Законность и целесообразность

Понятие законности. Ее место в жизни общества

Законность — явление многоплановое, емкое. Поэтому распространены многочисленные определения, раскрывающие тот или иной аспект законности, ту или другую ее связь с социальными процессами. Это и принцип деятельности государственных органов, и своеобразный политико-правовой режим общественной жизни, и строгое требование соблюдения законов.

Появление законноЬти вплетается в процессы происхождения права и государства, ее природа напрямую связана с законотворческой деятельностью. Но под законностью следует понимать не законы, не их совокупность и даже не управление обществом с помощью законов, хотя последнее понимание очень тесно соприкасается с режимом законности. Если нет законов, то и о законности речи не будет. Законы — основа законности. Управление людьми посредством издания законов, которые содержат общие правила поведения, обязательные для исполнения, — альфа и омега законности. Но очень часто в истории случалось так, что издавалось много законов, а законности, по существу, не было.

Нельзя отождествлять законность и с деятельностью людей, с их правомерными поступками, с их отношениями, развивающимися на основе и в рамках закона. Тем самым мы будем отождествлять законность с правовым порядком. Именно правопорядок определяют обычно как совокупность правовых отношений, складывающихся на основе законности, как порядок в отношениях людей, базирующийся на законах и их строгом выполнении. Не случайно в официальных статьях и докладах, да и в научной литературе всегда ведут речь об укреплении одновременно законности и правопорядка.

Законность — это совокупность многообразных, но одно- плановых требований, связанных с отношением к законам и проведению их в жизнь: требования точно и неуклонно соблюдать законы всеми, кому они адресованы; требования соблюдать иерархию законов и иных нормативных актов; требования того, чтобы никто не мог отменить закон, кроме органа, который его издал (непререкаемость закона).

Это — главные требования, составляющие содержание законности. Они могут быть сформулированы непосредственно в законах, провозглашаться официальными властями или выражаться как-то иначе. Если они только провозглашаются, но не выполняются, законность будет формальная. Если названные требования проводятся на деле (независимо от того, как они выражены и как часто о них говорят), законность — реальная.

Трудно представить себе государство, которое обходилось бы без законов, хотя история знает времена, когда государство ориентировалось преимущественно на использовании силы, а не на право (когда гремит оружие, законы молчат). Однако даже при наличии законов в так называемом полицейском государстве, если существующие законы носят либеральный характер, если они не устраивают тех, кто пришел к власти, а открыто отказаться от них они не решаются и заменить своими законами еще не успели, власти отбрасывают законность и начинают управлять с помощью подзаконных (часто полусекретных) актов и основанных на них дискреционных полномочий должностных, лиц государства. В лучшем случае в государстве, где сильны исполнительные и карательные органы, а не законодательные, устанавливается режим формальной законности, при котором «болтают с одной целью — надувать простонародье», то есть говорят о торжестве законов, а на самом деле попирают их.

Таким образом, прослеживая связь государства и законности, можно констатировать наиболее органичное соединение режима законности с демократией, с деятельностью правового государства, в котором главенствуют законодательные органы, а все остальные не только подчинены закону, но видят свое назначение в проведении законов в жизнь.

Законность означает совокупность требований, за отступление от которых наступает юридическая ответственность (см. гл. XXI), по которой (строгая, формальная и т.д.) можно судить о состоянии режима законности.

В демократическом государстве все равны перед законом и, следовательно, несут равные обязанности и подлежат равной ответственности за нарушение законности. Связь законности с демократией состоит также и в том, что сами законы и требования их соблюдения выражают волю большинства народа, что проведение законов в жизнь проходит под контролем народа.

Законность, в свою очередь, служит утверждению демократии. Она охраняет демократические права граждан, общественных движений и организаций; обеспечивает приоритетное значение парламентских актов; гарантирует соблюдение должностных демократических процедур как в правотворческой, так и в правоприменительной деятельности государства.

