Артикуляционная структура судебной речи адвоката

Понятие и значение судебной речи адвоката

Завершающим актом участия адвоката в судебном процессе является его выступление в прениях с судебной речью. Речи адвоката в судебном процессе придается очень важное значение в деле защиты обвиняемого. В любом правовом обществе классический образ адвоката ассоциируется прежде всего с его речью.

Определение «защитительная речь адвоката» состоит из двух понятий: общеустановленного понятия «речь» и правового понятия «защита».

Согласно Словарю русского языка СИ. Ожегова, выпущенного издательством «Советская энциклопедия» в 1968г., речь- это способность говорить; разговор, беседа; публичное выступление. К нашему случаю имеет отношение последнее определение, которое характеризует речь как публичный акт. В свою очередь защита, согласно тому же словарю, — это защищающая сторона в судебном процессе. Такое же определение этим словам дается и в академическом издании Словаря русского языка под ред. А.П. Евгеньева, выпущенного издательством «Русский язык» в 1983 г.

Таким образом, судебная речь адвоката в уголовном процессе — это публичное выступление защитника обвиняемого (может быть и представителя потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика), произнесенная в судебном заседании и обращенная к суду в целях психологического и юридического воздействия на них при изложении выводов защитника в пользу защищаемого им гражданина.

Традиционно принято считать, что судебная речь адвоката по защите в уголовном процессе является лишь атрибутом суда первой инстанции, в частности той его стадии, которая именуется «судебные прения». Однако это не совсем так.

Исходя из приведенного выше определения, адвокат с судебной речью, а точнее, с судебными речами в процессе слушаний по делу может выступать многократно. В частности, это могут быть речи, произнесенные при:

заявлении ходатайств;
изложении позиции о порядке рассмотрения дела;
выражении мнения по заявленному ходатайству сторон уголовного процесса;
в других предусмотренных законом случаях.

Также в форме судебной речи могут произноситься содержания апелляционной, кассационной и надзорной жалоб, другие выступления в судебных органах второй и надзорной инстанций, в том числе с возражениями против позиции другой стороны на процессе. Зачастую эти речи оказывают не менее сильное воздействие на суд, чем речи, произнесенные в прениях при рассмотрении дела в суде первой инстанции.

Однако в настоящей главе будут рассмотрены вопросы, касающиеся только защитительной речи адвоката в судебных прениях при рассмотрении дела в суде первой инстанции. В соответствии со ст. 292 УПК РФ прения сторон состоят из речей обвинителя и защитника. При отсутствии защитника в прениях сторон участвует подсудимый. В прениях сторон могут также участвовать потерпевший и его представитель. Гражданский истец, гражданский ответчик, их представители, подсудимый вправе ходатайствовать об участии в прениях сторон. Последовательность выступлений участников прений сторон устанавливается судом.

При этом первым во всех случаях выступает обвинитель, а последними подсудимый и его защитник. Гражданский ответчик и его представитель выступают в прениях сторон после гражданского истца и его представителя. Участник прений сторон не вправе ссылаться на доказательства, которые не рассматривались в судебном заседании или признаны судом недопустимыми. Суд не вправе ограничивать продолжительность прений сторон.

Председательствующий вправе останавливать участвующих в прениях лиц, если они касаются обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу, а также доказательств, признанных недопустимыми. После произнесения речей всеми участниками прений сторон каждый из них может выступить еще один раз с репликой. Право последней реплики принадлежит подсудимому или его защитнику.

Лица, указанные в названной статье закона, по окончании прений сторон, но до удаления суда в совещательную комнату вправе представить суду в письменном виде предлагаемые ими формулировки решений по вопросам, указанным в п. 1-6 ч. 1 ст. 299 УПК: доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; доказано ли, что деяние совершил подсудимый; является ли это деяние преступлением и какими пунктом, частью, статьей Уголовного кодекса Российской Федерации оно предусмотрено; виновен ли подсудимый в совершении этого преступления; подлежит ли подсудимый наказанию за совершенное им преступление; имеются ли обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание. Предлагаемые формулировки не имеют для суда обязательной силы.

Изложенное выше определение защитительной судебной речи несет в себе два конструктивных начала.

Во-первых, судебная речь — это фактор психологического воздействия на судей;

Во-вторых, судебная речь — это выступление профессионального юриста, излагающего суду свои логические, правовые, фактические обстоятельства, обосновывающего собственное отношение к совершенному подзащитным деянию, свое отношение к исследованным в суде доказательствам, почему одни он отвергает, а другие считает достоверными, третьи — сомнительными, противоречивыми.

В защитительной речи адвоката указанные особенности создают структурно-смысловое сопряжение рационального и эмоционального начал. Своей речью адвокат как бы ведет за собой аудиторию в поисках им истины. По словам выдающегося мастера судебного красноречия А.Ф. Кони, в речи необходимо доказывать и убеждать. А подобные качества возможны только при умелом сочетании логического и процессуального, эмоционального и правового воздействия.

Некоторые адвокаты добиваются своей цели, опираясь главным образом на эмоциональное воздействие на слушателей при небольшом количестве фактов, доказательств. Однако такое возможно лишь в среде обычных слушателей или, например, присяжных заседателей. На профессиональных же судей больше действуют логика, факты, юридические аргументы.

Хорошая защитительная речь, построенная по всем канонам риторики, особенно важна при рассмотрении уголовных дел с участием присяжных заседателей. Российская исследовательница психологии и поведения присяжных заседателей в российских судах психолог В.А. Пищальникова, долгое время изучавшая феномен суда присяжных, пишет: «….Присяжные, стоящие перед двумя альтернативными решениями, равно убедительными по своей интеллектуальной силе, примут сторону того решения, которое вызывает в нем чувство справедливости и нравственности. Любую аудиторию необходимо воспринимать как мотивируемую и направляемую целым рядом факторов. Задача адвоката- воздействовать на слушателей аргументацией своей позиции, ибо только она может целенаправленно мотивировать их и указать им нужное защите направление мысли. Как показывает адвокатская практика, направить решение присяжных можно включением конкретного дела (или фрагмента его) в социально-историческое русло или культорологический контекст. Адвокату важно доказать слушателям, что каждое преступление, поиск справедливого решения по делу касается не просто всех людей, а и самих основ общественного строя, их жизни. Насколько аудитория это поймет, настолько ответственно она начнет действовать по отношению к рассматриваемой системе доказательств. В противном случае глубинных мотиваций для справедливого решения дела просто не образуется.

Именно поэтому Ю.Ф. Лубшев рекомендует в качестве необходимых обстоятельств выяснение в судебном следствии «криминологических» обстоятельств деяния, изучение прошлой жизни подсудимого, анализ объективной ситуации, роль внешних поводов, неверных действий окружающих, причин и условий, способствующих совершению преступления.

На эту же сторону адвокатской деятельности и построения судебной речи адвоката обращал внимание и известный русский юрист XIX- начала XX вв. Л.Е.Владимиров. «….Дело защитника-разъяснять, конечно, в пределах разбираемого дела, социальную сторону преступления, дабы выяснить пределы личной виновности подзащитного, той виновности, против которой как проявления личной воли борется уголовная юстиция. Каждое самое заурядное уголовное дело отражает в себе целый социальный строй жизни со всеми его роковыми обречениями, — и показать эту картину, в рамках судимого уголовного случая, есть задача и обязанность уголовной защиты, понимаемой, конечно, шире, чем в будничной профессиональной практике.

