ЛИТЕРАТУРА

1. Алькушин А.И. Эксплуатация нефтяных и газовых скважин. М.: Недра, 1989. 360 с.

2. Бобрицкий Н.В., Юфин В.А. Основы нефтяной и газовой промышленности. М.: Недра, 1988. 200 с.

3. Васильевский В.Н., Петров А.И. Оператор по исследованию скважин. М.: Недра, 1983. 310 с.

5. Информационные системы в экономике/ Под ред. В.В. Дика, 1996.

7. Нефтепромысловое оборудование: комплект каталогов/ Под общей ред. В.Г. Крец, Томск.: Изд-во в ТГУ, 1999. 900с.

8. Подгорнов Ю.М. Эксплуатационное и разведочное бурение на нефть и газ. М.: Недра, 1988. 325 с.

9. Сулейманов А.Б., Карапетов К.А., Яшин А.С. Техника и технология капитального ремонта скважин. М.: Недра, 1987. 316 с.

Кратко:

История Киевской Руси:

1. Период: IX – середина X в.; первые киевские князья («полюдье» — сбор дани; установление Ольгой «уроков» — размера дани и «погостов» — мест сбора дани после убийства Игоря)

2. Период: вторая половина X – первая половина XI в.; расцвет, время Владимира I и Ярослава Мудрого (Владимир: 988 г. – принятие христианства, введение «десятины» — налога в пользу церкви, церковь становится мощным землевладельцем; Ярослав: «Русская Правда» — свод законов, в основном наследственное, уголовное и процессуальное право; «лествичная» система передачи престола – к старшему в роду, со строгой иерархией значимости территорий)

3. Период: вторая половина XI – начало XII в.; переход к территориально-политической раздробленности (усобицы из-за личных конфликтов князей, амбиций, роста могущества отдельных княжеств; 1097 г. – Любечский съезд – «Каждый да держит отчину свою; при Владимире Мономахе – временное усиление и единство, «Устав Владимира Мономаха» — новая часть «Русской Правды», «Повесть временных лет» Нестора; после 1132 – распад на отдельные княжества)

Основные институты управления (раннефеодальная монархия):

— Великий князь Киевский (верховный собственник земли)

— дружина (профессиональные воины; старшая – бояре, младшая – гриди; являлись государственным аппаратом)

— местные (удельные) князья (из киевской княжеской династии), посадники

— местная дружина

— погосты (административно-податные центры и пункты, где велась торговля), становища, волости (сельские территории, подчинённые городу)

Вече – точно не известно, какую роль играли по значимости. В целом, влияние сохранилось только в Новгороде.

Раннефеодальная монархия – форма правления, когда в условиях военной демократии князь, опираясь на дружину, становится не выборным военачальником, а наследственным главой государства. На отдельных территориях действуют княжеские наместники.

Основное:

1. Основными властными функциями в Древней Руси обладали князь, дружина и вече. При этом следует отметить отсутствие четкого разделения полномочий между этими субъектами власти. Основная часть населения — крестьяне — формально, видимо, еще не были отделены от власти, однако фактически непосредственного участия в деятельности властных институтов (в частности, веча) не принимали.

2. Отношения между князем и дружиной строились на личных связях, закреплявшихся системой дарений и совместных пиров. Князь в своих решениях во многом зависел от дружины. Однако и дружина во многом ориентировалась на князя. Княжеская власть постепенно усиливалась, что выражалось, помимо всего прочего, в падении авторитета «старшей” дружины.

3. Отношения между князем, возглавлявшим дружину, и городами с примыкавшими к ним сельскими поселениями строились на регулярных выплатах полюдья и (или) дани. Распределение полученных средств входило в прерогативу князя. В то же время он выступал в качестве своеобразного олицетворения коллективного собственника средства, собранных дружиной в виде даней и полюдья.

4. Обслуживанием князя и дружины занималась «служебная организация”, в недрах которой формировались новые социальные отношения, сопоставимые с западноевропейским министериалитетом (министериалы — в средневековой Европе представители мелкого рыцарства, владеющие небольшими ленами и обязанные военной службой монарху, либо крупному феодалу).

5. В определенный период все перечисленные властные «органы” находились в состоянии неустойчивого баланса. Со временем, однако, соотношение сил начало изменяться, причем в каждой земле по-своему.

