Написал небольшой материал для публикации и попробую разместить его здесь. Материал «сыроват», но может быть для кого-то будет интересен и полезен. В соответствующей теме его не размещаю, т.к. там он может затеряться на многочисленных страницах.
Персональные пенсионеры республиканского значения РСФСР
из числа «старо-офицерской части» Корпуса Генштаба РККА
Периоду истории нашей страны, относящегося к первой половине прошлого века, уделяется немало внимания историками публицистами. Не затихают споры о содержании и характере событий, связанных с переломом в развитии страны, произошедшем в 1917 году и в последующее годы. Продолжается интерес к этой теме со стороны не только специалистов, но и со стороны широкого круга граждан нашей страны.
В рамках этого обширного направления истории страны ряд ученых осуществлял исследования биографий представителей бывших офицеров старой дореволюционной армии, выпускников Академии Генерального штаба, служивших в Красной Армии. Основоположником данного направления считается Кавтарадзе А.Г. Вклад в дальнейшую разработку темы внесли Каминский В.В., Тинченко Я.Ю., Черушев Н.С., Ганин А.В. и другие. Каминский В.В. в своей книге «Офицеры Русской Императорской Армии в корпусе «красного» Генерального Штаба» данную категорию людей назвал «старо-офицерской частью» Корпуса Генштаба РККА.(1)
Вместе с тем, как отмечал Каминский В.В. в названной книге, исследования данной темы подвержены фрагментарности.(2) Лучше исследованы вопросы прохождения представителями данной категории военнослужащих службы в армии, а также влияние на их судьбы «сталинских репрессий». Вместе с тем, слабо освещенным остается судьба многих «лиц генштаба» в период после окончания военной службы, в том числе неизвестны даты их смерти.(3)
Целью настоящей публикации является частичное заполнение пробелов в опубликованных биографиях этих людей. В большей части это касается данных об их работе после окончания военной службы, указания дат их смерти, а также некоторых данных семейного положения. Второй целью настоящей публикации является выявление отношения советской власти к «лицам генштаба» после окончания ими службы в армии. В предисловии к книге Тинченко Я.Ю. «Голгофа русского офицерства в СССР 1930-1931 годы» делается вывод, что «основная масса русского офицерства, оставшегося или вернувшегося в СССР, была истреблена задолго до «Трагедии РККА» 1937 года, … а именно – в 1930-1932 годах». Настоящая публикация позволит сделать вывод о том, была ли политика репрессий в отношении «старо-офицерской части» Корпуса Генштаба РККА основной в отношении советской власти к этим лицам.
Источником для настоящей публикации послужили материалы личных дел, хранящиеся в Государственном Архиве Российской Федерации (ГАРФ), в фонде А539 «Комиссия по установлению персональных пенсий при Совете Министров РСФСР, а также в других фондах этого архива. Поиск данных дел велся с использованием аппарата электронной картотеки (электронные описи) по лицам, включенным в первый том справочника В.В. Каминского «Офицеры Русской Императорской Армии в корпусе «красного» Генерального Штаба», частично по перечню таких лиц, предоставленном доктором В.В. Каминским, и частично указанных в монографии этого автора «Выпускники Николаевской Академии Генерального Штаба на службе в Красной Армии».(4)
Всего было выявлено 69 человек из числа выпускников Академии Генштаба, служивших в РККА, которым (или за заслуги которых) впоследствии назначалась персональная пенсия республиканского значения РСФСР. Сводная таблица на этих лиц приведена в Приложении к настоящей публикации.
Подавляющая часть из лиц, на которых были найдены пенсионные дела в названном фонде ГАРФ, службу в старой армии завершили в звании генерал-майора – 30 человек. Звание генерал-лейтенанта имели 9 человек, а в звании генерала от инфантерии/кавалерии были 5 человек. Полковниками и подполковниками были 9 и 7 человек соответственно. Капитанами были – 4 человека, штабс-капитаном – 1, поручиками – 2 и прапорщиком – 1 человек.
Причиной такого положение является совсем не особое отношение советского руководства к бывшим генералам старой армии. Дело в том, что данные лица при поступлении на службу в РККА имели уже солидный возраст и опыт службы. Второе позволило им занять в структуре РККА ответственные должности, на которых они потом плодотворно служили. Назначение им персональных пенсий было признанием их заслуг перед страной со стороны ее руководства.
Относительно младших офицеров старой армии ситуация складывается иная. Назначение им персональных пенсий осуществлялось позже 30-х годов прошлого века (быв. прапорщик Клоков П.В. 0 1948 г., быв. поручик Евсеев П.И. – 1958 г.), или после их смерти с учетом их заслуг и для обеспечения их семей (быв. капитаны Голубев С.Н., Захаров П.А., быв. поручик Длужневский Ю.Г.). Относительно небольшой возраст и возможность продолжать службу в армии или работу в гражданских учреждениях и организациях, не вызывали необходимости в их пенсионном обеспечении.
Из выявленных среди персональных пенсионеров РСФСР лиц «старо-офицерской части» Корпуса Генштаба РККА, увольнение со службы в РККА произошло: в 1919 г., 1920 г., 1921 г. – по 3 человека. В 1922 году – 11 человек и в 1923 г. – 8 человек. Наибольшее количество уволенных приходится на 1924 год, в котором службу закончило 22 человека. За период 1925-1928 г.г. уволено было 12 человек, а за период 1929-1932 г.г. – 6 человек. Срок увольнения Ремезова А.К. установить не удалось.
