Владение защищалось специальными правовыми средствами, т. е. интердиктами (interdicta). Интердикты (запрещения) издавались римскими магистратами в форме распоряжения о немедленном прекращении действий, нарушающих права граждан. Первоначально они издавались преторами после фактической проверки права владения просителя на оспариваемую вещь как прямое и категорическое указание передать вещь реальному владельцу, а впоследствии — как условные распоряжения: «если подтвердятся доводы просителя, то передать ему вещь, запретить посягательства на его вещь».

Виды интердиктов:

— интердикты, служащие для защиты владения прежнего владельца (interdicta retinendae possessionis). Такой интердикт применялся при владении и движимыми, и недвижимыми вещами, если владение требовалось защитить от посягательств третьих лиц.

Интердикт, издаваемый для защиты недвижимых вещей, назывался «uti possidetis», он издавался по просьбе заинтересованного лица независимо от давности владения. Таким образом, этот интердикт защищал последнего владельца недвижимости.

Интердикт для защиты движимых вещей (interdictum utrubi) — до Юстиниана мог применяться только в том случае, если владелец вещи владеет ею большую часть года в том календарном году, когда издается интердикт.

При Юстиниане на движимые вещи стали распространяться такие же правила, что и на недвижимость:

— интердикты, предназначенные для повторного установления владения в интересах владельца, который противоправно был лишен владения (interdicta recuperandae possessions). Фактически это интердикт о возврате владения тем, у кого оно было отнято силой. Этот интердикт мог применяться любым владельцем, даже если вещь была приобретена противоправным путем.

Защита владения также могла осуществляться при помощи иска с фикцией (публицианов иск).

Помимо интердиктов для добросовестного владельца было установлено еще одно средство защиты — action in rem Publiciana. Этот иск давался владельцу, который отвечал всем требованиям для приобретения вещи по давности.

Actio in rem Publiciana являлся «иском с допущением фикции», так как, предоставляя защиту владельцу, претор включал в формулу иска предписание судье предположить, что истец владел вещью в течение давностного срока и тем самым приобрел право собственности. Для получения этого иска необходимы были добросовестность владения истца и законный способ приобретения владения (не приведший к приобретению права собственности, например, потому, что отчуждатель вещи сам не имел на нее права собственности).

Добросовестный владелец получал защиту по данному иску против недобросовестных владельцев, но не против собственников или того же, как истец, добросовестного владельца.

Actio Publiciana давался для защиты так называемого «преторского собственника». Нередко имели место случаи, когда при отчуждении манципируемых вещей (основных средств производства, например земель в Италии) вещь передавалась без особых формальностей, хотя таковые были необходимы. Несоблюдение формальностей делало отчуждение ничтожным, т. е. приобретатель не становился, например, при купле-продаже собственником земли. В силу этого продавец, получивший за проданную и переданную вещь денежную сумму, мог истребовать вещь обратно от покупателя. Защищая приобретателя, купившего вещь без формальностей, претор предоставляя ему Actio in rem Publiciana. В формуле иска претор предлагал судье удовлетворить иск, если окажется, что истец стал бы собственником вещи, если бы он владел вещью в течение давностного срока, т. е. претор вводил в формулу фикцию (как будто истец владел вещью в течение давностного срока).

Поскольку этот иск требовал добросовестности владения и законного способа приобретения, его нельзя назвать владельческим (поссессорным) средством защиты. Он является средством защиты права, так называемым петиторным средством.

Концепция развития законодательства о вещных правах, а затем и Проект изменений в раздел IIГК предусмотрели появление нового для современного российского права института – владения и владельческой защиты. Владение понимается как фактическое господство лица над объектом владения (п. 1 ст. 209 Проекта изменений). Объектами владения являются вещи, наличные деньги и документарные ценные бумаги (п. 1 ст. 211 Проекта изменений). Специфика владельческой защиты заключается в том, что она предоставляется лицу независимо от наличия у него прав на вещь. Из этого следует, что в обоснование поссессорного (т.е. владельческого) иска лицо не может ссылаться на правовое основание своего владения.