Князь:

1. высший институт власти

2. законодатель

3. верховный военный предводитель

4. судебные и административные функции (верховный судья; устанавливает размер и сроки выплаты дани)

5. мог иметь личные (частные) наследственные земли

Дружина:

1. профессиональные воины

2. ближайшие советники князя

3. выполняли административные функции (сбор судебной пошлины – «виры», сбор дани и управление землями)

4. за службу получали установленный оклад, между ними делилась военная добыча, бояре получали земли во владение

Вече:

1. древнее княжеской власти

2. представительный органом городов

3. решение самого широкого круга вопросов: от сборов средств для городского ополчения и найма военных отрядов до изгнания или избрания князя (неясно лишь, всегда ли вече занималось подобными проблемами либо источники зафиксировали исключительные случаи, связанные, как правило, с серьезными социальными кризисами и катаклизмами)

4. судя по всему, на ранних этапах развития государства городские вечевые собрания существовали повсеместно, но в дальнейшем расцвета достигли к XII в. на Северо-Западе, а в других землях практически прекратили существование

5. законное – созванное по решению князя; незаконное – против воли князя

6. значение веча понижалось при сильном князе и повышалось при слабом

7. при сильной власти князя вече занимается не политическими вопросами, а вопросами городского быта

8. местные вечевые собрания стали усиливаться в отдельных княжествах в период раздробленности

Развёрнутый ответ:

Политическое устройство Киевского княжества было неустойчиво. Составленное из многих племенных и городских миров, это княжество не могло сложиться в единое государство в нашем смысле слова и в XII в. распалось. Поэтому точнее всего будет определить Киевскую Русь как совокупность многих княжений, объединенных одною династией, единством религии, племени, языка и народного самосознания. Это самосознание достоверно существовало: с его высоты народ осуждал свое политическое неустройство, осуждал князей за то, что они «несли землю розно» своими «которами», т. е. распрями, и убеждал их быть в единстве ради единой «земли Русской».

Политическая связь киевского общества была слабее всех других его связей, что и было одной из самых видных причин падения Киевской Руси.

Первой политической формой, которая зародилась на Руси, был быт городской или областной. Когда областная и городская жизнь уже сложилась, в города и области явилась княжеская династия, объединившая все эти области в одно княжество. Рядом с властями городскими стала власть княжеская. Этим и обусловливается тот факт, что в XI-XII вв. наблюдается на Руси два политических авторитета: 1) княжеский и 2) городской, или вечевой. Вече старше князя, но зато князь часто виднее веча; последнее иногда на время уступает ему свое значение.

Князья Киевской Руси, старшие или младшие, были все политически друг от друга независимы, на них лежали только нравственные обязанности: князья волостные должны были почитать старшего, великого князя, «в отца место», вместе с ним должны были охранять «от поганых» свою волость, сообща с ним думать-гадать о русской земле и решать важные вопросы русской жизни. Мы отличаем три главные функции деятельности древнекиевских князей. Во-первых, князь законодательствовал, и древний закон, «Русская Правда», несколькими из своих статей прямо подтверждает это. В «Правде» читаем, например, что сыновья Ярослава, Изяслав, Святослав и Всеволод, совместно постановили заменить месть за убийство денежным штрафом. Заглавия некоторых статей «Правды» свидетельствуют, что эти статьи были «судом» княжеским, т. е. были установлены князьями.

Таким образом, законодательная функция князей засвидетельствована древним памятником. Вторая функция их власти – военная. Князья явились в первый раз в русскую землю, как защитники ее границ, и в этом отношении последующие князья не отличались от первых. Припомним, что Владимир Мономах едва ли не главной своей задачей считал оборону границ от половцев; к борьбе с половцами склонял он и других князей на съездах и предпринимал вместе с ними общие походы на кочевников. Третья функция есть функция судебная и административная. «Русская Правда» свидетельствует, что князья сами судили уголовные дела. По «Русской Правде» за убиение княжеского конюшего взимался штраф в 80 гривен «яко уставил Изяслав в своем конюсе, его же убили Дорогобужьци». Здесь «Правда» указывает действительный судебный случай. Относительно административной деятельности князей мы можем сказать, что они с давнишних пор несли на себе обязанности управления, устанавливали «погосты и дани». Еще на самых первых страницах летописи мы читаем, как Ольга «устави по Месте погосты и дани и по Лузе оброки и дани». (Погосты представляли собой административные округа.) Вот главные обязанности князя киевской эпохи: он законодательствует, он военный вождь, он верховный судья и верховный администратор.

