Не знаю, насколько написанные ниже истории достоверны, но то, что Ф.Н.Плевако был одним из самых известных адвокатов в нашей истории — это факт.

Примеры его блистательных выступлений в суде.
1. Туфли я сняла!

Защищает он мужика, которого проститутка обвинила в изнасиловании и пытается по суду получить с него значительную сумму за нанесенную травму. Обстоятельства дела: истица утверждает, что ответчик завлек ее в гостиничный номер и там изнасиловал. Мужик же заявляет, что все было по доброму согласию. Последнее слово за Плевако.
«Господа присяжные,» — заявляет он. «Если вы присудите моего подзащитного к штрафу, то прошу из этой суммы вычесть стоимость стирки простынь, которые истица запачкала своими туфлями».
Проститутка вскакивает и кричит: «Неправда! Туфли я сняла!!!»

В зале хохот. Подзащитный оправдан.

2. «15 лет несправедливой попреки»

Однажды к Плевако попало дело по поводу убийства одним мужиком своей бабы. На суд Плевако пришел как обычно, спокойный и уверенный в успехе, причeм безо всяких бумаг и шпаргалок. И вот, когда дошла очередь до защиты, Плевако встал и произнес:
— Господа присяжные заседатели!
В зале начал стихать шум. Плевако опять:
— Господа присяжные заседатели!
В зале наступила мертвая тишина. Адвокат снова:
— Господа присяжные заседатели!
В зале прошел небольшой шорох, но речь не начиналась. Опять:
— Господа присяжные заседатели!
Тут в зале прокатился недовольный гул заждавшегося долгожданного зрелища народа. А Плевако снова:
— Господа присяжные заседатели!
Тут уже зал взорвался возмущением, воспринимая все как издевательство над почтенной публикой. А с трибуны снова:
— Господа присяжные заседатели!
Началось что-то невообразимое. Зал ревел вместе с судьей, прокурором и заседателями. И вот, наконец, Плевако поднял руку, призывая народ успокоиться.
— Ну вот, господа, вы не выдержали и 15 минут моего эксперимента. А каково было этому несчастному мужику слушать 15 лет несправедливые попреки и раздраженное зудение своей сварливой бабы по каждому ничтожному пустяку?!
Зал оцепенел, потом разразился восхищенными аплодисментами.
Мужика оправдали.

3. 20 минут

Очень известна защита адвокатом Ф.Н.Плевако владелицы небольшой лавчонки, полуграмотной женщины, нарушившей правила о часах торговли и закрывшей торговлю на 20 минут позже, чем было положено, накануне какого-то религиозного праздника. Заседание суда по ее делу было назначено на 10 часов. Суд вышел с опозданием на 10 минут. Все были налицо, кроме защитника — Плевако. Председатель суда распорядился разыскать Плевако. Минут через 10 Плевако, не торопясь, вошел в зал, спокойно уселся на месте защиты и раскрыл портфель. Председатель суда сделал ему замечание за опоздание. Тогда Плевако вытащил часы, посмотрел на них и заявил, что на его часах только пять минут одиннадцатого. Председатель указал ему, что на стенных часах уже 20 минут одиннадцатого. Плевако спросил председателя: — А сколько на ваших часах, ваше превосходительство? Председатель посмотрел и ответил:
— На моих пятнадцать минут одиннадцатого. Плевако обратился к прокурору:
— А на ваших часах, господин прокурор?
Прокурор, явно желая причинить защитнику неприятность, с ехидной улыбкой ответил:
— На моих часах уже двадцать пять минут одиннадцатого.
Он не мог знать, какую ловушку подстроил ему Плевако и как сильно он, прокурор, помог защите.
Судебное следствие закончилось очень быстро. Свидетели подтвердили, что подсудимая закрыла лавочку с опозданием на 20 минут. Прокурор просил признать подсудимую виновной. Слово было предоставлено Плевако. Речь длилась две минуты. Он заявил:
— Подсудимая действительно опоздала на 20 минут. Но, господа присяжные заседатели, она — женщина старая, малограмотная, в часах плохо разбирается. Мы с вами люди грамотные, интеллигентные. А как у вас обстоит дело с часами? Когда на стенных часах — 20 минут, у господина председателя — 15 минут, а на часах господина прокурора — 25 минут. Конечно, самые верные часы — у господина прокурора. Значит, мои часы отставали на 20 минут, и поэтому я на 20 минут опоздал. А я всегда считал свои часы очень точными, ведь они у меня золотые, мозеровские.
Так если господин председатель, по часам прокурора, открыл заседание с опозданием на 15 минут, а защитник явился на 20 минут позже, то как можно требовать, чтобы малограмотная торговка имела лучшие часы и лучше разбиралась во времени, чем мы с прокурором?
Присяжные совещались одну минуту и оправдали подсудимую.

4. Знамение.

Великому русскому адвокату Ф.Н. Плевако приписывают частое использование религиозного настроя присяжных заседателей в интересах клиентов. Однажды он, выступая в провинциальном окружном суде, договорился со звонарем местной церкви, что тот начнет благовест к обедне с особой точностью.
Речь знаменитого адвоката продолжалось несколько часов, и в конце Ф. Н. Плевако воскликнул: Если мой подзащитный невиновен, Господь даст о том знамение!
И тут зазвонили колокола. Присяжные заседатели перекрестились. Совещание длилось несколько минут, и старшина объявил оправдательный вердикт.

Если выше мы говорили о содержании защитительной речи и об­суждали, о чем должен говорить адвокат в суде, то теперь речь пойдет о форме речи, т.е. о том, как нужно говорить.

Собственный стиль адвоката.Профессия адвоката, как, оче­видно, и любая профессия, накладывает свой отпечаток. Но при этом у каждого адвоката вырабатывается свой собственный стиль, но его нельзя назвать неповторимым. Как правило, ученик заим­ствует стиль от учителя, возможно влияние и других коллег. Пло­хой или хороший, но свой стиль есть у каждого.

Известен случай, когда одному из адвокатов в одночасье не по­нравился собственный стиль защитительной речи, которую он про­слушал в записи на видеокамеру. Решив изменить этот стиль, он взял за образец стиль своего коллеги. На адвоката было жалко смотреть: куда-то ушла присущая ему раскованность в манере держаться, не стало и великолепного и образного языка. Жесты были чужды и негармоничны. Он вновь посмотрел на себя в ви­деозаписи и, вздохнув, вернулся к своему привычному стилю.

Мною бытует до сих пор мнений по поводу того, писать или не писать заранее защитительную речь. Споры адвокатов по по­воду того, надо или нет заранее писать свои речи, ведутся ужедавно.

