В гражданском праве отсутствие вины доказывается: виновная ответственность

В соответствии с п. 2 ст. 401 ГК РФ отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. Это означает, что в гражданском праве, в отличие от уголовного, действует презумпция виновности правонарушителя. Последний считается виновным до тех пор, пока он не докажет свою невиновность. Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства (п. 1 ст. 401 ГК РФ). Обусловлено это тем, что гражданское право имеет дело не с аномальными явлениями, а с нормальным развитием гражданского оборота. Если один из участников гражданского оборота своим противоправным поведением нарушает нормальное течение гражданского оборота и причиняет убытки другому его участнику, то о том, что такие убытки возникли и что они вызваны противоправным поведением правонарушителя, знает, в первую очередь, потерпевший. Поэтому на него и возлагается бремя доказывания факта совершенного против него правонарушения, наличия у него убытков и причинной связи между противоправным поведением нарушителями образовавшимися убытками.

Однако потерпевший не знает о том, какую степень заботливости и осмотрительности проявил правонарушитель, какие меры он принял для надлежащего исполнения обязательства и какие психические процессы при этом происходили в его сознании. В то же время правонарушителю, в отличие от потерпевшего, все эти данные хорошо известны. Располагая этими данными, ему легче доказать свою невиновность, чем потерпевшему, не располагающему этими данными, доказывать его виновность. Поэтому правонарушитель в гражданском праве считается виновным до тех пор, пока не будет доказана его невиновность. Вместе с тем закрепленная в гражданском законе презумпция виновности правонарушителя не исключает для потерпевшего возможности представлять суду доказательства виновности правонарушителя.

Наряду с рядовыми субъектами гражданского оборота, в нем участвуют и предприниматели, которые, в принципе, должны быть профессионалами в сфере товарно-денежных отношений и осуществлять предпринимательскую деятельность на свой риск. В соответствии с этим гражданско-правовая ответственность при осуществлении предпринимательской деятельности строится на началах риска. Пункт 3 ст. 401 ГК РФ устанавливает, что если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. К таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств и т. п.

Таким образом, предприниматель при неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства при осуществлении предпринимательской деятельности несет повышенную ответственность. Он отвечает даже за случайное (невиновное) неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства при осуществлении предпринимательской деятельности. Так, поставщик несет ответственность за просрочку в поставке товара и тогда, когда просрочка вызвана неподачей перевозчиком транспортных средств для перевозки товара покупателю. Однако в тех случаях, когда предприниматель участвует в обязательствах, не связанных с его предпринимательской деятельностью, его ответственность строится на началах вины, а не на началах риска. Так, по договору предпринимателя с медицинским учреждением на медицинское обслуживание работников предпринимателя, последний несет ответственность только при наличии его вины. Вместе с тем ответственность предпринимателя даже в обязательстве по осуществлению предпринимательской деятельности не является беспредельной. Предприниматель и в этих случаях освобождается от ответственности, если докажет, что надлежащее исполнение обязательства оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы.

Виновная и безвиновная ответственность

Вина — это психическое отношение лица в форме умысла и неосторожности к совершаемому им деянию и его последствиям. При этом форма вины, по общему правилу, в гражданско-правовых отношениях значения не имеет. Однако вина признается антиподом осторожности: лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства (п. 1 ст. 401 ГК РФ). Неосторожность — понятие, противоположное осторожности, означающее отсутствие требуемых в данных условиях внимательности, предусмотрительности, заботливости и т.д. Субъективная характеристика неосторожной вины выражается в недостаточной интеллектуальной и волевой активности субъекта, приведших к несчастному случаю, хотя он мог и должен был проявить необходимые усилия для его предотвращения или недопущения фактического причинения вреда другому лицу.

Основными доказательствами, подтверждающими вину лечебно-профилактических учреждений, как правило, являются заключения судебно-медицинских экспертиз, постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, ненормативные (распорядительные) акты органов управления здравоохранением и лечебно-профилактических учреждений, акты служебных расследований.

В наибольшем числе случаев вина работников лечебно-профилактических учреждений заключается в следующем:

проведение недостаточного осмотра и обследования больных, влекущее установление неправильного диагноза;

недооценка данных анамнеза и тяжести заболевания;

нарушение общепринятой методики обследования;

небрежность ведения медицинской документации (история болезни, операционные журналы, наркозные книги и т.д.);

несвоевременное оказание медицинской помощи;

нарушение правил по уходу за новорожденными;

нарушение ведомственных нормативных актов в части преемственности в деятельности медицинских учреждений;

отсутствие надлежащего контроля со стороны должностных лиц за соблюдением норм;

небрежность, невнимательность, недобросовестное отношение медицинского персонала к своим обязанностям.

Однако вина не является обязательным (облигатным) основанием деликтной ответственности. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда при отсутствии вины причинителя вреда (п. 2 ст. 1064 ГК РФ). Деликт в отсутствие вины имеет усеченный состав из совокупности облигатных оснований (вред, посягательство и их причинно-следственная связь).

В настоящее время закон предусматривает три случая безвиновной ответственности:

а) Лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности (п. 1 ст. 401 ГК РФ). Безвиновная ответственность сторон по договорным обязательствам может быть установлена договором.

б) Причинитель, деятельность которого связана с повышенной опасностью для окружающих, обязан возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажет, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего (п. 1 ст. 1079 ГК РФ). Причинитель несет безвиновную деликтную ответственность, если не докажет, что не является таковым, поскольку вред обусловлен форс-мажорными обстоятельствами или виной потерпевшего.