Эти признаки всегда характеризуют высшую политическую власть. Сообразно с характером своей деятельности князья имеют и слуг, так называемую дружину, своих ближайших советников, с помощью которых управляют страною. В летописи можно найти много свидетельств, даже с поэтическим характером, о близком отношении дружины к князю. Еще Владимир Святой, по летописному преданию, высказал мысль, что серебром и золотом дружины нельзя приобрести, а с дружиною можно достать и золото, и серебро. Такой взгляд на дружину, как на нечто неподкупное, стоящее к князю в отношениях нравственного порядка, проходит через всю летопись. Дружина в древней Руси пользовалась большим влиянием на дела; она требовала, чтобы князь без нее ничего не предпринимал, и когда один молодой киевский князь решил поход, не посоветовавшись с ней, она отказала ему в помощи, а без нее не пошли с ним и союзники князя. Солидарность князя с дружиною вытекала из самых реальных жизненных условий, хотя и не определялась никаким законом. Дружина скрывалась за княжеским авторитетом, но она поддерживала его; князь с большой дружиной был силен, с малой – слаб. Дружина делилась на старшую и младшую.

Старшая называлась «мужами» и «боярами» (происхождение этого слова толкуют различно, между прочим, существует предположение, что оно произошло от слова «болий», больший). Бояре были влиятельными советниками князя, они в дружине бесспорно составляли самый высший слой и нередко имели свою собственную дружину. За ними следовали так называемые «мужи» или «княжи мужи» – воины и княжеские чиновники. Младшая дружина называется «гриди»; иногда их называют «отроками», причем это слово нужно понимать лишь как термин общественного быта, который мог относиться, может быть, и к очень старому человеку. Вот каким образом делилась дружина. Вся она, за исключением княжеских рабов – холопов, одинаково относится к князю; она приходила к последнему и заключала с ним «ряды», в которых обозначала свои обязанности и права. Князь должен был относиться к дружиннику и «мужу» как к человеку, вполне независимому, потому что дружинник всегда мог покинуть князя и искать другой службы.

Из дружины князь брал своих администраторов, с помощью которых он управляет землею и охраняет ее. Эти помощники назывались «вирниками» и «тиунами; обязанность их состояла в суде и взыскании виры, т. е. судебной пошлины, в управлении землею и в сборе дани. Дань и вира кормили князя и дружину. Князь собирал дань иногда с помощью чиновников, а иногда и лично. Собиралась дань натурой и деньгами, и точно так же не одной натурой, но и деньгами давалась дружине. Один летописец начала XIII в. пишет о времени более раннем, что князь «еже будяше права вира, и ту возма, – даяше дружине на оружие. А дружина его… не жадаху: маломи есть, княже, 200 гривен, не кладаху на свои жены златых обручей, но хожаху их жены в серебре». Оклад в 200 гривен каждому дружиннику очень велик по тогдашним понятиям и несомненно свидетельствует о богатстве киевских князей (если в гривне считать 1/2 фунта серебра, то ее весовая стоимость около 10 рублей). Откуда же появилось это богатство, какими источниками доходов пользовались князья? Во-первых, средства князьям давала их судебная деятельность. Во-вторых, князья получали дань, о которой уже говорилось. В-третьих, в пользу князей шла военная добыча. Наконец, последний вид княжеских доходов – частные доходы. Пользуясь своим привилегированным положением, князья приобретают себе частные земли (села), которые они строго различают от владений политических. Князь не может завещать политическое владение женщине, а только сыну или брату, а между тем мы видим, что свои частные земли он дает жене или дочери, или в монастыри.

