13. Кон И.С. Голубая эротика // Лунный свет на заре. Лики и маски однополой любви. — М.: Олимп, ACT, 2003. — 576 с.

14. Семь Законов Вселенной . — Режим доступа: www.subscribe.ru/group/formula-schastya/404985.

ПРАВО РОДОВОГО ВЫКУПА КАК ИНСТИТУТ РОССИЙСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА XVI-XIX ВВ.

© Кочеткова Е.А.*

Оренбургский государственный аграрный университет, г. Оренбург

В статье рассматривается правовая природа института права родового выкупа по российскому праву с Судебника 1550 года до Свода законов Российской империи. Отражено правовое регулирование условий, порядка осуществления выкупа. Дан анализ отдельных нормативных статей и правоприменительной практики. Исследуются различные научные точки зрения дореволюционных авторов.

Право родового выкупа, как особый институт имущественных правоотношений, сформировался на стадии складывания вотчинной формы землевладения в XVI веке с целью защиты и обеспечения прав на имущества семьи, рода. Некоторые авторы интерпретировали право родового выкупа упрощенно, как «обратная купля проданного или вообще отчужденного имущества». В немецком праве существовало понятие Wiederkauf (оно сохранялось в XIX веке в ряде партикулярных немецких правовых памятниках), которое очень напоминает возврат имущества. Но российский правовой институт представляется гораздо специфичнее. Это не просто обратная купля-продажа, а привилегированное право родового, семейного землевладения с целью сохранения целостности имущества.

По мнению Д.И. Мейера выкуп родовых имуществ был непосредственно тесно связан с древнейшим понятием «семьи», «рода» в российском юридическом быту: «Он непосредственно вытекает из того воззрения на имущества, по которому они составляют достояние целого рода и не подлежат отчуждению со стороны его отдельного члена, так что, будучи отчужденными, они снова возвращаются в тот род, которому принадлежали до отчу-

* Доцент кафедры Теории и истории государства и права Юридического факультета, кандидат исторических наук, доцент.

ждения» . Исследователь российского права К.А. Неволин отрицал связь права выкупа с древними понятиями о родовом имуществе, как принадлежащем целому роду, что представляется спорным утверждением. Он утверждал, что право родового выкупа «… есть искусственно созданное в правительственных видах учреждение, ничего не говорящее о ранних формах землевладения» .

Данный институт был, безусловно, связан с юридическим бытом Московского государства, который тесно переплетался с семейными, родовыми традициями российской жизни. Семейный союз выступал важным не только с точки зрения нравственно-моральных критериев развития общества, но и был значим во всех сферах правого регулирования, особенно когда это касалось имущественных вопросов и сохранения родовой собственности.

В российском законодательстве, как, впрочем, и в германском праве, право родового выкупа изначально понималось как институт вещного права. Это нашло отражение во всех российских правовых памятниках, начиная с Судебника до Свода законов Российской империи. Альтернативная точка зрения стала формироваться только в XIX веке, когда ряд исследователей стали относить родовой выкуп к правам наследственным, т.к. по природе его возникновение было напрямую связано с наследственными линиями. Так, К.П. Победоносцев в своем «Курсе гражданского права» рассматривал право родового выкупа в рамках части второй «Права семейственные, наследственные и завещательные» .

Первоначальная юридическая его форма содержалась в статье 85 Судебника 1550 года и в Указной книге поместного приказа (ст. IV, 8). В статье 85 Судебника в качестве объекта выкупа называлась вотчина в целом без её принадлежности к родовой или выслуженной: «Кто вотчину продаст, и де-тем его и внучатом до тое вотчины дела нет, и не выкупити её им; а братья будут или племянники в тех купчих в послусех, и им и их детем по тому же до тое вотчины дела нет и внучатом. А не будет братьи в послусех или племянников, и братья или сестры и племянники ту вотчину выкупят» . Однозначно, купленные вотчины не подлежали праву возврата имущества. Фактически Судебник распространял действие права родового выкупа только на сделки возмездные: куплю-продажу, залог и мену. О безвозмездных же сделках (дарении, завещании) законодатель не упоминал.

Соборное Уложение 1649 года регулировало институт родового выкупа в рамках главы XVII «О вотчинах», в которой одновременно регулировались вещные и наследственные правоотношения. Право родового выкупа распространялось исключительно на родовые, выслуженные (приравненные к родовым) владения. Как отмечал Д.И. Мейер «имущество, подлежащее выкупу -это имущество родовое, отчужденное чужеродцу» . Последний юридический факт являлся обязательным условием, который порождал право родового выкупа. Купленные вотчины не подлежали возврату в семью в случаях их купли-продажи или залога, что подтверждалось в статье 31 Уложения.

Также имущество, отчужденное лицу того же рода, не подлежало выкупу, что логически было правильным, т.к. право родового выкупа именно предполагало возврат ушедшего родового имущества обратно в семью.

Собственно термин «право родового выкупа» в законодательстве отсутствовал. Данные правоотношения, безусловно, носили казуальный характер и нормы регулировали конкретные жизненные ситуации. Так, статья 11 Соборного Уложения регламентировала случай, когда владелец вотчины умирал, а его бездетная жена продала данное владение или заложила. Родственники владельца — «вотчичи» имели право «по родству выкупить вотчину» у покупателя или залогодержателя. Данное право было диспозитивным, как по кругу лиц, так и по его реализации. Если родственники не были найдены, то земля оставалась за приобретателем.