К источникам повышенной опасности можно отнести ряд объектов, используемых медицинскими учреждениями в процессе оказания медицинской помощи, в частности: рентгеновские установки, лазерные аппараты, ядовитые, наркотические, сильнодействующие лекарственные препараты, взрывоопасные и огнеопасные средства.

в) Вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу гражданина либо имуществу юридического лица вследствие конструктивных, рецептурных или иных недостатков товара, работы или услуги, а также вследствие недостоверной или недостаточной информации о товаре (работе, услуге), подлежит возмещению продавцом или изготовителем товара, лицом, выполнившим работу или оказавшим услугу (исполнителем), независимо от их вины и от того, состоял потерпевший с ними в договорных отношениях или нет (ст. 1095 ГК РФ). Безвиновная деликтная ответственность причинителя вытекает из договорных отношений товарообмена либо возникает в связи с ними. Из числа перечисленных два последних случая — деликтной ответственности, первый — договорной. Тем самым безвиновная ответственность — отнюдь не характеристика деликта. Вместе с тем вина как основание ответственности разделяет специальные составы деликта на три части:

с безвиновной ответственностью за вред, причиненный деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих;

вследствие недостатков товаров, работ или услуг;

с виновной ответственностью за вред, причиненный физическими и нравственными страданиями (моральный вред);

с виновной или безвиновной ответственностью за вред, причиненный жизни или здоровью гражданина.

Не только безвиновная деликтная ответственность причинителя может вытекать из договорных отношений либо возникать в связи с ними, но и деликт может поглощаться обязательствами по сделке: в возмещении вреда может быть отказано, если вред причинен по просьбе или с согласия потерпевшего, а действия причинителя вреда не нарушают нравственные принципы общества (п. 3 ст. 1064 ГК РФ).

В соответствующих случаях речь идет не о согласии на самое причинение вреда (такое согласие представить себе трудно), а о согласии на совершение другим лицом действия, которое должно повлечь за собою умаление известного блага, возместимое в деньгах. В согласии на совершение такого действия заключается молчаливо выраженный отказ от права на возмещение вреда, который будет причинен этим действием. Для того, чтобы такой отказ был действителен, надо, чтобы отказавшийся имел право на совершение этого отказа, чтобы он был вправе распоряжаться соответствующим благом.

В современной России действия причинителя вреда, не нарушающие нравственные принципы общества, не противоречат объективному (закону) и — в отсутствие пороков воли — субъективному праву. Однако поскольку вред, причиненный правомерными действиями, подлежит возмещению в случаях, предусмотренных законом (п. 3 ст. 1064 ГК РФ), постольку законом обособляется категория правомерных действий от таковых, не нарушающих нравственные принципы общества. В контексте такого определения закон делает различия между не противоречащими равно объективному и субъективному праву (не нарушающими нравственные принципы общества, осуществленными по взаимному соглашению сторон) и соответствующими только объективному праву (правомерными как предписанными, регламентированными или не выходящими за пределы, установленные законом) действиями. В этом смысле понятие правомерности относится к действиям с причинением вреда в состоянии необходимой обороны (ст. 1066 ГК РФ), в состоянии крайней необходимости (ст. 1067 ГК РФ), государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами (ст. 1069 ГК РФ), незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (ст. 1070 ГК РФ).

Понятием деликта объединяется причинение вреда равно материальным (имуществу) и нематериальным (личности, в частности, жизни и здоровью) благам, хотя последствия, вытекающие из него в зависимости от объекта ущерба, существенно различаются на перспективу после возмещения (компенсации) вреда. Если возмещение материального вреда (убытков) всегда эквивалентно, то возмещение вреда жизни или здоровью — в том числе компенсация морального вреда — эквивалентным быть не может, т.к. утраты в личной сфере не поддаются объективной идентификации, измерению и оценке, а субъективно установленные параметры не покрывают реальных потребностей в связи с такими утратами, увеличивающихся с возрастом.

По различиям объекта ущерба все составы специальных деликтов — ответственность за вред, причиненный деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих; жизни или здоровью гражданина; вследствие недостатков товаров, работ или услуг; физическими и нравственными страданиями (моральный вред) — могут быть разделены на сопровождающиеся (вред в имущественной сфере) и не сопровождающиеся (вред в личной сфере) эквивалентным возмещением (компенсацией).

И если сложности в установлении первых могут представлять внешние обстоятельства возникновения вреда, то в установлении вторых всегда представляют сложности именно элементы состава, внутреннее содержание вредообразования.

В целом, утраты в личной сфере, и в частности, причинение вреда здоровью как деликт характеризуются трудностями установления соразмерности вреда посягательству и возмещению (компенсации) в силу сложности идентификации, измерения и оценки посягательства и обусловленного им умаления в объекте ущерба.

При этом суду следует иметь в виду, что, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