Законность как политико-правовой режим демократического государства предполагает такой образ взаимоотношений органов государства (представительных органов, управления, суда, прокуратуры, ведомства безопасности, МВД) с населением, при котором поведение строится на основе закона, обязанность соблюдать законы лежит на той и другой стороне, а юридическая ответственность за ее неисполнение следует неотвратимо, независимо от положения властвующего или подвластного субъекта.

Связь законности с политикой (политическим режимом) проистекает из взаимосвязи закона и политики. Далеко не все ясно в их соотношении. Не могут, в частности, не смущать попытки некоторых авторов судить, о законности в прошлом с позиций современных политических подходов. Пока не опровергнута формула о том, что в законах всегда воплощалась, воплощается и будет воплощаться определенная политика господствующих сил, требование точного и неуклонного соблюдения законов будет расцениваться как требование соответствующей политики. Нельзя осуждать принятие каких-либо законов и их выполнение без осуждения той политической линии, которая их освящала. Более того, трудно говорить о нарушениях законности, коль скоро правоприменители строго следовали принятым законам. Нельзя не приветствовать, например, проходящую сегодня реабилитацию политических и государственных деятелей 20—30 гг. Однако документы (если они были), которые служили привлечению к ответственности, по тому времени часто были политической крамолой, а их подготовка, хранение или распространение были противоправными. Другими словами, в интерпретации связей политики, права и законности необходим конкретно-исторический подход.

При характеристике содержания законности неизбежно встает вопрос: означает ли законность требование соблюдения только законов или также и других нормативных актов? Здесь не место какой-либо двусмысленности и тем более вуалированию сути дела с помощью терминологических ухищрений. Имеется в виду включение в термин «законодательство» постановлений правительства. Для каких-то целей допустимо широкое понимание законодательства, когда в него включаются все нормативные акты. Но если речь идет о соотношении актов, об их юридической силе, об их иерархии и требованиях первоочередного исполнения и соблюдения, то о законах надо вести речь только как о парламентских актах. Их совокупность образует законодательство в строгом смысле этого слова. Законность требует исполнения законов.

Однако точку здесь ставить не следует. Если какой-либо орган принимает подзаконный акт в соответствии с законом, на его основе и не выходя за рамки своих законных полномочий, то это — одно из требований законности, и при таком положении дел законность требует соблюдения и исполнения в том числе и подзаконного акта. Нужно отдавать отчет в том, что посредством законов всех вопросов не решить, все отношения не урегулировать. Правительственные акты, некоторые приказы и инструкции ведомств сохранят свое значение, если они не будут подменять закон, обходить его иЛи расходиться с ним. Такое возможно при наведении должного порядка в разработке и принятии подзаконных актов, контроле над ними компетентных органов.

В уяснении режима законности важную роль могут сыграть понятия «субъект законности» и «объект законности». В отличие от субъектов законотворчества (правотворчества) субъектами законности выступают не только государственные органы и должностные лица. Ими оказываются на равных правах граждане и их общественные формирования. Иными словами, это все те, кто предъявляет требования строгого выполнения законодательных предписаний. Граждане могут предъявить такие требования к должностным лицам и органам управления даже через суд. Субъектами законности оказываются, таким образом, все носители субъективных прав, а также те должностные лица и органы государства, на ком лежит эта специальная обязанность.

Но существует и иное мнение, согласно которому субъектами законности являются государственные органы, общественные организации, должностные лица. Законность, дескать, полностью зависит от правомерной деятельности государственных органов и общественных организаций, должностных лиц, наделенных властными полномочиями. Гражданам же отводится другая роль: они могут участвовать в выявлении нарушений законности, способствовать ее обеспечению, упрочению.

Такое ограничение субъектов неоправданно. Принцип законности является всеобщим и не содержит каких-либо изъятий.

Объектом законности (как совокупности соответствующих требований) является поведение (сознание, воля, поступок) юридически обязанных лиц.

Важно также разграничение законности и дисциплины. Это два перекрещивающихся явления. С одной стороны, законность является частью государственной дисциплины (такой ее разновидности, как служебная). Все требования законности, обращенные к государственным служащим, составляют одновременно и содержание дисциплины. С другой стороны, последняя включает в себя некоторые сугубо моральные требования, не закрепленные непосредственно в нормах права.

