 2 указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ).

В первоначальной редакции (1995 г.) названного постановления полномочия судов по прямому применению Конституции РФ были существенно шире.

Соотношение Конституции и международно-правовых актов применительно к сфере уголовного судопроизводства. Требует внимания и проблема соотношения Конституции РФ и международно-правовых актов как в целом, так и в сфере уголовного судопроизводства в частности. В настоящее время остается спорным вопрос о том, какой из этих источников права имеет приоритет.

При рассмотрении данного вопроса надо учитывать существование двух основных систем (подходов) действия международных договоров на национальном уровне: монистической и дуалистической2Марченко М. Н. // Общая теория государства и права: Академический курс. В 3 т. / Отв. ред. М.Н. Марченко. 3-е изд., перераб. и доп. Т. 2. М., 2007. С. 249-251. При этом еще выделяют два варианта монистического подхода. Первый вариант исходит из того, что в процессе взаимосвязи и взаимодействия международного и национального права национальное право имеет приоритет. Второй вариант, наоборот, заключается в признании примата международного права над национальным..

Важнейшим признаком монистической системы является то, что международные договоры, ратифицированные государством, становятся юридически обязательными без принятия специальных законов и автоматически превращаются в национальное право. В случае нарушения прав человека, закрепленных, например, в Международном пакте о гражданских и политических правах, гражданин может привлечь государство к ответственности за нарушение таких прав в национальном суде. Международное право о правах человека здесь словно самоисполняется — в рамках национального правопорядка оно действует непосредственно. Иначе говоря, международное право может применяться судами без какого бы то ни было специального имплементирующего законодательства.

В дуалистической системе для достижения того же результата обязательства из международных договоров должны быть трансформированы, или инкорпорированы, в национальное право. По существу, это означает, что подобное государство не вправе ратифицировать международный договор без соответствующих изменений своего национального законодательства, направленных на приведение его в соответствие с принятыми по международному договору обязательствами. При этой системе для того, чтобы привлечь государство к ответственности за нарушение международного права, гражданин чаще всего вынужден обращаться в международные контрольные органы, в особенности международные суды по правам человека, которые затем юридически и политически взаимодействуют с государством, требуя от него принятия соответствующего закона об имплементации международно-правовой нормы, изменения правоприменительной практики и т.п.

Есть также и третья, промежуточная, позиция. Согласно данной теории международное право является частью особой системы, однако при наличии определенных условий может применяться внутри страны без какого бы то ни было имплементирующего законодательства. Большинство государств восприняли на практике именно эту позицию3Тума М., Мюллер С. Верховенство права: Руководство для политиков. Гаага, 2012. С. 51-52..

Россия придерживается именно промежуточной системы. Следовательно, с одной стороны, в нашей стране Конституция РФ в целом имеет приоритет над нормами международных договоров в силу суверенитета государства4 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П по делу о применимости решений ЕСПЧ на территории РФ.. Это подтверждается и тем обстоятельством, что Конституционный Суд РФ имеет полномочие проверять не вступившие в силу международные договоры на предмет их соответствия Конституции РФ5Конечно, это происходит не автоматически, а лишь по запросам соответствующих уполномоченных органов и должностных лиц. Два не вступивших в силу международных договора были на сегодняшний день проверены Конституционным Судом РФ (см. постановления Конституционного Суда РФ от 19 марта 2014 г. № 6-П/2014 «По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов» и от 9 июля 2012 г. № 17-П/2012 «По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора Российской Федерации — Протокола о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации»).. С другой стороны, ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и ч. 3 ст. 1 УПК РФ признают общепризнанные нормы и международные договоры РФ частью российской правовой системы (уголовно-процессуального законодательства), в силу чего российские суды имеют возможность напрямую ссылаться на содержащие в них положения.

Значение решений Конституционного Суда РФ для регламентации уголовного судопроизводства. Достаточно спорным до сих пор остается вопрос о том, являются ли решения Конституционного Суда РФ источником права. В зависимости от решения данного вопроса и будет определяться значение решений Конституционного Суда РФ для уголовного судопроизводства. В научной литературе высказываются три позиции по интересующей нас проблеме:

1. решения Конституционного Суда РФ являются источниками не только права в целом, но и отраслей права, в том числе уголовно- процессуального;
2. решения Конституционного Суда РФ являются источниками права, но не в формальном смысле;
3. решения Конституционного Суда РФ не являются источниками права6Еникеев З.Д., Васильева Е.Г., Шагеева Р.М., Ежова Е.В. Вопросы уголовного судопроизводства в решениях Конституционного Суда Российской Федерации. М., 2011. С. 91..