Защитник — настоящий клиницист, и отвлеченные положения науки пред ним проходят воплощенные в яркой жизненной форме. Что общество является ответственным, пожалуй, в наиболее значительной доле, за преступность, это сделалось уличной фразою, повторяемою всеми мелкими фельетонистами и ресторанными болтунами. В таком своем виде эта фраза не производит никакого впечатления. Но когда вы в суде, на отдельном уголовном деле воочию видите, как преступление подсудимого действительно вызывалось его положением, созданным законом, то такое предъявление ad okulos (наглядно, воочию. — лат.) производит серьезное и никогда не забываемое впечатление: Обязанность защитника — дать присяжным материалы для оценки внешней стороны дела, т.е. влияния социальных условий на подготовление воли к преступлению. Защищая своего подзащитного, защитник, не упавший до низины ремесла, отстаивает всегда какую-нибудь идею, разгадывает какую-нибудь загадку современной жизни».

Структура защитительной речи

Говоря о структуре судебной речи, условно можно определить четыре равнозначных уровня:

структура артикуляционная;
структура грамматическая;
структура постановочная структура содержательная.

Первый, второй и третий уровни включают в себя саму речь как таковую безотносительно к ее профессиональной направленности. Правила этих уровней распространяются на любую речь: выступления пропагандиста и политика, урок учителя, роль артиста, слова диктора и т.д. и изучаются в курсе риторики. (Риторика — наука об ораторском искусстве и шире — о художественной прозе вообще. По Цицерону и Квинтилиану, состояла из пяти частей: нахождение материала, расположение, словесное выражение, запоминание, произнесение. Словесное выражение в свою очередь основывалось на учении о трех стилях: высоком, среднем и низком, и трех средствах возвышения стиля: отборе слов, сочетании слов и стилистических фигурах.)

В структуру артикуляционную входят следующие элементы:

степень отчетливости произношения речевых звуков;
моторика;
правила редукции (выпадение звука, укорочение звука), постановки ударений, правила обращения с диалектными звуками и т.д.

Структуру грамматическую характеризуют степень знания литературного языка, на котором произносится речь (недопустимо смешение падежей, разговорного и литературного компонентов речи и т.д.).

Структуру постановочную характеризуют:

психологичность, учет ментальности слушателей;
артистичность, актерские качества;
интеллигентность манер;
эмоциональная доминанта;
варьирование тембрами, тональностью;
ясность изложения.

Выдающийся теоретик судебного красноречия П.С. Пороховщиков (П. Сергеич) отмечает, что судебную речь должна отличать прежде всего необыкновенная исключительная ясность. Слушатели должны понимать без усилий. Оратор может рассчитывать на их воображение, но ни на их ум и проницательность. А потому: не так говорите, чтобы мог понять, а так, чтобы не мог не понять вас судья. На пути к такому совершенству стоят два внешних условия (чистота и точность слога) и два внутренних (знание предмета и знание языка). П. Сергеич, структурируя речь, обращает внимание на точность и чистоту слога, богатство слов, пристойность, простоту и силу, благозвучие и другие особенности судебной речи. При этом для эффективного убеждения суда он советует пользоваться образностью, метафорами и сравнениями, антитезами, другими риторическими оборотами. Речь, составленная из одних рассуждений, по П. Сергеичу, не может удержаться в голове людей непривычных; она исчезает из памяти присяжных, как только они прошли в совещательную комнату. Если же в ней были эффектные картины, этого случиться не может.

В объединенном же варианте все три вышеназванных уровня структуры защитительной речи могут найти свое воплощение в так называемом приеме «брать эмоциями», а не умом. Однако эмоции, которые влияют на суд, особенно на суд присяжных, — это эмоции интеллекта, апеллирующего к здравому смыслу. Обратимся к автору «Риторики» Аристотелю. Что больше всего убеждает? По мнению философа, это: убеждение в речи, что оратор- человек, которому можно верить, что под влиянием его речи придут в известное настроение, станут к нему доброжелательными и потому доводы покажутся правильными.

И наконец, структура содержательная. Несмотря на равнозначность указанных выше уровней структуры судебной речи адвоката, ее содержанию придавалось и придается наиболее важное значение, ибо только в содержании могут быть заложены основные доказательственные аргументы, их анализ, логическая взаимосвязь, другие важнейшие элементы воздействия на суд.

А самым главным в содержании речи должно быть ее опора на конкретно установленные и исследованные в суде факты и уверенность оратора в их правоте. Адвокат первой послереформенной волны С.А. Андреевский говорил: «Я просто не способен к лживым изворотам, мой голос помимо моей воли выдаст меня, если я возьмусь развивать то, во что не верю. Я нахожу всякую неправду глупой, ненужной, уродливой, и мне как-то скучно с ней возиться. Я ни разу не сказал в суде слова, в котором не был бы убежден: В правде есть что-то развязывающее руки, естественное и прекрасное».

Полностью разделяют позицию С.А. Андреевского и многие российские ученые. Например, Э.М. Мурадьян пишет: «На наш взгляд, прежний подход в своей основе правильный, поскольку истина-идеальный аргумент защиты. Самая надежная позиция — защита правдой — истиной. Чем объективней адвокат, тем внимательней судьи воспринимают его позицию».

По мнению Э.М. Мурадьян, кредо «Защита выше истины» — это предпочтение лжи. В судебном же процессе должна быть предпочтительна истина, поскольку она не мешает защите…. Однако с подобной позицией согласны не все, считая, что «судебная речь не свод убеждений адвоката». Поскольку главная фигура на процессе- подсудимый, сторона, а не адвокат, то последний в таком случае «….имеет ли право в интересах стороны выдавать за правду такое построение, которое нигде не проходит в столкновение с удостоверенными фактами и ни в чем поэтому не противоречит его убеждениям?»

У ряда теоретиков на это дается положительный ответ (Л.Е. Владимиров, Варга, Шалль). Определенный утвердительный ответ Цицерона с его авторитетом имел, вероятно, предрешающее значение и для последующих поколений судебных ораторов, адвокатов. В том же духе высказывался и наш современник, известный адвокат Генри Резник: «….Слово «истина» почти неприлично для адвоката».

И все-таки на поставленный вопрос однозначного ответа получено быть не может. Тактику защиты и содержание защитительной речи в суде диктует конкретная обстановка. Адвокат должен моделировать такие ситуации, которые бы легко входили в концептуальные системы присяжных, т.е. были бы легко сопоставимы с их опытом. Как считает психолог В.А. Пищальникова, «….в речи, на наш взгляд, следует рассматривать далеко не все компоненты (избранной) модели, а лишь те, которые являются существенными для определения невиновности обвиняемого. Чтобы разработанная в речи стратегия воздействия с помощью закрепленных конвенциональных стереотипных ситуаций сработала, ее необходимо подкрепить непротиворечивыми доказательствами. При использовании нескольких моделей по различным фрагментам одного и того же дела они должны быть взаимно непротиворечивы и последовательны. Чрезвычайно важно при этом постоянно проверять свои модели ситуаций на обратимость, убеждаться, что их нельзя развернуть в противоположную сторону и направить против них самих».

Иными словами, адвокат в указанном выше споре о правде, истине и лжи, конечно же, должен уйти от лжи и по возможности, если это в интересах подзащитного, принять сторону правды и истины, а если они не в его интересах — использовать широко применяемый в защите «прием умолчания».

Однако в любом случае, по мнению В.А. Пищальниковой, необходимо помнить, что каждая сторона в судебном процессе занята поиском истины и стремится добиться справедливости, заявляя о правомерности своей позиции: Адвокат, который намеренно отходит от истины, в конечном счете отойдет и от логичности изложения, заявляя, что говорит правду, а на самом деле манипулирует фактами, искажая их, а поэтому защитник противоположной стороны приложит необходимые усилия и разобьет такую аргументацию.

На вопрос, какими же качествами должен обладать хороший адвокат, давно ответил Цицерон. Его ответ выражен в шести известных принципах.