Статья 13 Уложения регулировала иной случай, когда старший брат без согласования с младшими «малыми» братьями самостоятельно, из корыстных мотивов продаст или заложит отцовскую вотчину. Братья в течение сорока лет имели право возврата родового отцовского владения. При этом, старший брат не терял свою законную долю в этой вотчине и мог её при выкупе сохранить. Как альтернатива закон регламентировал возможность младших братьев выкупить у старшего его долю в родовом владении.

В данной статье регулировался и сам порядок осуществления данного права. Инициатива должна была исходить от самой заинтересованной стороны — близких родственников, которые должны были «бить челом государю» в пределах обозначенного срока давности. Спор о владение должен был разрешаться в судебном порядке, в рамках которого устанавливалось «… что тот их брат ту их вотчину продал, без их ведома, для своего пожитку, а не для платежу отцова долгу». Младшие сыновья имели право выкупать родовые владения каждый в рамках определенного «жребия», т.е. доли наследования по закону, уплатив выкупную сумму покупателю или залогодержателю.

Следовательно, право выкупа принадлежало, прежде всего, нисходящим родственникам, а затем — уже родственникам по боковой линии. Но в отношение первых законодатель выдвигал ряд ограничений. Так, при жизни отчуждателя нисходящие его родственники не имели права выкупа; а оно принадлежит тогда родственникам боковых линий. Действовало правило, что сын при жизни отца, внук при жизни деда не выкупали имущества, отчужденного отцом или дедом. Так, по статье 27 Соборного Уложения «А кто вотчину родовую или выслуженную продаст, или заложит, и его детем и внучатом впредь до тоя вотчины дела нет, и на выкуп им тоя вотчины не давати». Право выкупа предоставлялось братьям или племянникам. Исключение составлял случай, когда они сами выступали участниками незаконной сделки: «А будет у того продавца будут братия или племянники, а к купчей, или закладной те его братия и племянники руки свои приложат, и им и их детям и внучатом до тоя вотчины впредь по тому же дела нет» . Сущность данных ограничений Д.И. Мейер определял так: «Выкуп имущества

как действие, противное распоряжению отчуждателя, кажется законодательству несовместимым с тем уважением, которым обязаны нисходящие родственники к восходящим, и эти нравственные интересы законодательство ставит выше интересов, связанных с родовыми имуществами» .

Права родового выкупа лишались родственники государственных изменников, бежавших из Московского государства, и лица, самовольно подделавшие или изменившие содержание договора купли-продажи или залога в приказной книге: «. и тому, кто у него ту вотчину купит, владеть тою вотчиною без выкупу, по тому что он у того изменника ту вотчину купил до его измены, а роду того изменника той вотчины на выкуп не отдавать» (ст. 38 главы XVII).

Размер родового выкупа, как правило, рассчитывался из цены сделки по купле-продаже или размера залоговой суммы. Если же размер вотчины, приобретенной по купчей или закладной, увеличился за счет новых крестьянских дворов, или распашки лесных и сенокосных угодий, то суд должен был установить дополнительные платежи выкупающей стороны к основной сумме: «… за крестьянский двор с людьми пятьдесят рублев, за роспашную землю, которая росчищена внов из лесные поросли, по три рубли за десятину; за сенныя покосы, которые росчищены внов из лесные же поросли, по два рубли за десятину; а за церковное строение, и за боярския и за людския дворы и за мельничное и за прудовое строение платить денги, смотря по строению и по оценке сторонних людей».

Статья 30 Уложения 1649 года четко закрепила сорокалетний срок давности права родового выкупа по купчей или закладу. Пропуск родственниками данного срока лишал полностью их права возврата родового владения: «. а вотчинники о таких вотчинах учнут после сорока лет бити челом на выкуп, и таких вотчин после указанных сорока лет на выкуп никому не давати».

Как отмечал К.П. Победоносцев, наследственный характер права родового выкупа, который был закреплен в Соборном Уложение, был радикально изменен в Указе 1714 года «О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах». Данная точка зрения представляется неточной, т.к. сама статья 11 Указа подтверждает неизменность норм Соборного Уложения по родовому выкупу: «У которых деревни и земли заложены до сего указа и просрочены, или не просрочены; и те деревни и земли выкупать по прежнему указу; а буде кто не выкупит; записывать за заимодавцы по тем крепостям с платежом прежних пошлин». Статья 13 называла лиц, имеющих права выкупа. Как и в Соборном Уложении к ним относились «наследники по линии ближние, а не кадеты их».

В 1737 году был принят новый Указ, сокративший срок родового выкупа до 3-х лет, а принятый в 1744 году Указ впервые предоставил право выкупа детям и внукам продавца после его смерти и ограничил право на выкуп дальних родственников (для них вводилась обязанность испрашивать согласие ближних родственников). Данный порядок только усложнил и запутал правоприменительную практику, поэтому законодатель вскоре от него отказался.

К началу XIX века был окончательно урегулирован вопрос о природе происхождения родового выкупа, связанного исключительно с аристократическими правами дворянства. Хотя, как отмечал К.П. Победоносцев, это право было исключительно связано со служилым статусом лиц, а впоследствии «стало достоянием и других свободных сословий» . Данный подход явно не соотносится с самой сущностью института, как привилегированного права родового владения. Это подтверждает и Указ 1807 года, который запрещал выкуп родового имения из одного сословия в другое. Так, земля, проданная дворянином представителю крестьянского сословия, теряла выкупное право «. земли, казенными крестьянами, купцами и прочего звания людьми от дворян в собственность приобретенные, равно и земли, дворянами от тех сословий купленные, на выкуп не отдавать; а посему право выкупа должно существовать единственно между людьми одинакового состояния, так чтобы ни которые из них не имели права на выкуп имения, перешедшего из одного состояния в другое». В дальнейшем данное ограничение стало касаться только ненаселенных территорий.