Разработчики Концепции развития объясняют необходимость введения владельческой защиты следующими тезисами:

1. Владельческая защита известна всем правовым системам,
2. Она существовала в дореволюционной России и была предусмотрена Проектом гражданского уложения 1905 года,
3. «Устройство общества, в котором всякое вторжение в имущество приходилось бы отражать путем доказывания собственности, невозможно». Здесь приводится ссылка на Р. Иеринга
4. «Защита владения является кульминационным пунктом защиты личности» (ссылка на И.А. Покровского)
5. Высокая степень самоуправства в российском обществе требует оперативных средств защиты от него.

Посмотрим, достаточно ли этих объяснений для столь существенного изменения гражданско-правовых способов защиты.

1.Отечественное право всегда ориентировалось на опыт западных, прежде всего европейских правопорядков. Действительно, Гражданское уложение Германии, Австрийское гражданское уложение, Гражданские кодексы Швейцарии, Франции и Италии содержат нормы, посвященные владельческой защите. Однако все эти законы, за исключением ГК Италии 1942 года, были приняты более ста лет назад, а Французский гражданский кодекс – более двухсот лет назад. Вряд ли могут быть сомнения, что характер и структура общественных отношений с тех пор существенно изменились.

Более того, немецкие цивилисты сравнивают нормы о защите владения с §§ 961-964 ГГУ, регулирующих право собственности на пчелиный рой, покинувший улей. Упоминание этих параграфов уже давно приобрело характер метафоры и используется для обозначения тех норм закона, которые устарели и практически не применяются. Хотя в Германии отсутствует статистика по количеству дел о поссессорной защите владения, даже авторы монографий по данной теме не скрывают факт редкости этой категории дел (O. Sosnitza. BesitzundBesitzschutz. MohrSiebeck, 2003).

2. То же относится и ко второму тезису.

3,4. Не углубляясь в рассмотрение многочисленных теорий об основаниях владельческой защиты, нужно лишь заметить, что не совсем корректно ссылаться на авторов, выводы которых так явно противоречат друг другу. И.А. Покровский строил свою теорию защиты личности, отталкиваясь как раз от недостатков теории Р. Иеринга (И.А. Покровский. Основные проблемы гражданского права. Классика российской цивилистики, М.: Статут, 2001).

5.Практическую значимость, казалось бы, должен представлять последний аргумент ученых о том, что оперативный характер владельческой защиты резко сократит число самоуправств в российском обществе.

Однако, если термин «самоуправство» понимать в соответствии с Проектом изменений ГК, т.е. как лишение владения помимо воли владельца, прежде всего насильственным или тайным образом, на что указывает Концепция, получится, что большинство действий по незаконному лишению имущества в российском обществе под это определение не попадает. И владельческая защита пострадавшими совершенно очевидно использоваться не может. Российские «рейдеры» в большинстве случаев не идут с оружием в руках в дома и не пробираются тайно на склады с товарами с целью захватить чужое имущество. Они действуют гораздо более продуманно и умело, используя прежде всего правовые механизмы (А.Д. Рудоквас. Владение и владельческая защита в Концепции развития законодательства о вещном праве // Вестник ВАС РФ 2009. № 4). На этот вывод наталкивает и судебная практика, в которой количество самоуправств в смысле Проекта изменений ничтожно мало. Так, В.А. Белов в Практике применения Гражданского кодекса РФ части первой (М.: Юрайт, 2009, с. 573) приводит лишь одно дело, где имущество было занято самовольно – Постановление ФАС МО от 31.03.2006 № КГ-А40/2280-06.

Схемы «рейдеров» в настоящее время чаще всего оспариваются путем признания соответствующих сделок недействительными. Однако воисполнение любой недействительной сделки фактическая передача имущества всегда осуществляется собственником самостоятельно. Невозможна ситуация, при которой имущество было им утеряно, похищено у него, либо выбыло из владения иным путем помимо его воли. Это означает, что если добросовестный приобретатель получил имущество по возмездной сделке, лицо не сможет применить владельческую защиту, которая рассчитана только на случаи выбытия имущества помимо воли владельца.

Далее.

1.Владельческая защита призвана выступить более скорым и простым способом защиты прав. Однако это суждение отнюдь не априорно. Проект изменений предусматривает возможность подачи ответчиком встречного петиторного иска. Причем предъявление встречного требования не является основанием для изменения срока рассмотрения требования о защите владения(п. 2 ст. 218 Проекта). Оба процесса могут идти параллельно или иск о защите права собственности может следовать за владельческим иском. В итоге вместо традиционного одного процесса резко увеличивается вероятность получения двух. Это в свою очередь ведет к колоссальному увеличению нагрузки на суды, которое может остановить работу итак перегруженной судебной системы России.