А.Ф. Кони писал: «Я. никогда не писавший своих речей пред­варительно, позволю себе в качестве старого судебного деятеля сказать молодым деятелям … не пишите речей заранее, не трать­те времени, не полагайтесь на помощь этих сочиненных в тиши кабинетов строк, медленно ложившихся на бумагу, а изучайте внимательно материал, запоминайте его, вдумывайтесь в него — и затем следуйте совету Фауста: «Говори с убеждением, слова и вли­яние на слушателей придут сами собой»‘»1.

Конечно, можно согласиться с тем, что заранее будет написана речь либо тезисы. Однако главное заключается в том, что речь должна быть произнесена, а не прочитана.

Однажды пришлось наблюдать выступление адвоката перед присяжными заседателями. Закрыв свое лицо листом бумаги с написанным текстом, адвокат начал выступление с традиционно­го обращения: «Уважаемый высокий суд!»‘. Затем в течение 3 ми­нут читал громким голосом свое обращение к суду. Прочитав, смял бумагу и положил в карман. Присяжные сидели, опустив головы. Очевидно, если бы можно было в таких случаях привлекать адво­ката к ответственности за неуважение к суду, то следовало бы это сделать не задумываясь.

Собственный стиль этого адвоката был наглядно продемонст­рирован. Он у него складывался годами, поэтому по-другому ад­вокат выступать не мог.

Как добиться внимания. Многие адвокаты считают, что добить­сявнимания при произнесении защитительной речи гораздо труд­нее, чем подготовить и произнести саму речь. Конечно, очень важ­но сразу привлечь внимание аудитории и удерживать его до конца выступления.

Вот пример того, как начали свое выступление два известных юриста по одному и тому же делу Юханцева, которое рассматри­валось Санкт-Петербургским окружным судом с участием при­сяжных заседателей 22-24 января 1879 г. Адвокатом Юханцева был В.И. Жуковский, а с напутственным словом выступал перед присяжными заседателями А.Ф. Кони.

«Господа присяжные заседатели! Хотя мы и держимся на суде обычая отрешатьсяот того, что мы слышали до суда по делу, — о чем предупреждал уже вас председатель, открывая заседание, -но обычай этот не достигает цели в отношении тех процессов.

Судебныеречи ичвегтных русскихюристов. М.. 1958. С. 106.

которые вызывают особенныйинтерес в обществе. Отрешитьсяот того, что вы продумали и прочувствовалипо поводу какого-нибудь крупного общественного явления, ввиду мнений, выража­емых в печати, вы были бы не в состоянии, если бы того и поже­лали. А поэтому грешно было бы отказать защите хотя бы в попытке примирить общественное мнение с личностью подсуди­мого…

…Господа присяжные заседатели! Чем сложнее дело, подле­жащее нашему разрешению, тем более внимания должны вы упот­ребить на то, чтобы из массы мелких подробностей и частностей выделить те, обыкновенно немногие, но коренные данные, по которым составляется ясное представление о существе самого дела…»1.

Важно уметь удерживать внимание слушателей. Важно также вовремя закончить свою речь. Важно все. Мелочей не бывает. Даже внешность и поведение адвоката могут настраивать на внимание к происходящему или отвлекать от него.

В течение четырех зимних месяцев слушалось дело группы молодых людей, обвиняемых в бандитизме, разбойных нападениях, торговле ору­жием и убийствах.

У адвоката П. был подзащитным С, который являлся, с точки зрения обвинения, наиболее второстепенной фигурой в группе соучастников, по крайней мере на фоне всех остальных: не убивал, не грабил, про него все говорили, что он стоял на «стреме».

Присяжными заседателями в процессе были безработные ткачихи. Они, экономя на общественном транспорте, пешком добирались до здания об­ластного суда. Сидели в плохо отапливаемом зале, в уже потерявшей вид одежде и в течение четырех месяцев имели возможность наблюдать за адвокатом П.

Адвокат П. лихо подкатывала к зданию суда на иномарке, раздражая визгом тормозов присяжных заседателей, сидела в зале в канадской шубе из чернобурой лисицы стоимостью выше стоимости квартиры каждой из присяжных. Так как роль подзащитного была второстепенной, то вопросы не задавались. Адвокат П. откровенно спала на плече у своего старшего коллеги, особенно по понедельникам, не скрывала зевоты и безразличия ко всему происходящему в зале судебного заседания.

Когда наступило время ее выступления, видно было, как напряглись лица присяжных. Речь была хорошо скомпонована, была яркой, своеобраз­ной, произнесенной, а не прочитанной. Адвокат хорошо подготовилась и поэтому была довольна, вполне заслуженно, своей речью, которая к тому же, по сравнению с выступлениями других адвокатов, была более содер­жательной. И тем обиднее для нее был итог. Подсудимые, за исключением С, получили от присяжных заседателей кто снисхождение, кто особое снис­хождение, кто-то был признан невиновным или его действия были призна­ны недоказанными. Но вот С. остался единственным, в отношении которо­го заседатели не только не сочли нужным применить особое снисхождение,

Судебныеречи ишеетных русских юристов. С. 311.

но, напротив, никто из них не поставил а вопросном листе даже простого снисхождения.

Для адвоката П., удивленной и ошарашенной таким результатом, это был хороший урок и плата за невнимательность и пренебрежительное от­ношение к людям, участвовавшим в процессе.

Мелочей не бывает. Вычурная одежда участников процесса, блеск бриллиантов в перстнях адвокатов, яркая косметика и не­стерпимый запах духов — все это оказывает крайне отрицатель­ное влияние на отношение присяжных к рассматриваемым делам. Бывают, конечно, и другие крайности. Небрежность в одежде (грязная, помятая) и во внешности (отсутствие, например, зубов) снижает впечатление от произнесенной речи, даже если она гра­мотная и образная.

Доверие. Тот, к кому вы обращаетесь с речью, должен верить все­му, что вы говорите. Заметна любая неискренность, любое сомне­ние в собственной правоте. Незыблемость позиции, интонации, голос — все должно работать на доверие.

Примером может служить случай, когда адвокату пришлось прибегнуть к дополнительному внешнему фактору доверия.

Из материалов дела он узнал, что подсудимые, братья-близнецы, об­виняемые в убийстве из-за неполученного кредита, перечисляли значитель­ные суммы на сельский церковный приход. Тогда адвокат обратился за помощью к священнику той церкви, прихожанами которой были братья-близнецы. Священнику предложили выступить в роли общественного за­щитника. Церковный приход дал согласие. Процессуально полномочия были оформлены должным образом. И в зале судебного заседания появил­ся отец Владимир.