Рискнем предположить, что ни одна из этих позиций не соответствует истине в полной мере, поскольку Конституционный Суд РФ принимает различные по своей правовой природе решения, одни из которых могут и должны признаваться источниками права, а другие лишь будут правоприменительными актами. Так, решения о признании неконституционности или конституционности нормы УПК РФ (постановления Конституционного Суда РФ), содержащие конкретные обязательные дня правоприменителя правила поведения при производстве по уголовным делам (впредь до принятия закона в рамках исполнения решения Конституционного Суда РФ или независимо от такого принятия), всегда являются полноценными источниками права. Что касается решений, таких правил не содержащих, то следует различать две ситуации: 1) Конституционный Суд РФ признал норму конституционной (тогда его решение — правоприменительный акт); 2) Конституционный Суд РФ признал норму неконституционной (тогда его решение, признающее норму утратившей силу, подлежит исполнению, в силу чего также является источником права для лица, ведущего производство по делу).

Необходимость признания решений Конституционного Суда РФ источниками уголовно-процессуального права (пусть и с оговорками) объясняется тем, что, во-первых, Конституционный Суд РФ рассматривает исключительно вопросы права, во-вторых, он осуществляет конституционный контроль. В случае отрицания обязательности решений Конституционного Суда РФ как источников права отрицается и верховенство Конституции РФ.

В том случае, если Конституционный Суд РФ признает неконституционность какого-либо положения УПК РФ (как и любого другого закона), алгоритм действий известен. Он определен ФКЗ от 21 июля 1994 г. № 1 «О Конституционном Суде Российской Федерации»:

1. Необходимо в указанный законом срок изменить признанный неконституционным закон.

2. Пересмотреть решения, принятые на основе неконституционных норм, в процессуальном порядке (ст. 100).

Проиллюстрируем сказанное примером из практики Конституционного Суда РФ.

Постановлением от 21 октября 2014 г. № 25-П Конституционный Суд дал оценку конституционности положений частей третьей и девятой статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Оспоренные положения являлись предметом рассмотрения как служащие основанием для установления на стадии производства предварительного расследования по уголовному делу правового режима ареста имущества лица, не являющегося по данному уголовному делу подозреваемым, обвиняемым или лицом, несущим в соответствии с ГК РФ ответственность за вред, причиненный преступлением, если имеются достаточные основания полагать, что это имущество получено в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого.

Конституционный Суд признал указанные положения не соответствующими Конституции РФ в той мере, в какой ими не предусматривается надлежащий правовой механизм, применение которого позволяло бы эффективно защищать в судебном порядке права и законные интересы лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми или гражданскими ответчиками по уголовному делу, право собственности которых ограничено чрезмерно длительным наложением ареста на принадлежащее им имущество, предположительно полученное в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого.

Впредь до внесения надлежащих законодательных изменений суд при принятии решения об удовлетворении ходатайства органа предварительного расследования о наложении ареста на имущество лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми и гражданскими ответчиками по уголовному делу, должен указывать в соответствующем постановлении разумный и не превышающий установленных законом сроков предварительного расследования срок действия данной меры процессуального принуждения, который при необходимости может быть продлен судом. По уголовным делам, по которым наложение ареста на имущество уже применяется, вопросы, связанные с необходимостью его сохранения и сроком применения, подлежат разрешению судом по жалобам или ходатайствам заинтересованных лиц7Решение Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2015 г. «Об утверждении обзора практики Конституционного Суда РФ за третий и четвертый кварталы 2014 года» // СПС «Консультант Плюс»..

Здесь мы видим, что Конституционный Суд РФ не только ориентирует законодателя на дальнейшее совершенствование УПК РФ, но и восполняет пробел правового регулирования, непосредственно формулируя норму, адресованную правоприменителю.

Гораздо больше вопросов связано с широко распространенной в последнее время практикой Конституционного Суда РФ другого рода: норма признается конституционной, но она наполняется совершенно иным содержанием, т.е. выявляется новый конституционно-правовой смысл законоположения, хотя никаких адресованных правоприменителю правил поведения решение Конституционного Суда РФ не содержит. Причем, как говорил о таких ситуациях председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин, «законодательные положения сформулированы так невнятно, что Конституционному Суду приходится раз за разом выявлять их конституционно-правовой смысл»8Российская газета. 2005. 12 декабря.. Полагаем, что подобные решения Конституционного Суда РФ являются актами толкования уголовно-процессуального закона, но считать их источниками уголовно-процессуального права в строгом смысле нельзя.