Неравномерность увольнения определяется возрастом и организационными изменениями, проходившими в РККА. Из 9 уволившихся со службы в РККА в 1919-1921 г.г. человек, увольнение 6 человек связано с их смертью (Свяцкий В.Н., Селивачев В.И., Таубе А.А., Васильев М.Н., Герасимов И.И., Жданов Н.А.). Начавшееся после окончания основных боевых действий в ходе гражданской войны сокращение армии вызвало увольнение среди командного состава РККА. Вполне естественно, что при этом увольнялись лица, достигшие предельного возраста пребывания на службе.
Декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 28.09.1922 г. «Об обязательной воинской повинности для всех граждан РСФСР мужского пола» (п.3) предельный возраст пребывания в запасе всех категорий военнослужащих определялся в 40 лет. Законом СССР от 18.09.1925 г. «Об обязательной военной службе» (п.183) предельный возраст состояния в запасе начальствующего состава РККА был определен: для среднего начальствующего состава – 50 лет; для старшего начальствующего состава – 55 лет; для высшего начальствующего состава – 60 лет. При этом в 1923 году перешагнули 40-летний возраст более 53 человек (родившиеся до 1880 г.) из 69.
Назначение персональных пенсий республиканского значения для этих людей осуществлялось неравномерно по времени.
Усиленные пенсии(5) были назначены до 1923 года 4 лицам. Все эти лица умерли относительно незадолго до назначения усиленных пенсий. Свяцкий В.Н., Селивачев В.И. умерли в 1919 году, Федотов А.И., Чаусов Н.Д. умерли в 1922 году. Решения о назначении усиленных пенсий были приняты до введения в стране персональных пенсий республиканского значения(6) и отражали исключительный характер этих мер социальной поддержки.
Подавляющему большинству (28 чел.) персональные пенсии республиканского значения были назначены в 1923-1925 г.г. В период 1926-1927 г.г. персональные пенсии были назначены 9 лицам, а в период 1928-1929 г.г. – 8 лицам. В 1930-1931 г.г. персональные пенсии были назначены 2 лицам, и в период 1934-1935 г.г. – 1 человеку. В 1932-1933 и в 1936-1937 г.г. персональные пенсии были назначены 5 и 6 лицам в каждом названном из названных периодов. В данных этих учтено назначение персональной пенсии на Дубова Л.И. по каждой его семье.
Определить срок назначения пенсий Бурскому П.Д., Длужневскому Ю.Г. и Незнамову А.А. не удалось. Ремезов А.К. не был учтен, т.к. в 1931 г. ему была назначена персональная пенсия союзного значения.
Неравномерность назначения персональных пенсий по времени определяется тремя основными факторами. Во-первых, сроком появления такой меры социальной поддержки, как персональные пенсии республиканского значения (1923 г.). Во-вторых, наличием большого количества уволенных на тот момент бывших военнослужащих РККА, о чем упоминалось выше. В-третьих, отсутствием других мер социального обеспечения, т.к. назначение пенсий «по военному ведомству» было начато только в 1926 году.
Назначение персональных пенсий осуществлялось по решениям Комиссии при Народном Комиссариате Социального Обеспечения (в последующем – при СНК РСФСР) по ходатайствам центральных партийных и советских органов, правительств автономных республик, краевых (областных) комитетами партии и исполкомами, центральным органом профсоюзов и некоторых общественных организаций. Для установления персональных пенсий на выявленных лиц ходатайства подавались в основном «по линии военного ведомства», в том числе: РВС СССР – на 45 человек, Наркомвоенмором СССР – на 2 человек, НКО СССР – на 1 человека, ГУ РККА – на 4 человек, Отделами Управления по начсоставу – на 6 человек, Заместителем начальника финуправления Красной Армии – на 1 человека. Кем было заявлено ходатайство на Новикова В.В., в деле указано не было, но в связи с его службой в РККА, наиболее вероятно, что ходатайство было «по линии военного ведомства». Таким образом, всего «по линии военного ведомства» ходатайства были на 57 человек.
На двух лиц ходатайства были оформлены Народным Комиссариатом просвещения (Артамонов Л.К., Шемякин К.Я.). Артамонову Л.К. пенсия назначалась за его научную деятельность. Шемякину К.Я. о назначение пенсии ходатайствовали «принимая во внимание большие заслуги по работе в Красной Армии и как учителя». Наркомат Коммунального Хозяйства РСФСР ходатайствовал о назначении пенсии Шпилько Г.А. в связи с его работой в последние годы в этом наркомате. Но Наркомхоз просил поддержать его ходатайство ГУ РККА, т.к. основные заслуги Шпилько Г.А. были на военной службе.
Личное ходатайство было подано женой Длужневского Ю.Г. на имя Заместителя наркома социального обеспечения. Коллегия Наркомсобеса РСФСР ходатайствовала о назначении персональной пенсии Ефимову А.А. Это ходатайство и вся история с его персональной пенсией выглядят очень странно. Ефимов А.А. в последние годы работал в этом наркомате. В своем личном обращении Ефимов А.А. ходатайствовал о назначении персональной пенсии не ниже, чем ему полагалась пенсия по военному ведомству. Однако по каким-то неизвестным причинам персональная пенсия ему была назначена в меньшем размере, что повлекло в самом скором времени отказ Ефимова А.А. от получения персональной пенсии. Возможно, что такая несправедливость была результатом личных взаимоотношений, сложившихся у Ефимова А.А. с руководством наркомата.
Секретариат ВЦИК ходатайствовал о назначении персональной пенсии Жданко Н.Н. Секретариат Малого СНК ходатайствовал о назначении пенсии Таубе А.А. по просьбе Сибревкома.
Министр культуры РСФСР Зуева Т.М. первое ходатайство о назначении персональной пенсии республиканского значения Евсееву П.И. (уже после его реабилитации) направила, учитывая заслуги в период гражданской войны, 30 марта 1957 года. Но данное ходатайство было отклонено Комиссией по назначению персональных пенсий.(7) Ленинский райком КПСС г.Москвы и генерал армии Тюленев И.В. в 1958 году ходатайствовали о назначении Евсееву П.И. персональной пенсии союзного значения. Комиссия по назначению персональных пенсий союзного значения, рассмотрев это ходатайство, вышла с просьбой в Комиссию РСФСР о назначении Евсееву П.И. персональной пенсии республиканского значения.(8) После этого персональная пенсия республиканского значения ему была назначена.