Присяжные с любопытством разглядывали рясу и тяжелый позолочен­ный крест на груди отца Владимира. Он не задавал вопросов. Его речь была очень краткой (потом он говорил, что легче отслужить десять молебнов, чем выступать в прениях), но присутствие его явно вызывало доверие ко всему, что говорили подсудимые, что говорил сам отец, что доводили до внимания присяжных адвокаты.

Есть непреложное правило: чтобы вызвать доверие, нужно обязательно смотреть прямо в глаза тому, к кому обращаешься с речью. Трудно поймать взгляд всех присяжных, но нельзя обхо­дить своим вниманием никого. Присяжные иногда сетуют на то, что адвокат смотрит в глаза только одному старшине. Если хо­чешь вызвать доверие, не поленись и подойди поближе, старайся не кричать,не торопиться, не заискивать.

Доверие к выступающему может быть подорвано, если пред­седательствующий прервет адвоката ссылкой, например, на то. что тот касается неисследованных обстоятельств. Трудно, конеч-

по, начинать вновь прерванную речь, но здесь уместно напомнитьизречение древних: «Меня вы можете остановить, номою мысль остановить невозможно».

Сейчас техника стремительно врывается в нашу жизнь. Уже трудно представить современною делового человека без мобиль­ного телефона, пейджера. Эти средства, очень удобные в повсе­дневной жизни, в процессе, а особенно при произнесении защи­тительной речи, должны быть отключены.

Однажды прокурором по делу была молодая девушка, недавно закон­чившая университет. Она ждала какого-то важного для нее звонка, потому что в перерывах постоянно звонила по своему мобильному телефону, ко­торый у нее находился в сумочке, лежащей на прокурорском столе. И вот во время наибольшего накала в своем выступлении, когда она метала гро­мы и молнии на головы подсудимых, из сумочки донеслось характерное попискивание. Прокурор не ожидала, поэтому смутилась и, извинившись, выбежала в коридор суда. Увидев, что присяжные недоуменно качают го­ловами, адвокат достаточно тихо, но так, чтобы слышали присяжные, ска­зал: «Опять у неетамагочи запросился в туалет!». Присяжные заулыбались. Когда через минуту прокурор вернулась в зал, улыбки присяжных стали еще шире. Доверие было напрочь подорвано. И что бы потом ни говорила про­курор, как бы она ни старалась убедить присяжных искренностью своих слов, все пошло насмарку.

Язык. Язык выступающего в судебном заседании играет особен­но важную роль. Вряд ли стоит говорить о всем известных сло­вах-паразитах: «значит», «понимаете7′, «так сказать», «вот», меж­дометии «э-э», но они «кочуют» на судебных заседаниях из зала в зал и редко кому удается вытравить их из своей речи. Мешают правильному восприятию сути происходящего различные ново­модные словечки, которые упорно проникают в речь.

Однажды в деловой игре студент третьего курса юридического факуль­тета, играя роль адвоката в судебном процессе, попросил снять вопрос такого же студента — прокурора. Вопрос прокурора звучал так: «Назовите конкретно, что вы видели, подсудимый?» Оказывается, у адвоката вызвало сомнение слово «конкретно», которое, по его мнению, делало вопрос про­курора наводящим.

Однажды адвокат,любящий использовать в речи уменьшитель­но-ласкательные слова, назвал молоток, которым был убит потер­певший, «молоточком». Прокурор в реплике огласил лист дела, на котором был зафиксирован вес этого «молоточка» — 800 грам­мов. Почти кувалда.

Язык жестов. Если речь не подчеркивается жестом,то во мно­гом теряется ее выразительность. Ведь жест подчас может быть красноречивее слова. Но жест должен быть не только вырази тель­ным, но и умеренным.

Например, профессор из Бангладеш Мизанур Рахман, когда ему было нужно сказать, что у него нет денег, выворачивал карман брюк наружу. Белая ткань пустого кармана давала понять, что какие-либо еще комментарии излишни.

Жест — это и движение рук, и поворот головы, и мимика лица: поднятая бровь, прикушенная губа, которая также помогает под­черкнуть или оттенитьсказанное.

Многие адвокаты любят расхаживать по залу судебного засе­дания. Если при этом адвокат не отворачивается от присяжных, то такие движения еще допустимы. Но когда адвокат в течение часового выступления неоднократно поворачивается спиной к при­сяжным, когда стук его каблуков отдается эхом в зале, когда он, как ветряная мельница, размахивает руками, впечатление от выс­тупления остается удручающим.

Безусловно, недопустимы почесывание, зевота, шмыгание но­сом, кряхтение, притоптывание ногой, перебирание в карманах каких-либо предметов.

Наглядные пособия. Есть выражение: «Одна картинка стоит тысячи слов». К наглядным пособиям относят схемы, графики, фотографии и т.п.

В российских судах с трудом прививаются перечисленные на­глядные пособия для усиления эффекта произнесенной речи. Если прокуроры стараютсяпредставить в большом масштабе схему места происшествия или показать в увеличенном размере распо­ложение телесных повреждений на потерпевшем, то адвокат чаще всего по старинке пытается только «глаголом жечь сердца» слу­шателей.

Однажды в зал судебного заседания потерпевший принес фо­тографии расчлененного трупа.Фотографии были большого фор­мата, цветные, сделаны профессиональным фотографом. Попро-

28*

сили показать эти фотографии присяжным заседателям. Адвока­ты, естественно, возражали, и председательствующий запретил демонстрацию. Но во время выступления потерпевший бросил эти фотографии на барьер к присяжным. Председательствующий сделал замечание, было предложение не принимать во внимание эти фотографии, не являющиеся доказательством. Но коллегия присяжных по этому поводу не распускалась, и, безусловно, фо­тографии были ярче и образнее всех слов, сказанных потерпевшим. В одном из судебных процессов адвокат, чтобы подчеркнуть, что оружие, выбранное подзащитным, было соразмерным и он не превысил пределы необходимой обороны, показал присяжным миниатюрный нож из маникюрного набора на фоне куска оглоб­ли: так он смотрелся еще более хрупким и безопасным.

Истории, аналогии. Безусловно, истории и аналогии украшают любую речь. Только пользоваться ими нужно умело. Любая исто­рия, рассказанная адвокатом, должна быть «‘привязана»‘ к месту. Она должна органично вытекать из сказанного или подчеркивать, оттенять сказанное. Рассказанные истории должны быть свежи и оригинальны, не должны повторяться из процесса в процесс. Пред­ставьте реакцию секретаря судебного заседания, когда она, оче­видно, в десятый раз записывала душераздирающую историю, которую в каждом процессе повторял адвокат в своем выступле­нии! Из всех участников судебного заседания секретарь меняется реже всех, поэтому она хорошо помнила предыдущие выступле­ния этого адвоката.