наиболее распространенная в законе и на практике форма вины. По своему содержанию умысел подразделяется на прямой и косвенный (ч. 1 ст.25УК).
Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления (ч. 2 ст. 25 УК). Например, субъект на почве ревности стреляет сопернику в голову. Виновный осознает общественную опасность своих действий, предвидит возможность (либо неизбежность, если выстрел произведен в упор) наступления смерти потерпевшего и желает этого. Преступление признается совершенным с косвенным (эвентуальным) умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия, либо относилось к ним безразлично (ч. 3 ст. 25 УК). Так, во время разбойного нападения на магазин преступники связывают сторожа и затыкают ему в рот кляп, в результате чего он умирает от асфиксии. В данном случае для достижения цели ограбления магазина сознательно допускается возможность причинения смерти потерпевшему (косвенный умысел). Содержание умысла раскрывается в законе путем указания на признаки, характеризующие интеллектуальный и волевой моменты (элементы) обеих разновидностей данной формы вины.
Интеллектуальный момент и прямого и косвенного умысла, по существу, не отличается один от другого: его образует осознание общественно опасного характера своего действия или бездействия и предвидение его общественно опасного последствия.
Осознание характера своего деяния включает мысленное представление субъекта о таких объективные свойствах содеянного, как его направленность против тех или иных общественных отношений, содержание действия или бездействия, посредством которого осуществляется это деяние, а также иных фактических обстоятельств дела (способ, время, место, обстановка совершения преступления). При этом субъект понимает как фактическое содержание своего деяния, так и его социальное значение — общественно опасный характер содеянного. Предвидение общественно опасных последствий — это представление субъекта о том вреде, который может причинить его деяние общественным отношениям (характере последствий, степени и размере вреда, развитии, хотя бы в общих чертах, причинной связи между деянием и последствиями). Различие здесь состоит только в том, что при прямом умысле субъект предвидит как неизбежность наступления вредных последствий, так и возможность (вероятность) их наступления; при косвенном умысле лицо предвидит лишь возможность (вероятность) наступления последствий.
Основное различие между прямым и косвенным умыслом заключается в волевом моменте. При прямом умысле волевой момент позитивный — субъект желает наступления преступного результата (целенаправленно стремится к нему), тогда как при косвенном умысле волевой момент либо нейтральный — субъект безразлично относится к вредным последствиям своего деяния («преступное безразличие»), либо даже отрицательный — субъект не желает наступления преступного результата, однако ради достижения другой желаемой цели мирится с ним, сознательно допускает его. Преступные последствия мыслятся виновным как возможный побочный результат его деятельности.
Кроме основных видов У., указанных в законе, теория уголовного права выделяет и другие его разновидности. По условиям формирования различают заранее обдуманный, внезапно возникший и аффектированный умысел, а в зависимости от степени предвидения субъектом последствий своих действий — определенный (конкретизированный) и неопределенный (неконкретизированный) умысел.
Заранее обдуманный умысел характеризуется тем, что виновный, придя к решению совершить преступление, заранее (в течение более или менее продолжительного периода времени) обдумал все его существенные моменты, разработал план, предусмотрел те или иные детали (предумышленное преступление). Внезапно возникший умысел характеризуется тем, что виновный исполняет свое намерение совершить преступление немедленно или через незначительный промежуток времени, не обдумывая подробностей. Уголовное законодательство многих зарубежных стран придает большое значение делению умысла на заранее обдуманный и внезапно возникший. С наличием предумышленной преступной деятельности оно обычно связывает повышенную уголовную ответственность. Уголовное законодательство РФ не знает деления умысла на заранее обдуманный и внезапно возникший, хотя это не лишено практического смысла. Проявившееся и длительное время существовавшее намерение совершить преступление в некоторых случаях свидетельствует о большей общественной опасности.
Аффектированный У. возникает в состоянии сильного душевного волнения — физиологического аффекта. Данный вид У. противопоставляется У., возникшему в состоянии относительного спокойствия — хладнокровия. Однако аффектированный У. не всегда означает обязательное смягчение наказания.
Теория уголовного права знает также деление У. на определенный и неопределенный. Определенный (конкретизированный) У. характеризуется тем, что при нем виновный предвидит вполне определенные преступные последствия своего деяния. Определенный У. в свою очередь делят на простой и альтернативный. При простом определенном У. субъект намеревается причинить лишь один четко определенный преступный результат. Например, У. виновного направлен на причинение потерпевшему смерти, при этом другие преступные последствия мысленно исключаются. В случае ненаступления смерти содеянное рассматривается как покушение на убийство. При альтернативном определенном У. субъект сознает возможность причинения в результате своих действий (бездействия) несколько им предвиденных и индивидуально определенных преступных результатов и желает наступления любого из них. Преступление, совершаемое с альтернативным У., следует квалифицировать в зависимости от фактически наступивших последствий. Неопределенный (неконкретизированный) У. характеризуется тем, что при нем виновный предвидит, что в результате его действий (бездействия) наступят преступные последствия, но не представляет их себе достаточно определенно. При этом виновный в некоторых случаях даже не задумывается над тем, какова будет тяжесть этих последствий. Например, нанося сильный удар дубинкой по голове, виновный предвидит, что в результате будет причинен вред здоровью потерпевшего, но не сознает размера этого вреда, степени его тяжести. В таких случаях он отвечает в зависимости от фактически наступивших последствий. В практике неопределенный У. встречается нередко, особенно по делам о преступлениях против жизни и здоровья.

Вина в гражданском праве является субъективным условием гражданско-правовой ответственности и определяется как психическое отношение субъекта к своему противоправному поведению, в котором проявляется степень его пренебрежения интересами контрагента или общества.

Понятие вины применимо как к гражданам, так и к юридическим лицам. Вина юридических лиц проявляется через виновное поведение их работников и исходит из способности юридического лица в лице его органа (руководителя) предвидеть противоправные действия своих работников и своими действиями предотвращать их или пресекать.

В гражданском праве различают две формы вины — умысел и неосторожность (простая и грубая).

Умысел имеет место тогда, когда поведение лица сознательно направлено на нарушение обязательства.

При вине в форме неосторожности в поведении лица отсутствуют элементы намеренности: оно не направлено на сознательное совершение нарушения обязательства, однако в нем отсутствует необходимая для надлежащего исполнения обязательства заботливость и осмотрительность.

Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. Таким образом, правонарушитель должен доказывать:

— какие меры он принял для надлежащего исполнения обязательства;

— какую степень заботливости и осмотрительности он проявил.

Отсутствие вины правонарушителя освобождает его от гражданско-правовой ответственности по общему правилу, из которого имеются весьма многочисленные исключения. В случаях, установленных законом или прямо предусмотренных договором, ответственность в гражданском праве может применяться и независимо от вины нарушителя, в том числе и при ее отсутствии. Так, в соответствии с п. 3 ст. 401 ГК в обязательствах, возникающих при осуществлении предпринимательской деятельности, сторона, не исполнившая лежащую на ней обязанность должным образом, несет имущественную ответственность перед контрагентом не только при наличии своей вины в возникновении убытков, но и при их появлении в результате случайных обстоятельств (если только иное, т.е. ответственность по принципу вины, прямо не установлено законом или договором).

В частности, не имеют значения ее ссылки на отсутствие на рынке необходимых товаров, отсутствие денежных средств для возврата долга, вину контрагентов, не исполнивших обязательства перед нарушителем, и т.д. Таким образом, индивидуальные предприниматели и коммерческие организации как профессиональные участники имущественного оборота по общему правилу несут друг перед другом ответственность не только за виновное, но и за случайное неисполнение договорных обязанностей. На таких же принципах основывается ответственность услугодателей перед гражданами-потребителями (ст. 1095, 1098 ГК).

Всякий должник, допустивший просрочку в исполнении своих обязанностей, отвечает не только за причиненные этим убытки, но и за случайно наступившую во время просрочки невозможность исполнения (п. 1 ст. 405 ГК). Независимо от вины причинителя в соответствии со ст. 1070 ГК подлежит возмещению вред, причиненный гражданину незаконными действиями правоохранительных органов, и вред, причиненный лицу деятельностью, которая создает повышенную опасность для окружающих (источником повышенной опасности) (ст. 1079 ГК), а во многих случаях также моральный вред (ст. 1100 ГК).

Ответственность, не зависящая от вины правонарушителя, возможна как в договорных, так и во внедоговорных отношениях. Она известна и зарубежным правопорядкам, и международному коммерческому обороту. Такая ответственность охватывает ситуации случайного причинения вреда или убытков. Случай (казус) в гражданском праве представляет собой событие, которое могло бы быть, но не было предотвращено ответственным за это лицом лишь потому, что его невозможно было предвидеть и предотвратить ввиду внезапности наступления.

Например, ставший неожиданно перебегать дорогу пешеход попал под автомобиль, поскольку водитель, соблюдавший все правила движения, не успел затормозить. Вины водителя автомобиля в причинении вреда пешеходу нет, а имущественная ответственность владельца автотранспортного средства как источника повышенной опасности наступит (если только в поведении потерпевшего суд не установит умысла или грубой неосторожности).

Ответственность, не зависящая от вины, не означает абсолютную, безграничную ответственность причинителя вреда или убытков. И в таких ситуациях причинитель подлежит освобождению от ответственности за них при наличии умысла потерпевшего (решившего, например, покончить жизнь самоубийством) или действия непреодолимой силы.

Непреодолимую силу (в договорных отношениях нередко именуемую форс-мажором от лат. vis maior — высшая, природная сила) закон определяет как чрезвычайное и непредотвратимое приданных условиях обстоятельство (пп. 1 п. 1 ст. 202, п. 3 ст. 401 ГК), Это — событие, которое невозможно предотвратить имеющимися в данный момент средствами, даже если его и можно было бы предвидеть, в частности стихийные бедствия, народные волнения и т.п.

Важно, однако, чтобы такое событие отвечало обоим признакам непреодолимой силы, т.е. было не только объективно непредотвратимым в конкретной ситуации, но и неожиданным (чрезвычайным). Нельзя, например, считать форс-мажором ежегодный разлив реки или ежегодно выпадающие в виде дождя или снега осадки, если они, не отличаются необычным масштабом. Не является форс-мажором причинивший убытки пожар, если будет установлено, что сгоревший объект не был оснащен необходимыми средствами пожаротушения, а обслуживавшие его работники не были обучены действиям по сигналу пожарной тревоги.

При причинении имущественного вреда непреодолимой силой в действиях привлекаемого к ответственности лица отсутствует не только вина, но и причинная связь между его поведением и возникшими убытками. Поэтому и его ответственность в таких случаях исключается.

В целях особой, повышенной охраны имущественных интересов потерпевших закон в порядке исключения устанавливает ответственность и за результат воздействия непреодолимой силы. Согласно п. 4 ст. 14 Закона о защите прав потребителей изготовитель (исполнитель) несет ответственность за вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу потребителя в связи с использованием материалов, оборудования, инструментов и иных средств, необходимых для производства товаров (выполнения работ, оказания услуг), независимо от того, позволял ли существующий уровень научно-технических знаний выявить их особые вредоносные свойства или нет. Следовательно, от ответственности за вред, причиненный потребителю такими техническими средствами, услугодатель не сможет освободиться ни при каких условиях.

В теоретической литературе иногда указывается, что случаи ответственности независимо от вины в действительности представляют собой специально предусмотренную законом обязанность возмещения вреда и не являются ответственностью, ибо юридическая ответственность не может быть безвиновной, теряющей свои стимулирующую и предупредительно-воспитательную функции. Другие ученые утверждают, что субъективным основанием гражданско-правовой ответственности может быть не только вина, но и риск — осознанное лицом, например владельцем источника повышенной опасности, представление о возможных отрицательных имущественных последствиях риска собственных правомерных действий. При таком подходе риск, по сути, рассматривается как минимальная степень вины, а сама вина становится частным случаем риска.