В данный исторический период институт родового выкупа не только не исчезает в связи с экономическими преобразованиями, а ещё более расширительно регламентируется в Своде законов Российской империи. Глава шестая «О выкупе родовых имуществ» состояла из трех отделений: «О праве выкупа», «О лицах, имеющих право выкупа», «О сроке и цене выкупа». Впервые было сформулировано юридическое определение родового выкупа. Согласно статье 1346 под выкупом понималось «право родственников на обращение к себе родовых имуществ, отчужденных по продажам во владение чужеродцам». Данное право не распространялось на благоприобретенные и движимые имущества, что было юридически закреплено ещё в статье 31 главы XVII Соборного Уложения 1649 года.

Закон четко перечислял родовые имущества, не подлежащие праву выкупа, что регулировалось в статье 1347:

1. объекты, которые в результате купли-продажи перешли в тот же род по мужской или женской линии;

2. родовое имущество, которое приобретатель или его наследники сами добровольно возвратили продавцу, или его наследникам;

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

3. родовое имущество, которое было продано с публичных торгов за долги, по залогам и обязательствам;

4. объекты, перешедшие в собственность частным кредиторам или казне, в результате «неуспешной публичной продажи».

Подобные ограничения формировались постепенно в правоприменительной практике XVIII века (так, известны указы от 11 мая 1744 г, от 13 ноября 1766 года).

По правовой природе имущество, возвращенное не по выкупу, а в результате купли-продажи, меняло свой правовой статус, становясь благоприобретенным. Это лишало собственников права родового выкупа при по-

вторной продаже. Также и ненаселенные земли, которые были проданы от лица одного состояния лицу другого состояния, выкупу не подлежали. Традиционно, право родового выкупа не распространялось на Черниговскую и Полтавскую губернии. С 1874 года это право не распространялось на отчуждаемые от наследственных имений крестьянские земельные наделы и арендуемая крестьянская земля в Лифляндии и Эстляндии.

Среди лиц, имеющих право выкупа родовых имуществ, Свод законов в статье 1355 называл «кровных родственников, которые продавцу имея суть ближайшие наследники». Как правильно выделял Д.И. Мейер «Если цель выкупа — возвращение родового имущества в тот же род, в котором находилось оно до отчуждения чужеродцу, то понятно, что выкупщик есть лицо, принадлежащее к этому роду» . В этом случае действовали принципы наследования по закону — право выкупа переходило от ближних родственников к дальним по линиям и степеням. Статья 1362 повторно закрепляла, что «к выкупу не могли быть допущены лица, не имеющие права наследования».

Из списка ближайших родственников были исключены: дети, по смерти детей внуки продавца при его жизни. Статья 1357 допускала возможность передачи права родового выкупа от ближних родственников, которые не желали воспользоваться данным правом, к дальним. Это оформлялось в виде «письменного дозволения на выкуп».

Право родового выкупа распространялось как на лиц мужского, так и женского пола, при этом не имело значения, замужем ли была женщина, изменила ли она фамилию. Согласно статье 1361 к выкупу допускались все родственники без возрастных ограничений.

Трехлетний срок права родового выкупа, установленный в 1737 году, сохранялся и в Своде законов Российской империи, что было подтверждено в статье 1363. Истечение срока начиналось с момента совершения купчей крепости и её нотариальное закрепление. Иной порядок исчисления сроков был установлен только для Западных и Белорусских губерний. В рамках данных трех лет лицо, желавшее выкупить имущество, должно было обязательно предъявить окружному судье просьбу об осуществлении выкупа. Течение трехлетнего срока было непрерывным, так что он не мог меняться ни по каким уважительным обстоятельствам. Исключением из общих правил являлся пропуск установленного срока лицом, участвовавшим в войне или заграничных походах. В случае, когда лицо пропустило срок выкупа из-за процедуры оспаривания самого акта, по которому имение перешло в чужой род, оно теряло само право родового выкупа.

Право родового выкупа выступало именно правом, а не обязанностью родственников. Поэтому, ближайший родственник отчуждателя мог и отказаться от права выкупа «активно» или «молчаливо», например, участием в совершении купчей крепости по данному имуществу в качестве свидетеля: в этом случае право переходило к следующему за ним родственнику. Закон

ничего не говорил о том, что ближайший родственник был обязан высказать своё желание или нежелание на выкуп имущества. С другой стороны, если не была высказана данная воля на отказ, другие члены рода не имели права выкупа, а по истечении срока право это и вовсе прекращалось. Реализовать право родового выкупа мог не только один из близких родственников, но и несколько лиц одной линии родства. Так, например данное право могло принадлежать двум братьям, либо брату и племяннику (от умершего брата по праву представления), в результате чего выкупалось все имущество рода целиком, единой массой. Выкупить только свою одну долю брату было нельзя. Как отмечал Д.И. Мейер «Так, что если при совместном праве двух родственников один из них не желает осуществлять своего права, а другой желает, то он не вправе выкупить только причитающуюся ему часть имущества, а должен выкупать уже все имущество» .

Для законной реализации выкупа заинтересованное лицо было обязано:

1. уплатить цену проданного имения;

2. уплатить издержки, затраченные покупателем на поддержание и улучшение имения;

3. уплатить крепостные пошлины.

