Эволюция взаимоотношений Суда ЕС и Европейского суда по правам человека

Комарова Татьяна Вячеславовна,

кандидат юридических наук, ассистент кафедры международного права Национального университета «Юридическая академия Украины им. Ярослава Мудрого».

Европейское объединение угля и стали (1951 г.) и Европейское экономическое сообщество (1957 г.), которые в дальнейшем стали базой для создания Европейского Союза, были основаны как экономические объединения и именно поэтому они предоставляли физическим и юридическим лицам экономические права без определения четкого режима защиты прав человека. В этом конституционном вакууме в конце 1960 годов был создан Суд Европейского Сообщества (прототип Суда Европейского Союза), который проявлял свое отношение к правам человека как к интегральной части общих принципов права Сообщества, а не как с международными нормами.

Такая позиция Суда помогала ему отстаивать свою институционную автономию по отношению к национальным судам и укреплять принцип верховенства права Сообщества. Но это привело к тому, что права человека защищались в рамках Сообщества на разовой основе, т.е. только в контексте дел, которые рассматривал Суд. Неслучайно в разные времена звучала научная критика, что в рамках Сообщества не существует конкретного, полного и всеобъемлющего режима защиты прав человека Более того, люксембургский режим был подвергнут критике за ограничение прав человека и предоставление приоритета экономическим правам за счет гражданских, политических и социальных конституционных прав человека . Вместе с тем, такая позиция суда была вполне логичной, поскольку на тот момент интеграция была сконцентрирована исключительно на экономике, а Суд был призван защищать в первую очередь интересы экономической интеграции.

Суд Европейского Союза (далее – Суд ЕС) для решения вопросов прав человека обращался к практике Европейского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ). Он неоднократно подчеркивал, что страсбургский суд стал для него источником вдохновения по правам человека . Поэтому развитие такой отрасли в рамках ЕС, как защита прав человека, стал возможен исключительно благодаря взаимодействию Суда ЕС и ЕСПЧ.

Первые решения Суда ЕC, призывающие уважать фундаментальные права в качестве общих принципов права, не содержали конкретных ссылок на практику ЕСПЧ, хотя явно были заимствованы из нее . Суд ЕС ограничился оговорками о том, что при поиске общих конституционных стандартов он будет исследовать договоры и конвенции, заключенные государствами-членами, и в, частности, Конвенцию о защите прав человека и основных свобод (далее — ЕКПЧ). Тем самым очевидно, что постепенно устанавливалась связь между двумя системами, а люксембургский режим начал использовать достижения страсбургского режима.

Впоследствии, в деле Rutili (1975 г.), Суд ЕС, обращается к практике ЕСПЧ как к «системе руководящих принципов, которых следует придерживаться в рамках законодательства Сообщества» . С тех пор Суд ЕС очень часто ссылался на ЕКПЧ и прецедентное право Страсбургского суда и количество таких ссылок постоянно росла . Эта тенденция способствовала тому, что на тот момент страсбургский режим стал влиять на правопорядок ЕС намного больше, чем раньше. Более того, можно утверждать, что Суд ЕС в вопросах прав человека стал опираться на режим Страсбурга, и такое взаимодействие оказалась гораздо большим, количественно и качественно, чем взаимодействие любых других национальных или международных правовых режимов или трибуналов .

Купить крышку кузова на л200

купить крышку кузова на л200

Попутно можно заметить, что эта тенденция стала основополагающим принципом и Суд ЕС использует практику ЕСПЧ как инструмент толкования при рассмотрении дел относительно законности актов или нелегитимного бездействия институтов Сообщества, а также легитимности мер государств-членов по имплементации права Сообщества и т.д.

Но все же, несмотря на это, Суд ЕС категорически отвергал утверждения отдельных ученых, что решение ЕСПЧ имеют обязательную силу для него . Суд ЕС подчеркивал, что он, а также все другие институты ЕС свободны от интерпретаций страсбургской системы защиты прав человека. Используя в своих решениях практику ЕСПЧ, Суд ЕС не давал анализа юридической силы этой практики. Зато Суд ЕС настаивал на том, что он свободен предлагать свои собственные, расходящиеся с ЕСПЧ толкования права. На самом деле имеется несколько дел, по которым Суд ЕС предоставил противоположные ЕСПЧ толкования.