Не говоря уже о том, что закон прямо называет рассматриваемые случаи ответственностью, следует учитывать и специфику регулируемых гражданским правом товарно-денежных отношений, обусловившую господство компенсаторно-восстановительной функции имущественной ответственности. Поэтому большинство юристов рассматривают случаи безвиновной (объективной) ответственности именно как ответственность, специально установленную гражданским законом. Такой подход, признающий возможность исключения из принципа виновной ответственности, получил наименование теории «виновного начала с исключениями».

Ответственность, наступающую независимо от вины, не следует смешивать с ответственностью за действия третьих лиц (ст. 403 ГК). Такова, например, субсидиарная ответственность лица, отвечающего дополнительно с другим лицом (правонарушителем) в силу правила п. 1 ст. 399 ГК. Условием ее наступления может являться вина нарушителя, но не требуется ни вина, ни другие условия ответственности в действиях субсидиарно отвечающего лица.

Если закон и устанавливает требование наличия вины в действиях субсидиарно ответственных лиц (во внедоговорных отношениях), то речь идет об их вине не в причинении вреда, а в недолжном осуществлении предусмотренных законом обязанностей по воспитанию несовершеннолетних граждан-причинителей или по надзору за недееспособными гражданами (ст. 1074-1076 ГК) либо в даче юридическому лицу указаний, выполнение которых привело к его банкротству, препятствующему полному выполнению обязанностей перед всеми кредиторами (абз. 2 п. 3 ст. 56, абз. 3 п. 2 ст. 105 ГК). Такое поведение можно рассматривать как одно из условий возникновения вреда или убытков, но не как его причину. Поэтому ответственность за действия третьих лиц наступает при наличии условий ответственности в действиях этих лиц-причинителей, но не в действиях тех, кто несет эту ответственность в силу закона или договора.

Понятие и сущность юридического лица

Теория фикции получила наибольшее развитие в германской цивилистической литературе XIX века. Наиболее видными ее представителями являются крупнейшие немецкие цивилисты того времени Фридрих Карл фон Савиньи (который считался бесспорным лидером всего европейского правоведения до середины XIX века) и Бернгард Виндшайд (один из главных создателей Германского гражданского уложения). Они считали юридическое лицо искусственным субъектом, созданным законом лишь для условной привязки к нему субъективных прав и обязанностей, которые в действительности либо принадлежат его участникам — конкретным физическим лицам, либо остаются «бессубъектными» .

В качестве фиктивного образования рассматривал юридическое лицо и Г.Ф. Шершеневич, который, однако, считал юридические фикции не мнимыми понятиями, а научными приемами познания, а юридическое лицо — «искусственным субъектом» оборота, созданным для достижения определенной цели. Аналогичных по существу взглядов придерживались Д.И. Мейер и А.М. Гуляев. Теория фикции (legal fiction) получила широкое распространение и в англо-американском праве. Здесь юридическое лицо (корпорация) также рассматривалось как «искусственное образование, невидимое, неосязаемое и существующее только с точки зрения закона», как было указано одним из председателей Верховного суда США Д. Маршаллом в решении по конкретному спору еще в начале XIX в.

В развитие этих взглядов была выдвинута теория целевого имущества, автором которой был Алоис Бринц. Он доказывал, что права и обязанности могут как принадлежать конкретному человеку (субъекту), так и служить лишь определенной цели (объекту). В этом втором случае субъект права вообще не требуется, так как его роль выполняет обособленное с этой целью имущество (в том числе отвечающее за долги, сделанные для достижения соответствующей цели). По традиции оно наделяется свойствами субъекта права, хотя на самом деле в этом нет необходимости, а потому не нужно и само понятие юридического лица. Во французской литературе весьма близкие по сути взгляды высказывались М. Планиолем . Последний считал, что юридическое лицо — это коллективное имущество, которое в качестве субъекта права является юридической фикцией, созданной для упрощения его использования.

Такой подход объяснял необходимость признания юридического лица государством в качестве субъекта права, а также целевой (специальный) характер его правоспособности. Но вместе с тем он допускал существование бессубъектных правоотношений (прав и обязанностей) и исключал наличие у такого субъекта собственной воли и интересов, а это, в свою очередь, затрудняло объяснение самостоятельного характера его действий и ответственности за них.

Другим вариантом развития теории фикций стала теория интереса, выдвинутая крупнейшим германским ученым-юристом Рудольфом фон Иерингом. Он считал, что права и обязанности юридического лица в действительности принадлежат тем реальным физическим лицам, которые фактически используют общее имущество и получают от него выгоды (дестинаторам). Их общий интерес и олицетворяет юридическое лицо. С его точки зрения, оно представляет собой некий единый центр для прав дестинаторов, искусственно созданный с помощью юридической техники для упрощения ситуации — в качестве особой формы обладания имуществом многими физическими лицами для некоторых общих целей. В российской дореволюционной литературе эту теорию по сути поддерживали и развивали Ю.С. Гамбаров и Н.М. Коркунов.

Теория фикции оказала значительное влияние на законодательное развитие. Не случайно, например, в Германском гражданском уложении и в Гражданском кодексе Италии термин «юридическое лицо» используется только в заголовках отдельных разделов, без раскрытия его содержания; в Гражданском кодексе Франции (Code civil) до 1978 г. данное понятие вообще отсутствовало, а в гражданских кодексах ряда латиноамериканских стран юридическое лицо прямо названо фиктивным образованием (например, в ст. 545 ГК Чили и в ст. 583 ГК Эквадора).