Цена имения должна была соответствовать цене совершенной покупной сделки. Если имение было перепродано несколько раз, то при выкупе уплачивалась последняя его стоимость, указанная в крепостном акте. Крепостная пошлина не взималась только при выкупе потомственными дворянами родовых земельных имуществ. Выкупившее лицо было вправе требовать, чтобы имущество было отдано ему в целости.

Не урегулирован был вопрос о родовом имуществе, которое было продано, например, под строительство промышленных объектов. Возврат данной земли был практически не возможен, и оставалось непонятным, можно ли было реализовать родственниками данного права, и в каком порядке. Мейер Д.И. также отмечал, что не подлежало выкупу родовое имущество, проданное с публичного торга или оставшееся за взыскателем вследствие «неуспешности торга» . В данном случае казенные, государственные интересы расценивались законодателем выше, чем интересы частных лиц. Кроме того, в результате публичных торгов имущество чаще отходило под промышленные, производственные цели, а возврат имущества мог нарушить хозяйственно-экономическое функционирование.

Таким образом, в период складывания данного института в XVI-XVII вв., право сохранения и возврата родового владения имело колоссальное общественное и политическое значение, подтверждающее юридические привилегии аристократических групп населения. Законодатель даже пренебрегал хозяйственной, экономической выгодой постороннего приобретателя. В XIX веке изменяющиеся экономические потребности заставили законодателя если не отменить совсем, то хотя бы уменьшить права выкупающих родственников. Так, законный приобретатель получал следующие льготы: срок

права родового выкупа был сокращен до 3-х лет, выкупающий обязан был вернуть покупателю всю сумму сделки по имению и возместить все его хозяйственные затраты и полученные прибыли, право родового выкупа не предоставлялось самому продавцу и его прямым, нисходящим родственникам — детям и внукам.

Право родового выкупа было четко отграничено от договора купли-продажи. Если последний всегда предполагает добровольное, взаимное соглашение сторон сделки, то при выкупе возникало желание, воля одного без согласия второго. Следовательно, с выкупом было связано принудительное отчуждение собственности у покупателя, которого принуждали уступить требованиям родственников. Право родового выкупа, хотя и передавалось по наследству, по сути, не представляло наследственного преемства и не являлось безвозмездным приобретением родственников.

Список литературы:

1. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. — Рос-тов-н/Д, 1995.

2. Ключевский В.О. Русская история. — М., 2005.

3. Мейер Д.И. Русское гражданское право. — М., 1997. — Ч. 2.

4. Неволин К.А. История российских гражданских законов. — М., 2005. —

Т. 3.

5. Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Часть вторая: Права семейственные, наследственные и завещательные. — § 52.

6. Российское законодательство Х-ХХ вв. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. — М., 1984-1994. — Т. 2-8.

7. Свод законов Российской империи. — Пг., 1915. — Т. Х.

К ВОПРОСУ О ПРАВЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

© Леонтьева Л.С.*

Марийский государственный университет, г. Йошкар-Ола

В статье рассматриваются теоретические основы права интеллектуальной собственности. Отмечено многообразие взглядов и подходов к осмыслению данного правового явления. Сделан вывод о существовании актуальной и глубокой проблемы концептуального понимания феномена интеллектуальной собственности.

Объективным основанием возникновения института интеллектуальной собственности явилось осознание необходимости защиты прав авторов,

* Аспирант кафедры Теории и истории государства и права.

Соборное Уложение 1649 г.

По окончании Смутного времени правительство новой династии — Романовых — приступило к активной законотворческой деятельности. Всего за 1611 — 1648 гг. было принято 348 указов. Возникла необходимость регламентировать правовые нормы. Для выработки проекта Уложения была создана специальная комиссия. Проект Уложения рассматривался на Земском соборе.

Источниками Соборного Уложения 1649 г. было русское и зарубежное законодательство: Судебники 1497 и 1550 г., царские указы, думские приговоры, решения земских соборов, указные книги приказов, Стоглав, Литовский статут 1589 г., Кормчая книга.

Уже после 1649 г. в комплекс правовых норм Уложения вошли Новоуказные статьи о «разбоях и душегубстве» (1669), о поместьях и вотчинах (1677) и о торговле (1653 и 1677).

Уложение содержало комплекс норм, регулировавших важнейшие отрасли государственного управления (полицейско-административные нормы): прикрепление крестьян к земле (глава XI), посадская реформа, изменившая положение «белых» слобод (глава XIX), перемена статуса поместья и вотчины (главы XVI, XVII), регламентация работы органов местного самоуправления (глава XXI), режим въезда и выезда (глава VI).

В Уложении определялся статус главы государства — царя, самодержавного и наследного монарха, избираемого (утверждаемого) на Земском соборе. Даже преступный умысел против персоны монарха жестоко наказывался.

В Соборном Уложении 25 глав и 967 статей.

В целях усиления контроля за передвижением населения Соборное Уложение установило три вида документов, удостоверяющих личность (проезжих грамот): для русских подданных, выезжающих за пределы страны; для иностранцев; для служилых людей Сибири и Нижней Волги. На местах за выдачу проезжих грамот отвечали воеводы. Нарушение правил передвижения считалось преступлением и строго каралось.

Вещное право. Основными способами приобретения вещных прав считались захват (оккупация), давность, находка, пожалования и договор.

