В соответствии с обычной феодальной системой уголовного права в Воинских артикулах на первом месте идут преступления против веры. Как и Соборное Уложение, Артикул воинский начинается именно с этого рода преступлений, но посвящает им уже 2 главы. При всем пренебрежении Петра Iк монастырям и церкви он прекрасно понимал необходимость защиты идеологической опоры феодального государства. Наиболее серьезными преступлениями этой группы были чародейство, «идолопоклонство», которые наказывались сметной казнью — сожжением при условии причинении вреда. На практике наблюдалось значительное количество дел о колдовстве. Богохульство наказывалось прожжением языка раскаленным железом и затем отсечением головы. Преступлением являлось несоблюдением церковных обрядов, непосещение богослужений, прибытие в церковь в пьяном виде. Причем за последние преступления офицеры наказывались штрафом, рядовые — тюремным заключением. Каралось, так же как и само преступление, недоносительство о богохульстве. Вечной каторгой с конфискацией имущества наказывалось совращение в раскол. Переход же в раскол православных священников карался еще более жесткой мерой — колесованием.

Так сурово охранялось государством единство церкви, являвшейся опорой правительства крепостников. Считалось преступными и карались штрафами неблагочинные разговоры «во время церковной службы, небытие у исповеди». Значительно увеличилось количество видов преступлений против церкви в сравнении с Уложением 1649 года.

С дальнейшим укреплением абсолютизма детальную регламентацию получают государственные преступления. Воинские артикулы даже за умысел убить или взять в плен царя наказывались четвертованием и конфискацией имущества. Так же наказывались за вооруженные восстания. За эти преступления несли такое же наказание пособники и подстрекатели. Тяжким преступлением являлось оскорбление словом царя, его жены и наследника, наказываемое смертной казнью.

В Воинских артикулах под страхом смертной казни запрещались «все непристойные подозрительные сходбища…(хотя и не для зла) … чрез что возмущение или бунт может сочиниться». Всякий бунт и «возмущение» наказывались виселицей. Понимая опасность этих видов преступлений, законодатель предписывал наказывать виновных прямо на месте преступления, «дабы чрез то другим страх подать, и оных от таких непристойностей удержать». Чаще всего сметной казнью каралась измена. Уголовной ответственности подвергались также недоносители о готовящемся или совершенном преступлении, причем о бунте, измене, преступлениях против монарха доносы предписывалось подавать непосредственно царю. Доносы получили широкое распространение, и часто в результате несправедливых доносов страдали невиновные люди.

Преобладающее место в Воинских артикулах занимают должностные преступления. Под угрозой смертной казни предписывалось подчиненным беспрекословно слушаться своих начальников. Сурово карались всякое нарушение дисциплины, нерадивое отношение к своим обязанностям, упущения по службе. Суровыми мерами наказания, вплоть до смертной казни, наказывались нарушения караульной службы. Ослушание солдатом приказа начальника вело к расстрелу («аркебузированию»). Военнослужащие несли уголовную ответственность за оставление оружия, его порчу, пропажу и продажу оружия и мундира, за плохое содержание. Государству нужна была послушная армия для внешних завоеваний, для подавления крестьянских восстаний, а в армии были те же крестьяне. Поэтому дисциплина держалась только на суровых наказаниях.

К числу должностных преступлений относилось взяточничество, влекущее телесное наказание, конфискацию имущества, смертную казнь. Однако, несмотря на суровые карательные меры, взяточничество в государственном аппарате процветало. Однажды разгневанный Петр I сказал, что он повесит всех взяточников в стране, на что генеральный прокурор Ягужинский хладнокровно заметил: «Не хватит веревок».

Следующим видом преступлений являлись преступления против порядка управления. К ним относились: срывание и истребление указов и распоряжений — наказывались тяжкими телесными наказаниями, ссылкой на каторгу или смертной казнью; фальшивомонетничество — наказывалось сожжением. Подделка печатей, расходных ведомостей вела к суровым наказаниям вплоть до смертной казни.

Преступления против суда — лжеприсяга, лжесвидетельство — наказывались отсечением двух пальцев.