С развитием различных видов юридических лиц в противоположность фикционным теориям стали выдвигаться теории, признающие реальность юридического лица как субъекта права (реалистические теории юридического лица). В германской цивилистике практически одновременно с господствовавшими тогда взглядами Савиньи, Виндшайда и Бринца появились теории, рассматривавшие юридическое лицо как особый социальный организм, «духовную реальность» или «человеческий союз» со своей собственной волей, не сводимой к совокупности воль составляющих его отдельных физических лиц (Георг фон Беселер, Отто фон Гирке). Органическая теория Гирке, рассматривавшего юридическое лицо как особый «телесно-духовный организм» («союзную личность»), нашла сторонников во французской цивилистике (Р. Саллейль, П. Мишу и др.).

Отмечалось, что реальность существования таких общественных организмов, как юридические лица, предполагает их признание законом, но вовсе не искусственное создание. В российской дореволюционной цивилистике реальность юридического лица отстаивали Н.Л. Дювернуа и И.А. Покровский, назвавший его «живой клеточкой социального организма». Достоинством этого подхода стала возможность объяснения наличия собственной воли и интересов юридического лица, а тем самым самостоятельности его выступления в качестве субъекта гражданского оборота, хотя приравнивание юридического лица к физическому тоже признавалось искусственным. Теория естественного лица (natural entity) в начале XX века распространилась и в американском праве.

В цивилистической науке советского периода также был выдвинут ряд теорий, объясняющих сущность категории юридического лица, прежде всего применительно к господствовавшим в обороте того времени государственным организациям (предприятиям и учреждениям). Здесь отвергалась теория юридического лица как обособленного, персонифицированного имущества (ибо государственное имущество даже при создании на его базе юридического лица оставалось собственностью государства и в этом смысле действительно не обособлялось от имущества учредителя). Юридическое лицо рассматривалось в качестве «социальной реальности» (а не фикции), наделенной определенным имуществом для достижения общественно полезных целей или для решения социально-экономических задач государства и общества (теория социальной реальности Д.М. Генкина).

Иногда прямо утверждалось, что за государственным юридическим лицом всегда стоит само государство, или «всенародный коллектив», являющийся действительным собственником его имущества (теория государства С.И. Аскназия) . Опасность такой трактовки, не позволявшей ясно разграничивать имущество и ответственность государства и созданных им юридических лиц, в наибольшей мере проявилась во внешнеэкономическом обороте (создавая, например, возможность обращения взыскания по долгам государственных внешнеторговых организаций на имущество государства). Во внутреннем же обороте она служила обоснованием тезиса об отсутствии у государственного юридического лица каких-либо интересов, отличных от интересов государства.

Господствующей теорией в советской цивилистической доктрине стала теория коллектива, обоснованная в работах А.В. Венедиктова и С.Н. Братуся. Согласно этой теории юридическое лицо является реально существующим социальным образованием, имеющим «людской субстрат» (сущность) в виде коллектива его работников, за которым стоит всенародный коллектив трудящихся, организованный в государство. Другие ученые подчеркивали также роль администрации (директора, руководителя) государственного юридического лица (теория директора Ю.К. Толстого, в определенной мере развивавшаяся В.П. Грибановым).

Согласно этим взглядам, поскольку воля руководителя признается волей самого юридического лица и именно через него юридическое лицо приобретает права и обязанности, руководитель и представляет собой сущность («людской субстрат») юридического лица. Теория коллектива получила и определенное законодательное признание — на ее основе были сформулированы нормы о понятии юридического лица и правах государственных организаций в советском гражданском законодательстве 1961 — 1964 гг.

При переходе к рыночной организации хозяйства теория коллектива, отвечавшая потребностям огосударствленной экономики, выявила ряд присущих ей серьезных недостатков. Прежде всего стало очевидным, что работники государственных предприятий и учреждений, ранее рассматривавшиеся в качестве их «людского субстрата», в действительности не являются не только их учредителями или участниками, но даже и частью «общенародного коллектива — собственника». Впрочем, в противовес этой теории отдельные ученые и ранее убедительно доказывали отсутствие необходимости обоснования или поиска людского либо иного особого субстрата (сущности) юридического лица, ибо носителем его прав является само юридическое лицо.

Трактовка сути юридического лица лишь как определенным образом организованного коллектива привела к пренебрежению имущественной стороной дела, ибо первостепенное внимание в ней уделялось формированию и деятельности этого коллектива, а не наличию определенного обособленного имущества, на которое можно было бы обратить взыскание по долгам юридического лица. В результате этого, например, разрешение гражданам заниматься предпринимательской деятельностью путем создания производственных кооперативов, последовавшее в конце 80-х гг., в соответствии с законом предполагало обязательное наличие «людского субстрата» (не менее трех членов), но не требовало обособления какого-либо имущества при начале его деятельности.

В такой ситуации учредители кооператива могли не вкладывать в него ни копейки собственных средств (например, арендуя государственное имущество, беря ссуду в банке и т.п.), исключая для себя какие-либо имущественные затраты, а созданное ими юридическое лицо нередко представляло собой «пустышку», не имеющую никакого собственного имущества (и потому опасную для контрагентов).