Так же по ходатайству партийных органов (МК и МГК КПСС) была назначена персональная пенсия Клокову П.В., который будучи членом партии с 1917 года, после службы в армии длительное время работал на ответственных должностях в народном хозяйстве страны, был делегатом ряда партийных съездов и конференций.
Влияние на получение персональных пенсий последовавших позднее репрессий можно отследить в делах Артамонова А.К. и Бурского П.Д. Косвенные данные, зная о фактах репрессий, можно увидеть в делах Казачкова А.М., Новикова А.В., Таубе С.Ф., Ушакова К.М. Вызывает вопросы запись в деле о снятии с персональной пенсии Шуваева Д.С. с 01.10.1938 г. и переводе его на трудовую пенсию, т.к. в различных источниках указывается о его расстреле в декабре 1937 года.
В ряде пенсионных дел можно заметить такой факт, как снятие с персональной пенсии пенсионера. Такие решения принимались все той же Комиссией по назначению персональных пенсий и пособий. При этом решался вопрос о переводе пенсионера с сохранением размера получаемой пенсии на другую пенсию – «по военному ведомству», трудовую или социальную. Основания для снятия с персональной пенсии могли быть разными. Например, снятие с персональной пенсии могло произойти «за смертию», т.е. при смерти персонального пенсионера, а также «за неистребованием». Во втором случае, это осуществлялось при неполучения пенсии персональным пенсионеров в течение нескольких месяцев и отсутствии у пенсионных органов информации о причинах этого. Еще одним основанием для снятия с персональной пенсии могло стать достижение детьми определенного возраста, окончания ими учебы в учебном заведении. Например, это стало основанием для снятия с персональной пенсии детей Полякова А.В.
При принятии нового нормативного акта, регулирующего назначение персональных пенсий республиканского значения, осуществлялся пересмотр ранее назначенных пенсий. При пересмотре нередко комиссия приходила к выводам, что лицо, ранее получавшее персональную пенсию, не имеет заслуг, за которые, в соответствии с новым нормативным актом назначается пенсия. Это мог быть как формальный признак, так и оценочное мнение Комиссии. В случае несогласия с таким решением, возможно было восстановление в правах на персональную пенсию. Как правило, это осуществлялось по обращению пенсионера в учреждение, которое ходатайствовало ранее о назначении персональной пенсии. Ходатайствующее учреждение или сам пенсионер осуществляли сбор документов, подтверждавших заслуги. Это могли быть характеристики, ходатайства известных военноначальников, документы времен войны и т.д. С этими документами ходатайствующее учреждение выходило в Комиссию по назначению персональных пенсий с просьбой восстановить пенсионера на персональной пенсии. Так, при вторичном восстановлении на персональной пенсии Шаврова Б.Н. в 1940 году, его деятельность характеризовал бывший в то время Заместителем Наркома обороны СССР Щаденко Е.А.(9)
Подводя итоги рассмотрению пенсионных дел на пенсионеров республиканского значения РСФСР, из числа «старо-офицерской части» Корпуса Генштаба РККА, можно сказать, что советское руководство не осуществляло какой-либо «дискриминационной» пенсионной политики в отношении данной категории лиц. Как следует из материалов, пенсионное обеспечение их развивалось с одновременным развитием законодательства, регулирующего эти вопросы. Служба в старой армии не была препятствием для назначения персональной пенсии, в том числе бывшим генералам, если имелись заслуги их в период службы в РККА.
Если сравнить положение лиц из числа «старо-офицерской части» Корпуса Генштаба РККА с пенсионными делами известных участников Гражданской войны не из их числа, то можно отметить даже несколько лучшее положение первых. Для примера, персональные пенсии за заслуги Лазо С.Г., Подтелкова Ф.Г., Кривошлыкова М.В., Сиверса Р.Ф., которые погибли в годы Гражданской войны, были назначены их семьям только в 30-е годы. Несколько в лучшем положении оказалась семья Чапаева В.И., с 1920 года получавшая пенсию от местных органов власти, и получившая право на персональную пенсию республиканского значения в октябре 1923 г. при деятельном участии бывших его сослуживцев-начальников Фрунзе М.В. и Куйбышева В.В.(10)
Имевшие место в 30-е годы прошлого века репрессии в отношении части бывших военнослужащих старой армии отражались на обеспечении персональных пенсионеров в индивидуальном порядке, без каких-либо специальных компаний ко всей категории.
Примечания:
1) Каминский В.В. «Офицеры Русской Императорской Армии в корпусе «красного» Генерального Штаба», Биографический справочник, Санкт-Петрбург, Издательский центр «Гуманитарная Академия», 2018 г., стр.47.
2) Там же, стр.21.
3) Ганин А.В. «Корпус офицеров Генерального штаба в годы Гражданской войны 1917-1922 гг.», Справочные материалы, Москва, «Русский путь», 2009, стр.25.
4) Каминский В.В. «Выпускники Николаевской Академии Генерального Штаба на службе в Красной Армии», монография, Санкт-Петербург, Алетейя, 2011 г.
5) Установлены декретом СНК РСФСР от 16 июля 1920 г. и декретом СНК РСФСР от 5 декабря 1921 года.
6) Установлены декретом СНК РСФСР от 16 февраля 1923 г., постановлениями ВЦИК и СНК РСФСР от 21 мая 1928 г. и от 20 мая 1930 г.
7) ГАРФ, ф.А539, оп.1, д.6130, л.55, 56
8) ГАРФ, ф.А539, оп.1, д.6130, л.30
9) ГАРФ, ф.А539, оп.3, д.1710, л.17
10) ГАРФ, ф.А539, оп.4, д.255; оп.1, д.1148; оп.3, д.9416; оп.3, д.6108; оп.5, д.3342

