Корпоративная система в Италии — теория и практика организации общества и управления экономикой, согласно которой для гармонизации социальных отношений рабочие, служащие и владельцы предприятий объединяются по отраслевому или профессиональному признаку в государственные корпорации.

Их основная задача — решать общественные конфликты и защищать права своих членов в рамках единой государственной структуры. К. с. разрабатывалась и внедрялась как альтернатива социалистической и либеральной моделям устройства общества, что было особенно актуально в условиях мирового экономического кризиса 1929—1933. Основоположниками идеи корпоративного государства считают немецкого философа и экономиста XIX в. А. Мюллера, а также папу Римского Льва XIII, который в 1891 предложил корпоративизм как альтернативу индивидуализму и классовой борьбе. Идеи корпоративного государства были восприняты идеологами итальянских фашистов еще в 1919, первая попытка построения подобной системы была предпринята Г. Д´Аннунцио в провозглашенной им республике Фиуме. После прихода в Италии к власти режима Б. Муссолини в 1922 началась реализация теории корпоративизма на практике. В 1926 было создано министерство корпораций и его вспомогательный орган — Совет корпораций. В 1927 была принята «Хартия труда», регламентирующая способы решения конфликтов между рабочими и работодателями, в основе которой лежала идея сотрудничества классов во имя «общих национальных интересов». В 1934, в условиях «Великой депрессии», было создано 22 корпорации, соответствующие определенному виду экономической деятельности. В них входили объединения предпринимателей и фашистские профсоюзы. Корпорации охватили почти все трудоспособное население Италии и получили право вмешиваться в хозяйственную жизнь и регулировать частную инициативу. Во главе каждой из них стоял совет, состоящий из представителей фашистских профсоюзов и предпринимателей. Постепенно корпоративным органам передавались функции законодательной власти. В 1939 была создана Палата фасций и корпораций, которая заменила палату депутатов итальянского парламента. Она состояла из делегатов, которых назначали Большой фашистский совет, Национальная фашистская партия и Совет корпораций. Помимо Италии К. с. или ее отдельные компоненты внедрялись диктаторскими режимами в Испании, Португалии, Австрии, Югославии, Румынии и Греции.

По окончании мировой войны, возникают в Италии первые фашистские организации. Составленные из разнообразных элементов, они выступали первоначально с программой, рассчитанной на отвоевание трудящихся от социалистического движения. Программа была настолько лживой, что впоследствии, когда фашисты пришли к власти, о ней не дозволялось упоминать. Говорилось о 8-ми часовом рабочем дне, о всеобщем, прямом и равном избирательном праве для мужчин и женщин, о свободе печати и даже равенстве наций. Само слово «фашио”, от которого происходит «фашизм”, было заимствовано у крестьянских организаций Сицилии, употреблявших его в смысле «единство”. Революционные события 1920 года заставили фашистов занять ту классовую позицию, которая соответствовала их действительным целям.

Боевые группы фашистов, руководимые демобилизованными и озлобленными армейскими офицерами, громили и уничтожали народные дома, созданные на деньги рабочих, рабочие клубы, типографии, принадлежащие прогрессивной печати. Массовому террору подверглись руководящие деятелю рабочих союзов, крестьянских объединений, кооперативов. Организатором первых фашистских отрядов, а затем вождем фашистского движения в Италии стал Муссолини. На деньги французской буржуазии, заинтересованной в том, чтобы втянуть Италию в войну, Муссолини основал свою газету «Народ Италии» («Popolo d’Italia»), страницы которой в годы первой мировой войны заполнялись милитаристской пропагандой. Вначале организация насчитывала всего несколько десятков человек, но постепенно стала расширять свои ряды, главным образом за счет бывших фронтовиков.

Муссолини и другие фашистские вожди изображали дело так, будто весь мир заражен ненавистью к Италии, которая окружена врагами, а правительство проявляет преступную слабость и безволие. Фашистские заправилы уверяли, что только фашизм может положить этому конец, только он даст возможность Италии получить господство над Адриатическим морем.