Гарантии законности

Под гарантиями законности понимаются взятые в системе объективно сложившиеся факторы и специально предпринимаемые меры упрочения режима точного и неуклонного воплощения требований закона в жизнь.

Важно подчеркнуть, что действенность соответствующих гарантий достигается только в их взаимосвязи, в их единстве, в системе. В начальный период перестройки нашего общества полагали, будто главное состоит в изменении мышления. Затем было отмечено отсутствие экономических гарантий. Впоследствии возникли проблемы преобразования политической системы. С созданием новых органов государственной власти стали уделять внимание законодательству. Тогда же в выступлениях отдельных депутатов прозвучала тревога по поводу низкого уровня культуры. И, наконец, встал вопрос о необходимости организационных мер проведения законов в жизнь.

Правоохранительные, и другие государственные органы не готовы к эффективной борьбе с преступностью до тех пор, пока комплексно не определены законодательные, иные юридические и организационные меры, направленные на решение данной общегосударственной задачи.

Законность и целесообразность

В разное время в том или ином государстве, в особенности в периоды ломки существующих общественных отношений, обострялась проблема соотношения законности и целесообразности. И это понятно. Законотворчество не успевает за коренными изменениями в общественных отношениях. Законы оказываются вдруг пробельными, несовершенными. А главное — они перестают удовлетворять новые общественные силы, начинают отягощать новую политику. Политики и некоторые юристы предлагают отбросить в сторону законы, решать вопросы (юридические дела) свободно, исходя из жизненных потребностей, интересов сторон, собственного понимания справедливости. Сто лет назад, на рубеже веков, в таких условиях в Европе формировалась школа «свободного права». Нечто похожее мы можем наблюдать сегодня в условиях российской действительности. Старые нормативные акты (особенно ведомственные) часто тормозят поступательный ход к новому обществу, а новые находятся в состоянии становления и не всегда по своему качеству удовлетворяют потребностям преобразований.

В принципе отход от законности нельзя обосновать ссылками на целесообразность. Юристы-нормативисты, по существу, были едины в том, что наиболее целесообразное решение основано на законе, и вопрос о целесообразности может ставиться только в рамках закона.

Однако вопрос о соотношении законности и целесообразности не так прост, как может показаться. Его нельзя решать вне исторических рамок, без учета конкретных условий жизни общества. История знает примеры того, как в интересах прогресса, во имя великих революционных идей судьи и администраторы руководствовались именно целесообразностью, а не «мертвой буквой статьи закона». Истории известно и другое: некоторые люди сознательно лишали себя различных выгод и даже шли на смерть во имя торжества законности и порядка. Durra lex sed lex — это тот самый принцип, который обязывает исполнять и уважать любой закон.

Если взглянуть на историю- нашей страны после октября 1917 г., на противостояние двух отмеченных позиций в условиях гражданской войны, то очевидной становится драма того времени, имевшая столь неблагоприятные последствия.

В условиях открытого противостояния борющихся сторон, когда гремит оружие, сама жизнь заставляет законы молчать. Поэтому с юридической точки зрения наилучшим выходом из ситуации является приостановление их действия вплоть до установления мира.

В мирных условиях путь разрешения конфликта состоит в своевременном пересмотре правовых норм, если вытекающие из них последствия приобретают отрицательную окраску вследствие конфликта с целесообразностью.

Сегодня приводят довольно много аргументов и примеров в пользу как принципа законности, так и целесообразности решения вопреки конкретному закону. Сторонников законности всегда отпугивал произвол суда и администрации при допущении малейшей возможности отхода от закона. Приверженцев целесообразности отталкивает бездушное понимание правовой нормы, хотя часто разногласия между теми и другими являются мнимыми.