Скачать файл: Таблица сводная.rar
Скачан раз: 17

(персональные пенсии в системе пенсионного обеспечения в СССР (вторая половина 1950-х – 1980-е годы))

В середине 1950-х годов в СССР начала создаваться система всеобщего пенсионного обеспечения. В соответствии с законом «О государственных пенсиях» основная масса советских граждан получила право на пенсионное обеспечение по старости на так называемых общих основаниях: мужчины по достижении 60, женщины – 55 лет. Существенной частью данной пенсионной системы стало персональное пенсионное обеспечение. Его основные принципы были зафиксированы в «Положении о персональных пенсиях», утвержденном Постановлением Совета Министров СССР № 1475 от 14 ноября 1956 года .

По замыслу советского правительства каждый гражданин, внесший исключительный вклад в строительство советского государства, имел право на персональное рассмотрение его заслуг при назначении пенсии и в случае вынесения положительного решения именовался персональным пенсионером. Еще в конце 1920-х – начале 30-х годов в СССР был принят целый ряд законодательных актов, определяющих пенсионные права и льготы для наиболее выдающихся деятелей советского государства. Прежде всего, право на персональные пенсии было установлено за исключительные заслуги перед республикой в области революционной, профессиональной и общественной деятельности, советского строительства, а также в области науки, искусства и техники. Безусловное право на такие пенсии имели:

– члены революционных партий, активно боровшихся за власть пролетариата;

– члены общества политических каторжан и ссыльно-поселенцев;

– лица, удостоенные за свои героические подвиги или исключительные труды одного или нескольких орденов, установленных правительством СССР или РСФСР;

– лица, получившие от Совнаркома РСФСР звание народного артиста республики или заслуженного деятеля науки, искусства и техники.