Фашизм воспользовался неустойчивым экономическим положением мелкой буржуазии, политическими шатаниями в ее рядах для того, чтобы превратить ее в орудие контрреволюции и осуществить планы укрепления капиталистических порядков. Лозунги защиты мелкой собственности, демагогия, направленная против нажившихся на войне «акул капитализма», создавали фашизму видимость общности его интересов с интересами средних слоев и мелкой буржуазии.

Правительство не только не мешало фашистам, но даже поощряло их. Фашизм получает могущественных покровителей в лице Всеобщей конфедерации промышленников и помещичьих союзов. Численность фашистских организаций возрастает.

Открытая передача власти в руки фашизма произошла в 1922 г. 28 октября был совершен фашистский переворот, названный Муссолини «великим походом на Рим». Этим дуче Дуче — вождь (итал.) хотел создать видимость того, что фашистским отрядам пришлось сломить противостоявшие им вооруженные силы. В действительности все происходило по-другому. Правительство Факта, который уже вел переговоры с фашистами, подало в отставку. Муссолини получил от короля предложение сформировать новое правительство, и «великий поход» на Рим выразился в том, что 30 октября дуче прибыл в столицу Италии в спальном вагоне. В этот же день он приветствовал вместе с королем проходившие по улицам «вечного города» отряды фашистов.

Правительство имело все возможности быстро и окончательно пресечь путч: достаточно было открыть стрельбу «на четверть часа» как предлагал королю генерал Бадольо. Но король и его камарилья приняли иное решение: глава фашистской партии Муссолини был назначен премьер-министром Италии.

Сразу же после переворота, несмотря на сохранение парламентских форм, появились два новых государственных института: в декабре 1922 г. «Большой фашистский совет» (БФС) и в январе 1923 г. королевским декретом было закреплено юридическое признание созданной год назад фашистской милиции, которая отныне стала называться «Добровольная милиция национальной безопасности» (ДМНБ). БФС был организован на базе дирекции фашистской партии с добавлением к ней министров-фашистов и некоторых фашистских лидеров, назначенных лично Муссолини, ставшим председателем БФС. Этот совет контролировал законопроекты перед внесением их в парламент, деятельность самого правительства. Созданием ДМНБ Муссолини стремился добиться преобладания исполнительной власти в лице фашистского правительства над законодательной в лице короля и парламента. Передача ДМНБ в подчинение Муссолини усиливала его личную власть.

Новое правительство начало с отмены указа о праве крестьян захватывать необрабатываемые земли, с реакционных перемен в рабочем законодательстве, с установления жестокого над профсоюзами, с преследования демократических организаций. Фашистские боевые отряды сделались частью репрессивного правительственного аппарата.

Не решаясь еще на разгон парламента. Муссолини и его клика провели закон, согласно которому автоматически получает две трети депутатских мандатов та партия, за которую проголосует одна четвертая часть избирателей.

Результаты выборов (1924 года) подозрительно точно совпали с планами Муссолини: из 12 млн. голосов 4 млн. были сочтены профашистскими.

Но демократия не была убита. В лице социалиста Матеотти она разоблачила комедию выборов и заодно продажность и подкупность деятелей нового режима, в особенности самого Муссолини. Фашисты убили Матеотти. Страну охватила волна негодования. Трудящиеся массы были готовы смести фашизм. Нужно было воспользоваться моментом. Но позиция, имевшая влияние, — социалисты, республиканцы, «пополяри» (католическая партия) — предпочла тактически ошибочный уход из парламента, бойкот последнего.

Расправившись с оппозицией и укрепившись у власти, правительство Муссолини переходит в наступление на демократию. Январским законом 1926 года оно присваивает себе право издания декретов помимо парламента. Вслед за этим фашистский режим развертывается во всей своей красе.