Эта теория не дает также удовлетворительного объяснения существования «компаний одного лица» — хозяйственных обществ, имеющих единственного учредителя или участника (с отсутствующим в силу данного обстоятельства «людским субстратом» — коллективом). Между тем такие компании получили значительное развитие в современной рыночной экономике, где их создают не только мелкие и средние предприниматели (стремящиеся уменьшить риск имущественной ответственности) , но и государственные (публично-правовые) образования (с целью сохранения полного контроля за использованием переданного им имущества). Объявление их просто юридической фикцией вряд ли можно считать достаточно объясняющим их статус, а попытки сохранения прежних трактовок сущности юридического лица на базе теорий, объяснявших статус государственных предприятий в плановой экономике, теперь вызывают справедливые упреки методологического характера.

Выдвигались и другие концепции, по-иному раскрывавшие сущность юридического лица. О.А. Красавчиков рассматривал юридическое лицо как определенную систему социальных связей, а Б.И. Пугинский — как некое правовое средство, с помощью которого конкретная организация допускается к участию в гражданском обороте. Действительно, будучи организацией, созданной для самостоятельного хозяйствования с определенным имуществом, юридическое лицо является вполне реальным образованием, не сводимым ни к своим участникам (или к учредителям, в том числе к единственному), ни тем более к работникам (трудовому коллективу), которые в этом качестве не имеют никаких прав на его имущество и ни при каких условиях не отвечают по его долгам. Однако главным качеством юридического лица остается его имущественная обособленность, что отчетливо проявилось при осуществленном в нашей стране переходе от планового к рыночному хозяйству.

В современной зарубежной правовой литературе теориям юридического лица обычно не уделяется большого внимания. Характерным даже для немецкого правоведения, ранее выдвинувшим подавляющее большинство теорий юридического лица, теперь является указание на то, что юридическое лицо следует рассматривать в качестве обобщающего юридико-технического понятия, служащего для признания «лиц или вещей» (предметов) правоспособными организациями, а сущность этого понятия объясняется многочисленными теориями, которые «не имеют практического значения и не обладают большой познавательной ценностью». Такой подход в значительной мере присущ как континентальному, так и современному англо-американскому праву.

В статье изложены основные понятия определения вины как юридической ответственности. Уделяется особое внимание различию в установлении юридической ответственности в зависимости от того, в какой форме проявилась вина правонарушителя.

Целью работы является исследование проблемы определения вины в деликтных правоотношениях. Рассматривается судебная практика, освобождения лица от ответственности при нарушении обязательств в предпринимательской сфере.

Ключевые слова: вина, умысел, неосторожность, формы вины, римское право, деликт, непреодолимая сила.

Keywords:wine, intent, negligence, forms of guilt, Roman law, tort, unstoppable force.

В настоящее время, несмотря на масштабность исследования, вопрос определения вины при установлении гражданской ответственности является дискуссионным.

В римском праве не существовало определения понятия вины, так как она устанавливалась через ее формы. Так, по римскому праву вина характеризовалась как «несоблюдение того правила, которое требуется правом». Это заключалось в дефиниции «нет вины, если было соблюдено все то, что требовалось».

На протяжении многих лет в советском гражданском праве господствовала психологическая концепция вины, согласно которой вина понималась как психическое отношение правонарушителя к своему противоправному поведению и последствиям такого поведения, правовое содержание которого составляет желание или нежелание наступления противоправных последствий, а также возможность или невозможность предвидения противоправных последствий и их предотвращения. Данной концепции придерживаются многие ученые цивилисты, такие как Белякова А. М., Илларионова Т. И., Малеин Н. С., Матвеев Г. К., Смирнов В. Т., Собчак А. А.

Данное понимание вины как основания гражданско-правовой ответственности в цивилистической науке сформировалось под значительным влиянием исследований в области уголовного права.

В науке гражданского права само психическое отношение лица к своему противоправному поведению обширно не исследуется.

Существует мнение, что понятие вины в гражданском праве является несколько менее значимым понятием нежели в уголовном. Изучение ограничивается только наличием какой-либо формы вины при совершении гражданского правонарушения.

Однако с данным мнением можно не согласиться. Конституционный Суд РФ в Постановлении от 25 января 2001 г. № 1-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И. В. Богданова, А. Б. Зернова, С. И. Кальянова и Н. В. Труханова» указал что «Наличие вины — общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т. е. закреплено непосредственно .

Необходимо отметить, что вина и ответственность это «две стороны медали». Однако в каждой из отраслей права категория «вины» имеет свои нюансы. Однако именно «вина», а точнее отношение к ней является одним из характерных признаков, отличающих гражданское право от уголовного. Это объясняется тем, что в уголовном праве действует презумпция невиновности, то есть каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. В гражданском праве, напротив, при нарушении обязательства действует презумпция виновности, то есть нарушитель виновен пока не будет доказано иное. Так, согласно ч. 2 ст. 401 Гражданского кодекса РФ отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство.

Для лучшего уяснения термина категории «вины» необходимо рассмотреть некоторые определения понятия «вины».

Согласно теории гражданского права «Вина́»— это необходимое звено субъективной стороны состава проступка или деликта, внутреннее отношение лица к совершаемому действию (бездействию) и причинённым вследствие этого последствиям.

С соответствии с юридическим словарем «»Вина» — психическое отношение лица к своему противоправному деянию (действию или бездействию) и его последствиям. Означает осознание (понимание) лицом недопустимости (противоправности) своего поведения и связанных с ним результатов. Необходимое условие юридической ответственности. В гражданском праве Вина — это условие ответственности за гражданское правонарушение: неисполнение либо ненадлежащее исполнение договорного или иного обязательства, совершение незаконной сделки, причинение имущественного вреда и т. п.