Наиболее сложными были вещные имущественные права, связанные с приобретением и передачей недвижимой собственности. Отмечался переход от фактических форм завладения землей (основанных на захвате) к формально очерченному порядку, закрепляемому жалованными грамотами, зафиксированному межевыми знаками и пр. (формализованный порядок установления вещных прав был знаком уже Псковской судной грамоте).

Пожалование земли представляло собой сложный комплекс юридических действий, включавших выдачу жалованной грамоты, составление справки, то есть запись в приказной книге определенных сведений о наделяемом лице, обыск (проводился по просьбе наделяемого землей, заключался в установлении факта незанятости передаваемой земли), ввод во владение (заключался в публичном обмере земли). Раздачу земли осуществляли Поместный приказ, Разрядный приказ, Приказ Большого дворца, Малороссийский, Новгородский, Сибирский и другие приказы.

Права на пожалованные земли впервые были сформулированы в Указе 1566 г. (право менять земли, сдавать их внаем и передавать в приданное).

Приобретательная давность как способ приобретения права собственности (в частности, на землю) устанавливалась следующим образом: четыре и пять лет — Псковская судная грамота; три года (в отношениях между частными лицами), шесть лет (в отношениях частных лиц с государством) — по Судебникам (в Судебнике 1550 г. — 40-летний срок для выкупа имений); 15 лет — по закону великого князя Василия, сына Дмитрия Донского; 40 лет — по Соборному Уложению.

Основным способом приобретения прав собственности на имущество в XVII в. являлся договор. Договорная грамота, составленная заинтересованными лицами, приобретала законную силу только после ее заверения в официальной инстанции. Первым законом, в котором закреплялась обязательная явка и запись договора в регистрационную книгу, был Указ 1558 г. В XVII в. практиковалось составление договорных грамот площадными подьячими: написанные ими грамоты заверялись печатями в Приказной палате.

Среди личных прав на различные объекты земельной собственности особенно важными являлись вотчины и поместья.

Вотчины делились на несколько видов в соответствии с характером субъекта и способом их приобретения — выделялись дворцовые, государственные, церковные и частновладельческие вотчины (в Московском государстве обладание вотчинами было привилегией класса служилых людей).

Дворцовые вотчины формировались из еще не освоенных никем земель или из частных земельных фондов князей. Долгое время различался правовой статус частновладельческих земель князя и земель государственных. Но когда в лице верховного субъекта собственности слились государство и князь, тогда на смену старому разделению пришло новое: государственные «черные» земли и дворцовые земли.

Правовой статус церковных вотчин был обусловлен особым характером субъектов собственности, которыми являлись отдельные церковные учреждения: монастыри, епископаты, приходские церкви.

Источники, порождавшие церковное землевладение: пожалования; захват пустошей; дарение; завещание со стороны частных лиц; обязательные вклады в монастырские владения при поступлении бывших собственников в монахи.

Следует отметить, что если государственные земельные владения подвергались постоянному дроблению в ходе земельных раздач, то церковь, не имевшая права отчуждать свои земли, только концентрировала их в своих руках. Уже с XVI в. государство предпринимало меры, направленные на сокращение церковного землевладения. Соборное Уложение запретило «увод» земель лицами, уходящими в монастырь.

Процесс концентрации земель в руках церкви был нарушен мерами административно-правового вмешательства: с одной стороны, прямо запрещались определенные способы приобретения недвижимостей (например, приобретение земель по дарственным, по завещаниям, купчим и закладным грамотам), с другой — государство брало на себя право контролировать имеющийся имущественный фонд церкви, мотивируя это своим сюзеренным правом.

Церковные земли раздавались на правах жалованных вотчин или поместного владения людям, выполняющим служилые функции для церкви; на церковных землях располагались крестьянские общины, наделявшиеся такими же землевладельческими правами, как и черносотенные общины.

По способам приобретения вотчинные земли делились на родовые, купленные, выслуженные.

В отношении родовых вотчин правами пользования и владения наделялись отдельные представители рода, а право распоряжения оставалось за родом (на это указывает, в частности, обязательность согласия всех родичей при отчуждении родового имущества отдельным членом рода). Проданное имущество могло быть выкуплено членами рода, которые имели на это преимущественные права перед другими покупателями. Отчуждение или приобретение (и родовой выкуп) родовых вотчин осуществлялось с учетом согласия всего рода. Соборное Уложение подтвердило право родового выкупа (вторичного приобретения проданной или заложенной вотчины); родовой выкуп осуществлялся одним лицом, но от имени рода в целом; при этом к выкупу не допускались родственники по нисходящей линии продавца. Выкуп родовой вотчины мог быть произведен в течение 40 лет с момента ее продажи. Выкупленная родичами вотчина попадала под особый режим распоряжения (отдельный член рода не мог распорядиться ею по своему произволу, родовая вотчина не могла быть выкуплена для третьего лица и на его деньги, заложена без соблюдения определенных условий и т.п.).

Кроме права родового выкупа, права на родовую вотчину ограничивалась также и правом родового наследования.

Субъектом права собственности на купленные вотчины была семья (муж и жена), этот вид вотчины приобретался супругами совместно. Поэтому после смерти одного из супругов такие вотчины переходили к пережившему супругу; а после смерти вдовы право на купленную вотчину переходило в род мужа (что тоже указывает на принадлежность купленной вотчины именно семейной паре). Купленные вотчины, перешедшие по смерти приобретших их лиц родичам, получали статус родовых. При жизни супругов отчуждение купленной вотчины совершалось солидарной волей супругов.