Неуместен в речи адвоката анекдот, хотя аналогия с ним, осо­бенно если этот анекдот очень известен, вполне уместна.

Любые истории, рассказанные адвокатом во время его защи­тительной речи, должны привлекать внимание присяжных засе­дателей, если это внимание ослабло. Но история не должна уво­дить от общей темы повествования, она должна усиливать позицию адвоката. Иначе не стоит рассказывать историю.

Примеры — это, наверное, наиболее эффективный прием, к ко­торому прибегают судебные ораторы. С помощью примеров уда­ется как бы приблизить рассматриваемый предмет, увидеть его более четко и ясно. Примеры следует брать из жизни, они долж­ны быть всем известны, еще лучше, если они будут на слуху.

В одном из небольших районных центров, где каждый знает всех жите­лей, слушалось уголовное дело по обвинению в покушении на кражу. Четы­ре эпизода, и все неудачные. Перед судьей и заседателями предстал од-

ноклассник судьи С. И какая муха укусила эгого судью, но он назначил по совокупности за все четыре эпизода подсудимому 16 лет лишения свобо­ды. Когда С. выслушал приговор, он обратился к своему однокласснику с традиционно простонародным вопросом: «Ты, что ох…?». Против С. было возбуждено новое уголовное дело за неуважение к суду. Пока длилось пред­варительное расследование, кассационная инстанция областного суда изменила приговор районного и снизила назначенный срок наказания до 4-х лет. Во время выступления адвокат, защищавший С. по статье за неува­жение к суду, показал присяжным заседателям определение областного суда и спросил: Разве в принципе не был прав С?» Ответом присяжных был оправдательный вердикт.

Сильный финал. Как бы хорошо ни говорил адвокат во время своего выступления, но если не будет достойного финала, вся речь окажется смазанной.

Концовка речи должна быть наиболее эффективной частью выступления адвоката. В заключительной части можно подвести итог всему сказанному, кратко и четко, но нельзя применять аль­тернативу. Другими словами, позиция для присяжных должна быть одна, выстраданная и выверенная в ходе судебного заседания. Концовка речи должна быть такой, чтобы у слушателей появи­лось желание захлопать в ладоши, чтобы после речи повисла в зале та необходимая для осмысления всего сказанного тишина, когда каждый мог бы сказать про себя: да, сильно сказано.

Вот примеры окончания речей известных русских юристов:

«Подсудимому, стоящему на видной ступени в обществе, умевшему быть полезным деятелем и слугою общественных интересов, много было дано. Но кому много дано, с того много и спросится, и я думаю, что ваш приговор докажет, что с него спрашивается много» (Обвинительная речь А.Ф. Кони по делу об убийстве Чихачева)’

«Когда надо выбирать между жизнью и смертью, то все сомнения долж­ны решаться в пользу жизни. Таково веление закона и такова моя просьба» (Ф.Н. Плевако. Дело Максименко)2

Опыт показывает, что запоминаются первая и последняя ми­нуты выступления. Если первая минута помогает захватить вни­мание слушателей, то последняя должна еще долго звучать ак­кордом в их сознании.

Любое выступление адвоката, перед присяжными особенно, должно быть таким, будто это самое важное дело в жизни адвока­та. Для этого надо выложиться полностью, без остатка, чтобы потом не мучил какой-нибудь упущенный факт, чтобы можно было обессиленным рухнуть на стул, закрыть глаза и подумать: «Ясде­лал все. Тот, кто может сделать лучше, пусть попробует».

1 Кони А.Ф. Избранные произведения. М. 1956. С. 429.

2 Речи известных русских юристов. М.. 1985. С. 574.

Мы привели некоторые примеры из адвокатской практики, но навыку выступления в суде каждый из вас будет учиться самосто­ятельно. Возможно схемы, которые мы приводим (см. далее «Со­держание защитительной речи» и «Форму защитительной речи»‘) и упражнения помогут вам.

Приводим два упражнения, которые могут оказать помощь в освоении навыка анализа и оценки доказательств, их системати­зации и изложения своей позиции наиболее убедительным обра­зом. Кроме того, при выполнении этих упражнений могут быть освоены приемы построения речи в судебных прениях.

Ролевую игру по теме «Судебные прения» можно подготовить на основе представленной ниже информации.

УПРАЖНЕНИЕ 1 Ролевая игра «Дело об обручальном кольце»

Для проведения игры разделитесь на две группы, одна — пред­ставители государственного обвинения, другая — представители защитников. Каждая группа по отдельности должна подготовить­ся к прениям на основе предварительного анализа материалов дела и выработанной по этому делу позиции. Затем обе группы соби­раются вместе, и один представитель каждой группы произносит свою речь в прениях.