Вече было старее князя. У летописца мы читаем: «Новгородцы бо изначала и смольняне и кыяне, и полочане и вся власти яко же на думу на вече сходятся, и на что же старшие думают, на том и пригороды станут». Смысл этих слов такой: изначала города и волости («сласти») управлялись вечами и вече старшего города управляло не только городом, но и всею его волостью. Рядом с этими вечами, на которых правом голоса пользовались все главы семейств, появилась власть князей, но князья не упразднили веча, а правили землею иногда при содействии, а иногда и с противодействием последнего. Отношения князя к вечу и, наоборот, веча к князю многие историки пытались определить с точки зрения наших политических понятий, но это приводило только к натяжкам. Факты вечевой деятельности, собранные в книге В. И. Сергеевича «Князь и вече», прежде всего не позволяют установить самой формы веча, которое очень легко спутать с простыми народными сходками, и неопределенность формы часто заставляла исследователей различать вече законное и незаконное.

Законным называлось вече, созванное князем; вече же, собранное против воли князя, мятежнически, считалось незаконным. Следствием юридической неопределенности положения веча было то, что последнее было в большой зависимости от условий чисто местных или временных: политическое значение его понижалось при сильном князе, имевшем большую дружину, и, наоборот, усиливалось при слабом; кроме того, в больших городах оно имело большее политическое значение, чем в малых. Изучение этого вопроса заставляет нас убедиться в том, что отношения между князем и вечем постоянно колеблются. Так, при Ярославе и его сыновьях вече далеко не имело той силы, как при его внуках и правнуках. Когда власть князей усилилась и определилась, вече от политической деятельности перешло к хозяйственной – стало заниматься делами внутреннего быта города. Но когда род Рюриковичей размножился и наследственные счеты запутались, – городские веча стремились возвратить себе политическое значение. Пользуясь смутой, они сами призывали к себе того князя, которого хотели, и заключали с ним «ряды». Мало-помалу вече почувствовало себя настолько сильным, что решалось спорить с князем: случалось, что князь стоял за одно, а вече за другое, и тогда вече зачастую «указывает князю путь», т. е. изгоняет его.

Раздел III. История территориального управления в России

Глава 3.1. Территориальное управление в доимперский период

3.1.1. Территориальное управление в Киевской Руси

Анализ территориального устройства Киевского и Московского периодов затруднен отсутствием должного качества источников, которые, большей частью, носят легендарный характер и не обрисовывают внятно структуру управления государством. Тем более это касается проблем именно территориального устройства.

Тем не менее, на основе косвенных данных позволительно сделать некоторые концептуальные выводы.

Изначальной формой территориального управления было племя (союз племен). Принципиально важно то, что племя самоуправлялось, т.е., говоря современным языком, было автономно в своей внутренней структуре, и, по крайней мере, на начальных этапах, его властные структуры самовоспроизводились. Иначе говоря, управление таким союзом племен имело наследственный характер, и наследственную власть имели именно местные князья. Постепенно, уже на этапе Киевской Руси, происходило замещение такой наследственной власти управлением разраставшимся родом Рюриковичей, что, естественно, существенным образом сужало базу для внутреннего самоуправления племен.

Государство возникает именно как союзное государство. Если выражаться осовремененным языком, то можно говорить, что на первых этапах его развития превалируют признаки федерализма. Не случайно, поэтому, многие современные авторы трактуют Киевскую Русь как «русскую федерацию», политическую федерацию, союзное государство, союз племенных княжеств, или «суперсоюз».

Эта традиция берет начало еще в дореволюционной научной литературе. Так, М.Ф. Владимирский-Буданов называл такие «политические союзы волостей, городов и пригородов» «земскими государствами», а А.Е. Пресняков, имея в виду сильные традиции самоуправления в виде вече, говорил о «земско-вечевом устройстве» и выделял в древнерусском государстве «два элемента правления: монархический и народный». Н.И. Костомаров посвятил обоснованию федеративного устройства древней Руси несколько работ, где указывал: «Русь стремилась к федерации, и федерация была формою, в которую она начала облекаться. Вся история Руси удельного уклада есть постепенное развитие федеративного начала, но вместе с тем и борьба его с началом единодержавия».

Об этом же, кстати, писал в «Русской правде» еще П.И. Пестель, указывая на «все бедствия и весь неизъяснимый вред, нанесенные древней России удельною системою, которая также не что иное была, как род федеративного устройства государства». Оговоримся, впрочем, что П.И. Пестель был принципиальным противником федеративной системы, что и объясняет некоторую запальчивость в оценке киевского периода.