«Чрезвычайные законы” следовали один на другим. Они запретили профессиональные союзы и политические партии (за исключением одной фашистской); они восстановили смертную казнь за «политические преступления”; они вводили чрезвычайную юстицию (трибуналы) и административную (внеусадебную) высылку; коммунистическая партия была объявлена вне закона; органы местного самоуправления упразднялись: на их место встали назначенные правительством чиновники.

Демократические свободы были отброшены. Оппозиционная пресса закрыта. Тысячи демократов были убиты по суду и без суда, брошены в концентрационные лагеря, где их ожидала та же смерть, только медленная и мучительная. Всякое новое усиление террора провоцировалось обыкновенно каким-нибудь «покушением», «заговором» и т.п. В ноябре 1926 года за попытку совершить покушение на жизнь Муссолини был убит на месте 15-летний мальчик. Тотчас последовала волна арестов, смертных приговоров и т.д.

Корпоративное государство

Никакой антинародный режим не может держаться одним насилием. Отсюда проистекла потребность прикрыть тоталитарную диктатуру какой-нибудь видимостью «заботы» о трудящемся человеке.

Так родилось «корпоративное государство», созданное законами 1926—1934 гг. Его официальной, напоказ выставляемой целью были «примирение» между трудом и капиталом; его действительным результатом было усиление экономического и политического господствам монополий.

В стране создавались 22 корпорации (по отраслям промышленности). В составе каждой из них находился представитель фашистских профсоюзов, предпринимательских союзов, фашистской партии. Председателем каждой из 22 корпораций стал «сам” Муссолини; он же возглавил министерство корпораций.

Закон предоставил корпорациям определение условий труда (рабочее время, заработная плата) и разрешение трудовых споров (забастовки запрещались и подавлялись). Но каждый раз решения принимались к неизменной выгоде предпринимателей невыгоде для рабочих. Это и понятно, если иметь в виду, что профсоюзы, предприниматели и представители партии имели равный голос в корпорациях, а руководство профсоюзов было продажным и подкупа сверху донизу. Его никто не выбирал, оно никак не отвечало свои действия перед профсоюзной массой. Установление корпоративного строя позволило Муссолини разделаться с парламентом. Вместо него была создана «палата фашистских организаций и корпораций”. Члены ее назначались Муссолини (1938 г.). Права палаты были определены следующим образом: сотрудничество с правительством в издании законов.

Фашистское корпоративное государство служило орудиям монополий. Но и монополии охотно служили интересам фашистам на партийной и государственной верхушки.

В руках Муссолини находились контрольные пакеты акций известного концерна «Монтекантини» и многих других. Неотъемлемым свойством фашистской диктатуры является внешняя экспансия. Муссолини заявлял претензии на то, чтобы «возродить Римскую империю”. Фашистская Италия требовала себе некоторые французские земли, надеялась установить господство над Австрией, готовилась к захвату Восточной Африки.

В осуществление этой программы, никак соответствовавшей военной способности Италии, Муссолини удалось захватить слабую, отсталую Абиссинию (1936 г.), оккупировать Албанию (1938г.)

В июне 1940 года Италия — партнер Германии и Японии по антикоминтерновскому пакту — объявила войну Франции и Англии. Спустя некоторое время она напала на Грецию. Итальянская фашистская пресса наполнилась обещаниями скорой великой афро-европейской Римской империи.

Италия. «Побежденная среди победителей» 23 марта 1919 в Милане – уччред собр новой партии «Фаши ди комбаттименто» (боевые союзы). Руководитель – Беннито Муссолини. Газета «Пополо д’Италия». Требовали созыва Учред Собр, 8 часов раб день, введ прогресс налога на капитал, снижен пенсионного возраста и т.д. Спадом рев движения, начавшимся с сен 1920, немедл воспользовалась реакция. 1921 в сев Итал развив фаш движ.

В ноябре 1921 г. фаш-ты офиц провозгл создание партии. Основным пунктом программы была идея величия нации. В отношении своих политических установок и лозунгов фаш-ты пользовались сложившейся ситуацией. Декларативный хар-р.