Одним из самых ярких примеров в этом отношении является решение по делу Kadi об осуществлении мероприятий ООН по борьбе с терроризмом. В решении по этому делу Суд ЕС подчеркнул, что, несмотря на уникальность ЕС, его нормы имеют примат над нормами международного правопорядка и если нормы международного права противоречат праву ЕС, то их следует выполнять. Это дает возможность ЕС косвенно отказываться от выполнений указаний Совета Безопасности ООН. Международное право, по мнению Суда ЕС, – это параллельная система, которая не может изменять юридическую силу и примат фундаментальных принципов права ЕС. Поэтому Суд ЕС отметил, что даже если нормы, установленные резолюцией Совета Безопасности ООН, могут быть классифицированы как часть норм правопорядка ЕС, то их положение было бы выше, чем у вторичного права ЕС, но ниже, чем учредительные договоры Союза и общие принципы права ЕС, которые включают в себя фундаментальные права человека. Суд ЕС занял позицию, которая заключается в том, что целью ЕС является защита ценностей своего собственного конституционного строя, включая сюда европейские стандарты защиты прав человека, независимо от того, приведет ли это к опосредованному отказу выполнять указания Совета Безопасности ООН. Такая позиция по сути является оппозиционной позиции ЕСПЧ.

Попытки формально закрепить нормы о взаимодействии двух систем — ЕС и Совета Европы – предпринимались несколько раз. Впервые права человека официально признавались на уровне сообществ в Едином Европейском Акте (1987 г.). Когда же был основан ЕС, то в Маастрихтском договоре было полностью заимствовано обоснование необходимости соблюдения прав человека, которое вывел Суд ЕС в своей практике. В частности, согласно ст. 6 «Союз уважает основные права, — как они гарантированы Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, подписанной в Риме 4 ноября 1950, и как они вытекают из конституционных традиций, общих для государств-членов, – как общие принципы права Сообщества». Вместе с тем ст. 49 уважение этих принципов связывала с условием вступления в ЕС. В действующем в настоящее время Договоре о ЕС эта позиция осталась неизменной.

Хартия ЕС об основных правах, которая вступила в силу 1 декабря 2009 г., стала попыткой дополнительно уточнить и формализовать взаимодействие между двумя режимами и между двумя судами, призывая Суд ЕС опираться в определенных случаях на судебную практику Страсбургского суда. Статья 52 (3) Хартии предусматривает, что, поскольку она содержит права, аналогичные правам, гарантированным ЕКПЧ, «значение и сфера применения этих прав должны быть теми же, что изложены в ЕКПЧ». Статья 53 устанавливает связь между двумя системами защиты прав человека, говоря о том, что ничто в Хартии не может интерпретироваться как «ограничение или негативное влияние на права человека, признанные, в частности, в международных соглашениях, в которых Союз или все государства-члены являются сторонами, включая ЕКПЧ». Следует отметить, что Хартия с начала имела лишь декларативный статус, и только со вступлением в силу Лиссабонского договора она стала неотъемлемой частью Договора о функционировании ЕС, а следовательно полноценным источником права ЕС.

Исследуя проблему эволюции взаимоотношений Суда ЕС и ЕСПЧ, следует подчеркнуть и то, что судебный диалог между Судом ЕС и ЕСПЧ отнюдь не является односторонним. Симптоматично, что Страсбургский суд также опирается на практику Суда ЕС. Эта зависимость является менее очевидной, но и она растет, поскольку Суд ЕС имеет огромную практику толкования права ЕС. Например, решением по делу Commission v Belgium (1980 г.) Суд ЕС принял единое для всего Союза понятие государственной службы и единый перечень соответствующих рабочих мест , чем пользуется ЕСПЧ.