Понимать, что доходит до разума людей и трогает их сердца.
Понимать мотивы поступков, чтобы постичь глубины человеческого поведения.
Переходить от частностей дела к его универсальным истинам.
Вовлекать аудиторию в фабулу дела.
Выявлять нелогичность оппонента.
Выражать свои чувства и логику доступным для аудитории языком.

Все эти положения экспериментально проверены в отечественной психолингвистике и судебной практике, а поэтому приводятся в настоящем учебнике как наиболее авторитетные суждения по освещаемому вопросу.

В адвокатской практике уже давно выработался определенный стандарт построения этой речи, который составляют ее следующие составные части:

вступление;
анализ фактических обстоятельств дела;
анализ юридической квалификации предъявленного в вину подзащитному обвинения (правовая оценка совершенного деяния);
характеристика личности подзащитного;
заключение.

Такой практики придерживаются, например, в Межреспубликанской коллегии адвокатов, ряде коллегий Гильдии российских адвокатов.

Однако адвокаты «московской школы» структуру защитительной речи видят в более широком аспекте, включая в нее следующие составные части:

позиция по делу;
вступление;
анализ и оценка доказательств;
данные, характеризующие личность подсудимого;
анализ причин, способствовавших совершению преступления;
вопросы, связанные с применением наказания или освобождения от него;
вопросы, связанные с разрешением гражданского иска;
заключение.

При этом в раздел «позиция по делу» включается изложение позиции адвоката по делу, заключающейся в раскрытии юридической версии и фактической версии дела. Под юридической версией дела понимается: какие элементы состава преступления адвокату следует оспаривать. Он предлагает свою версию юридической квалификации действий подзащитного. При выборе соответствующей юридической версии защитник стремится к тому, чтобы в ней были максимально представлены доказательства в пользу обвиняемого и одновременно сведены до минимума последствия признания подсудимого виновным.

Фактическая же версия призвана объяснить суду, что произошло и по возможности почему.

Синтез юридической и фактической версий позволит адвокату наиболее эффективно довести до суда свою позицию по делу. Надежная фактическая версия должна быть логичной, простой, реальной, соответствовать юридической версии.

Вступительная часть речи определяет стержень, по которому дальше будет развиваться изложение материала. В одном случае она может начинаться с оценки общественно-политического значения дела, в другом- с указания на специфические особенности, в третьем — с изложения общих посылок к обоснованию позиции защитника, в четвертом — с возражения прокурору по поводу его позиции по делу, в пятом — с характеристики личности или особенностей подсудимого. В любом случае эта часть речи не должна быть большой.

Наиболее ответственным разделом является изложение обстоятельств дела и позиции защиты по оценке исследованных в суде доказательств. Как правило, в такой оценке присутствует их критический анализ, высказывается собственное мнение, основанное на законе, добытых опровержениях позиции обвинения и полученных подтверждений оправдывающих доказательств.

Остальные части содержательного уровня речи не представляют особой сложности, и наполнение их конкретным материалом зависит от полученных в процессе судебного следствия сведений, представляющих собою доказательственную базу по делу.

Защитительная речь — это речь, произнесенная в суде адвокатом, а также иным лицом, выступающим в качестве защитника или самим подсудимым в защиту от обвинения. Защитительная речь — один из важнейших способов осуществления обвиняемым права на защиту.

Защитительная речь состоит из следующих частей:

· Позиция по делу

· Вступительная часть речи (описательная часть)

· Анализ и оценка доказательств

· Данные, характеризующие личность подсудимого

· Анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления

· Гражданский иск

· Заключение

Позиция по делу

Раз речь идет об уголовном преступлении, то Уголовный кодекс должен содержать те статьи, в которых обвиняется подзащитный. Причем обвинение должно доказать все элементы состава преступления. Если отсутствует хотя бы один элемент, то преступления нет и подозреваемый не виновен. Поэтому очень важно определить, какие элементы состава преступления наиболее слабо доказаны; их следует оспаривать, и на этом строится версия защиты и фактическая версия. Фактическая версия призвана объяснить суду, что произошло и почему. Версия должна быть логичной, простой, реальной и соответствовать юридической версии.

Вступительная часть речи

Во времена Древней Греции античные ораторы делили речь на вступительную, главную и заключительную части. Значительная доля успеха адвоката определялась удачным вступлением, которое знакомит с темой выступления и подготавливает к восприятию фактов, подчас сухих и малоинтересных, но, как правило, очень важных. И восприятие этих фактов будет зависеть именно от вступления.

Прежде всего необходимо обратить внимание на здравый смысл.

Второе — это сдержанность в речи.

Следующее, на что следует обратить особенное внимание, — это логика рассуждений. Люди лучше усваивают доводы, изложенные в логической последовательности, поэтому следует избегать сложных оборотов речи и непонятных фраз.

Необходимо толково и просто изложить обстоятельства дела — это вызывает доверие. И последнее: примеры. Они нужны, но злоупотреблять ими нельзя. Ум человека склонен подчиняться сравнению, особенно, если нарисован красивый образ, да еще подкрепленный фактической стороной дела и законом

Анализ и оценка доказательств

Анализ и оценка каждого вида доказательств имеет свои особенности. В ходе проверки показаний свидетелей и их оценки подход к этому выбирается в зависимости от того, свидетель это со стороны обвинения или защиты.

Адвокат должен попытаться найти убедительное объяснение, почему он считает показания свидетеля обвинения недостоверными, и наоборот, почему следует доверять свидетелю защиты. Особой оценки заслуживают показания потерпевшего. Иногда обстоятельства дела вынуждают защитника касаться в своей речи морального облика свидетеля или потерпевшего. В этих случаях необходима сдержанность в оценках и тактичность.

Для правильной оценки показаний потерпевшего необходимо проанализировать поведение последнего в момент совершения преступления.

Адвокат должен постараться раскрыть внутренний мир подсудимого, его мировоззрение, проникнуть в его психологию, переживания, объяснить его поступки. Речь будет яркой и убедительной, когда вы будете «болеть» за своего подзащитного, будете искренним в желании помочь ему.

Необходимо выявить и показать суду то особенное, что присуще данному человеку, и особенно подчеркнуть факт раскаяния, если он признается в совершении деяния.

В любом, даже очень непривлекательном для защиты деле можно и нужно найти объяснения, почему было совершено то, что вменяется в вину вашему клиенту.

Это объяснение должно быть простым, понятным и убедительным.

В заключении подводится итог сказанному.

Что касается формы защитительной речи, то Вы должны помнить о том, что умение говорить красиво — талант, который дан не каждому. Поэтому старайтесь готовиться к выступлению тщательно и продуманно.

Ваша речь должна быть ясной и последовательной. Время выступления должно быть ограничено тем временем, которое Вам необходимо для изложения всего того, что Вы тщательно взвесив, хотите сказать.