Осенью 1922 в Ит утвердилось в некотором смысле двоевластие – король Виктор-Эмануил не противодействовал фаш-м. 28 окт — «поход на Рим». 29 король предложил Муссолини пост главы правительства. Перв прав-во было коалиц (входили представители Народной партии, либералы). Мероприятия, напр на утвержд фаш власти: созд «Большой фашистский совет»(контролировал всю деятельность прав-ва.) Политика строилась, исходя из интересов крупной буржуазии.

1924 – парламентские выборы. Джакомо Маттеотти убит. Комитет оппозиционных партий «Авентинский блок». Террор. 1925 – законы о чистке государственного аппарата от «подозрительных элементов».(М освобождался от ответственности перед парламентом). В ноябре 1926 после неудачного покушения на М прав-во приняло ряд «чрезвычайных законов».(все полит партии распущ, депутаты оппозиц партий изгонялись из парлам). Восст смертная казнь и учреждался » особый трибунал для расправы с антифашистами».

Создание корпоративной системы. Апр 1927 Большой фашистский совет принял «Хартию труда». (фашистские профсоюзы – there can be only one, принцип вмешательства государства в экономику, органы проведения гос регулирования – корпорации, которые предполагалось составить из представителей профсоюзов и объединений предприятий.—need не классовая борьба а социальное сотрудничество). 1930 – национальный совет корпораций. . Корпорации охватывали практически все сферы экономики. Провели некоторые мероприятия в области регулирования рабочего законодательства и социального обеспечения. 1933 – введ 8-часов раб дня – практически остался на бумаге.

Помимо корпоративных органов – таможенный протекционизм, ограничение экспорта, помощь банкам, созд. Гос-монополистического сектора. Широкое использование пропаганды – «битва за хлеб», «комплексная мелиорация».

С весны 1934 начинается глобальная милитаризация Италии, попытки превратить страну в военный лагерь по примеру Германии. В эк-ке — политика автаркия («самообеспечение», в первую очередь стратегическим сырьем). Стала осуществляться с 1937- включала в себя меры по максимальному использованию ресурсов, развития производства заменителей., контроль над потреблением и его ограничение, усиление государственного руководства экономикой. Кампания стоила колоссальных затрат, военные расходы поглощали примерно половину бюджета. От милитаризации выигрывали только крупные монополистические компании. С 1934 по 1939 прибыли таких монополий как «Фиат», «Пирелли» увеличились на 80%. А все усилия фашистов, предприним для превращ Ит военнииз нацию не давали желаемых результатов. Отчасти из-за этого в нарушении «стального пакта» Ит и не вступила в 2МВ одновременно с Герм.

В начале 1939 фаш-ми были ликвидированы последние остатки парламентской системы. Законом 19 ноября 1939 о новом государственном устройстве вместо палаты депутатов была учреждена «палата фашизма и корпораций», в которую назначались высшие чины фашистской партии и представители корпораций. Это преобразование завершило юридическое оформление корпоративного государства.

«Новый курс» Рузвельта в США. Периодизация «нового курса».

1932 – Рузвельт (губернатор Нью-Йорка – гос помощь родному штату – рев-ция в сис-ме Гувера) сложившийся политик. До него – Гувер (вступил в должность в 1929, сопровождал кризис. Категорический противник государственного вмешательства). 1932 – високосный – выборы. Демократы делают ставку на Рузвельта. Набрали 22,8 млн. На период междуцарствия началась волна банкротств амер банков. Страна близка к параличу. К Стенли Болдуин – конец кризиса не за горами. Пафос Рузвельта:

— ответственность за судьбу американцев

— надо что-то делать, хотя бы экспериментировать. «нельзя сидеть сложа руки».

4 марта 1933 – «Новый курс» (New Deal). 9 марта 1933 – чрезвычайное заседание. 100 дней Рузвельта — основные законы.