В то же время обозначилась в научной литературе и другая группа авторов, как представляется, преувеличивает централизаторские тенденции на начальном этапе Киевского государства, говоря о том, что князь как первое лицо в дружине не раздает территории и вотчины своим дружинникам, а «сажает их в города управителями как слуг своих». Непонятно в этом случае, почему «сажание» в города не есть «раздача» территорий. На деле в начальном периоде государственности заметны черты автономности в отношениях великого князя и прочих князей.

Бесспорно, что применение такого термина, как федерализм, в полной мере к Киевской Руси было бы неаккуратным, выглядело бы неоправданным осовремениванием реалий того времени, и, тем не менее, при начале государственности структура управления была ближе именно к принципам федерализма. На первых порах едва ли не единственным признаком существования единого Киевского государства была уплата дани местными племенами Киевскому князю, что требовало регулярных военных обходов территорий («полюдья»).

В силу этого же границы между древнерусскими княжествами достаточно условны. С самого начала Русь отличалась от европейских государств так называемым форпостным характером территориального расширения. Признаком принадлежности той или иной земли к государству была не ее возделанность, обработанность, не распределение земли между земледельцами и землевладельцами (как это было в Европе), а наличие в центре такой земли некоего форпоста, называемого погостом, острогом, кремлем, крепостью – проще говоря, центра сбора дани, перераставшего затем и в административно-хозяйственный центр территории. Многие русские города возникли именно таким образом.

Достаточно очевидно, что территория Руси делилась на земли, сотни, ряды, пятины, полупятины и уезды. Однако попытки проследить как границы этих территориальных формирований, так и структуру их управления ни к чему не приводят. Скорее всего, границ как таковых и не было, вернее, они имели предельно общий характер (существовала некая пограничная зона), а аппарат управления не фиксировался документально и поэтому не может быть прослежен. Мало того, и система наименований весьма запутана: земли одновременно и княжества, сотни могут именоваться и полупятинами, а уезды точно так же называются и волостями.

Можно выделить также так называемые пригороды, которыми именовались вовсе не окраинные части городов, а земли, прилегающие к центральным городам и подчиненные им (в т.ч. и другие города), и погосты, иначе говоря, совокупность деревень (и не только деревень), расположенная на этих прилегающих землях, которые, в свою очередь, были не только административной, и прежде всего не административной, но податной категорией.

Все это, вместе взятое, позволяет сделать вывод, что система территориального управления как таковая еще не сложилась. Ее формирование происходило достаточно стихийно. Кроме того, территориальное управление на протяжении Киевского периода претерпевало принципиальные изменения. По сравнению с достаточно свободными отношениями начальных веков существования государства к XII-XIII вв. управление постепенно все более стягивалось к центру, а следовательно, и все более унифицировалось.

Можно, таким образом, говорить о некоей синусоиде развития территориальных отношений: от федерализации к унитаризации и, как реакция на унитаризацию, к конфедерации (вплоть до распада государства), которая также прослеживается на всех этапах русской истории.

Уже на первых этапах формирования российской истории начинают сказываться такие важнейшие ее факторы, имевшие многообразные последствии в дальнейшем, как полиэтничность и поликонфессиональность (по крайней мере, двуконфессиональность) состава ее территории, предполагавшие, в свою очередь, и разнопорядковость уровней управления территориями. Предоставление этническим анклавам начал самоуправления и автономии влекло за собой, в свою очередь, некую экстерриториальность их управления.

Возникавшие в XII-XIII вв. удельные княжества, хотя и базировались на племенной территориальной структуре, представляли собой принципиально иную форму организации власти – на место старых родов приходили Рюриковичи (видимо, этот процесс происходил уже в конце XI в.).

Именно в это время начинают складываться сугубо феодальные отношения, иначе говоря, феод приобретает наследственный характер, а вместе с тем приобретает и право административного управления той иной территорией. Постепенное «оседание» знати на земле превращало ее в административных управителей территорий, что усложняло общую картину территориального управления: наряду с князем, претендовавшим на управление территорией, возникает, выражаясь несколько осовремененным языком, боярин, претендовавший на то же самое с не меньшим основанием. Результатом стало переплетение двух начал в территориальном устройстве страны: феодального владения и административного управления.