К имущественным преступлениям по Воинскому уставу относились: кража, грабеж, поджег, насильственное истребление или повреждение чужого имущества. Поджигатели считались наиболее серьезными преступниками, поджигательство каралось сожжением. Грабеж наказывался колесованием.

Воинские артикулы особо охраняли церковную собственность. Так, церковная кража (святотатство) каралась колесованием.

При определение меры наказания за кражу имели значение и ее повторность (рецидив), и цена похищенного имущества. Укравшего имущества ценой более 20 рублей, либо в четвертый раз, либо во время наводнения и пожара, а также из государственных учреждений, у своего господина, на месте, где нес караул, наказывали повешением. Кража людей наказывалась отсечением головы. Ночного вора можно было убить на месте преступления без суда.

Значительную группу составляли преступления против нравственности: скотоложство, изнасилование, прелюбодеяние. Не наказывалось лишь изнасилование своей невесты. Преступлениями считались двоеженство, недозволенная связь между близкими родственниками.

Среди преступлений против личности можно выделить следующие группы: преступления против жизни, преступления против телесной неприкосновенности, преступления против чести.

К преступлениям против жизни относилось убийство. Артикулу воинскому известны: умышленное убийство (каралось отсечением головы); неосторожное убийство (наказывалось тюремным заключением, денежным штрафом, шпицрутенами); случайное убийство (не наказывалось).

К наиболее тяжким видам убийства законодательство относило: убийство по найму, отравление, убийство отца, матери, младенца, офицера. За такое убийство налагалась самая суровая мера наказания — колесование.

Весьма своеобразным является отнесение в Воинских артикулах к этой же категории преступлений самоубийства и дуэли. В уголовном праве впервые устанавливается ответственность за самоубийство и покушение на самоубийство. Самоубийца и дуэлянт являлись с точки зрения законодателя «нарушителями государственных интересов», ибо они распоряжались своей жизнью, которая принадлежала государству. В решении споров с помощью дуэлей усматривалось также нарушение прав судебной власти, которая разбирает дела и вершит приговор. И с этой точки зрения дуэль является игнорированием судебных органов, самоуправством. Палачу предписывалось тело самоубийцы в «бесчестное место отволочь и закопать, волоча прежде по улицам или обозу». Покушение на самоубийство наказывалось смертной казнью. Дуэлянты также подвергались смертной казни; причем убитого на дуэли вешали за ноги.

Совершившие убийство в состоянии необходимой обороны освобождались от наказания. За побои и увечья наказывали сурово, вплоть до отсечения руки. Устная клевета наказывалась заключением в тюрьму. За письменную анонимную клевету (пасквиль) пасквилянт приговаривался к такой мере наказания, к которой мог быть приговорен оклеветанный им человек. Даже если факты, изложенные в пасквиле, подтверждались, пасквилянт подлежал наказанию по судейскому усмотрению тюремным заключением, сосланием на каторгу.

За оскорбление словом оскорбитель должен был перед судом просить прощения у обиженного.

ПОНЯТИЕ И СОСТАВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО АРТИКУЛАМ ВОИНСКИМ 1715 ГОДА1

А.Н. Федорова, кандидат юридических наук, доцент

Статья посвящена исследованию понятия и юридического состава преступления в Артикулах воинских 1715 года. Автор отмечает развитие уголовно-правовой мысли в XVIII веке, появление новых юридических терминов и институтов права.

Ключевые слова: преступление, субъект преступления, объект преступления, субъективная сторона преступления, объективная сторона преступления.

Характерной особенностью Артикулов воинских по сравнению с ранее действовавшими памятниками права явилось то, что в области уголовного права появляется понятие «преступление», означавшее всякое нарушение закона, воли царской, воли государевой. Поскольку государством защищались интересы дворянства, преступлением признавалось действие, общественно опасное для государства и дворян.

Содержавшаяся в Артикулах присяга позволяет уточнить определение понятия преступления, и отметить, что в разряд данных действий попадало что-либо «вражеское и предосудительное против персоны его величества, или его войск, такожде его государства, людей или интересу государственного» . Комментаторами Артикулов отмечается, что в качестве преступления могло рассматриваться и действие, прямо не предусмотренное законом, что влекло за собой широкое приме-

<?> Статья подготовлена в рамках государственного заказа Министерства образования и науки Российской Федерации, тема № 511201.