Лиссабонский договор проложил путь для более плодотворного сотрудничества между судами двух правовых систем — он проложил путь для присоединения ЕС к ЕКПЧ, что приведет к тому, что Суд ЕС справедливо называет «… существенными изменениями в существующей системе по защите человека …, что повлечет интеграцию всех положений Конвенции правопорядок Сообщества» . Механизмы гармонизации двух самостоятельных систем защиты прав человека основываются на фундаментальных положениях Лиссабонского договора. Эти изменения приведут к значительному проникновения режима Страсбурга в правопорядке ЕС и наоборот, а в результате – к размыванию границ относительно механизмов защиты прав человека между этими двумя режимами.

Литература

1. Alston P. The EU and Human Rights / P. Alston. – Oxford: Oxford University Press, 1999. – 946 p.

3. Case 149/79, Commission v Belgium / / European Court Reports. – 1980. – P. 3881.

4. Case 465/07, Elgafaji // European Court Reports. – 2009. – P. 1921.

5. Case 17/98, Emesse Sugar // European Court Reports. – 2000. – P. 615.

6. Case C-260/89, ERT v Dep // European Court Reports. – 1991. – P. I-2925.

7. Case 44/79, Hauer // European Court Reports. – 1979. – P. 3727.

8. Case 46/87, Hoechst v Commission // European Court Reports. – 1989. – P. 2859.

9. Case 4/73, Nold v Commission // European Court Reports. – 1974. – P. 491.

10. Case 105/03, Pupino // European Court Reports. – 2005. – P. I-5285

11. Case 36/75, Rutili // European Court Reports. – 1975. – P. 1219.

В доктрине Украины и России отсутствует единая концепция принципов международного юридического процесса (МЮП). В науке принципы МЮП часто отождествляются с принципами международного судопроизводства. Несмотря на то, что доктринальная разработка принципов МЮП была начата в конце XIX столетия , все еще не сформировалась единая позиция

относительно принципов, основополагающих идейных начал международного процессуального права и международного судебного процесса, а также их взаимосвязи. В науке имеется несколько подходов к содержанию понятий «между-

народное процессуальное право», «международный правовой (юридический) процесс», «международный судебный процесс», «международное правосудие», «международное судопроизводст-во» .

Из всех видов правового процесса в Совете Европы наиболее разработанным является судебный процесс . Не следует отождествлять понятия «процессуальное право Совета Европы» и «судебный процесс в Совете Европы». Последний является одним из видов правореализационного процесса, а система его принципов – это совокупность общих принципов права, основных принципов МП и специальных принципов судебного процесса. В праве Совета Европы особое значение имеют принципы демократии, верховенства права и защиты прав человека. Они распространяют свое действие в равной степени на материальную и процессуальную части права Совета Европы.

В организационном механизме Совета Европы действуют два судебных института, Административный трибунал (АТ) Совета Европы и ЕСПЧ. Несмотря на то, что их правовая природа и компетенция различны, можно проследить некоторые взаимосвязи, в частности, ряд принципов судопроизводства является общим для этих двух судебных институтов.

Среди специальных принципов судебного процесса в Совете Европы, прежде всего, следует выделить группу принципов судопроизводства. К принципам судопроизводства, которые в равной степени распространяют свое действие на деятельность АТ Совета Европы и ЕСПЧ, можно отнести принципы: процессуального равенства сторон; состязательности; аudi alteram partem (выслушай и другую сторону); stare decisis (вопрос, решенный судом окончательно, не подлежит новому рассмотрению тем же судом или судом параллельной юрисдикции); формальной диспозитивности; равного доступа к правосудию; срочности полномочий судей; ограничения срока для обращения с жалобой; публичности устных слушаний; тайности совещаний судей; независимости и беспристрастности суда; осуществления правосудия только судом и некоторые другие.

Следует выделить ряд принципов судебного процесса, которые сложились или были существенно усовершенствованы (адаптированы) благодаря практике ЕСПЧ. К таким можно отнести:

1. Принципы толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В числе основных принципов толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод М. де Сальвиа выделяет:

– принцип автономности. Согласно данному принципу, гарантированные права и свободы необходимо понимать в самостоятельном значении,

они возникают из содержания Конвенции о защите прав человека и основных свобод, их нельзя просто выводить из национального права. Поскольку задачей Страсбургского суда является разработка общего права, нельзя ставить применимость положений Конвенции 1950 г. в зависимость от юридических определений, которые даются этому положению в различных национальных правовых системах государств-сторон. Данный принцип нашел свое первое применение в толковании понятия «Права и обязанности гражданского характера», о которых говорится в п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод;