В СССР существовали персональные пенсии союзного, республиканского и местного значения. Персональные пенсии союзного значения устанавливались Комиссией при Совете Министров СССР, республиканского – при советах министров союзных республик, а местного – советами министров автономных республик или исполнительными комитетами краевых, областных, окружных и городских (в городах республиканского подчинения) советов депутатов трудящихся. Размеры персональных пенсий определялись в каждом конкретном случае в зависимости от характера и степени исключительных заслуг лица, его материальной обеспеченности и количества иждивенцев. Официально максимальный размер пенсий в 1950-х – 1960-х годах составлял: для персональных пенсионеров союзного значения – 2 000 (200) рублей,республиканского – 1 200 (120), местного – 600 (60) рублей (в скобках указаны размеры в пореформенных значениях). В 1977 году максимальные нормы были подняты до 250, 160 и 140 рублей соответственно. Для сравнения: максимальные пенсипо старости для рабочих и служащих, назначенные на общих основаниях, в течениевсего периода действия закона «О государственных пенсиях» были установлены вразмере 120 рублей. Кроме этого, персональным пенсионерам союзного значения, имеющим партийный стаж 50 лет, ежегодно выплачивалось денежное пособие в размере двух пенсий, имеющим 30 лет партстажа – в размере полуторамесячной пенсии; бывшим политкаторжанам, ссыльно-поселенцам и политзаключенным при буржуазных правительствах (как членам КПСС, так и беспартийным) – в раз мере месячной пенсии. Однако, учитывая Великую Отечественную войну и политическиерепрессии, можно предположить, что старых большевиков, имеющих требуемыйстаж и право на соответствующие надбавки, было не слишком много.

Сравнивая официально утвержденные максимальные размеры пенсий, предусмотренные для персональных пенсионеров, можно сказать, что они не слишком превышали размеры пенсий, предусмотренные для рабочих и служащих. Однако назначение персональной пенсии означало приобретение высокого статуса в обществе и получение целого пакета льгот, в который входили:

– право на дополнительную жилую площадь;

– пятидесятипроцентная оплата коммунальных услуг;

– преимущественное право на специализированную медицинскую помощь и протезирование для самого пенсионера и членов семьи, находящихся на его иждивении (первоначально и на супругов, не являющихся иждивенцами, – по положенню 1977 года);

– двадцатипроцентная оплата лекарств;

– транспортные льготы;

– право на дополнительные пособия в связи с рождением детей или в случае «особой нужды» (пожар, наводнение, тяжелое заболевание и т. п.).

Для характеристики привилегированного положения, на котором находились в государстве такие пенсионеры, можно привести сведения из докладной записки министра социального обеспечения РСФСР Н. Муравьевой от 7 апреля 1957 года в адрес секретаря МГК КПСС тов. Е. А. Фурцевой: «В настоящее время в Москве проживает 15 800 персональных пенсионеров, в том числе членов КПСС с партийным стажем не менее 30 лет – 8 190 и бывших политкаторжан и ссыльно-поселенцев – 185 человек. К концу текущего года по Москве ожидается прирост персональних пенсионеров союзного и республиканского значения примерно на 2 500 – 3 000 человек… Медицинское обслуживание персональных пенсионеров в Москве осуществляется крайне неудовлетворительно. Из 15 800 персональных пенсионеров союзного и республиканского значения и 12 тысяч членов их семей, находящихся у них на иждивении, специализированную медицинскую помощь получают лишь около 10 тысяч прикрепленных к поликлинике Министерства строительства СССР» .

Министр считала целесообразным перевести хорошо оборудованную поликлинику Министерства строительства СССР полностью на обслуживание персональных пенсионеров и их иждивенцев, а для стационарного лечения таковых она предлагала использовать больницу Министерства нефтяной промышленности СССР.

Говоря о персональных пенсионерах, прежде всего, нужно вспомнить о руководителях КПСС. Самым главным персональным пенсионером союзного значения, без сомнения, был Никита Сергеевич Хрущев, с именем которого и связано начало построения системы всеобщего пенсионного обеспечения. Впрочем, его роль в распространении пенсионного обеспечения практически на все слои советских граждан почти забыта, в настоящее время в заслугу ему ставится только десталинизация общества.