Статус выслуженной (жалованной) вотчины зависел от ряда конкретных фактов. Чаще всего круг правомочий вотчинника прямо определялся в самой жалованной грамоте, которая являлась и формальным подтверждением законных прав вотчинника на его имущество. В случае отсутствия грамоты вотчина могла быть изъята у наследников государством. В целом жалованные вотчины приравнивались практикой к купленным, а в начале XVII в. было уравнено правовое положение жалованных вотчин с родовыми.

Поместное землевладение складывалось в качестве особой формы землевладения уже в XVI-XVII вв. Поместья предоставлялись за службу государству. Но в XVII в. наметилась тенденция сближения поместий с вотчинами: стали разрешать обменивать вотчины на поместья и приобретать (с особого дозволения) поместья в вотчину. Соборное Уложение разрешило продавать поместья.

Первоначальным обязательным условием пользования поместьем была реальная служба (начиналась для дворян с 15 лет — с этого возраста поступивший на службу сын помещика «припускался» к пользованию поместьем). Ушедший в отставку помещик получал поместье на оброк вплоть до достижения сыновьями совершеннолетия. С середины XVI в. поместье на тот же срок оставалось в его пользовании. К наследованию поместьем стали привлекаться боковые родственники, женщины получали с него «на прожиток». Соборное Уложение разрешило сдачу поместий в аренду за деньги, к концу XVII в. установилась практика обмена поместий на денежные оклады («кормовые деньги»), что означало скрытую куплю-продажу поместий; в XVII в. была допущена продажа поместий за долги. Порядок передачи поместий по наследству мало отличался от вотчинного наследования.

Впервые в Соборном Уложении регламентировался институт сервитутов — юридическое ограничение права собственности одного субъекта в интересах права пользования других лиц. Были известны личные сервитуты — ограничение в пользу определенных лиц, специально оговоренных в законе (потрава лугов ратниками, находящимися на службе, право на их въезд в лесные угодья, принадлежащие частному лицу), и вещные сервитуты — ограничение права собственности в интересах неопределенного числа субъектов (право возводить печь у стены соседского дома или строить дом на меже чужого участка).

Обязательственное право. Развивалось по линии постепенной замены личностной ответственности по договорам имущественной ответственностью должника. Причем взыскания стали обращаться не только на дворы и скот, но и на вотчины и поместья, на дворы и лавки посадский людей.

Соборное Уложение допускало переход обязательств в случае наследования по закону, оговаривая, что отказ от наследства снимает и обязательства по долгам. Закон и практика знали случаи принудительного и добровольного принятия обязательств третьими лицами.

Одним из важнейших условий при заключении договора была свобода волеизъявления договаривающихся сторон. В качестве гарантий против насилия и обмана выступали свидетели при заключении сделки, письменная или крепостная (нотариальная) форма сделки. Обязательной крепостная форма сделки была для договоров о передаче недвижимости.

Наследственное право. При наследовании по завещанию воля завещателя ограничивалась следующими моментами: завещательные распоряжения касались лишь купленных вотчин, тогда как родовые и выслуженные вотчины переходили к наследникам по закону.

Родовые вотчины наследовали сыновья, при отсутствии сыновей — дочери. Вдова могла наследовать только часть выслуженной вотчины «на прожиток», то есть в пожизненное пользование. Родовые и жалованные вотчины наследовались только членами рода, к которому принадлежал наследодатель.

Купленные вотчины могла наследовать вдова завещателя, которая, кроме того, получала 1/4 движимого имущества и собственное приданное.

Поместье переходило по наследству к сыновьям, каждый из которых получал из него «по окладу», определенные доли выделялись «на прожиток» вдовам и дочерям.

В случае наследования по завещанию наследник мог отказаться от наследства. Принятие наследования означало переход к наследнику и обязательств по долгам наследодателя в части, пропорциональной наследственной доле.

Семейное право. Продолжали действовать принципы Домостроя — главенство мужа над женой и детьми, фактическая общность имущества и т.п.

Юридически значимым признавался только церковный брак. Закон допускал заключение одним лицом не более трех брачных союзов в течение жизни. Брачный возраст был определен еще Стоглавом: 15 лет — для жениха, 12 лет — для невесты.

Юридический статус мужа определял юридический статус жены: вышедшая замуж за дворянина становилась дворянкой, вышедшая за холопа — холопкой. Закон обязывал жену следовать за мужем — на поселение, в изгнание, при переезде.

В отношении детей отец сохранял права главы: он мог, когда ребенок достигал 15 лет, отдать его «в люди», «в услужение» или на работу, записать его в кабальное холопство. Отец мог наказывать детей, но не чрезмерно. За убийство ребенка грозило тюремное заключение (но не смертная казнь).

Закон знал понятие «незаконнорожденный» — эти лица не могли усыновляться (а следовательно, принимать участие в наследовании недвижимого имущества).

Развод допускался в ограниченном числе случаев: при уходе одного из супругов в монастырь, при обвинении супруга в антигосударственной деятельности («лихом деле»), при неспособности жены к деторождению.

Уголовное право. Уложение уточняет понятие «лихое дело».

Субъектами преступления могли быть отдельные лица и группы лиц. Они делятся на главных и второстепенных (соучастников).

Соучастие могло быть физическим (содействие, практическая помощь, совершение тех же действий, что совершал главный субъект преступления), интеллектуальным (подстрекательство к убийству).

От второстепенных субъектов преступления (соучастников) отличались лица, только причастные к совершению преступления: пособники (создавшие условия для совершения преступления), попустители (обязанные предотвратить преступление и не сделавшие этого), недоносители (не сообщившие о подготовке и совершении преступления), укрыватели (скрывшие преступника и следы преступления).