С другой стороны, удвоение процесса невыгодно и лицам, участвующим в споре. Оно отнимает время и заставляет нести дополнительные судебные расходы. Более того, выиграв поссессорный процесс, сторона, даже являющаяся собственником, не застрахована от того, что проигравший предъявит к ней петиторный иск. Владельческая защита продолжает носить провизорный (временный) характер и не способствует стабильности гражданского оборота.

2.Изначальной целью установления поссессорной защиты в римском праве было уйти от сложнейшего механизма доказывания права собственности, при котором истец должен был выстроить обосновать свой титул вплоть до первоначального основания приобретения права, т.е. проследить всю цепочку перехода прав и доказать ее действительность. Такой порядок в средневековом праве получил название «дьявольского доказательства». Именно он придавал установленному в судебном порядке праву собственности абсолютный характер. Решение по виндикационному иску действовало в отношении неопределенного круга лиц. В настоящее время ситуация изменилась. Отказ от probatiodiabolicaпроизошел в большинстве зарубежных правопорядков (У. Маттеи, Е.А. Суханов. Основные положения права собственности. – М.: Юристъ, 1999),в том числе и в российском. Так, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2003 № 23 «О судебном решении»(п. 9)и Высшего Арбитражного суда РФ РФ от 31.10.1996 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции» (п. 5) не признали преюдициальный характер судебных решений в отношении лиц, не участвовавших в деле, признав по сути «относительный» характер права собственности в российском праве.

3.Из понимания владельческой защиты как носящей упрощенный характер должно следовать, что предлагаемый ею порядок доказывания легче, чем при защите права собственности. Проект изменений запрещает при доказывании факта владения ссылаться на правовые титулы и правоотношения, допуская, таким образом, прежде всего свидетельские показания. В то же время в современных спорах свидетельские показания считаются менее надежными с одной стороны потому, что свидетели в процесс часто не являются, с другой стороны потому, что, несмотря на то, что ни одно доказательство не имеет заранее установленной юридической силы, выписка из ЕГРП или договор скорее всего представятся суду более весомым аргументом. Более того, очевидно, что гораздо проще принести в суд документ, чем найти свидетелей, которые бы могли подтвердить факт владения.

В отношении владельцев движимых вещей должна действовать презумпция права собственности. Как было верно замечено, «когда мы имеем дело с движимым имуществом, различия между правом собственности и владением, по-видимому, имеют тенденцию к стиранию» (У. Матеи, Е.А. Суханов. Указ. соч.).

На мой взгляд, все указанное позволяет задуматься о необходимости института владельческой защиты.

Хотелось бы узнать Ваше мнение по данному вопросу.

Иванов Сергей Александрович

аспирант кафедры гражданского права Кубанского государственного аграрного университета (тел.: 89284330737)

Способы защиты владения

Аннотация

Статья посвящена недостаточно изученной в современной науке гражданского права проблеме защиты владения. В статье дается общая характеристика владельческой защиты и раскрываются отдельные способы защиты владения.

Ключевые слова: защита владения, самозащита, посессорная защита, петиторный иск, защита права собственности, добросовестный владелец, право собственности, ограничение виндикации.

П

од владельческой защитой следует понимать совокупность мер, определенных законом, позволяющих владельцу вещи защищать свое владение от нарушения третьими лицами, а также требовать возврата владения, отобранного путем недозволенного самоуправства. Рассмотрим частно-правовые меры, посредством которых может осуществляться защита владения. Все способы защиты владения можно условно разделить на две группы: внеюрисдикционные и юрисдикционные.

Внеюрисдикционной мерой защиты владения является так называемое «право владельца на самопомощь».

Трактовка Германским гражданским уложением (далее — ГГУ) права на самопомощь выглядит следующим образом: «(1) Владелец может силой противиться запрещенному самоуправству. (2) Если движимая вещь будет отнята у владельца путем запрещенного самоуправства, то он может силой отнять ее у лица, совершившего самоуправство, в том случае, если нарушитель был застигнут на месте или обнаружен по свежим следам» (§ 859 ГГУ). Анализ немецкого текста уложения позволяет сделать вывод о том, что право противиться самоуправству имеет только Bezitzer, т. е. владелец непосредственный, например арендатор, хранитель, закладоприниматель (§ 868 ГГУ). Следовательно, опосредованный владелец (например, собственник, отдавший вещь в аренду) не имеет права силой отобрать у владельца непосредственного (арендатора) вещь, переданную последнему. В этом

принципиальная позиция немецкого законодателя: например, собственник не может силой выдворить квартиранта, проживающего в нанятой квартире сверх срока договора найма.