Закон требует обоснованности решений. В некоторых случаях данное требование приобретает самостоятельное значение. Это проявляется именно там, где закон позволяет, не выходя за его рамки, учитывать соображения целесообразности. Нормативный акт, как правило, предполагает один вывод в смысле юридической квалификации соответствующих обстоятельств, но в смысле юридических последствий и их меры чаще предоставляет возможность выбора наиболее целесообразного решения.

О самостоятельном месте целесообразности в области исполнения закона свидетельствует большая свобода администрации в определении условий и собственного образа действий. Правоконкретизирующая и правоприменительная деятельность при пробелах в праве, а также применение компетенционных норм требуют повышенного внимания с точки зрения обеспечения практической целесообразности. Последняя, однако, ни в коей мере не должна противоречить законности.

Целесообразность вступает в противоречие с законностью при несовершенствах нормативных установлений: их устарелости, ошибках в праве и пр. Именно здесь возникает спор о том, чему отдать предпочтение, а решить его, как замечено выше, нельзя без учета самых различных факторов. Среди них отметим: а) уровень законодательных работ и степень совершенства законодательства; б) уровень общей культуры и специальной подготовки применяющих право; в) единство целей законодательной и правоприменительной практики; г) степень доверия правоприменителю законодателя и граждан; д) эффективность контрольно-над- зорных мер в сфере применения права.

Коль скоро общество управляется с помощью предписаний общего характера, имеющих общеобязательное значение, приобретают особый вес правовые ценности, среди которых первое место отводится законности. Допущение отхода от принятых законов и обхода или нарушения их под предлогом целесообразности всегда чревато серьезной угрозой правопорядку в целом. Поэтому законы считаются целесообразными и подлежащими обязательной реализации вплоть до их дополнения, изменения или отмены. Принятие данного положения налагает на соответствующие органы обязанность осуществлять строгий контроль за соблюдением законности. Но еще в большей мере это налагает обязанность на нормотворческие органы вовремя устранять возможные расхождения права и жизни.

Единство законности

Проблема единства законности приобретает большую политическую остроту в связи с растущим движением во многих регионах Российской Федерации за утверждение их суверенных прав, преодоление неоправданного командования из центра, устранение бюрократизма и т.д. При этом нельзя забывать о теоретической стороне вопроса. Если не сводить законность к законодательству (оно, естественно, может быть разным в республиках), а видеть в нем особый правовой режим, совокупность требований точного и неуклонного проведения установлений законодателя в жизнь, то, надо полагать, законность должна быть единой во всей федерации в целом и в каждой республике в отдельности.

Единство законности следует связывать с компетенцией центра в лице, его законодательных и исполнительных органов и компетенцией республик и регионов в лице своих соответствующих органов. Требования законности едины к центральным органам, обязанным соблюдать не только законы сообщества, но и законы отдельных частей, и к органам республик, которые призваны следовать не только собственным законам, но и законам федерации.

Закон теряет юридическую силу, если он издан в нарушение компетенции соответствующего органа. При коллизиях местных, республиканских и центральных нормативно-правовых актов приходится выяснять юридическую силу. акта. Высшей юридической силой по вопросам, отнесенным к ведению центральных органов, обладают их акты. Далее идут законы республики, kotol рые регулируют общественные отношения в соответствии с волей вышестоящих органов. По вопросам, отнесенным к исключительному ведению республик, нет акта более высокой юридической силы, чем закон республики. Общее правило таково, что акты органов управления — правительства, министерств и ведомств, исполнительных органов местных органов власти — являются подзаконными и уступают парламентским актам.

К сожалению, практика государственного управления знает немало примеров того, как центральные министерства и ведомства бесцеремонно игнорировали права республик и компетенцию их высших органов государственной власти. Это соответствовало общей тенденции подмены представительных органов подотчетными им органами управления. В качестве ответной реакции наблюдаются столь же пагубные стремления противопоставить законодательство республик актам центральных органов.

Должна быть разработана система мер и государстве н но- ri pa — вовых механизмов для защиты прав республик и для предотвращения случаев злоупотребления данными правами, обеспечения единства правовой системы, защиты конституционных прав и законных интересов граждан.