– эволюционный принцип. Основное значение этого принципа в том, что Конвенция – «это живой инструмент, который необходимо толковать в свете условий современной жизни» и «в свете понятий, господствующих в наши дни в демократических государствах». Элемент динамики является существенной характеристикой европейской системы защиты прав человека, и Суд при толковании норм должен учесть эволюцию идей и мнений в различных европейских обществах. Между тем, существует предел действия данного принципа. Это касается тех норм Конвенции, содержание которых было четко определено государствами в момент принятия текста Конвенции;

– принцип эффективности. Согласно этому принципу, положения Конвенции необходимо толковать и применять так, чтобы сделать их конкретными и эффективными;

– принцип сферы применения. Согласно данному принципу, государства пользуются определенными дискреционными полномочиями при ограничении осуществления прав и свобод, и эти ограничения должны быть необходимыми в демократическом обществе и вызванными важной социальной потребностью. Сфера применимости может быть более или менее обширной в зависимости от природы права, которое подвергается ограничению, и целей, которые это ограничение преследует;

– принцип пропорциональности. Суть данного принципа заключается в том, что ограничения, накладываемые на отдельного человека в общих интересах, должны быть соответствующими (пропорциональными) необходимости их наложить. Необходимо также соблюдать определенную пропорцию («разумное соотношение») между принятыми мерами (а также применяемыми средствами) и целями, которые эти меры преследуют;

– принцип субсидиарности. Согласно этому принципу, правозащитный механизм Конвенции – Суд – имеет дополнительный (субсидиарный) характер. Перед европейской системой защиты прав человека не ставится цель подменить национальные системы защиты прав человека. За национальной властью признается свобода в выборе мер, которые она считает необходимыми для того, чтобы гарантировать права и свободы, предусмотренные Конвенцией. Суд не может игнорировать основные черты и процедуры национальной правовой системы. В очередной раз первостепенная важность этого принципа отмечена в ст. 1 Протокола № 15 к Конвенции, положения которой со вступлением в юридическую силу Протокола № 15 инкорпорируются в текст Преамбулы Конвенции.

2. Иные принципы, применяемые при обосновании решений Европейского Суда по правам человека. Основными в этой группе принципов представляются:

– принцип de minimis non curat praetor. Сравнительно недавно введенные правила процедуры Европейского суда по правам человека, направленные на устранение и предотвращение системных нарушений прав человека и основных свобод, свидетельствуют о воплощении принципа de minimis non curat praetor. Среди таких процедур необходимо выделить: процедуру пилотных решений (Правило 61 Регламента Суда), порядок приоритетного рассмотрения дел (Правило 41), введение временных (обеспечительных) мер (Правило 39), а также новый критерий приемлемости жалобы – «заявитель не понес существенного вреда» (согласно ст. 12 Протокола № 14, который внес изменения в п. 3 ст. 35 Конвенции).

Все эти процедуры были введены в процессе реализации глобальной реформы Суда, начало которой было положено Дополнительным протоколом № 11 к Конвенции, нашедшей свое продолжение в положениях Интерлакенской (2010 г.), Измирской (2011 г.) и Брайтонской (2012 г.) деклараций и соответствующих планах действий, которые содержат ряд конкретных идей по устранению и предотвращению системных нарушений прав человека в контексте Конвенции.

До 1 июня 2010 года понятие «de minimis» формально отсутствовало в тексте Конвенции о защите прав человека и основных свобод, однако оно не раз упоминалось в особых мнениях членов Европейской Комиссии по правам человека, например Eyoum-Priso v. France (решение о приемлемости), HFK-F. v. Germany (решение о приемлемости), Lechesne v. France (решение