Кто это ранее читал-
пошлёт в три буквы лихо!
…
К чему ж читателя призвал?
Ищите Соломона выход!
ИЗ ИНТЕРНЕТА
……………………………..
ИНТЕРЕСНО
Лучшие речи гениального адвоката Федора Плевако
Федор Никифорович Плевако — один из самых известных российских адвокатов. Современники прозвали его «московским златоустом».
Интересно Знать представляет вашему вниманию лучшие речи оратора.
«20 минут»
Однажды накануне какого-то религиозного праздника владелица небольшой лавочки закрыла торговлю на 20 минут позже, чем нарушила закон.
Заседание суда по ее делу назначили на 10 часов. Суд вышел с опозданием на 10 минут. Однако Плевако не было. Председатель суда распорядился разыскать адвоката. Минут через 10 Плевако, не торопясь, вошел в зал. Председатель суда сделал ему замечание за опоздание.
Тогда Плевако вытащил часы, посмотрел на них и заявил, что на его часах только пять минут одиннадцатого. Председатель указал ему, что на стенных часах уже 20 минут одиннадцатого. Плевако спросил председателя:
— А сколько на ваших часах, ваше превосходительство? Председатель посмотрел и ответил:
— На моих пятнадцать минут одиннадцатого. Плевако обратился к прокурору:
— А на ваших часах, господин прокурор?
Прокурор, явно желая причинить защитнику неприятность, с ехидной улыбкой ответил:
— На моих часах уже двадцать пять минут одиннадцатого.
Он не мог знать, какую ловушку подстроил ему Плевако и как сильно он, прокурор, помог защите.
Судебное следствие закончилось очень быстро. Свидетели подтвердили, что подсудимая закрыла лавочку с опозданием на 20 минут. Прокурор просил признать подсудимую виновной. Слово было предоставлено Плевако. Речь длилась две минуты. Он заявил:
— Подсудимая действительно опоздала на 20 минут. Но, господа присяжные заседатели, она женщина старая, малограмотная, в часах плохо разбирается. Мы с вами люди грамотные, интеллигентные. А как у вас обстоит дело с часами? Когда на стенных часах — 20 минут, у господина председателя — 15 минут, а на часах господина прокурора — 25 минут. Конечно, самые верные часы у господина прокурора. Значит, мои часы отставали на 20 минут, и поэтому я на 20 минут опоздал. А я всегда считал свои часы очень точными, ведь они у меня золотые, мозеровские.
Так если господин председатель, по часам прокурора, открыл заседание с опозданием на 15 минут, а защитник явился на 20 минут позже, то как можно требовать, чтобы малограмотная торговка имела лучшие часы и лучше разбиралась во времени, чем мы с прокурором?
Присяжные совещались одну минуту и оправдали подсудимую.
«15 лет несправедливой попреки»
Однажды к Плевако попало дело по поводу убийства одним мужиком своей бабы. На суд Плевако пришел как обычно, спокойный и уверенный в успехе, причeм безо всяких бумаг и шпаргалок. И вот, когда дошла очередь до защиты, Плевако встал и произнес:
— Господа присяжные заседатели!
В зале начал стихать шум. Плевако опять:
— Господа присяжные заседатели!
В зале наступила мертвая тишина. Адвокат снова:
— Господа присяжные заседатели!
В зале прошел небольшой шорох, но речь не начиналась. Опять:
— Господа присяжные заседатели!
Тут в зале прокатился недовольный гул заждавшегося долгожданного зрелища народа. А Плевако снова:
— Господа присяжные заседатели!
Тут уже зал взорвался возмущеннием, воспринимая все как издевательство над почтенной публикой. А с трибуны снова:
— Господа присяжные заседатели!
Началось что-то невообразимое. Зал ревел вместе с судьей, прокурором и заседателями. И вот наконец Плевако поднял руку, призывая народ успокоиться.
— Ну вот, господа, вы не выдержали и 15 минут моего эксперимента. А каково было этому несчастному мужику слушать 15 лет несправедливые попреки и раздраженное зудение своей сварливой бабы по каждому ничтожному пустяку?!
Зал оцепенел, потом разразился восхищенными аплодисментами.
Мужика оправдали.
«Отпускание грехов»
Однажды Плевако защищал пожилого священника, обвиненного в прелюбодеянии и воровстве. По всему выходило, что подсудимому нечего рассчитывать на благосклонность присяжных. Прокурор убедительно описал всю глубину падения священнослужителя, погрязшего в грехах. Наконец, со своего места поднялся Плевако. Речь его была краткой:
«Господа присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти преступления подсудимый совершил и сам в них признался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать лет отпускал вам на исповеди грехи ваши. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему его грех?»
Нет надобности уточнять, что попа оправдали.
30 копеек
Суд рассматривает дело старушки, потомственной почетной гражданки, которая украла жестяной чайник стоимостью 30 копеек. Прокурор, зная о том, что защищать ее будет Плевако, решил выбить почву у него из-под ног, и сам живописал присяжным тяжелую жизнь подзащитной, заставившую ее пойти на такой шаг. Прокурор даже подчеркнул, что преступница вызывает жалость, а не негодование.
«Но, господа, частная собственность священна, на этом принципе зиждется мироустройство, так что если вы оправдаете эту бабку, то вам и революционеров тогда по логике надо оправдать».
Присяжные согласно кивали головами, и тут свою речь начал Плевако.
«Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за более чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь… Старушка украла старый чайник ценою в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно…»
Старушку оправдали.
Дорого платите за ТВ? Обращайтесь
teleprom.co.il
Почему выбирают нас
Наши пакеты
Как подключиться к нам
Отзывы о нас
Перейти
Яндекс.Директ
Туфли я сняла!
Однажды Плевако защищал мужика, которого проститутка обвинила в изнасиловании и пыталась по суду получить с него значительную сумму за нанесенную травму. Обстоятельства дела: истица утверждал, что ответчик завлек ее в гостиничный номер и там изнасиловал. Мужик заявлял, что все было по доброму согласию. Последнее слово за Плевако.
«Господа присяжные,» — заявляет он. — «Если вы присудите моего подзащитного к штрафу, то прошу из этой суммы вычесть стоимость стирки простынь, которые истица запачкала своими туфлями».
Проститутка вскакивает и кричит: «Неправда! Туфли я сняла!»
В зале хохот. Подзащитный оправдан.
«Знамение»
Плевако приписывают частое использование религиозного настроя присяжных заседателей в интересах клиентов. Однажды он, выступая в провинциальном окружном суде, договорился со звонарем местной церкви, что тот начнет благовест к обедне с особой точностью.
Речь знаменитого адвоката продолжалось несколько часов, и в конце Ф. Н. Плевако воскликнул: «Если мой подзащитный невиновен, Господь даст о том знамение!»
И тут зазвонили колокола. Присяжные заседатели перекрестились. Совещание длилось несколько минут, и старшина объявил оправдательный вердикт.
Начинай!
Из воспоминаний о Плевако… Раз обратился к нему за помощью один богатый московский купец. Плевако говорит:
«Я об этом купце слышал. Решил, что заломлю такой гонорар, что купец в ужас придет. А он не только не удивился, но и говорит:
— Ты только дело мне выиграй. Заплачу, сколько ты сказал, да еще удовольствие тебе доставлю.
— Какое же удовольствие?
— Выиграй дело, — увидишь.
Дело я выиграл. Купец гонорар уплатил. Я напомнил ему про обещанное удовольствие. Купец и говорит:
— В воскресенье, часиков в десять утра, заеду за тобой, поедем.
— Куда в такую рань?
— Посмотришь, увидишь.
— Настало воскресенье. Купец за мной заехал. Едем в Замоскворечье. Я думаю, куда он меня везет. Ни ресторанов здесь нет, ни цыган. Да и время для этих дел неподходящее. Поехали какими-то переулками. Кругом жилых домов нет, одни амбары и склады. Подъехали к какому-то складу. У ворот стоит мужичонка. Не то сторож, не то артельщик. Слезли.
Купчина спрашивает у мужика:
— Готово?
— Так точно, ваше степенство.
— Веди…
Идем по двору. Мужичонка открыл какую-то дверь. Вошли, смотрю и ничего не понимаю. Огромное помещение, по стенам полки, на полках посуда.
Купец выпроводил мужичка, раздел шубу и мне предложил снять. Раздеваюсь. Купец подошел в угол, взял две здоровенные дубины, одну из них дал мне и говорит:
— Начинай.
— Да что начинать?
— Как что? Посуду бить!
— Зачем бить ее? Купец улыбнулся.
— Начинай, поймешь зачем… Купец подошел к полкам и одним ударом поломал кучу посуды. Ударил и я. Тоже поломал. Стали мы бить посуду и, представьте себе, вошел я в такой раж и стал с такой яростью разбивать дубиной посуду, что даже вспомнить стыдно. Представьте себе, что я действительно испытал какое-то дикое, но острое удовольствие и не мог угомониться, пока мы с купчиной не разбили все до последней чашки. Когда все было кончено, купец спросил меня:
— Ну что, получил удовольствие? Пришлось сознаться, что получил».
Понравилось? Расскажи друзьям:

Говорить по делу, не задавать лишних вопросов, не ссориться с оппонентами, забыть о ссылках на Конституцию и собственных регалиях. И главное – хорошо подготовиться к процессу. Партнеры ведущих юридических фирм и известные адвокаты рассказали «Право.ru», как вести себя в зале суда, чтобы не навредить клиенту, какие юристы вызывают наибольшее уважение у судей и какие фразы ни при каких обстоятельствах не должны произноситься в ходе заседания.

Вадим Клювгант, адвокат, к. и. н., вице-президент Адвокатской палаты Москвы

Мы говорим не только словами, но и всем своим видом. Поэтому прежде всего адвокатам нельзя приходить в суд помятыми и неопрятными, одетыми, как на пляж, «горнолыжку» или в ночной клуб. Это не только недопустимый моветон и нарушение правил профессиональной этики, но и внятный сигнал не воспринимать всерьёз такого адвоката и всё, что он скажет.

К известному из трудов классиков мудрому правилу: «Говори не так, чтобы тебя можно было понять, а так, чтобы тебя нельзя было не понять», я бы добавил: говори только то, что нельзя не сказать именно в этот момент и по этому вопросу. Распространённое среди части коллег стремление в каждом выступлении по любому вопросу непременно сказать всё обо всём сильно вредит эффективности защиты, притупляет внимание слушателя и приводит к результату, противоположному искомому.

Ещё одно золотое правило: не задавай вопрос, если не уверен в содержании ответа, который получишь. Это важная составляющая священной заповеди «не навреди».

Судебные прения – единственная возможность системно и комплексно изложить позицию защиты на основе всего, что есть в деле и исследовано в суде. И тем самым законно воздействовать на формирование внутреннего убеждения суда до принятия решения по делу. Поэтому отказываться от участия в прениях нельзя ни при каких обстоятельствах, в том числе и в качестве протеста против судейского произвола. Напротив, в прениях нужно дать оценку и ему.

Анатолий Кучерена, адвокат, профессор, д. ю. н., член Общественной палаты РФ

Золотое правило – вести себя достойно, без повадок, свойственных человеку в быту. Судебный процесс – в некотором роде торжественное мероприятие, к которому готовятся – или во всяком случае должны готовиться – стороны.

Когда мы говорим о судебном процессе или следствии, то нельзя говорить прежде всего то, что может заставить суд усомниться в фактах, которые свидетельствуют о, к примеру, невиновности доверителя.

Говорить нужно чётко и исключительно применительно к предмету судебного заседания: искоренить вольности, связанные с риторическими, философскими размышлениями. Это, как правило, не идет на пользу – превращается в смех или хохму, в зависимости от ситуации. Судьи, как правило, всегда с уважением относятся к той стороне в процессе, которая старается не выходить за рамки предмета, того, что связано с конкретным делом.

Андрей Гривцов, адвокат, партнёр АБ «ЗКС»

«Прошу отложить судебное заседание, поскольку было недостаточно времени для подготовки к процессу»

Нельзя быть не готовым к процессу, а тем более говорить об этом. Подобная неготовность сразу бросается в глаза, характеризует юриста с непрофессиональной стороны, резко понижает уровень доверия как со стороны клиента, так и со стороны других участников процесса. Публичные утверждения о неготовности к процессу, просьбы отложить заседание по этому основанию всегда вызывают резкую реакцию у судьи, других участников процесса, которые при планировании своего рабочего графика исходят из того, что их коллеги не могут подвести и сорвать заседание.

Что делать: Готовиться, готовиться и еще раз готовиться. Тщательно изучать материалы дела, выписывать ключевые доказательства, составлять перечень вопросов для каждого свидетеля. Каковы бы ни были ваша скорость реакции на то, что происходит в судебном заседании, и общий теоретический уровень, без подготовки к конкретному процессу не обойтись. Методы подготовки могут быть различными и зависят от индивидуальных особенностей каждого юриста. Кто-то любит выписывать отдельные тезисы своих выступлений, кто-то пишет выступления целиком, кто-то держит все в голове. Но в любом случае ни один юрист, именующий себя профессионалом, не может проявить неподготовленность к процессу.

Нельзя недооценивать своих процессуальных оппонентов, думать о них пренебрежительно, а тем более говорить об этом в судебном заседании. Недооценка процессуального оппонента, недостаточное прогнозирование его доводов ведет к поражению, поскольку в какой-то момент вы окажетесь не готовы к ответу на внезапно использованный противником аргумент.

Что делать: Всегда исходить из того, что ваш процессуальный оппонент умнее вас, стараться оценивать доказательства по делу не только со своей позиции, но и с позиции противоположной стороны. В процессе подготовки к заседанию следует в какой-то момент постараться начать думать, как процессуальный оппонент, поставить себя на его место, придумать за него все возможные аргументы и эти же аргументы уже от себя разбить.

Нельзя проявлять неуважение к суду и оппонентам, переходить в споре на личности, употреблять любые выражения, которые хоть сколько-нибудь умаляют честь и достоинство другого лица. Этим, казалось бы, основополагающим правилом многие юристы пренебрегают, считая, что в процессуальном споре допустимы любые аргументы. Любое проявление неуважения к процессуальному противнику, а тем более к суду, не может не вызвать ответную реакцию, повлияв на объективность принятого по делу решения. Результатом станет не оценка ваших юридических аргументов, а оценка вашей личности, которая может сказаться и на судьбе клиента, что абсолютно недопустимо.