По мере того, как владения старших дружинников превращались в вотчины бояр и обрастали административно-юридическими функциями (тем самым укрепляя независимость боярина от центральной княжеской власти), и удельные князья все более стремились воспринимать данный им удел как собственность. Им уже не хотелось менять место временной дислокации на новое княжество, тем более что и дружина уже стремилась не путешествовать по новым землям, а хозяйствовать на приобретенной земле.

Иначе говоря, происходившая феодализация хозяйства стала одним из мощнейших факторов распада государства.

Раздробленность XII-XIII вв. оказала огромное воздействие на дальнейшее складывание территориального устройства Руси. Именно в это время формируются пределы и границы княжеств, которые, в значительней мере, проецировались на позднейший этап развития Русского государства. Бесспорно, на формировании системы раздробленности сказалось переплетение влияния как экономических причин (имеется в виду формирование местных рынков, которые властно требовали и организационного оформления с единым центром управления), так и политических (династических) факторов, иначе говоря, той крайне неудобной и неповоротливой системы лествичного права, которая прямо подталкивала князей ко все большему дроблению единой ткани государства.

Лествичное право подразумевало, что на власть в княжестве претендует не только старший сын (как было бы в случае действия принципа майората, или отечества), но и все представители мужского пола стремительно разраставшегося княжеского рода, все ближние и дальние родственники великого князя по старшинству. Поскольку же в каждом следующем поколении князей их число возрастало в геометрической прогрессии, то это приводило ко все более заметному дроблению и мельчанию княжеств.

Зачастую пишут о том, что Любечский съезд в 1097 г. приостановил наступление раздробленности, а при Владимире Мономахе в начале XII в. произошел всплеск единства русских земель. На самом деле Любечский съезд провозгласил: «Каждый да держит вотчину свою», и тем самым закрепил не объединение, а разъединение Руси. При этом лествичное право вовсе не отменялось, а лишь переходило на более низкий уровень – уровень удельных княжеств.

И если на первом этапе раздробленности можно еще говорить о сохранении каких-то признаков былого единства территории, хотя бы в форме конфедеративных отношений, то уже в течение XII в. происходит окончательное оформление разрыва государственных отношений внутри русской территории. Княжества осознают себя отдельными государствами, а соседние княжества воспринимают как далеко не дружественные и имеющие не совпадающие интересы. В то же время на уровне ментальности воспоминания о былом единстве оставались. Тонкость различий между русскими княжествами и иными государствами подчеркивалось тем, что подданных других русских княжеств именовали «иноземцами», а подданных остальных государств – «чужеземцами».

Монголо-татарское завоевание не внесло заметных изменений в структуру управления. Это объясняется тем обстоятельством, что монголо-татарские завоеватели создали очень оригинальную систему территориального управления, которую можно назвать дистанционной: сами они, как правило, находились за пределами русских территорий, сохранив за русскими князьями право на управление, но при этом произвольно вмешивались в династический порядок производства и предоставляли право на княжение только в обмен на получение ярлыка, для чего необходимо было ехать в Золотую Орду. Кроме того, они сохранили за собой, естественно, право на военное вмешательство в случае возникновения восстаний, предпочитая, впрочем, и в этом случае действовать руками русских. Вся же система местного управления осталась в неизменном виде.

Такая оригинальная система управления позволила некоторым исследовать даже говорить об отсутствии татаро-монгольского ига. Между тем тот факт, что монголо-татары осуществляли верховный контроль над русскими территориями, и, прежде всего, назначение администрации и сбор налогов, невозможно подвергнуть сомнению.

Уже на первом этапе формирования государства, т.е. на этапе Киевской Руси, зарождаются те основные начала, которые впоследствии, видоизменяясь, проходят через всю историю российской государственности. Имеется в виду прежде всего переплетение двух волн: выборность – назначаемость и централизация – децентрализация.

При этом сочетание выборности и назначаемости, как правило, было еще и сочетанием уровней государственного управления. Как правило, самый низший уровень управления (деревня либо несколько деревень, объединяемых в вервь, впоследствии общину) подразумевал выборность местного самоуправления, в то время как более высокие этажи управления чаще всего формировались на основах назначаемости.