— оздоровление банков. Экстремальная программа спасения банк сис-мы

— отказ от золотого стандарта; банковская реф. (начало чрезвычайных законов)

сдвиг влево:

— программа помощи нуждающимся

— гос контроль над выходом ценных бумаг

— Закон 1935 о социальном обеспечении

— закон о с\х помощи ААА, меры по ограничению с\х. 1934 destroyed 80% урожая, разорилось около 600 000 ферм.

— Закон о трудовых отношениях (Вагнера). Реформиров сис-ма налогооблож. Профсоюзы и коллективный договор -=> взрыв профсоюзов. Статья 7а – карманный профсоюз.

— Publik Work Organization (помощь в поиске работы, пособие по безработице)

Выборы 1936 – наименьшее представительство республиканцев. 1938 – новые реформы. Закон о справедливых условиях труда (право федерал прав-ва устанавливать мин почасов ставку и макс продолж-ть раб недели, запрет на детский труд) Гос-во, Бизнес, Профсоюзы – социальное и экономическое единство. Разница между новым курсом и фашизмом в ур-не благосостоянии страны. С 1939 Р отказался от дальнейших реформ. Впервые в истории США государство взяло на себя роль гаранта социальной защищенности.

С 2005 г. вдруг стало модным говорить и писать – и у нас, и за рубежом – о «корпоративном государстве» применительно к современной России. Иногда, впрочем, писали о «государстве-корпорации». Отдельные авторы из совсем разных лагерей (например, левый Джульетто Кьеза и правый Збигнев Бжезинский) пошли дальше и стали проводить прямые аналогии между Муссолини и Путиным. Насколько это обоснованно? Чтобы разобраться, вернемся к истокам – к Италии.

Муссолини (в отличие от Путина) обещал итальянцам «корпоративное государство» – и Муссолини выполнил свое обещание. Правда, случилось это много позже прихода фашистов к власти. Целых 10 лет фашисты «раскачивались» и кормили всех обещаниями, и только потом перешли к действиям. Основополагающий документ корпоративизма – «Хартия труда» – был опубликован Большим фашистским советом (высшим органом фашистской иерархии) 21 апреля 1927 г. Но Большой фашистский совет законодательной властью формально не обладал, поэтому «Хартия» целых три года была не более чем декларацией. Только в 1930 г. фашисты законодательно закрепили функции и полномочия Национального совета корпораций, но при этом сами корпорации все никак не удавалось создать до 1934 г. Дело было в том, что хотя на словах все были за «корпоративное государство», но в реальности обе задействованные стороны – и предприниматели, и фашистские профсоюзы – создание такого государства саботировали.

Где-то за спинами фашистских политиков маячила, однако, фигура Джованни Джентиле, крупного философа-гегельянца, примкнувшего к фашизму. Джентиле почерпнул у Гегеля, что корпорация-де – это некий интегрирующий и духоподъемный феномен, с которым сливаются воедино «гражданское общество» и государство, и который возвышает материальную (экономическую) деятельность до духовной, придавая этой деятельности «силу и честь». Поскольку итальянские фашисты всегда говорили, что намерены преодолеть «материалистическую ограниченность» социализма и возвыситься до религии и героизма, а также что главным в общественной жизни является Государство, которое и должно охватывать собой всю «народную» (то есть и общественную, и политическую, и экономическую) жизнь, без корпорации, поняли они, не обойтись.