Что делать: Ответ на этот вопрос есть в законодательстве об адвокатуре: во всех случаях проявлять честь и достоинство, присущие профессии. Уверенно выдерживать и отстаивать собственную процессуальную позицию, не опускаясь до склок, скандалов, выкриков, оскорблений других участников процесса. Вести себя уважительно по отношению к суду и оппонентам, вселять в них уважение как к вам, так и к отстаиваемой вами позиции, никогда не забывая, что в дальнейшем любой участник процесса и даже судья может стать вашим клиентом. Кстати, подобные клиенты, которые обращаются к вам по результатам оценки вашей работы в другом процессе, являются лучшим признаком профессионального признания.

Анна Грищенкова, партнёр КИАП:

«Как я вам уже сказал…»

Да, иногда судья задает вопросы и уточнения по обстоятельствам, которые уже освещены юристом. Могут быть различные причины, зависящие как от юриста (недостаточно четко объяснил), так и от судьи (не услышал, не понял, забыл). Задача юриста – не демонстрировать суду свое превосходство и «ошибки» суда, а донести позицию клиента так, чтобы судья не только понял, но и запомнил.

Те юристы, которые сами выступают в роли арбитров в третейском разбирательстве, начинают с большим сочувствием и пониманием относиться к судьям государственных судов, перегруженным работой.

Никогда не надо перебивать судью.

Юристу может казаться, что он уже понял вопрос, и он может начать отвечать, не дослушав судью. Иногда бывает, что вопрос суда сложный, и юрист, перебивая, неосознанно надеется его избежать.

Следует внимательно и спокойно дослушать судью до конца – даже если вопрос или замечание растянулись на несколько минут. Ответить по возможности четко и кратко. Для этого до заседания необходимо продумать, о чем может спросить суд.

Наибольший эффект дает «двустороннее признание» – когда негативные вещи имеют обратные позитивные преимущества (как пример из рекламы – «наш ресторан маленький, но зато уютный»). Если речь идет о замечании суда, с которым юрист не согласен, начинать лучше со слов «да, и…» и дальше переходить к опровержению. В таком случае не будет возникать напряжения и конфликта между юристом и судьей.

Евгений Шестаков, управляющий партнер «Интеллект-С»:

«Читайте мою жалобу, там все написано. – У меня нет такой обязанности вам это давать/говорить. – Вы вообще Гражданский кодекс читали? – Вы точно профессиональный представитель? – Это знает каждый студент!»

Процессуальное хамство – признак непрофессионализма. Например, отказ дать стороне копию документа, которого у неё нет, если она просит, мотивируя отправкой всех документов почтой или правом на ознакомление с делом. Такое поведение не демонстрирует знание процессуального права, а указывает на неадекватность стороны или на слабость правовой позиции и расчёт на то, что другая сторона не успеет подготовить контрдоводы.

Нельзя обращаться к арбитражному суду «Ваша честь», а также говорить «дОговор», «ходатАйство» – все это кровь из ушей, первичные признаки непрофессионализма.

Избегайте разговоров за жизнь и рассказа истории конфликта, «начиная с первобытно-общинного строя».

Глупо ссылаться на выступления Президента перед Федеральным собранием или на внешнюю политику: «Удовлетворяя иск американской компании, вы льёте воду на мельницу мирового империализма».

Марина Костина, адвокат ЮГ «Яковлев и Партнеры»:

«Уважаемый суд, оппонент обманывает или вводит суд в заблуждение!»

Такая формулировка может быть оценена как голословное утверждение, а чем больше таких утверждений, тем меньше внимания суда к ним.

«Уважаемый суд, позиция оппонента противоречит представленным в материалах дела фактам».

Немаловажно будет назвать, каким именно, указав при этом листы дела, где они находятся. Подобное утверждение позволит оценить ваши доводы как более убедительные.

Максим Кульков, управляющий партнер «Кульков, Колотилов и партнёры»:

Не надо обращаться к своим оппонентам, тем более спорить с ними.

Главный адресат всех ваших выступлений и реплик – это судья или председательствующий судья, если дело слушает коллегия. Именно до него надо донести всю необходимую информацию. Нет смысла доносить ее оппоненту, это даже вредно. Если он поймет вашу мысль, вряд ли раскается и признает иск или откажется от него. Оппонент начнет думать над контраргументом, держите его в неведении! Исключением может быть подавление хамства с противной стороны, но тогда вы должны быть уверены, что сделаете это лучше, чем судья.

Не следует чураться представителей другой стороны.

Знакомьтесь с ними, вступайте в контакт, хотя бы пока ждете начала слушания в коридоре суда. Они не ваши враги, они – такие же юристы, как вы, выполняющие свою работу. Во-первых, это поможет снять атмосферу агрессии в зале суда, что однозначно будет оценено судьями. Во-вторых, оппоненты могут рассказать вам много интересного и полезного для вашей позиции по делу.

Не надо лебезить перед судьями.

Многие думают, что, если встал на задние лапки, то получишь больше уважения со стороны суда. Это не так. Судьи не любят хамства и высокомерия, но уважают твердую, уверенную и спокойную позицию юриста. Бывают исключения, но это к психиатру.

Не стоит ни читать с листа, ни учить речь. Первый вариант скучен, второй – неубедителен.

Готовьте тезисы или скелет выступления как шпаргалку, но не более. Чем живее речь, тем больше убедительности. Лучше повторить позицию другими словами, которые будут легче всего восприниматься данным судьей исходя из его психологии.

Владимир Ефремов​, юрист, автор блога caselaw.today:

«Нам ничего не известно о фактических обстоятельствах дела, но мы ведь уже представили все необходимые доказательства».

Действительно, зачастую представленных доказательств бывает достаточно для рассмотрения дела, и суды транслируют формальный подход к их изучению, однако игнорирование представителем фактических обстоятельств, связанных с предметом спора, может сильно ослабить позицию, а при неоднозначности дела сыграть ключевую роль при принятии решения.

«В рамках исполнения договора были осуществлены услуги/работы, что прямо подтверждается представленными доказательствами, но на вопросы о технической составляющей и методах их выполнения смогут ответить только профильные специалисты». Помните: осведомленность представителя о фактах и обстоятельствах, а не только о представленных суду документах, являются дополнительным подтверждением добросовестности представленной позиции.

Сергей Гришанов, «Коблев и партнёры»:

Подобная фраза абсолютно недопустима и, как правило, навлекает больший позор в случае проигрыша на ее автора. Правильной, или корректной, альтернативы пустой браваде, на мой взгляд, не существует. В процессе не стоит ссылаться на «богатую практику», а равно на ученые степени, звания, титулы и опыт, подчеркивающие снисходительное отношение к оппоненту.