На уровне федеральных отношений может стать актуальным и единство самих законов, единство правового регулирования. Скажем, принимаются законы о гражданстве в различных республиках. Если не учитывать ситуацию единого государства и единого гражданства, можно принять такие положения, которые заведут практические органы, и прежде всего самих граждан, в тупик, из которого без потерь не выбраться. Так, одни республики могут признать гражданами только тех, кто родился на их территории, другие — детей, чьи родители являются гражданами республик, независимо от места их проживания, третьи — будут устанавливать гражданство ребенка в зависимости от гражданства одного родителя и т.д. Кто-то установит ценз оседлости, кто-то — ценз грамотности или владения языком. Появятся лица с двойным и тройным гражданством, лица без гражданства данной республики, но с гражданством другой, лица без гражданства вообще. Все это в итоге может привести к положению, существовавшему во времена всеобщей феодальной раздробленности, к затруднению экономических, культурных, политических связей к ущемлению прав человека.

Следить за единством законности в правотворческой деятельности призваны Конституционный суд и прокуратура в порядке осуществления функций общего надзора.

Единство законности в сфере реализации права призваны обеспечивать суды и те органы, которые имеют право на официальное толкование правовых норм.

Понятие правопорядка

Реализация требований законности в поведении людей, правомерной деятельности индивидуальных и коллективных субъектов права, по сути, означает правопорядок. Правопорядок — это процесс соблюдения, исполнения, использования и применения законов и подзаконных актов, итог воплощения законности в реальные общественные отношения.

Правопорядок — составная часть и определенное качество общественного порядка. Последний сопрягается не только с правом, с нормами законов и подзаконных актов. В установлении и оценках общественного порядка имеют большое значение и иные социальные нормы (обычаи, религиозные нормы, нормы общественных организаций и др.).

Общественный порядок — это определенное качество (свойство) системы общественных отношений, состоящее в такой упорядоченности социальных связей, которая обеспечивает согласованность и ритмичность общественной жизни, беспрепятственное осуществление участниками общественных отношений своих прав и обязанностей и защищенность их обоснованных интересов, общественное и личное спокойствие.

В обыденной жизни общественный порядок понимают узко — как порядок отношений в общественных местах. Такой подход условен, носит конвенциональный характер и служит прагматическим целям. Он направлен на уголовно-правовую и административно-правовую охрану порядка в общественных местах. Широкое же, строго научное понимание общественного порядка и правопорядка предполагает и конституционно-правовые отношения, и гражданско-правовые, и все иные связи. Упорядоченная система всех правовых отношений — это и есть правопорядок.

⇐ ПредыдущаяСтр 45 из 50

Целесообразность законности — законность всегда целесообразна, всегда надо следователь предписаниям закона, в любой ситуации целесообразно следовать предписаниям закона, отступление от них всегда нецелесообразно, т.е. любые отступления, чем бы они не были продиктованы, чем бы они не мотивировались – недопустимы.

Соотношение законности и целесообразности в деятельности органов власти и управления.

Законность — это общественно-политический режим, состоящий в господстве права и закона в общественной жизни, неукоснительном осуществлении предписаний правовых норм всеми участниками общественных отношений, последовательной борьбе с правонарушениями и произволом в деятельности должностных лиц, в обеспечении порядка и организованности в обществе.

Требование целесообразности вторично по отношению к требованию законности. Это означает следующее. Предписание диспозиции (санкции), как правило, допускает известную свободу правоприменителя в выборе решения. Но эта свобода ограничена требованием целесообразности, которое проявляется по-разному в зависимости от особенностей дела и выражается в соблюдении принципов справедливости, эффективности, учета материального положения сторон, индивидуализации ответственности и др. Нецелесообразность решения о мере ответственности может выражаться в чрезмерно суровом или слишком мягком наказании. Требование целесообразности не должно противоречить требованию законности при реализации ответственности (целесообразность не допускает возможности принятия произвольных, субъективных решений государственным органом). И уж тем более нельзя нарушать требования закона под видом его нецелесообразности. В таком нарушении нет необходимости, ибо сам закон дает возможность выбора целесообразного решения. Например, санкции уголовно-правовых норм являются относительно определенными, что позволяет государственному органу избрать наиболее целесообразную в конкретных условиях меру наказания. Законность всегда целесообразна, и целесообразность выступает как принцип, основа законности.