нение уголовной репрессии и развитие судебного произвола .

Соответственно использовавшиеся ранее термины «вор», «воровство» заменялись понятием преступление, преступитель и преступник, что явилось существенным нововведением по сравнению с ранее действовавшими нормами. Артикулом 178 определяется, что поджигатель это «преступитель уложения», т. е. преступитель это лицо, которое является нарушителем закона, лицом, преступившим запреты и установленные законы.

Термин «уложение» в данном случае мог означать указание на Соборное Уложение 1649 года. Однако, представляется более верной точка зрения, предполагающая, что в данном случае речь шла об уложении как о законе, запрещающим определенные действия, т. е. как об акте обозначающим собрание законов и указов .

Употребляется в артикуле 50 и понятие «преслушник», а в артикуле 207 — «злодей». Однако, Артикулы не отказались полностью от терминологии, существовавшей в Соборном

Уложении 1649 года, и дважды нормами артикулов употребляется термины «воровски» и «вор» для обозначения преступно совершенного деяния и преступника, т. е. лица его совершившего. Термин «воровство» сохраняется и в Уставе вексельном , а также термин «воровские» в смысле «преступные» продолжает использоваться и в Указе о подметных письмах 1726 года .

Несмотря на отсутствие четкого определения понятия термина «преступление» указанные изменения дали существенный толчок развитию отечественной уголовно-правовой мысли. Само понятие преступления формулируется позже в XV томе Свода законов Российской империи.

Артикулом различались действия умышленные, неосторожные и случайные, хотя в законе еще нет четких формулировок указанных форм вины. Ответственность наступала только за неосторожные или умышленные преступные действия, т. е. ответственность наступала только при наличии вины. Наказание зависело от степени вины, строже наказывались умышленные преступления, мягче — совершенные по неосторожности.

Комментаторами отмечается, что требование о наличии вины как основания привлечения к ответственности на практике не исключало возможности объективного вменения и установления наказания без вины .

Новшеством было введение в Артикул понятия умышленного и предумышленного деяния. Различие между ними состояло в степени проявления злой воли. Так, умышленным преступ-

лением было, к примеру, убийство в драке. А вот отравление рассматривалось как предумышленное, так как здесь проявлялся заранее выношенный умысел — надо было приобрести яд, приготовить его и т. д. Наказание зависело от степени вины.

Неумышленная вина определяется при помощи формулировки «без упрямства, злости и умыслу». В Артикулах впервые появляется термин, известный современному законодательству — умысел. Так, толкованием к артикулу 37 определяется что «измена умышлена бывает».

Неоднократно нормами Артикулов воинских устанавливалось требование о выяснении обстоятельств противоправного деяния и существовала возможность уменьшения тяжести наказания при наличии смягчающих вину обстоятельств: «Понеже кто знамя свое или штандарт до последнего часа своей жизни не оборонит, оный недостоин есть, чтоб он имя салдата имел, но ежели кто будет ранен или болен, тогда может он о том своему офицеру возвестить и обождать, пока ему надлежащее позволение отлучитися дано будет. А буде же найдется, что оный с страху болным притворился, и офицера тем обманул, что его отпустил, то в таком случае может вышепомянутой казни достоин быть, а несмелыя и боязливыя, по изобретению дела и состоянию особ, по благоизобретению суда пощажены бывают» .

Впервые в Артикулах воинских формулируются требования, к субъектам преступления, совершившим кражу. Так, в качестве субъектов преступления не рассматривались лица,

«кто в лишении ума воровство учинит, или вор будет младенец». То есть впервые законодательно закреплялись требования, в соответствии с которыми недееспособность, а также малолетнее состояние лица являлись основаниями освобождения и смягчения наказания для виновных. Для малолетних предусматривалось наказание лозами от родителей.

В рамках объективной стороны преступления появляется необходимость установления причинно-следственной связи между совершенным деянием и наступившими последствиями (арт. 154).