Со вступлением 1 июня 2010 г. в силу Протокола № 14 новый критерий приемлемости пополнил список критериев, предусмотренных ст. 35 Конвенции. В соответствии со ст. 20 Протокола № 14 новая норма применяется ко всем заявлениям, которые находятся на рассмотрении Суда, за исключением тех, которые были признаны Судом приемлемыми до вступления Протокола в силу. По состоянию на 31 марта 2011 г. Суд применил новый критерий в девяти решениях о приемлемости: Ionescu v. Romania, § 28–41; Korolev v. Russia; Vasilchenko v. Russia, § 49–51; Rinck v. France; Holub v. the Czech Republic; Bratri Zátkové, AS v. the Czech Republic; Gaftoniuc v. Romania; Matoušek v. the Czech Republic, и Cavajda v. the Czech Republic. Кроме того, в двух решениях по сути Суд отклонил возражения государства-ответчика о неприемлемости, основанные на новом критерии в делах Gaglione and others v. Italy, § 14–19, и Sancho Cruz и 14 других делах об аграрной реформе против Португалии, § 22–36 .

Введение этого нового критерия было признано необходимым ввиду постоянно растущей загруженности Суда. Этот критерий выступает в качестве дополнительного средства, которое могло бы позволить Суду сконцентрироваться на делах, требующих рассмотрения по существу. Иначе говоря, он должен дать Суду возможность отклонять дела, признанные «незначительными», посредством применения принципа «de minimis non curat praetor»;

– принцип общеевропейского консенсуса часто находит свое применение в практике Европейского суда по правам человека.

Так, например, 18 марта 2011 года Большая Палата Суда объявила ожидаемое многими решение по делу Лаутси против Италии (Lautsi and others v. Italy, № 30814/06) , известному как дело о крестах в школах Италии. 9 ноября 2009 года ЕСПЧ принял решение в пользу г. Лаутси и признал нарушение ее права на образование в сочетании с нарушением права на свободу совести.

Однако такая позиция Суда вызвала большой резонанс в политических кругах и среди христианского сообщества по всей Европе. В итоге к обращению правительства Италии, направленному в Большую Палату ЕСПЧ, присоединились 9 неправительственных организаций и 79 членов

Европарламента и политических партий. Данный вопрос в январе 2010 г. также поднимался во время сессии ПАСЕ.

Пересматривая это решение, Большая палата Суда постановила, что вопрос о религиозных символах в школах входит в пределы усмотрения государства. Было отмечено, что среди государств Европы нет консенсуса по этому вопросу; поэтому каждое правительство может действовать по своему усмотрению, если решения в этой сфере не приобретают формы навязчивого обучения религии (катехизации).

Принципы консенсуса являлись основополагающими и при принятии решения по громкому делу А, В, and C v. Ireland , рассмотренному 16 декабря 2010 г.

Принцип «общеевропейского консенсуса» в практике Страсбургского суда напрямую связан с принципом «свободы судейского усмотрения». При наличии общеевропейского консенсуса по вопросу спора сужается возможность для свободы усмотрения судей Страсбургского суда. И наоборот, при отсутствии консенсуса в европейском обществе возможностей для применения принципа свободы усмотрения больше;

– принцип свободы усмотрения (the margin of appreciation) в рамках правозащитного механизма Конвенция–Суд может рассматриваться в национально-правовом и международно-правовом контексте. В национальном контексте термин «свобода усмотрения» относится к пространству для маневра, который органы Совета Европы готовы предоставить национальным органам власти в выполнении их обязательств в соответствии с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

Истоки формирования этого принципа можно найти в юриспруденции не только Государственного Совета Франции, который использовал термин «marge d’appréciation». Сложные доктрины административного усмотрения были разработаны в Германии, но немецкая теория административного усмотрения (еrmessensspielraum) значительно уже, чем свобода усмотрения, используемая в рамках правозащитного механизма Конвенции .

Принципы судебного процесса в Совете Европы следует отличать от концепций (доктрин), сложившихся в основном в правореализационной практике государств СЕ. В качестве примера можно привести концепцию «позитивных обязательств государства».

Принципы, используемые при обосновании решений Страсбургского суда, необходимо отличать от видов его компетенции: ratione temporis, ratione loci, ratione personae, ratione materiae. Указанные правила одновременно выступают и в роли критериев приемлемости жалоб, направляемых в Суд.

Пристатейный библиографический список

4. Бирюков П.Н. Международное право: Учебник для бакалавров. – 6-е изд. – М.: Юрайт, 2013. – С. 112.