Структура доказательства в судебной речи.
Судебная речь — это публичная речь, обращенная к суду и всем участвующим и присутствующим при рассмотрении уголовного или гражданского дела, произнесенная в судебном заседании и представляющая собой изложение выводов оратора по данному делу и его возражения другим ораторам
Доказывание – это по сути работа с доказательствами, т. е. любыми фактическими данными, имеющими значение для правильного разрешения дела. Цель доказывания – установление объективной истины по делу. Доказательства должны быть также достоверными, а все собранные доказательства в совокупности – достаточными для решения данного дела.
Закон не определяет, какими доказательствами должны быть установлены те или иные обстоятельства, какое количество доказательств является достаточным для принятия решения по делу, не устанавливает заранее значимость одних доказательств перед другими. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Например, одну и ту же совокупность доказательств одна судебная инстанция может признать достаточной, а другая – нет. Суд оценивает доказательства по внутреннему убеждению, основанному на беспристрастном, всестороннем и полном рассмотрении имеющихся в деле доказательств в их совокупности.
Суд обязан при оценке доказательств руководствоваться законом и правосознанием.
Любопытные замечания о порядке изложения доказательств находим у А. Левенстима в его работе «Речь государственного обвинителя в уголовном суде»:»Конечно, нельзя установить порядок, в котором обвинитель должен излагать свои доводы, ибо это зависит от силы и характера отдельных улик, однако необходимо помнить следующее правило: чтобы внимание слушателей не ослабевало, следует распределить факты таким образом, чтобы живой рассказ был ближе к концу, чем к началу, иначе впечатление, оставляемое речью, будет бледное. Кроме того, при начале речи ум слушателей свеж, а к концу внимание ослабевает и должно быть подогрето искусственно. При изложении улик следует начать с слабых и кончить сильными. Такое построение речи ораторы древнего мира называли лестницей (climax). Но так как не всегда возможно держаться подобного порядка, то следует избегать изложения улик в такой последовательности, что самая сильная из них, т. е. кульминационный пункт аргументации, окажется в середине, а слабые улики в начале и конце речи (anticlimax). Если же не удается устроить climax, то необходимо расположить улики таким образом, чтобы сильные чередовались со слабыми». даже сильные аргументы, расположенные неудачно, заслоненные другим материалом, не дают такого впечатления, какого можно достигнуть сравнительно слабыми, но выгодно размещенными доказательствами. «Конечно, – пишет он, – если дело безусловно ясно, доказательств немного и достоинство их несомненно, успех обеспечен при любом размещении, иное, если дело сомнительно и доказательства, которыми располагает оратор, самого различного качества, но все-таки более или менее нужны для дела. Вопрос о самом выгодном размещении доказательств становится тогда очень существенным, и правильное разрешение его немало облегчит работу оратора» .
Автор рассматривает еще один прием представления доказательств –повторение их, т.е. краткое и последовательное перечисление всех доказательств сторон. Цель такого повторения – оживить доказательства в памяти судей и восстановить общую связь между отдельными доказательствами, которая порой утрачивается при продолжительном обсуждении.
Такое перечисление может быть сделано и до представления доказательств, в этом случае оно является не чем иным, как программой доказательств. Оратор может повторить не только свои доказательства, но и доказательства противника, для того чтобы рельефно представить судьям, как они немногочисленны и неубедительны. В этом случае оттеняются всегда самые слабые доказательства. Перечисление собственных доказательств начинается со слабейших, но это не представляет опасности. Судьи уже знакомы со всеми доказательствами оратора и не составят мнения об его аргументах только по первым, т. е. более слабым. Так как перечисление бывает очень кратким, оно не нарушает целостности впечатления.
52. . Аргументация в судебной речи.
Аргументация имеет множество сторон, которые служат предметом исследования в различных науках — лингвистике, риторике, философии, логике, психологии, в ряде социальных наук и др. Выбор именно риторического направления исследования аргументации обусловлен комплексным характером риторики. По мнению И. Крауса, риторика проявляет удивительную способность заполнить брешь, которую создала постоянно углубляющаяся специализация наук». Риторика стала интегральной областью, охватывающей и проблематику создания речи, и способы оказания воздействия, она описывает процесс, идущий от коммуникативного задания к собственно сообщению, далее к интеграции формы и содержания текста (Kraus 1981).

Риторический подход актуален в тех областях жизни социума, где остро востребованы коммуникативные умения участников общения. Одной из наиболее очевидных таких областей является судебная сфера.

Необходимость исследования аргументации судебной защитительной речи с риторической точки зрения продиктована потребностями современного судопроизводства и общества в целом. В настоящее время в стране определился курс на формирование правового государства, который предполагает и всемерное укрепление законности. В связи с этим значительно возрастает роль суда, призванного осуществлять точное и единообразное исполнение действующих на территории Российской Федерации законов.

В Российской Федерации планируется постепенный ввод суда присяжных, поэтому слово становится профессиональным инструментом юриста, имеющим реальную власть: адвокат в условиях состязательности и равенства сторон получает возможность не только анализировать материалы дела с точки зрения защиты, но и влиять на решение суда при помощи убедительной и воздействующей речи (Мельник 2007).

. Аргументация судебной защитительной речи – это риторическая аргументация, то есть:

–аргументация, обладающая ценностно-познавательным содержанием и осуществляемая с опорой на ценности,

–аргументация, целью которой является убеждение адресата, осуществляемое посредством этических, рациональных и эмоциональных аргументов в составе коммуникативно-риторических стратегий и коммуникативно-риторических и инструментальных тактик,

–аргументация, имеющая вероятностный характер, направленная на достижение не истины, а правдоподобного знания в соответствии с внутренним убеждением говорящего в справедливости, строгом соответствии закону и этичности предлагаемого решения.

2. Иерархия базовых ценностей аргументации судебной защитительной речи – это системно организованное единство ценностных суждений различного уровня: 1) универсальных ценностей (аксем), 2) групповых юридических ценностей (аксем) и 3) частных ценностей судебной защитительной речи (судебных аксем).

3. Коммуникативно-риторические стратегии, определяющие эффективность воздействия судебной защитительной речи, складываются в трехъярусную систему. Первый ярус этой системы представляет основная (генеральная) стратегия, соответствующая общей задаче речи. Второй ярус формируют вспомогательные коммуникативно-риторические стратегии, которые конкретизируют замысел оратора и реализуются с помощью коммуникативно-риторических тактик. Третий ярус образуют инструментальные риторические тактики.

4. Риторическая модель аргументации судебной защитительной речи представляет собой двухуровневую, трехкомпонентную структуру и выстраивается как диалектическое единство единиц статического и динамического уровней реализации этического, рационального и эмоционального компонентов аргументации, предъявляемых и организуемых с опорой на ценности, интересы и психологические установки адресата.

53. Логические приёмы убеждения.

равила тезиса: 1) тезис должен быть истинным, т. е. соответствовать объективной действительности, в противном случае никакое доказательство его не сможет обосновать; 2) тезис должен быть суждением ясным и точно определенным, четко сформулированным; 3) тезис должен оставаться неизменным в ходе данного доказательства; 4) тезис не должен содержать в себе логического противоречия.

^ Правила аргументов: 1) в качестве аргументов должны быть использованы истинные положения; 2) истинность аргументов должна быть доказана независимо от тезиса; 3) аргументы должны быть достаточными для данного тезиса; 4) аргументы не должны противоречить друг другу.

^ Правило демонстрации: тезис должен с логической необходимостью следовать из оснований, как вывод из посылок.

К особой форме доказательства некоторые логики относят и такую логическую операцию, какопровержение. Она заключается в установлении ложности или несостоятельности какого-либо тезиса и направлена на разрушение ранее построенного доказательства. Доказательство и опровержение выполняют противоположные функции. Для доказательства характерна конструктивная роль обоснования какой-либо идеи, для опровержения – критическая.

Примером опровержения в судебном процессе служит доказательство защитой невиновности обвиняемого.

Опровержение осуществляется тремя способами: 1) опровергается тезис; 2) критикуются аргументы; 3) показывается несостоятельность демонстрации.

^ Опровержение тезиса. Оно может строиться в форме таких рассуждений, как:

а) прямое доказательство антитезиса (например, защитник доказывает, что кражу в магазине совершил не обвиняемый Н., а гражданин К. А так как следствием установлено, что кражу совершил один человек, то отсюда следует невиновность Н., т. е. тезис обвинителя опровергается при помощи прямого доказательства антитезиса);

б) сведение к абсурду (условно допускается истинность выдвинутого положения и выводятся логически вытекающие из него следствия, а затем показывается, что эти следствия противоречат объективным данным, и делается вывод о несостоятельности самого тезиса. Так, защитник, доказывая невиновность Н., утверждает, что Н. не мог одновременно находиться в магазине, где происходила кража, и в другом городе, в котором его в это время видели свидетели).