Впервые в истории отечественного феодального права появляется судебно-медицинская экспертиза, позволяющая установить связь между совершенным правонарушением и наступившими последствиями: «.. .Того ради зело потребно есть, чтоб сколь скоро кто умрет, который в драке был и бит, поколот, или порублен будет, лекарей определить, которые бы тело мертвое взрезали, и подлинно розыскали, что какая притчина к смерти ево была, и о том имеют свидетельство в суде на писме подать, и оное присягою своею подтвердить» .

В Артикулеуказаныобстоятельства, смягчающие наказание и отягчающие их. Смягчающими обстоятельствами считались: совершение преступного деяния в состоянии аффекта (арт. 195), душевной болезни (по усмотрению суда это могло привести к освобождению от наказания), малолетство (арт. 195 — суд мог отдать ребенка родителям для «вразумления» розгами), крайняя необходимость (кража по мотивам голода), необходимая оборона,

что могло привести к освобождению от наказания. В Артикулах воинских получают свое дальнейшее развитие институты крайней необходимости и необходимой обороны, и Артикулом вводится требование о соответствии необходимой обороны средствам нападения, одновременности обороны и нападения, невозможности для обороняющегося уступить или уйти без опасения смертного.

Отягчающими обстоятельствами считались групповые деяния, рецидив, кража часовым из склада, который он охранял, кража у товарища. В этом случае полагалось повешение, независимо от ценности украденного, отягчающим вину обстоятельством являлось и совершение преступления в состоянии опьянения.

Несомненно, состояние опьянения в XVIII веке рассматривалось как отягчающее вину обстоятельство, что подтверждается толкованием к артикулу 43: «А особливо, ежели таковое приключится, которое покаянием одним отпущено быть не может, яко смертное убивство и сему подобное: ибо в таком случае пьянство никого не извиняет, понеже он в пьянстве уже непристойное дело учинил» .

Общепринятое представление о том, что состояние опьянения считалось отягчающим обстоятельством не всегда подтверждается нормами Воинских артикулов. Так, в артикуле 3, устанавливающим ответственность за богохульство, не предусматривается различия в наказании в зависимости от того, учинится это «в пиянстве или трезвом уме», однако не предусмотрено и смягчение наказания за совершение

преступления в состоянии опьянения, как это было ранее, по нормам Соборного Уложения 1649 года. Вероятно, мы можем предположить, что Артикулами воинскими ознаменовался переход в оценке квалифицирующих деяние обстоятельств, но не окончательное утверждение состояния опьянения, как отягчающего обстоятельства.

Следует отметить, что Артикулами неоднократно пьянству дается отрицательная оценка со стороны норм закона, чего ранее не существовало. В частности, артикулом 14 дается указание священникам вести непорочную, трезвую и умеренную жизнь.

Отягчающим вину обстоятельством считалось убийство, совершенное каким-либо особо мучительным способом, а также убийство отца, матери, ребенка, офицера, и применялось повышенное наказание к рецидивистам.

Преступление по артикулам воинским делилось на стадии: умысел; покушение на преступление; законченное преступление. В ряде случаев законодатель предусматривал наказание за один только умысел. Так, в артикуле 19 дается определение «голого умысла», который хоть и повлек за собой никаких действий, но все равно был наказуем: «Такое же равное наказание чинится над тем, котораго преступление хотя к действу и не произведено, но токмо его воля и хотение к тому было, и над оным, которой о том сведом был, а не известил» .

Покушение на преступление могло быть оконченным и неоконченным: закон предусматривал возможность добровольного отказа от совершения преступления. Однако наказание за по-

кушение на преступление и совершенное преступление, как правило, было одинаковым. Об этом свидетельствует толкование к одному из артикулов: «Такое же равное наказание чинится над тем, котораго преступление хотя к действу и не произведено, но токмо его воля и хотение к тому было, и над оным, которой в том сведом был, а не известил» . Среди исключений в установлении меры ответственности следует назвать покушение на изнасилование (арт

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

В ХVIII в. уголовное право сделало значительный шаг вперед. Это объяснялось как обострением классовых противоречий, свойственных абсолютизму, так и общим развитием правовой культуры. Особое значение в этой сфере имеет законодательство Петра I и прежде всего его Артикул воинский (см. схему 31).