5. Галоганов А.П. Право на обращение в Европейский суд по правам человека в системе реализации конституционного права человека на квалифицированную юридическую помощь // Образование и право. – 2011. – № 6. – С. 117–129.

6. Галоганов А.П. Реализация конституционного права на квалифицированную юридическую помощь при составлении жалобы в Европейский суд по правам человека // Образование и право. – 2013. – № 3 (43). – С. 75–84.

7. Де Сальвиа М. Европейская конвенция по правам человека. – СПб., 2004. – С. 68–73.

8. Камаровский Л.А. О международном суде. – М.: Типография T. Малинского, 1881.

4. Biryukov P.N. Mezhdunarodnoe pravo: Uchebnik dlya bakalavrov. – 6-e izd. – M.: Yurayt, 2013. – S. 112.

7. De Sal#via M. Evropeyskaya konventsiya po pravam cheloveka. – SPb., 2004. – S. 68–73.

8. Kamarovskiy L.A. O mezhdunarodnom sude. – M.: Tipografiya T. Malinskogo, 1881.

Принципы Европейского права -исходные положения наиболее общего характера,определяющие смысл,содержание,реализацию и развитие всех остальных норм Европейского права(права Европейского Союза и права Совета Европы)

Европейский Союз основан на принципах:

свободы,

демократии,

уважения прав и основных свобод человека,

а также на принципах правового государства;

Эти принципы разделяют все государства-члены
Принципы права Европейского Союза зафиксированы в учредительных договорах, а также в решениях Европейского Суда. Именно последнему принадлежит решающая роль в разработке детальной классификации принципов права ЕС. Суд сформулировал и закрепил в своих решениях систему основных начал, на которой должна функционировать и развиваться правовая система ЕС принципы права Европейского Сообщества.
Принципы права ЕС включают две группы принципы

· определяющие юридическую силу норм и источников права ЕС, их соотношение с национальным правом государств-членов

· и общие принципы права.

Принцип верховенства права ЕС означает, что правовые нормы, входящие в право, имеют приоритет перед правилами, закреплёнными в законодательстве отдельного государства-члена. Данным принципом охватываются не только учредительные договора ЕС (будучи международными договорами, они в соответствии с конституциями стран ЕС, как и большинства других стран мира, обладают более высокой юридической силой по сравнению с актами внутреннего права), но и все другие законодательные акты ЕС (регламенты, директивы, постановления), и они обладают на территории каждой страны высшей юридической силой, даже если соответствующая страна голосовала против принятия данного документа.
Европейский Суд является главным гарантом соблюдения принципа верховенства всех правовых актов ЕС. Национальные суды в случае сомнений в соответствии внутреннего права государства-члена праву ЕС, принимают решения на основании учредительных договоров и законодательства ЕС, либо обращаются в Европейский Суд с преюдициальным запросом.
Принцип прямого действия права ЕС, как и принцип верховенства, в наиболее полной последовательной форме установлен решениями Европейского суда. Данный принцип является главным отличием права ЕС от международного права, нормы которого регулируют, прежде всего, отношения государств и международных организаций.
Принципы верховенства и прямого действия направлены на обеспечения полной и единообразной реализации всех нормативных актов, составляющих правовую систему ЕС, соблюдение прав и обязанностей, установленных в источниках права ЕС, всеми гражданами, государственными и негосударственными организациями. Другая группа принципов, это общие принципы права ЕС, также сформулированные и закрепленные преимущественно решениями Европейского Суда, определяет содержание и порядок принятия всех правовых актов

Основные принципы Совета Европы:

· Свободы

· Демократии

· Защиты прав человека и верховенства закона

Каждый Член Совета Европы должен признавать принцип верховенства Права и принцип, в

соответствии с которым все лица, находящиеся под его юрисдикцией, должны пользоваться

правами человека и основными свободами, и искренне и активно сотрудничать во имя достижения

цели Совета(Целью Совета Европы является достижение большего единства между его Членами во имя

защиты и осуществления идеалов и принципов, являющихся их общим достоянием, и содействие

их экономическому и социальному прогрессу)