На наш взгляд, эта позиция вполне согласуется с общим принципом защиты владения ради защиты гражданского мира, принятым составителями ГГУ . Странным представляется замечание проф. И.А. Покровского, отмечавшего неправильность этого законоположения . Являясь основным сторонником воззрения на основание защиты владения как на защиту неприкосновенности имущественной сферы владельца и защиты гражданского мира вообще, уважаемый автор считает правильным в рассматриваемом примере предоставить собственнику право применять насилие по отношению к квартиранту. А как же тогда недопущение произвольного нарушения имущественной сферы участников оборота, о которой писал проф. И.А. Покровский в другой своей работе?

Профессор А. Менгер указывал в одной из своих работ, посвященных критике проекта Гражданского уложения Германии, что предоставление права активной самозащиты владения, проникнув в сознание народа, может породить «кулачное право более или менее умеренного свойства» . Автор забывает, что защита обладания вещами — наиболее древняя и естественная реакция любого разумного лица на акт посягательства, «самозащита — оборотная сторона всякого запрещенного самоуправства» .

Другое дело, что государство, обеспечивая общественный мир и порядок, ограничивает

возможность применения насилия против насилия временными рамками и требованием адекватности предпринимаемых мер самозащиты. Дело законодателя — определиться с содержанием таких ограничений, сообразуясь при этом с житейской мудростью и справедливостью. Наверное, нельзя признать справедливой ситуацию, когда собственник, настигнув вора по «горячим следам» (например, догнав лицо, угнавшее автомобиль), не имеет права применить силу к возврату своего владения вещью.

Статьи 12 и 14 ГК РФ дают повод говорить о том, что и у нас вполне возможна самозащита законного владения. Самозащита беститульного владения может быть основана на норме ст. 234 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой до приобретения на имущество права собственности в силу приобретательной давности лицо, владеющее имуществом как своим собственным, имеет право на защиту своего владения против третьих лиц, не являющихся собственниками имущества, а также не имеющих прав на владение им в силу иного предусмотренного законом или договором основания. Недостаток изложенной нормы заключается в том, что она не предоставляет права самозащиты против собственника, пытающегося насильственно вернуть утраченную вещь. Воспользоваться же ст. 14 ГК РФ давностный владелец не может: беститульное владение не является правом.

Самозащита владения допустима в том числе и в рамках предоставленного уголовным законом права на самооборону от преступного посягательства на имущество .

Помимо активной самозащиты владелец имеет право на принятие некоторых защитных мер превентивного характера для защиты владения от посягательств, (возведение охранных сооружений, установка охранных систем, принятие прочих мер для предотвращения нарушений владения). Такие меры также должны быть соразмерны и сообразованы с требованием закона .

Самозащита, несмотря на ее естественность именно в сфере защиты ситуаций фактической принадлежности вещей, не является каким-то особенным средством защиты владения. Специфику владельческой защите придает наличие так называемых интердиктов, преобразовавшихся в дальнейшем во владельческие (посессорные) иски.

Интердикт представляет собой административное средство, при помощи которого претор, «реализуя свои властные полномочия, прекращает спор». Однако

разрешение спора о вещи в рамках интердикта носило провизорный характер; неудовлетворенная сторона могла предъявить в суд соответствующий петиторный иск. Именно провизорный характер разрешения владельческого спора, возможность дальнейшей тяжбы о вещи — характерный признак посессорной защиты.

В современном праве владельческие иски делятся на две большие группы (по аналогии с римскими интердиктами): иски ординарные (о защите наличного владения от нарушений) и иски рекуператорные (иски о возвращении насильственно отобранного владения).

Как видим, имеется некоторая аналогия с вещно-правовыми средствами (негаторные и виндикационные иски). Существенное же отличие последних от владельческих исков состоит: 1) в круге фактов, подлежащих доказыванию сторонами; 2) в возможности заявления ответчиком тех или иных возражений (эксцепций).