Уже в «Хартии труда» весь первый раздел назывался «Корпоративное государство», и в нем «корпоративное государство» прямо отождествлялось с «фашистским государством», которое было определено как «моральное, политическое и экономическое единство» итальянской нации. Корпорации прямо объявлялись механизмом поддержания этого единства на основе «классового сотрудничества» (сегодня в России это называется «социальным партнерством»). При этом, разумеется, основой экономики было частное предпринимательство. «Корпоративное государство смотрит на частную инициативу в области производства как на наиболее действенное и наиболее полезное для интересов нации орудие», – гласила «Хартия». Однако за государством закреплялись контролирующая и направляющая функции: «Так как частная организация производства является функцией национального значения, то организатор предприятия отвечает перед государством за ход производства». При этом «Хартия», с одной стороны, вроде бы ограничивала чиновничий произвол при контроле за деятельностью частного бизнеса, а с другой – прописывала эти ограничения так общо, что их всегда можно было трактовать в пользу этого самого произвола: «Вмешательство государства в производство может иметь место лишь тогда, когда отсутствует частная инициатива, или когда она является недостаточной, или когда в этом замешаны политические интересы государства. Вмешательство это может принять форму контроля, поощрения или непосредственного управления».

В интересах «социального партнерства» и частные хозяева, и наемные работники провозглашались двумя взаимно необходимыми частями одной экономической машины, призванными обслуживать интересы «нации» и «фашистского государства»: «Предприниматель, как и рабочий, рассматривается в качестве трудящегося, призванного обслуживать нацию».

Все это действительно напоминает постоянные заклинания нашей сегодняшней власти о «единстве», о необходимости наемным работникам «преодолеть групповой эгоизм» и о «социальной ответственности бизнеса».

Корпорации в 1934 г. были созданы как структуры, объединяющие всех занятых в той или иной отрасли хозяйства – и предпринимателей, и технических работников, и торговцев, и рабочих. Причем на смену типичного для профсоюзов отраслевого принципа был введен принцип объединения по производимому продукту. Например, зерно: и крестьяне, говорили фашисты, и батраки (сельскохозяйственные рабочие), и владельцы элеваторов, и торговцы зерном, и пекари (опять же и хозяева, и рабочие), и булочники заинтересованы в том, чтобы произвести как можно больше зерна и хлеба и продать его как можно дороже. Поэтому они, как объединенные одним интересом, должны состоять в одной корпорации. Если они поймут с помощью этой корпорации, что их интересы совпадают, они избавятся от «классовых иллюзий», а страна (нация) – от классовой борьбы.

Всего было создано 22 корпорации по следующим направлениям: зерно, садоводство, плодоводство и цветоводство; виноделие и виноградарство; растительные масла; свекла и свекловичный сахар; скотоводство и рыболовство; лес; текстиль; металлургия и механика; швейное дело; бумажная промышленность и печатное дело; строительство; газ, водоснабжение и электроэнергия; химическая промышленность; страховое, банковское и кредитное дело; морской и воздушный транспорт; внутренний транспорт; зрелища; туризм; свободные профессии и искусства.

Создание корпораций вовсе не отменило существования объединений промышленников и торговцев и не упразднило фашистские профсоюзы. Просто в руководстве каждой корпорации теперь было равное число представителей от объединений предпринимателей и фашистских профсоюзов, от фашистских организаций ремесленников, организаций ИТР, кооперативов, а также и по три обязательных представителя от фашистской партии. Причем хотя формально последние представляли именно партию Муссолини, на практике они выступали как представители государства. Это отчасти напоминает действующие сейчас в России трехсторонние комиссии, где представлены профсоюзы, объединения предпринимателей и представители государственной власти.

Официально было объявлено, что корпорации – это «институты самодисциплины» и что поскольку в корпорации объединены практически все взрослые трудоспособные итальянцы (кроме заключенных), следовательно, корпорация является инструментом всеобщего участия в управлении государством и инструментом, осуществляющим социальную справедливость. «В корпоративной системе, – писали фашистские авторы, – классовая борьба, знаменитый «социальный вопрос», который занимал народы и экономистов, меняется сотрудничеством классов, осуществляемым посредством трудовых коллективных договоров, мирным разрешением классовых конфликтов».