^ Критика аргументов. Показывается ложность или необоснованность аргументов оппонента; это приводит слушателей к выводу, что выдвинутый им тезис не доказан.

^ Опровержение демонстрации. В процессе рассуждения устанавливается, что тезис противоположной стороны логически не вытекает из аргументов, значит, он считается необоснованным. Например, обвинитель утверждает, что «поджог совершил И., поджог не мог быть совершен другим» и приводит аргументы: «На складе работают И., П., С.»; «П. в командировке», «С. в это время был мертвецки пьян». Защитник может сказать, что кроме трех работников мог быть некто X., который проник на склад через окно со второго этажа соседнего здания. В таком случае обосновываемое суждение не будет следовать из предъявленных аргументов, т. е. демонстрация обвинителя неправильна.

Проанализированные способы критики – опровержение доводов и опровержение демонстрации – разрушают структуру доказательства, показывают необоснованность тезиса, однако самого тезиса не опровергают. Нередко бывает такая ситуация: тезис сам по себе правильный, но человек, выдвинувший его, не может подобрать для его доказательства истинные аргументы. Иногда он просто не располагает достаточными доводами.
54. Психологические приёмы убеждения.

• Во всем, что продумано, различайте необходимое и полезное, неизбежное и опасное. Необходимое следует разобрать до конца, не оставляя ничего недоказанного; о полезном достаточно упомянуть; опасное должно быть устранено из речи; неизбежное надо решительно признать и объяснить или совсем не касаться его.

• Не забывайте различия между argumentum ad rem и argumentum ad hominem. Argumentum ad rem, т. е. соображение, касающееся существа предмета, есть лучшее орудие спора при равенстве прочих условий. Обычно argumentum ad hominen (довод, обращенный к человеку) есть свидетельство слабости позиции говорящего. Но в определенных ситуациях он может оказаться очень эффективным.

• Остерегайтесь так называемых обоюдоострых доводов, т. е. опасных как для той, так и для другой из противостоящих сторон. Всякий, кто выставляет подобные соображения, тем самым обращает их против себя.

• Умейте пользоваться обоюдоострыми соображениями. Это правило особенно важно для обвинителя. Бывают обстоятельства, которых нельзя объяснить только в свою пользу и вместе с тем нельзя обойти молчанием, потому что они слишком заметны и интересны, заманчивы. В таком случае обвинителю целесообразно предварить возможные комментарии защитника, которые могут произвести сильное впечатление.

• Не доказывайте очевидного. Если приходится повторять уже известное, надо быть по возможности кратким. Если свидетель лжет неискусно, нет нужды доказывать это: пусть процессуальный противник защищает его. Не стоит тратить время на доказательство того, что не вызывает сомнений или доказано ранее.

• Отбросьте все посредственные и ненадежные доводы. Только самые прочные и убедительные доказательства должны входить в речь; важно качество, а не количество. Следует иметь в виду, что каждый слабый довод, привлекая внимание, подрывает доверие ко всем другим.

• Доказывая и развивая каждое отдельное положение, не упускайте из виду главной мысли и других основных положений; пользуйтесь всяким случаем, чтобы напомнить то или другое. Такое напоминание акцентирует внимание слушающих на главном, усиливает позицию говорящего.

• Не упускайте случая изложить сильный довод в виде рассуждения: одно из двух, т. е. дилеммы. Это, может быть, лучшая форма рассуждения перед судьями. Простой пример. Подсудимая, воровка по ремеслу, жалостно плачет; это явно притворный плач. Если обвинитель сказал: это притворный плач, он сделал ошибку. Если он скажет: возможно, что она плачет искренне, возможно, что притворяется; решайте сами; но ни то, ни другое не имеет значения для решения вопроса о виновности. Присяжные, предоставленные своему непосредственному впечатлению, без колебаний скажут: притворство.

• Не бойтесь согласиться с противником, не дожидаясь возражения. Это подтверждает Ваше беспристрастие в глазах судей. Выводы, сделанные из посылок оппонента, вдвойне интересны для слушателей. Согласившись с положением противника, можно доказать, что оно ничего по делу не доказывает или доказывает не то, что хотел противник.

• Старайтесь как можно чаще подкреплять одно доказательство другим. Если в деле есть прямое доказательство, оставьте его в стороне и докажите спорный факт косвенными уликами; сопоставление логического вывода с прямым удостоверением факта есть сильнейший риторический прием.

• Не пытайтесь объяснять то, что сами не вполне понимаете. Следует иметь в виду, что внимание слушателей обычно сосредоточивается на более слабой части рассуждении оратора; это может повлиять на формирование общего впечатления о речи.

• Не старайтесь доказывать больше, когда можно ограничиться меньшим. Не следует перегружать выступление доказательствами, которые не влияют на решение данного дела.

Большое влияние на убеждающее воздействие судебной речи оказывает личность оратора, доверие к нему. Таким образом, нравственные качества оратора, его честность, прямота, скромность, благоразумие, тактичность и др., помогают расположить аудиторию, вызывают доверие к нему и его речи.

Чтобы добиться своей цели, судебный оратор должен хорошо знать того, к кому обращены доводы, и приводить аргументы с учетом индивидуальных особенностей оппонента.
55. Приёмы опровержения в судебной речи.

Примером опровержения в судебном процессе служит доказательство защитой невиновности обвиняемого.

Опровержение осуществляется тремя способами: 1) опровергается тезис; 2) критикуются аргументы; 3) показывается несостоятельность демонстрации. ^ Опровержение тезиса. Оно может строиться в форме таких рассуждений, как:

1. Логическая структура судебной речи

Для того чтобы привлечь внимание суда и произнести убедительную речь, судебному оратору важно продумать, как построить речь, в какой последовательности излагать то, что необходимо сказать. Усилить эффективность воздействия речи поможет четкая композиция, определенная лингвистическая организация текста.

Композиция (лат. compositio — составление, связывание) — построение произведения, обусловленное его содержанием, характером, назначением.

Основу целостности судебного выступления составляют предметно-структурное содержание и логическая структура, организованная вокруг основной мысли — тезиса. Для судебной речи, как и для любой другой публичной речи, характерно трехчастное деление: вступление — основная часть — заключение.

Вступление

Внимание к выступлению в значительной мере зависит от того, как оно начинается, как оратор сумеет установить контакт с составом суда, как активизирует внимание слушателей, как психологически подготовит их к восприятию информации. Именно в этом важное назначение вступительной части судебной речи. Самое трудное — найти правильное, нужное начало. А какое вступление является правильным? нужным? То, которое определяется замыслом речи и является основой для дальнейшего исследования обстоятельств дела, которое содержит проблему, требующую разрешения.

А.Ф. Кони, основатель судебного ораторского искусства в России, прекрасный лектор, советовал подбирать такое вступление, которое бы «зацепило» слушателей, привлекло их внимание. Таким является вступление к речи Г.М. Шафира в защиту Е. Калинова:

«Когда Калинов рассказывал в судебном заседании о своей совсем небольшой жизни, всем нам врезались в память несколько слов, им произнесенных. «В 1947 году, — сказал Калинов, — я нашел свою мать». Да, именно так он и сказал: «Я нашел!» Простые, скупые слова, а сколько горя и трагизма скрывается за ними! И — это совершенно естественно — каждый из сидящих в этом зале хотел понять эти слова именно так, как они были произнесены. Хотелось представить себе и горе матери, разлученной с сыном, и горе ребенка, лишенного материнской ласки, заботы, любви, и трудные, мучительные поиски матерью сына, и помощь многих, многих советских людей в этом благородном деле и, наконец, радость долгожданной встречи, когда ласковые руки матери смогли прижать к себе своего сына, того, кому она дала жизнь. Так и только так хотели мы представить себе эту картину встречи… Но Евгений Калинов рассказал нам о другом. Не было поисков, не было мучений разлуки, не было радости встречи, не было слез счастья».