Нужно сказать, что точных данных как о должностях, так и об их наименованиях на раннем этапе русской истории нет, и это объясняется, скорее всего, не только плохой сохранностью документов, но и с общей недоформированностью бюрократического аппарата, традицией назначения на должности (особенно низшего звена) на основе устного приговора (нормы традиции, обычного права). Более или менее четкие указания на порядок территориального управления мы видим уже впоследствии, в московский период русской истории.

Выводы:

Создание Киевского государства на основе объединения племен и его функционирование на основе военной демократии предопределило его своеобразный протофедеративный, союзный характер, относительно свободные, договорные отношения между центральной властью и территориями.

Слабая исследованность управленческих отношений на мезо- и особенно на микроуровнях территориального управления не позволяют сделать достаточно определенные выводы о конкретных формах управленческого воздействия и тем более о структурах и границах территориального управления.

На протяжении Киевского периода территориальное управление подвергалось трансформации, становясь все более унифицированным и стандартизованым, теряя начала выборности, договорности и примитивного демократизма, присущие ему при формировании Киевского государства.

Усложнение территоиального управления, привнесение в него, наряду с административным, экономического фактора, катализировали процессы распада государства в XII-XIII вв. В свою очередь, раздробление государства привело к переносу сложившихся в центре управленческих отношений и структур на более низкий уровень управления.

Обсудить на форуме В начало

Энциклопедический словарь
юного историка

История России

Административно-территориальное устройство — разделение территории государства на части, в соответствии с которым строится и функционирует система местных органов власти. Первыми известными с 11 в. административно-территориальными единицами были волости. В Древней Руси термин «волость» обозначал всю территорию земли (княжества), затем самостоятельный удел и, наконец, селение, подчиненное городу (см. Русь в 9 — начале 12 в.). С ростом древнерусских княжеств в 14 — первой половине 15 в. административно-территориальное деление усложнилось. Княжества подразделялись на уезды с волостями и станами (иногда это были равнозначные административно-территориальные единицы).

Самостоятельной административно-территориальной единицей в древнерусских княжествах был город. Городами и пригородными станами управляли наместники князя из бояр, а волостями — волостели из более мелких феодалов. С образованием Русского централизованного государства в 16 в. основной административно-территориальной единицей стал уезд во главе с воеводой. В 1625 г. была составлена роспись городов и уездов.

В конце 17 в. Петр I предпринял попытку усовершенствовать административно-территориальное деление и учредить провинции, приписав к Новгороду, Пскову, Астрахани и другим городам малые города и уезды. Указом от 1708 г. «Об учреждении губерний и о росписании к ним городов» Россия была разделена на 8 губерний — Московскую, Ингерманландскую (с 1710 г. — Петербургская), Смоленскую, Киевскую, Азовскую, Казанскую, Архангелогородскую и Сибирскую. В 1713 — 1714 гг. добавились Нижегородская, Астраханская, Рижская губернии, а Смоленская вошла в состав Московской и Рижской. Всего в 1725 г. было 14 губерний, с неравными территориями и населением. Во главе Петербургской и Азовской губерний в начале 18 в. стояли генерал-губернаторы, остальных — губернаторы.

Следующим указом Петра I от 1719 г. «Об устройстве губерний и об определении в оныя правителей» территория каждой губернии подразделялась на более мелкие единицы — провинции. Всего было учреждено 45 провинций, затем их число возросло до 50. Во главе важнейших провинций стояли генерал-губернаторы, остальных — воеводы.

Провинции распадались на округа — дистрикты, здесь заправляли делами земские комиссары, выбираемые из местных дворян. В 1726 г. дистрикты были упразднены и восстановлено исторически сложившееся уездное деление. После подавления восстания под предводительством Е. И. Пугачева (см. Крестьянские войны в России 17 — 18 вв.) стала очевидна необходимость усиления власти местной администрации. В 1775 г. в ходе реформы местного самоуправления на основании. «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи и разделения оных на уезды» губернии разукрупнялись.

Теперь их стало 40 с населением в 300 — 400 тыс. ревизских душ в каждой. К 1796 г. за счет присоединенных к Российской империи новых территорий число губерний увеличилось до 51. Каждая губерния подразделялись на уезды. Провинция как промежуточная территориальная единица формально ликвидировалась, но на практике в некоторых губерниях провинции существовали вплоть до конца 18 в. Некоторые губернии объединялись в наместничества, ими управлял наместник — должностное лицо, наделенное чрезвычайными полномочиями и ответственное только перед Екатериной П. В 1796 г.