Date: 2015-07-27; view: 1757; Нарушение авторских прав

Понравилась страница? Лайкни для друзей:

31 августа 2020 года Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда РФ вынесено определение № 308-ЭС19-9133(17) по обособленному спору в деле № А25-2825/2017 о банкротстве ПАО «Архангельская сбытовая компания» по жалобе кредитора ООО «АЭНП».

Достаточно примечательное определение в свете того, что высшая судебная инстанция фактически пересмотрела ранее данные ею в Обзоре от 29 января 2020 года разъяснения относительно правовых последствий наличия факта аффилированности между кредитором и должником при включении в реестр требования такого кредитора. Напомню, в этом Обзоре Верховный Суд высказал позицию, что наличие аффилированности само по себе не является основанием для субординации (понижения очередности) требований аффилированных с должником кредиторов. Т.е. при доказанности иных обстоятельств, подтверждающих реальность совершенной сделки, требование кредитора не только включается в реестр, но даже не подлежит понижению в очередности.

Однако в указанном деле Верховный Суд РФ продолжает расширять действие статьи 10 Гражданского кодекса РФ, указывая нижестоящим судам на возможность отказа в удовлетворении заявления аффилированного кредитора о включении его требований в реестр при установлении злоупотребления правом с его стороны. При этом, как указывает высшая судебная инстанция, данный правовой механизм возможно применять вне зависимости от специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)». Более того, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ дала рекомендации относительно того, что необходимо проверять при установлении обоснованности требований такого кредитора помимо установления факта реальности правоотношений по сделке – это разумность поведения кредитора по заключению спорной сделки и разумность ее хозяйственных целей. И в случае, если в ходе рассмотрения обособленного спора выяснится, что указанный фактор разумности отсутствовал, соответственно, скорее всего, арбитражные суды со ссылкой на указанную позицию будут квалифицировать данные действия как искусственное наращивание задолженности, направленное на попытку недобросовестного распределения конкурсной массы в пользу, как указал Верховный Суд РФ, «дружественного» кредитора.

Возникает противоречивое ощущение. С одной стороны, радует то обстоятельство, что арбитражные суды в банкротных спорах продолжают политику отхода от формализма и выясняют истинные намерения кредитора. С другой стороны, данная позиция с учетом его крайне оценочного характера может привести к негативной практике, когда нижестоящие суды будут вообще отказывать аффилированным кредиторам во включении их требований в реестр лишь со ссылкой на сам факт аффилированности и гипотетическое желание кредитора нарастить перед банкротством задолженность должника даже, возможно, в отсутствие такого целеполагания со стороны кредитора. Т.е. под ударом могут оказаться вполне добросовестные аффилированные кредиторы, имеющие реальные требования.

Внимания также заслуживает то обстоятельство, что при рассмотрении данного обособленного спора проверке подвергался договор поручительства, заключенный должником в обеспечение исполнения взаимосвязанным с должником заемщиком обязательств по кредитному договору.

И в этой связи примечательно то, что в судебных актах по данному обособленному спору установлено, что кредитный договор действительно заключался, кредит по нему действительно передавался взаимосвязанному с должником заемщику. Но что важно, под сомнение поставлена не данная сделка по предоставлению кредита, а фактически само поручительство, т.е. акцессорное обязательство, которое проистекает и зависит от основного (кредитного) обязательства, сведения о признании недействительным которого в судебных актах по данному обособленному спору отсутствуют. И вывод высшей судебной инстанции относительно нецелесообразности перед банкротством заключения договора поручительства фактически может поставить под угрозу любые обеспечительные сделки.

Добавить комментарий