Именно при Петре впервые появляется уже современный термин для обозначения уголовного правонарушения – «преступление». Заметно развилось учение о составе преступления, хотя в нем еще наблюдаются большие пробелы. Так, в Артикуле воинском говорится об ответственности малолетних, которые подлежат наказанию, но в меньшей мере. Освобождение их от ответственности допускается, но не является обязательным. То же относится и к невменяемым. В отличие от Соборного Уложения Артикул воинский расценивает состояние опьянения не как смягчающее, а как в принципе отягчающее обстоятельство совершения преступления. Закон рассматривает различные формы соучастия, однако ответственность соучастников обычно одинакова. В петровском законодательстве делаются новые шаги к разграничению преступлений по субъективной стороне. Предусматриваются умышленные, неосторожные и случайные деяния. Однако терминология еще не устоялась: Артикул воинский часто путает неосторожные и случайные деяния.

Закон говорит о различных стадиях развития преступной деятельности, однако наказание за приготовление, покушение и оконченное преступление обычно одинаково. Это относится и к «голому умыслу» (обнаружению умысла), который наказуем при государственных преступлениях. Так, например, в 1700 г. купец Яков Романов похвалялся спьяну, что убьет царя. Схваченный по доносу, он был приговорен боярами к смертной казни. Правда, Петр заменил ему смертную казнь каторгой.

Более четкой становится система преступлений. По-прежнему на первом месте стоят преступления против церкви. Как и Соборное Уложение, Артикул воинский начинается именно с этого рода преступлений, но посвящает им уже две главы. При всем пренебрежении Петра к монастырям и церкви он прекрасно понимал необходимость защиты идеологической опоры феодального государства. Развивается и система государственных преступлений. Этот род преступлений был известен и до Петра I . К ним примыкают воинские преступления (дезертирство, неявка на службу, насилие в отношении мирного населения и др.). Естественно, что Артикул воинский более подробно трактует о таких преступлениях. Им посвящено более десятка глав закона (гл. 4 — 15). Среди них можно отметить кроме известных ранее сопротивление офицеру, нарушение правил строевой и караульной службы, нарушение правил обращения с военнопленными и многие другие.

Развивается система должностных, имущественных и преступлений против личности.

Еще больше усложняется система наказаний (см. Схемы 32 и 33). Появляется новая цель наказания — использование труда осужденных. Этой цели служит новый вид наказания — каторга, введенная в 1699 г. Потребность в рабочей силе побудила Петра 1 существенно расширить круг преступлений, за которые применялась каторга, поэтому смертная казнь заменялась каторжными работами. Первоначально под каторгой понималось использование заключенных как гребцов на галерах (по-русски — каторгах), но вскоре под каторжными работами стали пониматься всякие иные тяжкое работы, в особенности при сооружении портов (Азова, Рогервика на Балтийском море). Каторжные работы назначались за тяжкие преступления. Каторга могла быть пожизненной, срочной и бессрочной. Срочная назначалась на 10-20 лет, бессрочная применялась в двух случаях: помещик, сославший своего крестьянина, мог в любой момент вернуть его обратно, а должник освобождался после отработки долга. Пожизненных каторжных клеймили. На каторгу (кроме пожизненной) ссылали не только осужденного, но и его семью. При этом имелось в виду не столько наказание невиновных людей, сколько заселение неосвоенных территорий. Каторжные работы были рентабельными. По мнению тогдашних специалистов, каторжник стоил государству значительно дешевле, чем наемный рабочий. Екатерина II в 1765 г. позволила помещикам ссылать на каторгу неугодных им крестьян. Каторжные работы применялись и к злостным должникам.

Телесные наказания, в том числе битье осужденных, не было новинкой в России. Однако Петр I придумал новый вид такого наказания – шпицрутены. Удары шпицрутенами были менее мучительными, чем кнутом. Но зато они назначались тысячами, поэтому часто влекли за собой те же последствия, что и кнут, т. е. изувечение или даже смерть преступника. В конце XVIII в. расширяется применение такой формы лишения свободы, как тюремное заключение. Появляются новые виды мест лишения свободы – смирител ьные и работные дома для менее опасных преступников и административно арестованных.