Следующей знаковой фигурой, получившей право на такую пенсию, был Л. М. Каганович, который предисловие к своим воспоминаниям так и подписал: «Л. М. Каганович, Герой Социалистического труда, персональный пенсионер Союзного значения» . Здесь нужно заметить, что размеры персональных пенсий руководителей страны, скорее всего, были больше максимума, определенного нормативными актами. Косвенные сведения о существовании индивидуального подхода к каждому претенденту при учете его заслуг имеются в воспоминаниях Владимира Семичастного и Егора Лигачева. Рассказывая о своем друге и предшественнике на посту председателя КГБ А. Н. Шелепине, В. Е. Семичастный с горечью писал, что тот «получал крохотную пенсию, и только много лет спустя ему дали ,,персональную”. Да и то она была ниже, чем, например, у Мазурова или других членов Политбюро» . По свидетельству Е. К. Лигачева, «при Брежневе пенсионное обеспечение партийных руководителей зависело чаще всего от связей с тем или иным членом Политбюро и самим Леонидом Ильичом. По сути дела все решала степень личного благорасположения, иными словами, вопрос о пенсионном обеспечении держался на субъективной основе» .

Интересным источником сведений о конкретных жизненных путях персональных пенсионеров, не известных широкой общественности, не являвшихся жителями столицы и получавших пенсии строго по законодательству, без субъективного вмешательства высшей власти, являются некрологи. В данном случае в качестве примеров будет приведена информация, опубликованная в газете «Ленинское знамя» – одной из районных газет Владимирской области (орган Гусь-Хрустального городского и районного комитетов КПСС, городского и районного Совета депутатов трудящихся).

Персональными пенсионерами союзного значения были: проживший 82 года участник Гражданской войны, член КПСС с 1918 года полковник в отставке П. В. Андреев и скончавшаяся на 78 году жизни М. И. Рудницкая, член КПСС с 1905 года, которая после революции в качестве сотрудника ЧК принимала участие в разгроме Гусевской эсеровской организации, а потом заведовала районным отделом социального обеспечения . После смерти М. И. Рудницкой ее именем была названа одна из улиц города. Персональным пенсионером республиканского значения являлся Д. А. Монякин (1900 г. р.), председатель обкома профсоюзов работников торфяной промышленности. После назначения ему пенсии он возглавлял внештатную партийную комиссию при горкоме КПСС . Г. И. Козлов был просто персональным пенсионером. До назначения пенсии в 1968 году он работал начальником объектовой охраны в городе Гусь-Хрустальном, являлся кавалером ордена Красной Звезды и семи медалей .

Проанализировав жизненные пути этих персональных пенсионеров, можно сказатьследующее: все они были членами КПСС, занимали начальственные должности, имели правительственные награды, а у персональных пенсионеров союзного значения были заслуги, связанные с установлением советской власти.

Что же касается возраста, с которого могли назначаться персональные пенсии, то первоначально он был установлен в районе 55 лет для мужчин и 50 лет для женщин. Однако в 1977 году это снижение было упразднено: пенсии за заслуги перед страной стали назначаться с 60 лет мужчинам и с 55 лет – женщинам, т. е. как гражданам, уходящим на пенсии на общих основаниях. Это – единственный прецедент увеличения пенсионного возраста за все время существования советской пенсионной системы. Вероятно, государство лишило заслуженных граждан одной из главных льгот по их же собственным просьбам.)))) Вспомним, что практически все персональные пенсионеры занимали начальственные должности, а назначение пенсии подразумевало уход с таковых должностей на заслуженный отдых: добровольно или, как в случае с Н. С. Хрущевым или Л. М. Кагановичем, принудительно. Рассуждая о собственных карьерных перспективах в шестьдесят два года, Е. К. Лигачев писал: «Надо, конечно, иметь в виду, что в высшем эшелоне власти необходимо сочетать руководителей различных возрастов, ибо здоровое тщеславие, свойственное людям помоложе, – столь же необходимый элемент руководящей группы, как и опыт, рассудительность, приходящие с возрастом» . Б. Н. Ельцин на данную тему высказался следующим образом: «Вообще с политическими противниками у нас боролись всегда успешно. И можно было меня отправить на пенсию или послом в дальнюю страну» .

Механизм принудительной отправки на пенсию в связи с конъюнктурными обстоятельствами можно увидеть на примере Н. В. Подгорного (1903 г. р.), который с 1965 по 1977 гг., то есть до достижения 74 лет, занимал пост председателя Президиума Верховного Совета СССР. Двадцать четвертого мая 1977 г. состоялось заседание пленума ЦК КПСС, на котором была принята следующая резолюция: «В связи с предложением членов ЦК КПСС считать целесообразным, чтобы Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Брежнев Л. И. одновременно занимал пост Председателя Президиума Верховного совета… В связи с этим освободить Председателя Президиума Верховного Совета Подгорного Н. В. от занимаемой должности и от обязанностей члена Политбюро ЦК КПСС» . На другой день – Н. В. Подгорный от правил в адрес Л. И. Брежнева письмо такого содержания: «Для меня вчерашнее решение было просто потрясающим… Что касается формы и существа формулировки, принятой и опубликованной в печати, на радио и по телевидению ,,Освободил от обязанностей члена Политбюро ЦК КПСС” без всякой мотивировки – я думаю Леонид Ильич, этого я не заслужил… Мы с тобой старые друзья… А 1964 год нас настолько сблизил, казалось, нашей дружбе не будет конца…» . Одновременно бувший председатель Президиума Верховного Совета написал заявление в Политбюро ЦК КПСС: «В связи с возрастом и состоянием здоровья не позволяющим выполнять с полной отдачей стоящие перед этими органами задачи, прошу освободить меня от обязанностей члена Политбюро ЦК КПСС и Председателя Президиума Верховного Совета СССР в связи с уходом на пенсию» . На состоявшемся 26 мая 1977 г. заседании Политбюро ЦК КПСС заслуги и просьба Н. В. Подгорного были учтены, и в Постановление ЦК КПСС от 24 мая 1977 г. внесли изменения о его освобождении от обязанностей члена Политбюро ЦК КПСС и Председателя Президиума Верховного Совета в связи с уходом на пенсию по состоянию здоровья.