Так адвокат указал на причины, приведшие к совершению преступления Евгением Калиновым.

Во вступлении к обвинительной речи советского периода чаще всего давалась общественно-политическая и моральная оценка совершенного преступления. «Общественно-политическая оценка содеянного, — отмечал известный советский прокурор В.И. Царев, — имеет своей задачей убедить суд и судебную аудиторию в общественной опасности преступления, справедливости привлечения подсудимого к уголовной ответственности» . В современной речи государственного обвинителя дается оценка общественной опасности преступления. В каком объеме давать оценку, определяется характером дела, условиями, в которых проходит судебный процесс. Вот как объективно, без пафоса дала такую оценку государственный обвинитель Т.В. Новикова:

«Уважаемые присяжные заседатели! Ваша честь!… Преступление, в совершении которого обвиняются подсудимые, относится к категории преступлений, о которых до недавнего времени приходилось слышать довольно редко. Сейчас же некоторые лица считают вполне возможным решать свои проблемы «кардинальным» способом, который заключается в физическом уничтожении противников. Жизнь человека в таком случае становится товаром. Деньги платятся за определенный желаемый результат. Как правило, все происходит по одному и тому же сценарию: указывается жертва, оговаривается сумма за ее уничтожение, заключается соглашение, и по выполнении «работы» выплачивается вознаграждение. Отсюда и наименование всего происходящего — заказное убийство .

Можно начать речь с изложения фактических обстоятельств дела, как это сделал прокурор А.П. Бороданков:

«Товарищи судьи! В поселке Стрельна в доме № 45 по Ленинградскому шоссе, недалеко от клуба, где сейчас проходит судебный процесс, семья слесаря Матвеева вечером после работы смотрела телевизионную передачу. Вся семья была в сборе. Тут же находилась пришедшая в гости к своей дочери Серафима Ивановна Овчинникова, работавшая уборщицей танцевального павильона в поселке Стрельна. Неожиданно раздался выстрел, которым через окно была убита Серафима Ивановна. Находившиеся в комнате люди пытались бежать, но раздался еще один выстрел, которым были ранены дочь Овчинниковой, Анна, и ее свекор, Матвеев Николай Матвеевич.

Спустя час после этого события органы милиции задержали мужа убитой и на квартире задержанного изъяли двуствольное охотничье ружье, в котором находились две стреляные гильзы. В результате расследования установлено, что убийство было совершено Овчинниковым».

Это может быть констатация факта преступления, соединенная с эмоциональной оценкой:

«Жители Иланска были потрясены событием, которое произошло И декабря 1971 года. На улице города в 10 часов вечера были зверски убиты двое молодых людей — Подопригора Саша, 16 лет, и Тинько Валерий, 19 лет. Как же это произошло?».

Начало выступления с изложения обстоятельств дела вводит присяжных заседателей и слушающих процесс граждан в обстановку происшедшего, вызывает интерес, психологически подготавливает их к правильному восприятию анализа обстоятельств дела. У судей не только вызывает эмоциональное отношение к сообщаемому, но и будит мысль, заставляя еще раз вспомнить все подробности совершения преступления.

Нежелательно давать искусственно интригующее вступление; особенно опасно начинать речь в патетическом тоне, потому что удержать этот тон на протяжении всего выступления невозможно. Неудачным является введение к обвинительной речи по делу Кителева, преданного суду за изготовление браги. Почему неудачным? Казалось бы, в нем дана общественно-политическая оценка совершенного деяния, как полагалось в советский период, и этим самым оно логически и психологически подготавливает слушателей к восприятию информации. Но, во-первых, произнесенному в патетическом тоне вступлению должна соответствовать вся речь, т.е. она должна быть тоже торжественной, строгой, официальной. Речь же по делу Кителева не соответствует этим требованиям. И поэтому начало кажется искусственным. Во-вторых, оно копирует вступительную часть к опубликованной речи заместителя прокурора Октябрьского района г. Красноярска Ю.С. Павлючка по делу Шамшатова, обвиняемого в преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 206 УК РСФСР. Сравните:

«Товарищи судьи! Коммунистическая партия и Советское правительство постоянно проявляют заботу об охране здоровья и жизни, здоровья и достоинства советского человека, об общественной безопасности всех граждан. Именно этим прежде всего объясняется издание указа Президиума Верховного Совета от 26 июля 1966 года «Об усилении ответственности за хулиганство». Хулиганство является одним из наиболее омерзительных преступлений, проявлением явного неуважения к обществу, грубым нарушением общественного порядка. Опасность хулиганства заключается и в том, что оно нередко становится основой для других более тяжких преступлений. Наряду с мерами общественного воздействия к тем лицам, которые злостно нарушают общественный порядок, должны применяться меры государственного принуждения.

Товарищи судьи! Дело, по которому вам предстоит вынести приговор, является, на мой взгляд, не совсем обычным. Когда весь советский народ, воодушевленный решениями XXIV съезда Коммунистической партии и последующих пленумов ЦК КПСС, строит коммунистическое общество, когда уважение к праву и закону стало для подавляющего большинства людей личным убеждением, подсудимый Шамшатов встал на путь пьянства и в конце концов оказался на скамье подсудимых за совершение злостного хулиганства».

Может возникнуть вопрос: а разве нельзя этого делать: заимствовать вступления из чужих судебных речей? Можно. Можно и нужно молодому, начинающему оратору учиться на хороших судебных выступлениях. Можно использовать чужую понравившуюся фразу, но творчески, в своем тексте. А лучше всего говорить по-своему. Запомните доброе напутствие М.И. Калинина: «Если ты говоришь, то говори свое. Слова будут другие, а суть одна и та же. Смотришь, и люди будут прислушиваться немного внимательнее». Иначе появится привычка почти бездумно повторять из процесса в процесс чужие слова, фразы, мысли, как это случилось с адвокатом, постоянно использующим одно и то же вступление об «инженерах человеческих душ», взятое из речи М.С. Драбкина, и это красивое начало стало штампом в речи адвоката.

Речь представителя истца и ответчика в гражданском процессе чаще всего начинается трафаретно: «В настоящем процессе я защищаю интересы ответчика»; «Моя доверительница Б.Г. Савельева обратилась в суд с иском…».

Вступительная часть защитительной речи зависит от задачи, стоящей перед адвокатом в конкретном судебном процессе, и от целевой установки оратора.

Адвокат, уверенный в невиновности клиента, может начать выступление с характеристики его личности. Это поможет обратить внимание присяжных заседателей на моральные качества подсудимого, на то, что перед ними — законопослушный человек.

Довольно часто в защитительных речах встречаются трафаретные вступления двух типов с некоторыми вариациями. Первый: Господа судьи // Дело которое мы рассматривали / является на мой взгляд очень сложным делом //. Или: Настоящее дело не представляет большой сложности. Второй тип: Мой подзащитный Сердюк / обвиняется в совершении преступления / предусмотренного статьей… //. Современные стандартные вступления: «Подходит к концу судебное разбирательство, и вы должны принять решение…»; «Скоро наступит момент, когда вы удалитесь в совещательную комнату…» Штампованные фразы, данные во введении, не только не пробуждают мысли и эмоций, но вообще не воспринимаются и могут в первые же минуты создать неблагоприятное впечатление об ораторе и его выступлении, нарушить контакт. Такими являются вступления к речам по делу Шамшатова и по делу Кителева. Неудачное начало речи может привести к неправильному ее построению.

Общение должно начаться содержательным словом, воплощенным в нужную форму, как это довольно часто делали дореволюционные русские судебные ораторы. Приведем примеры вступлений к защитительным речам Н.П. Карабчевского (первый текст) и С.А. Андреевского (второй текст) по делу Мироновича, обвинение которого было построено на косвенных уликах.