Иначе говоря, вина — это то, как субъект относиться к совершаемому им действию (бездействию) и причинённым вследствие этого последствиям. То есть для определения степени вины важно внутреннее отношение к поведению и результату. Преднамеренно ли совершается деликт или случайно, безразлично субъект к этому относится или принимает все доступные мне меры для предотвращения нарушения. Все это очень субъективно и должно иметь разную степень ответственности в зависимости от внутреннего отношения к содеянному правонарушению.

Вина всегда выражается в форме умысла или неосторожности. Вина в форме умысла — в том случае, когда лицо понимает, что действует противоправно, осознает, что могут наступить отрицательные последствия, и желает их наступления или безразлично к ним относится. Вина в форме неосторожности — в том случае, когда лицо не осознает противоправность своего поведения, не предвидит отрицательных последствий и, стало быть, не желает их наступления, но должно было понимать противоправность своего поведения, предвидеть возможность наступления указанных последствий.

Так, в договорных правоотношениях не вводится каких-либо различий в установлении ответственности в зависимости от того, в какой форме проявилась вина нарушителя обязательства. То есть не принципиально умысел это или неосторожность, важно само наличие вины. Это связано с тем, что вина не является мерой ответственности.

В соответствии со ст. 401 ГК РФ для возмещения убытков участником обязательственного правоотношения не имеет значения субъективное отношение лица к своему противоправному поведению. Иными словами, для применения мер гражданско-правовой ответственности к правонарушителю, необходимо любой формы вины. Однако законом или договором может быть предусмотрено иное.

К примеру, согласно ст. 963 ГК РФ в договоре страхования страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения или страховой суммы, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица, за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2 и 3 данной статьи. Так, законом могут быть предусмотрены случаи освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения по договорам имущественного страхования при наступлении страхового случая вследствие грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя.

Таким образом, ответственность страхователя, как нарушителя договорного обязательства, в силу закона наступает тогда, когда в его действиях будет усматриваться умысел. При неосторожности — лишь в случаях, специально указанных в законе. Данная позиция находит свое отражения в судебной практике.

В соответствии с п. 9 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 28.11.2003 № 75 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования» условие договоров (правил) имущественного страхования об отказе в выплате страхового возмещения при наступлении страхового случая из-за грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя является ничтожным, как противоречащее положению ст. 963 ГК РФ. Иначе говоря, в правоотношениях в сфере имущественного страхования вина имеет существенное значение. Таким образом, страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения только если вина выражается в форме умысла.

Следовательно, можно сделать вывод, что в гражданском праве ответственность за нарушение обязательства наступает для субъекта правонарушения лишь в том случае, когда в нарушении обязательства есть его вина (умысел или неосторожность).

При этом, лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства.

Данное положение нашло свое подтверждение в судебной практике Арбитражных судов: к примеру Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 28.11.2012 N 05АП-8982/2012 по делу N А51–8550/2012 , Постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.11.2012 по делу N А36–4420/2012 , Постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.10.2012 по делу N А12–6960/2012 .

Тем не менее, есть исключение из общего правила. Так, при осуществлении предпринимательской деятельности не важно есть ли в действиях субъекта правонарушения вина, освобождение от ответственности возможно только при наличии форс-мажорных обстоятельств.

Так, согласно п. 3 ст. 401 ГК РФ лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств.

Иными словами, только наличие форс-мажора освобождает лицо от ответственности при нарушении обязательств в предпринимательской сфере. Исходя из формулировки закона для признания обстоятельств форс-мажорными должно иметь место наличие, как минимум, двух признаков, это:

1. Чрезвычайность обстоятельств;

2. Непредотвратимость этих обстоятельств.

Иначе говоря, форс-мажор это те обстоятельства, которые стороны в принципе не могли предвидеть и (или) предотвратить при заключении и исполнении договора.

Необходимо отметить, что по вопросу об обстоятельствах, освобождающих нарушителя от ответственности, существуют две позиции в судебной практике.

Согласно первой правовой позиции, в сфере предпринимательской деятельности обстоятельством, освобождающим от ответственности, является лишь действие непреодолимой силы. Здесь сторона, не исполнившая либо ненадлежащим образом исполнившая обязательство, отвечает до пределов непреодолимой силы. Об этом свидетельствует Определение Верховного Суда РФ № 24-В09–8 от 01.09.2009 г. и Определение Конституционного суда РФ № 79-О от 19.02.2003г.

Согласно второй правовой позиции, коммерческая организация может быть освобождена от ответственности при наличии форс-мажорных обстоятельствах, а также по иным основаниям, предусмотренным договором.

Об этом говорит Постановление Президиума ВАС РФ № 6841/97 от 07.07.1998г.

Таким образом, определение формы вины в гражданских правонарушениях играет огромнейшее значение при привлечении виновного лица к гражданской ответственности и наложении на него определенных негативных последствий.

Литература:

1. Гражданское права. Учебник. Под общ. ред. С. С. Алексеева. 2-е изд., перераб. и доп. М. Проспект.2013.528стр.

2. Постановление Конституционного суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И. В. Богданова, А. Б. Зернова, С. И. Кальянова и Н. В. Труханова // Доступ из справочной правовой системы КонсультантПлюс.

3. Годовалова М. Н. Понятие и значение презюмирования вины в гражданском праве//Вестник Пермского университета.2013, № 4.

4. Гражданское право. Часть вторая: Учебник/Отв. ред. В. П. Мозолин. — М.: Юристъ, 2014.-927с.

5. Большой юридический словарь: Учебник/Отв. ред. А. В. Малько. — Проспект, 2009.-505с.

6. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 28.11.2003 N 75 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования» // Доступ из справочной правовой системы КонсультантПлюс.