Субъектом преступления стал признаваться и раб, совершивший преступление по указанию господина.

Субъективная сторона преступления. Уложение знало деление преступлений на умышленные, неосторожные и случайные. Причем неосторожные и умышленные действия наказывались одинаково (принцип объективного вменения — наказание следует не за мотив преступления, а за его результат).

В признаках объективной стороны преступления выделялись:

1. смягчающие обстоятельства — состояние опьянения, неконтролируемость действий, вызванная оскорблением или угрозой (аффект);
2. отягчающие обстоятельства — повторность, размеры вреда, особый статус объекта и предмета преступления, совокупность преступлений.

Выделялись отдельные стадии преступного деяния: умысел, покушение и совершение преступления. Закон знал понятие рецидива (совпадающее с понятием «лихой человек») и крайней необходимости (была ненаказуемой только при соблюдении соразмерности ее реальной опасности со стороны преступника).

Объекты преступления — церковь, государство, семья, личность, имущество и нравственность.

Система преступлений включала:

1. преступления против церкви — богохульство, совращение православного в иную веру, прерывание хода литургии в храме;
2. государственные преступления — любые действия (в том числе умысел) против личности государя или его семьи, бунт, заговор, измена, сношения с врагом, незаконный переход границы с преступными намерениями (по этим преступлениям ответственность несли также родственники и близкие преступника);
3. преступления против порядка управления — злостная неявка ответчика в суд, изготовление фальшивых грамот, актов и печатей, самовольный выезд за границу, фальшивомонетничество, содержание без разрешения питейного заведения, самогоноварение, ложная присяга в суде, дача ложных свидетельских показаний, «ябедничество» или ложное обвинение (к ябеде применялось то же наказание, которое было бы применено к ложно обвиненному лицу);
4. преступления против благочиния — содержание притонов, укрывательство беглых, незаконная продажа имущества, обложение пошлинами освобожденных от них лиц;
5. должностные преступления — лихоимство (взяточничество, неправомерные поборы, вымогательство), неправосудие, подлоги по службе, воинские преступления;
6. преступления против личности — убийство — простое и квалифицированное (убийство господина рабом, родителей детьми), нанесение увечья, побои, оскорбление чести (обида или клевета);
7. имущественные преступления — татьба — простая и квалифицированная (церковная, на службе, конокрадство, совершенная в государевом дворе, кража овощей из огорода и рыбы из садка), разбой, грабеж — обыкновенный и квалифицированный (совершенный служилыми людьми, детьми в отношении родителей), мошенничество, поджог (пойманного поджигателя бросали в огонь), насильственное завладение чужим имуществом, порча чужого имущества;
8. преступления против нравственности — непочитание детьми родителей, отказ содержать престарелых родителей, сводничество, «блуд» жены, половая связь господина с рабой.

Цели наказания — устрашение и возмездие; дополнительная цель — изоляция преступника.

Система наказаний:

1. смертная казнь — предусматривалась 59 статьями (например, за курение табака); делилась на: простую — отсечение головы, повешение (предусматривалась 43 статьями); квалифицированную — колесование, четвертование, сожжение, залитое горла металлом, закапывание живьем в землю;
2. членовредительские наказания — применялись как основное и дополнительное наказания (отсечение руки, ноги, урезание носа, уха, губы, вырывание глаза, ноздрей), предусматривалось 14 статьями;
3. болезненные наказания — битье кнутом (предусматривалась 73 статьями) или батогами (обычное битье батогами предусматривалось 16 статьями, а беспощадное битье батогами — 22 статьями);
4. тюремное заключение — на срок от нескольких дней до четырех лет или на неопределенный срок — «до государева указа» (предусматривалось 49 статьями);
5. ссылка (дополнительное наказание) — в отдаленные монастыри, остроги, крепости или имения (предусматривалась восьмью статьями);
6. лишение чести и прав (по отношения к привилегированному сословию) — полная выдача головой (то есть превращение в холопа), лишение чина, права заседать в думе или приказе, лишение права обращаться с иском в суд, объявление «опалы» (изоляции, государевой немилости);
7. имущественные санкции — штрафы и высшая имущественная санкция — конфискация имущества;
8. церковные наказания — покаяние, епитимья, отлучение от церкви, ссылка в монастырь, заточение в одиночную келью и др.

Необходимо отметить, что восемь статей Соборного Уложения не определяли конкретных видов наказаний, обходясь формулировками «чинить наказание», «чинить жестокое наказание» либо «что государь укажет».

Судебный процесс. Была проведена дифференциация на две формы процесса — суд (форма состязательного процесса) и розыск (форма инквизиционного процесса).

Процедура суда распадалась на собственно суд и «вершение», то есть вынесение приговора, решения. «Суд» начинался с «вчинения»», подачи челобитной жалобы. Затем происходил вызов приставом ответчика в суд. Ответчик имел право дважды не являться в суд, если на то имелись уважительные причины, но после третьей неявки он автоматически проигрывал процесс. Выигравшей стороне выдавалась соответствующая грамота.

Доказательством в состязательном процессе служили: свидетельские показания (не менее десяти свидетелей), письменные доказательства, крестное целование (при спорах на сумму не свыше 1 рубля), жребий.

Процессуальными мероприятиями, направленными на получение доказательств, были общий обыск (опрос населения по поводу факта совершения преступления) и повальный обыск (опрос населения по поводу конкретного подозреваемого).