В действительности, конечно, все было не так, поскольку в фашистской Италии могли действовать только лояльные режиму предприниматели и профсоюзы, но если лояльные предприниматели обладали все же реальной силой, то профсоюзы представляла исключительно профбюрократия. А профбюрократия состояла либо из чиновников, прямо получавших зарплату от государства и посаженных в профсоюзные кресла государством, либо из хорошо зарекомендовавших себя фашистов-синдикалистов, получавших большие зарплаты от профсоюзов по прямому требованию фашистской партии. Так произошло фактическое сращивание формально независимых друг от друга государства и профсоюзов. Похожую ситуацию мы наблюдаем сегодня в России, где ФНПР формально независима от государства, а на практике выступает в качестве его «приводного ремня» (и одни и те же лица входят в политсовет «Единой России» и в руководство ФНПР).

Когда к концу 30-х гг. «корпоративное государство» наконец сложилось, стало ясно, как оно выглядит и функционирует. Синдикалистские иллюзии так и остались иллюзиями. Собственность была провозглашена неприкосновенной. «Институт частной собственности представляет собой самый высший синтез, к которому пришли путем длительной исторической эволюции», – объясняли фашистские экономисты. «Корпоративное государство» было провозглашено «надклассовой силой», но поскольку о классовых интересах предприниматели, соблюдая правила игры, не заикались (это делали только рабочие), «корпоративное государство» стало выступать как сила, прямо заявляющая о своей враждебности классовым интересам социальных низов. «Государство, не занимаясь непосредственно производительной деятельностью, направляет ее и регулирует экономическое развитие нации. Государственная власть приобретает характер государственной диктатуры, противоположно классовой диктатуре, присущей социалистической системе», – писал теоретик «политэкономии корпоративизма» профессор Тозарелли.

Очень быстро тот факт, что «корпоративное государство» выгодно крупнейшим монополиям и выражает их интересы, заметили представители мелкого и среднего бизнеса. В руки корпораций перешло право на разрешение открытия мелких частных предприятий. Сразу после этого открытие таких предприятий стало невероятно сложным и растягивалось на долгие годы: монополии делали все, чтобы помешать появлению потенциальных – пусть и мелких – конкурентов. Французский экономист Розеншток-Фракк, в 30-е гг. изучавший опыт итальянского «корпоративного государства», пришел к выводу, что в Италии сложилась… олигархическая система: «Руководство итальянской экономикой принадлежит олигархии, олигархии крупных предпринимателей и корпораций». Знакомо звучит?

«Корпоративное государство» действительно отличалось от устройства современных ему европейских буржуазных стран. Оно выглядело скорее прообразом того устройства, которое установилось на Западе после Второй мировой войны и было названо советскими авторами «государственно-монополистическим капитализмом». Название было неудачным, поскольку в действительности это был монополистически-государственный капитализм: не государство, а именно монополии стояли на первом месте, а государство выступало как мощный (и корыстный) защитник их интересов. В эпоху неолиберализма такое экономическое устройство стало всеобщей нормой. Одновременно и подчиненная роль государства была признана официально. При этом, разумеется, формальный статус государства как надклассовой силы оспорен не был.

Главой всех корпораций считался лично Муссолини, он занимал пост министра корпораций в итальянском правительстве. Поэтому критика Муссолини рассматривалась как критика «корпоративного государства», а критика «корпоративного государства» – как критика Муссолини. И поскольку «корпоративное государство» означало то же, что и «фашистское государство», критиковать их означало покушаться на безопасность нации, то есть итальянского государства. Мышление членов итальянской фашистской партии в этом отношении не очень отличалось от мышления активистов «Наших», которые полностью идентифицируют Путина с Родиной и с действующим сегодня в России государственным механизмом.

Власть олигархии (то есть крупного монополистического капитала, сросшегося с государством), сильное государство, способное «держать в узде» классовые поползновения «низов», профсоюзы как «приводной ремень режима», иллюзии государственного патернализма и отождествление главы государства с родиной – вся эта система неплохо справлялась со своими задачами. Во всяком случае, покончила с итальянским фашизмом не внутренняя оппозиция, а антигитлеровская коалиция – военным путем.