Первый текст:

«Господа присяжные заседатели! Страшная и многоголовая гидра — предубеждение, и с нею прежде всего приходится столкнуться в этом злополучном деле. Злополучном с первого судебного шага, злополучном на всем дальнейшем протяжении процесса. Преступление, зверское, кровавое, совершенное почти над ребенком, в центре столицы, на фешенебельном Невском, всех, разумеется, потрясло, всех взволновало. Этого было уже достаточно, чтобы заставить намного потерять голову даже тех, кому в подобных случаях следовало бы призвать все свое хладнокровие. Ухватились за первую пришедшую в голову мысль, на слово поверили проницательности первого полицейского чина, проникшего в помещение гласной кассы ссуд и увидевшего жертву…»

Второй текст:

«Господа судьи! Господа присяжные заседатели! Процесс, действительно знаменитый, ждет, чтобы вы сказали о нем свое слово — на этот раз, вероятно, последнее. В этом важном и запутанном процессе мы вовсе не желали бы уйти в благоприятные для нас потемки, чтобы в них найти выигрыш дела. Нет! Мы желали бы предложить вам честное пособие нашего опыта, дать вам в руки ясный светильник, с которым бы вы вместе с нами обошли все дебри следственного производства и вышли бы из него путем правды. Не следует забывать, что дело об убийстве Сарры Беккер останется историческим в судебных летописях; оно получит свою славу как важное искушение для судебной власти впасть в ошибку. Осуждение же невинного или одна только возможность его есть уже общественное несчастье, которое следует изучить и отметить, чтобы погрешности, которые его вызвали, больше не повторялись. Поэтому, я надеюсь, вы будете к нам внимательны».

Прямое обращение к суду с требованием внимания является одним из ораторских приемов поддержания внимания у слушателей. Это риторическое обращение. Об этом писал и П.С. Пороховщиков в книге «Искусство речи на суде».

Во вводной части может быть намечена программа речи. Очень точно сформулированную программу представил И.М. Кисенишский в речи по делу Маркова:

«Если попытаться в общем виде сформулировать те задачи, которые ставит перед собой защита бывшего капитана парохода «Адмирал Нахимов» Маркова в настоящем процессе, то это, во-первых, исследование всех существенных обстоятельств дела в свете высказанных только что соображений о необходимости выяснения всего комплекса причин и обстоятельств, приведших к аварии. Во-вторых, выяснение конкретной персональной причастности Маркова к возникновению катастрофы, к ее последствиям, к гибели столь большого количества людей. В-третьих, установление характера, пределов и степени его виновности в случившемся в сравнении со степенью виновности других участников процесса».

Спокойный, нейтральный тон вступления позволит в дальнейшем усилить экспрессивное звучание речи.

Современные теоретики судебной речи советуют: Начать надо с неожиданного или с того, на чем к концу судебного следствия сосредоточилось общее внимание . Американский юрист Дэйвид Рэйбин пишет: «Ваши первые слова должны быть направлены на объяснение основных вопросов дела. Следует сразу перейти к сути и поставить вопросы таким образом, чтобы присяжные могли понять, что вы говорите» .

Подведем итоги.

Какое бы вступление ни выбрал судебный оратор, важно помнить, что: 1) в нем должен отразиться тот конфликт, на котором строится судебная речь; 2) оно должно быть связано с главной частью, служить отправной точкой для исследования обстоятельств дела; 3) не должно быть длинным; 4) стилистически должно гармонировать с основной частью. Римский поэт Гораций считал, что «тот, кто хорошо начал, может считать свое дело выполненным наполовину». Запомните, что начало нужно подбирать после того, как подготовлена вся речь. Это одно из правил риторики, которые предлагаются вашему вниманию: 1) обратить особое внимание на введение, от которого в значительной степени зависит успех всего сочинения в целом; 2) писать введение последним; 3) избегать как банального, так и излишне экстравагантного введения; 4) стиль введения прежде всего должен быть доступным.

Главная часть

Итак, вступление сконцентрировало внимание суда и присяжных заседателей. Но надо удержать его на протяжении всего выступления. Поэтому важно, чтобы речь была хорошо организована логически, чтобы мысль оратора двигалась от старого к новому, от известного к неизвестному, от менее сильных аргументов к более сильным и создавала смысловую градацию. Если в выступлении нет логичности, трудно воспринимать содержание речи, трудно следить за ходом рассуждения оратора. Следовательно, необходимо соблюдать важное требование риторики — логическую последовательность и стройность изложения. Строгой логической последовательностью отличаются речи современного московского адвоката И.М. Кисенишского. Все они разделены на главы; в некоторых речах (например, по делу Тебиева Р.Н.) главы имеют название. Во вступлении чаще всего оратор показывает особенности каждого дела.

Главная часть судебной речи представляет собою совокупность отдельных микротем, связанных по смыслу. Эти части следующие: 1. Изложение фактических обстоятельств дела. 2. Анализ и оценка собранных доказательств. 3. Обоснование правовой квалификации содеянного*. 4. Сведения о личности подсудимого (истца, ответчика)*. 5. Анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления*. 6. Мнение о мере наказания*.

Монологическая речь представителя истца и ответчика в гражданском процессе представляет собою спор по анализу обстоятельств дела. Оратор излагает содержание спорного правоотношения, высказывает и аргументирует свои выводы о том, какие доказательства являются достоверными, какие обстоятельства следует считать установленными, а какие — неустановленными, какой закон должен быть применен и как следует разрешить дело. Такая часть судебной речи, как сведения о личности истца (ответчика), присутствует только в выступлениях по делам об установлении отцовства, об усыновлении ребенка, о лишении родительских прав, в бракоразводных процессах.

Охарактеризуем кратко каждую композиционную часть судебной речи.

Значительное место в судебном выступлении, особенно в речи прокурора, занимает изложение фактических обстоятельств дела, так как убеждение судей основывается на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств, связанных с совершением преступления. Государственный обвинитель и защитник стараются восстановить картину преступления, сделать ее убедительной. Прокурор О.С. Кривцова сказала об этом: «Закон позволяет нам восстановить картину трагедии и ответить на вопрос, кто совершил преступление, с помощью представленной вам совокупности доказательств, то есть взаимосвязанных между собой фактов. Именно фактов, а не голословных утверждений» . В.В. Мельник выражает мнение, что «…разбор в обвинительной и защитительной речах бытовой стороны дела придает речи убедительную жизненную нотку, созвучную с точкой зрения суда присяжных» .

Прокурору в обвинительной речи следует рассказывать об обстоятельствах дела, а не читать текст обвинительного заключения. Текст этого документа желательно использовать творчески, вводя из него цитаты, как это сделал адвокат Ф.Д. Ицков в речи по делу Петелина:

«Среди четырех подсудимых есть, по обвинительному заключению, главная фигура, идущая под № 1, — Андрей Константинович Петелин.

Петелин, как утверждает обвинение, — организатор преступной группы, которая на протяжении многих лет занималась контрабандой и спекуляцией марками в крупных размерах. Злоупотребляя своим служебным положением директора филателистического магазина, он систематически в корыстных целях изымал из магазина марки, передавал их сыну для перепродажи по спекулятивным ценам и для отправки за границу контрабандным путем. В результате преступных действий ему удалось собрать коллекцию марок, которая оценена в 76 тысяч рублей… Вот та фигура, которую мне предстоит защищать».

Хорошо использовали текст обвинительного заключения красноярские судебные ораторы в обвинительной речи по делу Артемьева и в защитительной речи по делу Иванова (см. Приложение 1).