Павел I упразднил наместничества, и в 19 — начале 20 в. они были только в Царстве Польском (1815 — 1874) и на Кавказе (1844 — 1883, 1905— 1917). В последней четверти 18 в. появляются области. Первоначально это провинции, на которые делились наместничества с большим числом населения. С конца 18 в. областями называют вновь присоединенные территории на окраинах империи, а также земли казачьих войск — Донского, Кубанского, Терского.

Области не имели органов самоуправления и подчинялись военным губернаторам. Как правило, области входили в состав генерал-губернаторств, система которых возникла в 19 в. В течение 19 в. общегубернская организация сохранялась на основной территории Европейской России. На окраинах (кроме Остзейского края, где было 3 губернии) создаются генерал- губернаторства, объединившие несколько губерний: Царство Польское (10 губерний), Великое княжество Финляндское (7 губерний), Бессарабская область, Кавказский край, Сибирское генерал-губернаторство, Туркестанское генерал-губернаторство с вассальными Бухарским и Хивинским ханствами, Степное генерал-губернаторство. Количество и состав губерний, генерал-губернаторств, наместничеств, областей в течение 18 — начале 20 в. постоянно изменялись. К 1917 г. в Российской империи насчитывалось 78 губерний, 21 область, 1 наместничество.

После Октябрьской революции 1917 г. число губерний уменьшилось, так как 25 из них отошли к Польше, Финляндии, Прибалтийским государствам. Но вскоре большинство областей были переименованы в губернии, и к 1922 г. в РСФСР насчитывалось 72 губернии. После 1917 г. в составе страны создаются автономные республики и области. В 1923 — 1929 гг. была проведена административно- территориальная реформа СССР, ставившая целью преобразование административно-территориального деления бывшей Российской империи по принципу экономического районирования. Губернии, уезды, волости упразднялись. Появились области, края, округа и районы. К 1930 г. в РСФСР насчитывалось 13 краев и областей: Дальневосточный, Нижегородский, Нижневолжский, Северный, Северо-Кавказский, Сибирский, Средневолжский края, Западная, Ивановская промышленная, Ленинградская, Московская, Уральская, Центрально-Черноземная области. В других республиках областное деление первоначально не вводилось.

В 1930 г. ликвидировалось деление на округа. С 1932 г. проводится разукрупнение краев и областей. В результате к 1935 г. число краев увеличилось до 12. По Конституции 1936 г. 7 краев стали называться областями. К 1938 г. в РСФСР существовало 6 краев — Алтайский, Краснодарский, Красноярский, Приморский, Хабаровский, Ставропольский. В послевоенный период происходило изменение границ краев и областей.

К моменту принятия Конституции 1977 г. основными административно-территориальными единицами в СССР были области, края (в РСФСР и Казахстане), районы, города, районы городов, поселки, сельские населенные пункты. Перечень областей и краев, а также районов (для республик и автономных республик, не имеющих областного и краевого деления) закреплялся в соответствующих конституциях союзных и автономных республик. Там же содержался перечень городов республиканского подчинения, составлявших самостоятельные административно-территориальные единицы. По Конституции 1977 г. установление и изменение административно- территориального устройства отнесено к ведению союзной республики. Президиум Верховного Совета союзной республики определял порядок решения вопросов административно- территориального деления, устанавливал и изменял границы и районное деление краев и областей, автономных областей и автономных округов, образовывал районы, города, районы в городах, устанавливал и изменял подчиненность городов, производил наименование и переименование районов, городов, районов в городах и других населенных пунктов.

31 марта 1992 г. Федеративный договор признал края, области, города федерального значения субъектами Российской Федерации, и с этого момента 6 краев, 49 областей, 2 города федерального значения (Москва, Санкт-Петербург) изменили свой правовой статус и уже не могут рассматриваться как административно-территориальные единицы. Конституция Российской Федерации 1993 г. не определила административно-территориальное устройство страны. Изменение границ административно-территориальных единиц (районов, районов городов) относится действующим законодательством к компетенции органов государственной власти субъектов Российской Федерации. Однако, согласно Конституции, они должны учитывать мнение населения соответствующей территории.