Обеспечение иждивенцев персональных пенсионеров или граждан, которые могли претендовать на такую пенсию, было организовано в зависимости от размеров назначенной или предполагаемой пенсии кормильца. На одного или двух иждивенцев вы-плачивалось 70 % от персональной пенсии, на трех и более – 100 %. Если персональная пенсия союзного значения была равна 2 000 (200) рублей, то 70 % от нее составляли 1 400 (140) рублей. В. Е. Семичастный сообщает любопытную информацию о пенсионном обеспечении дочери Сталина Светланы Аллилуевой: Светлана «благодаря распоряжению Совета Министров СССР от 21 марта 1953 года… (Не плохо, да?) не бедствовала… имела персональную пенсию в 300 рублей и по 100 рублей на каждого ребенка. По тем временам, когда зарплата составляла всего 75–90 рублей, это были большие деньги» . Денежные суммы мемуарист указывает в пореформенных значениях. Конечно же, пенсия С. И. Аллилуевой была назначена до вступления в законную силу пенсионных норм 1956 года, однако выплачивалась и во время их действия. Поэтому гипотетически можно предположить, что если бы И. В. Сталин пожелал уйти на заслуженный отдых, его пенсия была бы равна примерно 4 280 (428) рублям, 70 % от которых и составляют назначенные его дочери 3 000 (300) рублей. О субъективизме в персональном пенсионном обеспечении иждивенцев заслуженных деятелей искусств свидетельствуют воспоминания Галины Вишневской, котораярассказала о смерти главного дирижера Большого театра А. Ш. Мелик-Пашаева: «Гроб с телом выставили в большом фойе. Но принятой в таких случаях гражданской панихиды не было. Минна Соломоновна, вдова Александра Шамильевича, не разрешила речей и музыки. По этому поводу Фурцева вызывала дирекцию театра, скандалила, требуя, чтобы были нормальные похороны… Не гнушалась Катя ничем. Угрожала, что пенсии вдова не получит» .

Размеры пенсий, назначаемых по случаю потери кормильца за умерших рабочих и служащих на общих основаниях, были гораздо ниже. Так, на одного иждивенца простого рабочего выплачивалось 65 % от его заработка до 400 (40) рублей и 10 % от остального заработка; на двух – 90 % от заработка 450 (45) рублей и 10 % от остального заработка; на троих детей – 100 % от 500 (50) рублей и те же 10 %. А дети умерших колхозников чаще всего получали минимальные пенсии, так как заработки их родителей были невелики.

Кроме этого, зачастую документы о доходах колхозников из-за неправильного хранения утрачивались. С 1965 года такие пенсии выплачивались в следующих размерах: на трех иждивенцев – 15 рублей, на двух – 12 рублей, на одного нетрудоспособного члена семьи колхозника – 9 рублей в месяц. В дальнейшем отмечалось повышение: с 1971 года – 30, 20 и 16 рублей в месяц и с 1974 года – 45, 28 и 20 рублей соответственно.

Подводя общие итоги, можно сказать, что персональные пенсионеры были самой привилегированной частью советских пенсионеров, имеющей право на дополнительные льготы, призванные компенсировать утрату прежнего общественного положения. При этом наиболее высокопоставленные персональные пенсионеры союзного значения получали денежные выплаты в больших размерах, чем было предусмотрено официальным законодательством. С другой стороны, отправка на заслуженный отдых у многих руководящих работников послесталинского периода стала ассоциироваться с опалой и лишением расположения вышестоящего начальства.

ПРИМЕЧАНИЯ:

2. Положение о персональных пенсиях, утвержденное Постановлением Совета Министров СССР 14.11.1956 // Социальное обеспечение в СССР. М.: Профиздат, 1960. 102 с.

3. ГАРФ. Ф. А-413. Оп. 1. Д. 2922. Л. 3.

4. Каганович Л. М. Памятные записки. М.: Вагриус, 1997. 18 с.