Особым видом свидетельских показаний были: ссылка из виноватых (ссылка обвиняемого или ответчика на свидетеля, показания которого должны абсолютно совпасть с показаниями ссылающегося, при несовпадении дело проигрывалось) и общая ссылка (обращение обеих спорящих сторон к одному и тому же свидетелю или нескольким свидетелям, показания которых становились решающими).

Своеобразным процессуальным действием в суде был правеж: ответчик (чаще всего неплатежеспособный должник) регулярно подвергался судом процедуре телесного наказания (порке); число процедур было эквивалентно сумме задолженности (например, за долг в 100 рублей пороли в течение месяца). Правеж — не наказание, это мера побуждения ответчика выполнить обязательство.

Судоговорение в состязательном процессе было устным, но протоколировалось в «судебном списке».

Розыск (или сыск) применялся по большинству уголовных дел (убийства, разбои, татьба с поличным, совершенные «лихим человеком», деяния, направленные против государства, бегство и укрывательство крестьян и т.д.), а также по имущественным спорам о владении вотчинами, поместьями и холопами. Дело в разыскном процессе могло начаться с заявления потерпевшего, с обнаружения факта преступления (поличного) или с оговора или указания одного человека на другого как на преступника во время пытки или «распроса» («язычная молка»). После этого в дело вступали государственные органы. Потерпевший подавал явку (заявление), и пристав с понятыми отправлялся на место происшествия для проведения дознания. Процессуальными действиями были «обыск», очные ставки и пытки.

Обыск — допрос всех подозреваемых и свидетелей. При этом губному старосте или воеводе из приказа направлялась «наказная память», в которой указывались предмет и территориальные пределы обыска» показания опрашиваемых заносились в список, который подписывался ими; список скреплялся печатью и отправлялся обратно в приказ. Если результаты «обыска» были благоприятными для подозреваемого, он мог быть взят на поруки, то есть освобожден под ответственность (личную и имущественную) его поручителей.

Язычная молка всегда влекла за собой очную ставку. Язык ставился с «очей на очи» с оговоренным человеком и должен был опознать его «среди многих людей». Если язык не узнавал оговоренного или, узнав, «сговаривал с него», то «языка» пытали, подозревая в нем подставного человека. При подтверждении на пытке со стороны «языка» факта, что он «поклепал» оговоренного напрасно, последнего «отдавали за пристава и про него обыскивали».

Пытка (регламентировалась в главе XXI) применялась, когда в результате «обыска» свидетельские показания разделялись; пытку можно было применять не более трех раз с определенными перерывами; показания пытаемого протоколировались; показания, данные под пыткой («оговор»), должны были быть перепроверены посредством других процессуальных мер (допроса, присяги, «обыска»). Пытке подвергались не только подозреваемые. В случае доноса было положено сначала пытать доносчика (отсюда — происхождение русской пословицы: «доносчику — первый кнут»). Применялись такие виды пыток, как дыба («виска»), битье кнутом, жжение огнем, вбивание деревянных спиц под ногти (отсюда — выражение «узнать подноготную», то есть истину).

Новоуказные статьи 1669 г. законодательно закрепили новый метод в организации розыска и поимки преступников — словесный портрет (идентификация личности преступника по особым приметам). Это способствовало развитию в системе наказаний практики клеймения осужденных.

Судебник 1550 г. о вотчинах

Вотчина – земельное держание наследственного характера. Оно дава­лось вассалам за военную службу, но с правом отчуждения; вотчину мож­но было продать, отдать в залог, подарить, обменять, передать по наследству. Однако новый владелец получал вместе с вотчиной и обязанность нести военную службу. Это то же самое, что феод (или лен) на Западе.

Судебник различает две категории вотчин (ст. 85). К первой относи­лись родовые вотчины, распоряжение которыми ограничивал родовой обычай. Нужно иметь в виду, что часть родовых земель (луга, леса) нахо­дилась в общем владении всего рода, во владении отдельных его членов только обрабатываемые земли (пашни). Но и этими землями нельзя было распоряжаться без согласия родичей («остальной братии»). Сделки, как правило, оформлялись от лица всего рода; родичи имели право преиму­щественной покупки отчуждаемой вотчины; против сородича, ослушав­шегося и поступившегося вопреки общему мнению, можно было воз­буждать иск.

Идя навстречу пожеланиям вотчинников и упрощая процедуру купли-продажи вотчины, Судебник 1550 г. разрешил отчуждение родовых недвижимостей без согласия родичей. Но при этом, пытаясь сдержать про­цесс «оскудения» родовитых фамилий, установил в законодательном по­рядке право родового выкупи. Родственникам была предоставлена возмож­ность выкупать у чужака родовые земли в течение 40 лет после сделки. Сначала это право распространялось только на сделки возмездного ха­рактера (куплю-продажу, залоги и мену), а затем, в XVII в., и на все ос­тальные: завещание, дарение и др. Правда, воспользоваться этим правом могли лишь братья и племянники; прямые потомки (дети и внуки), а также все прочие боковые родичи исключались из числа пользователей.

Чуть позже, в 1580 г. Иван IV запретил выкуп принадлежащих круп­ным земельным собственникам родовых вотчин, заложенных в годы оп­ричнины в монастыри. Очевидно, эта мера подготавливала взятие запре­щенных к выкупу земель в казну, но не была осуществлена.

Кроме родовых вотчин имели место вотчины купленные и подаренные (пожалованные) государем за службу пожизненно или в собственность. Последние, как и купленные вотчины, могли свободно обращаться на рынке недвижимости в качестве товара.