Наиболее важной, самой важной композиционной частью является анализ и оценка доказательств, так как назначение судебной речи — в установлении виновности или невиновности подсудимого, законности или незаконности требований истца и вынесении правовой оценки его действий. П.С. Пороховщиков указывал, что «прежде всего судебный оратор обязан установить перед судьями, есть ли преступление в том, что совершено». Приступая к анализу доказательств, необходимо четко представлять предмет доказывания, т.е. круг обстоятельств, которые изложены в ст. 73 УПК РФ. Оценка предполагает, что каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные в совокупности — с точки зрения достаточности для разрешения дела. Эта композиционная часть всегда следует за изложением обстоятельств дела.

Изложение и анализ фактических обстоятельств дела подводит к необходимости правовой квалификации совершенного преступления. Это особенно актуально, когда квалификация преступления представляется спорной, когда приходится иметь дело со смежными составами преступлений или когда необходимо разграничить формы вины. В этом случае ударным пунктом выступления является анализ и опровержение аргументации противной стороны (или органов предварительного расследования) и обоснование единственно правильной, с точки зрения оратора, квалификации.

При назначении наказания суд учитывает характер совершенного и степень его общественной опасности, личность подсудимого, причины, способствовавшие совершению преступления. Поэтому судебному оратору необходимо проанализировать характеристику личности подсудимого и затем выразить мнение о мере наказания, обосновать свои соображения.

Теоретиками уголовного процесса неоднократно выражалось мнение о том, что построение судебной речи — дело творческое, т.е. последовательность композиционных частей, логика рассуждения и изложения определяются замыслом речи. Значит, композиция судебной речи — это мотивированное расположение микротем (тематических частей). Могут даже отсутствовать отдельные композиционные части. Например, в речи С.А. Андреевского в защиту братьев Келеш нет характеристики личностей подсудимых, так как речь построена на доказывании отсутствия преступления. Речь И.М. Кисенишского по делу Третьяковой построена на анализе процессуальных норм, поэтому характеристика личности подсудимой не нужна.

Наиболее отчетливо зависимость логико-смысловой структуры от замысла проявляется в защитительной речи. Адвокат в соответствии с особенностями конкретного уголовного дела может оспаривать факт совершения преступления его подзащитным, наличие в совершенном деянии состава преступления или квалификацию преступления, обосновывать недоказанность совершения преступления. В случае доказанности виновности подсудимого защитник подробно анализирует причины совершения преступления, указывает смягчающие ответственность обстоятельства. Кроме того, на соотношение и последовательность композиционных частей защитительной речи большое влияние оказывает позиция государственного обвинителя, так как адвокат не может не учитывать аргументов, приводимых процессуальным противником. Итак, расположение материала в судебном выступлении — дело творческое и почти не поддается стандартизации.

Однако есть некоторые закономерности в построении основной части судебной речи, обусловленные ее назначением. Логика рассуждения в ней осуществляется, как и в каждой публичной речи, от констатации -» к опровержению -» к доказательству. Это принцип построения любой публичной речи, который в риторике называется принципом последовательности, когда каждая последующая мысль вытекает из предыдущей. Назначение судебных прений (содействие формированию внутреннего убеждения суда) определяет две главные структурные части, ради которых строится судебная речь: это обоснование правовой квалификации преступления и соображения о мере наказания. В целях правильной квалификации деяния анализируются действия подсудимого; с целью правильно определить меру наказания анализируются характеристика личности, а также причины, условия и мотивы совершения преступления. Таким образом, может меняться последовательность только тех композиционных частей, в которых излагаются обстоятельства дела, анализируются характеристика личности подсудимого и причины совершения преступления. В целом же все структурные части располагаются в строгой логической последовательности: анализ — квалификация преступления — мнение о мере наказания. И подчинены одной главной мысли — принять справедливое решение. В целом они создают смысловую градацию. Это очень важно знать судебному оратору. Смысловая градация создается и при правильном расположении аргументов, когда их значимость, убедительность постепенно нарастают. Это один из важных принципов композиции — принцип усиления. Вот почему теоретики судебной речи пишут, что самые сильные аргументы и доказательства должны быть даны в конце речи.

Заключение

Важной композиционной частью судебной речи является заключение — последняя часть, конец речи. Оно должно подвести итог всему сказанному. Если в начале речи оратору необходимо привлечь внимание судей, то в заключении важно усилить значение сказанного. В этом его назначение.

Большинство речей дореволюционных судебных ораторов начиналось и заканчивалось обращением к присяжным заседателям с мыслью о справедливом приговоре. Прочитайте, например, вступление и заключение к речи А.Ф. Кони по делу об убийстве коллежского асессора Чихачева. Начало речи:

«Судебное следствие развило перед вами все существенные обстоятельства дела, в наших судебных прениях мы постараемся разъяснить перед вами их значение и характер, и затем вы постановите беспристрастный приговор, который должен иметь большое значение. Он укажет, возможно ли безнаказанно распоряжаться чужою жизнью под влиянием гнева и ненависти и может ли каждый делаться судьею в своем деле и приводить в исполнение свои, выработанные страстью и озлоблением приговоры». Заключение: «Мне думается, что с вашей стороны по отношению к нему должен последовать строгий приговор, который укажет, что на защите человеческой жизни стоит суд, который не прощает никому самоуправного распоряжения существованием другого. Подсудимому, стоявшему на видной ступени в обществе, умевшему быть полезным деятелем и слугою общественных интересов, много было дано. Но кому много дано, с того много и спросится, и я думаю, что ваш приговор докажет, что с него спрашивается много».

В советский период вступление и заключение являлись этикетными композиционными частями, особенно в открытых судебных процессах. Вот несколько таких примеров: «Такой приговор суда / в отношении Лубакова / будет / в достаточной мере свидетельствовать / не только о наказании подсудимого / но и о защите / прав и интересов потерпевших //». Или: «Думается / что такой приговор / будет справедливой карой // за совершенное преступление // послужит хорошей профилактической мерой / для тех / кто еще пьет / и считает / что будет пить безнаказанно //». Или: «Я полагаю / что такой приговор / будет глубоко гуманен / глубоко справедлив / а несовершеннолетний Черненков / докажет свое исправление / добрыми делами в будущем //». Встречались и такие совсем неудачные заключения, как На основании изложенного прошу…; У меня все; Я закончил, которые снижали качество речи.

В настоящее время заключение в речах, произносимых по уголовным делам в судах общей юрисдикции и по гражданским делам, осталось прежним: На основании изложенного прошу…; С учетом вышесказанного прошу…

В речах, произносимых перед присяжными заседателями, ораторы, как правило, благодарят присяжных заседателей за участие в судебном процессе и выражают надежду на правильное, справедливое, законное решение вопроса, например:

«Я не знаю, будет ли Тищенко в последнем слове раскаиваться в содеянном, будет ли просить для себя снисхождения, взывая к вашему милосердию. Но когда вы будете отвечать на этот вопрос, прошу вас в этот момент вспомнить о погибшем, чья беда началась с того, что он, имея дом, зарегистрировал в нем Тищенко и его мать. Зная о возможной крупной ссуде и льготах для матери, подсудимый решил избавиться от Гарайзуева и отобрать у него самое ценное, что есть у человека, — его жизнь. Очень горько сознавать, что человек погиб по злому умыслу Тищенко, который так жестоко и коварно оборвал жизнь потерпевшего.

Благодарю вас, уважаемые присяжные заседатели, за то, что вы внимательно выслушали мою речь, и еще раз прошу вас принять справедливое, а значит, законное решение» .

Думающий оратор сумеет дать нужное для каждого конкретного случая заключение. А пока запомните напутствие А.Ф. Кони: «…конец должен быть таким, чтобы слушатели почувствовали (не только в тоне лектора, это обязательно), что дальше говорить нечего».

Поделитесь на страничке

Следующая глава >