5. Семичастный В. Е. Беспокойное сердце. М.: Вагриус, 2002. 399 с.

6. Лигачев Е. К. Предостережение. М.: Правда, 1999. 56 с.

7. Ленинское знамя. – 1980. – 15 янв.; Там же. 1966. 25 апр.

8. Там же. 1980. 17 июня.

9. Там же. 1975. 12 марта.

10. Лигачев Е. К. Указ. соч. С. 46–47.

11. Ельцин Б. Н. Исповедь на заданную тему: размышления, воспоминания, впечатления. М.: АСТ, 2006. С. 183–184.

12. АПРФ. Ф. 2. Оп. 6. Д. 272. Л. 89-об. Типограф. экз. // Источник. –1995. –№ 1. –С.145.

13. Там же. Пакет № 505. Автограф // Источник. – 1995. –№ 1. – С. 146.

14. Там же. Пакет № 498. Автограф // Источник. – 1995. – № 1. – С. 147.

15. Семичастный В. Е. Указ. соч.

16. Вишневская Г. Галина. М.: Горизонт, 1992. С. 379–380.

О. В. Капустина

Две категории советских пенсионеров находились в привилегированном положении:

1. отставные военные пенсионеры
2. обладатели так называемых персональных пенсий

Для бывших офицеров «потолок» военное пенсии был вдвое выше, чем для гражданских: 250 рублей в месяц в армии и КГБ, 220 рублей в МВД. Работать при этом разрешалось без всяких ограничений, и военные пенсионеры являлись, по меркам того времени, весьма обеспеченными пенсионерами.

Генеральские пенсии начинались от 300 рублей в месяц. Маршалы и генералы армии вообще не уходили в отставку, а переводились на должности генеральных инспекторов и инспекторов-советников министерства обороны, где за ними сохранялись полные оклады, кабинеты, порученцы, персональные машины с водителями, а работы не требовалось практически никакой.

Таких сказочных льгот не имела даже высшая партийная номенклатура. Группу генеральных инспекторов в народе называли «райской группой».

Персональные пенсии впервые придумали в 1923 году. В 1925-м, 1956-м и 1977 годах законодательство корректировалось, а сами персональные пенсии увеличивались.

Они звались так потому, что назначались в индивидуальном порядке специальными комиссиями по персональным пенсиям при органах исполнительной власти, а фактически — секретариатами ЦК КПСС, ЦК компартий союзных республик или обкомов партии.

Соответственно, существовало три категории персональных пенсионеров:

1. пенсионер союзного значения
2. пенсионер республиканского значения
3. пенсионер местного значения.

Персональные пенсии получали крупные ученые, старые большевики, которые «живого Ленина видели», герои Советского Союза и Социалистического Труда, полные кавалеры ордена Славы, но прежде всего — начальники разного ранга.

Персональная пенсия союзного значения равнялась 250 рублям в месяц, республиканского — 160 рублям, местного — 140 рублям. Кроме того, таким пенсионерам ежегодно выплачивались одна или две месячные пенсии «на оздоровление».

Основное преимущество заключалось не в деньгах, а в социальном пакете: праве лечиться в привилегированных больницах и поликлиниках 4-го главного управления Минздрава СССР и приобретать лекарства за 20% их стоимости, ежегодных путевках в санатории, которые сам пенсионер получал бесплатно, а его жена — со значительной скидкой, бесплатном проезде на городском транспорте, а раз в году – и на поезде, 50-процентной скидке на оплату коммунальных услуг.

Кроме того, персональные пенсионеры, в зависимости от категории их персональной пенсии, постоянно или к праздникам получали «продуктовые заказы» и могли покупать в закрытых распределителях недоступные для остального населения товары.

Эта привилегия не упоминалась в официальных документах, но в условиях СССР, где большим дефицитом являлся, например, растворимый кофе, была, пожалуй, самой существенной.

Действительные члены Академии наук СССР получали надбавку за академическое звание в размере 500 рублей в месяц, члены-корреспонденты – 400 рублей. Она выплачивалась пожизненно и плюсовалась сначала к зарплате, а затем к пенсии.

Персональная пенсия секретаря ЦК КПСС составляла 300 рублей в месяц, персональная пенсия кандидата в члены политбюро – 400 рублей, персональная пенсия члена политбюро – 500 рублей. Столько получал, например, Никита Хрущев. За высокопоставленными отставниками сохранялись государственные дачи и машины с водителями.

Первый секретарь обкома, уходя на персональную пенсию, получал квартиру в Москве. Желание остаться в родном городе не приветствовалось.

Когда в 1984 году в СССР вернулась из эмиграции дочь Сталина Светлана Аллилуева, ей назначили персональную пенсию, дали машину с шофером и талоны на кремлевское питание, хотя она не имела не только особых заслуг, но и положенного по закону трудового стажа.