Андрей Князев, управляющий партнёр «Князев и партнёры»:

«Согласно статье … Конституции РФ…»

В юридических кругах сложилось, что ссылки на основной закон – моветон. Также не стоит цитировать статьи и комментарии к статьям развернуто: достаточно ссылок на конкретные статьи закона без их разъяснения суду.

Кроме того, не стоит повторять более двух раз даже основополагающие тезисы своей речи. Основные тезисы и мысли, которые вы хотите донести суду, все равно должны быть в письменном виде приобщены к делу (заявления, показания, ходатайства и т. д.)

Евгений Жилин, партнер QUORUS :

Не стоит умалять достоинство судьи, даже если он/она неправы. Судья – главный дирижер процесса, и юристу полезно это помнить.

Не стоит сомневаться в сказанном, даже если по сути это неверно. Иногда напор и уверенность в своей правоте помогают больше, чем точное цитирование законов и судебной практики.

Не стоит также припасать аргументы «на потом», лучше сразу обозначить всю палитру ходатайств и аргументов по делу. Тактика партизанской войны, как правило, не помогает в российском суде.

Прения в суде — это подведение итогов работы каждой из сторон дела, обобщение результатов в виде завершающей речи (выступления). Учитывая выкладки психологов, данный этап судебного разбирательства важен для закрепления «правильного» впечатления на суд. Судебная стадия прений сторон окончательно формирует внутреннее убеждение судьи, помогает суду глубже разобраться во всех обстоятельствах дела и принять правильное решение.
Прения в суде — это подведение итогов работы каждой из сторон дела, обобщение результатов в виде завершающей речи (выступления). Учитывая выкладки психологов, данный этап судебного разбирательства важен для закрепления «правильного» впечатления на суд. Судебная стадия прений сторон окончательно формирует внутреннее убеждение судьи, помогает суду глубже разобраться во всех обстоятельствах дела и принять правильное решение.
Прения сторон по арбитражным и гражданским делам отличаются от прений по уголовным делам:
в арбитражном и гражданском процессах адвокат оперирует логически выстроенной системой доказательств, а эмоционально-психологическая сторона речи имеет значение в уголовном суде.
Защитительная речь адвоката в уголовном деле напрямую зависит от позиции подзащитного.
О том, как адвокат должен строить в прениях свою защитительную речь по содержанию, по жестикуляции, ораторским приемам и прочим манипуляциям современных технологий убеждения, — много рассказано на различных правовых порталах, а также в юридической литературе. Поскольку данный аспект находится в сфере профессионального юридического интереса, он не особо интересен доверителю либо подзащитному.
Однако, как отличить качественную защитительную речь адвоката от непроработанного непрофессионального выступления в суде?
Ответ на данный вопрос должен интересовать всех, кто доверил свою защиту адвокату в гражданском, арбитражном либо уголовном деле. Зачастую мнение об адвокате, его профессионализме складывается именно по его выступлению на судебной стадии прений сторон. Что необходимо знать доверителю, чьи интересы представляет адвокат, или подзащитному, которому также представляется последнее слово на стадии прений в суде?
Говорят, плох тот артист, который не волнуется при выходе на сцену. Вероятно, это плохой признак, когда адвокат не волнуется перед защитительной речью. Волнение объясняется переживанием за судьбу своего клиента, желанием максимально выполнить свой профессиональный долг. Ведь цель защитительной речи — сформировать у суда благоприятное для подзащитного убеждение.
Другой важный момент то, что защитительные речи судебных адвокатов должны отличаться логичным, продуманным построением плюс простота, точность и выразительность языка, психологическая глубина, точность юридических оценок обстоятельствам по рассмотренному в суде делу. Плюс адвокат не должен выражать свое личное мнение. Такие фразы, как «я думаю, что» или «я полагаю, что» неуместны и неубедительны.
Законодатель не регулирует содержание судебных прений. Однако, для выступающих в прениях сторон имеется два запрета : 1) нельзя ссылаться на доказательства, не рассмотренные в ходе судебного слушания. 2) Судья может остановить защитительную речь адвоката в случае, если тот ссылается на обстоятельства, не имеющие отношения к рассматриваемому делу, а также в случае, если выступающий ссылается на доказательства, признанные недопустимыми.
Третье, знание правильного обращения к судье. Общепринято естественное располагающее начало выступления с обращения: «Уважаемый суд!»
Четвертое, в защитительной речи адвокат обязательно проводит анализ ключевых доказательств с указанием суду листов дела (чтобы судья мог убедиться в правоте слов и при желании еще раз ознакомиться с ними по ходу выступления защитника). В необходимых случаях адвокат обращает внимание суда не только на имеющиеся доказательства, но и на их отсутствие.
В уголовном суде в защитительной речи отличают три основные позиции по делу: либо переквалификация, либо снисхождение, либо оправдание. О переквалификации действий подсудимого по статье уголовного закона, предусматривающей меньшую уголовную ответственность за содеянное, речь идет, когда подсудимый признает вину, но адвокат считает, что его действия неверно квалифицированы предварительным следствием.
Позиция снисхождения — смягчения ответственности за содеянное, отстаивается адвокатом, когда подсудимый полностью признает вину, и защитник полагает, что достаточно доказательств, подтверждающих его виновность, но мера наказания должна быть минимальной по санкции данной статьи, либо подсудимый заслуживает применения более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление, в соответствии с требованиями ст. 64 УК РФ.
Пятое, в защитительной речи по уголовному делу адвокат сообщает суду личностные данные о своем подзащитном: его жизни, семье, здоровье. Адвокат должен постараться раскрыть внутренний мир подсудимого, его мировоззрение, проникнуть в его психологию, переживания, объяснить его поступки.
Если подсудимый признает вину в совершении преступления, то защитник объясняет, как и почему его подзащитный встал на путь правонарушения (мотив и умысел). Уместно в защитительной речи зачитывать полностью, либо частично документы, подтверждающие смягчающее вину обстоятельство.
Особенно актуальна убедительность защитительной речи в выступлениях адвоката перед судом присяжных, т.к. они более восприимчивы к эмоционально-психологической окраске содеянного подсудимым, к сведениям о его личности.
И пожалуй, последний важный момент, на который необходимо обращать внимание, — это резолютивная, завершающая часть защитительной речи адвоката в прениях. Итоговая позиция адвоката по делу не должна быть альтернативной, она должна быть конкретной и исключающей двоякое толкование. Совершенно недопустимо, когда адвокат просит суд, например, оправдать подсудимого, с оговоркой, — «если уважаемый суд, не разделит позицию защиты, адвокат согласен на меру наказания не связанную с лишением свободы», — что свидетельствует о неуверенности адвоката в своей правоте и во всем том, что он до этого произносил в своей защитительной речи.