Истец должен доказать следующие обстоятельства: осуществление им владения до момента нарушения, факт нарушения ответчиком владения, составляющий запрещенное самоуправство (по терминологии российского законодателя начала XX в. «самовольное нарушение владения»). Ответчик же может возразить, что насильственное лишение истца владения вещью носило правомерный характер. Однако правомерность такого действия никак не может быть связана с наличием титула на вещь, ибо, как мы помним, ссылка на титулы в посессорном процессе недопустима. Правомерность касается лишь применения силы в отношении владельца вещи. Таким правом на применение силы обладает, например, лицо, настигшее вора по горячим следам (право на самопомощь), судебный пристав-исполнитель, изымающий арестованное имущество должника для обращения на него взыскания. Если же силу в отношении вещи применил, к примеру, собственник квартиры при выселении из нее нанимателя, срок договора найма с которым истек, то такое насилие по отношению к нанимателю (владельцу) не будет правомерным и, как следствие, повлечет восстановление последнего во владении вещью.

Современное российское право предоставляет крайне бедный материал для исследователя владельческой защиты. Как уже отмечалось выше, несмотря на наличие в нашем праве защиты давностного владельца от посягательств третьих лиц, подлинная владельческая защита в действующем Кодексе не представлена, хотя целый ряд авторов утверждает обратное.

Мы полагаем, что для полноценной защиты

владения необходимо построение системы защиты, состоящей из целого ряда правовых средств. Так, мы должны выделить способы, направленные на активную защиту владения. К ним относятся, во-первых, право владельца на самозащиту владения от постороннего посягательства, во-вторых, исковые средства защиты владения, направленные на устранение нарушений владения и восстановления прерванного владения. Роль таких исковых средств должны играть владельческие иски, которые могут удобным защитным средством в случае, если собственник затрудняется представить доказательства своего права и поэтому не может участвовать в качестве истца в виндикационном или негаторном споре, и в случае, если в отношении владельца не истек давностный срок, а собственник вещи самоуправно нарушает владение вещью.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Не менее важными представляются и способы пассивной защиты владения. К таким способам мы относим право владельца на превентивную самозащиту. Кроме того, к пассивной защите владения следует отнести возражение владельца о добросовестности приобретения владения (ограничение виндикации) и возражение владельца о приобретении права собственности на вещь, являющуюся предметом спора. Право собственности в этой ситуации может возникнуть как следствие истечения срока приобретательной давности, либо вследствие приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя.

В теории владения имеет место владельческая защита в форме ограничения виндикации. Виндикационный иск является средством защиты собственника, утратившего свое владение вещью, с одной стороны, но, с другой стороны, ограничение виндикации является мерой защиты интересов добросовестного владельца, не являющегося собственником. Приравнивание интересов добросовестного приобретателя к потребностям оборота отнюдь не случайно, ведь само ограничение виндикации (а равно и возникновение институтов приобретательной давности и приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя) вызвано интересами оборота. Дело законодателя, формулирующего условия удовлетворения виндикационного притязания, — выбрать приоритет защиты: интересы собственника или интересы добросовестного владельца, т.е. интересы оборота.

Существование неограниченной виндикации (аналогичной, например, римской rei vindicatio: «Где нахожу мою вещь, там и виндицирую») может существенно поколебать оборот:

покупатель, не уверенный в праве собственности продавца на отчуждаемую вещь, будет требовать от последнего доказывания своего права. И если с оборотом недвижимости ситуация облегчается наличием системы государственной регистрации вещных прав на недвижимое имущество, данные которой обладают свойством публичной достоверности, то оборот движимости в этом случае будет парализован. По поводу такой ситуации метко выразился Б.Б. Черепахин: «Трудно себе представить гражданский оборот, построенный на сплошной подозрительности покупателей. В каком положении оказались бы продавцы, если они всякий раз должны были обеспечивать исчерпывающие доказательства своего права собственности на истребуемую вещь?!» .

Ограничение виндикации, таким образом, служит средством стабилизации оборота и упрочения добросовестно приобретенных прав. В связи с этим представляет определенный интерес правовое положение пассивной стороны виндикационного спора (то есть владельца вещи), последствия отказа в удовлетворении виндикационного иска для выигравшего процесс ответчика и разрешение коллизии иска о применении реституции и виндикационного притязания. Кроме того, нуждаются в уточнении вопросы права добросовестного владельца на плоды и доходы, полученные за время нахождения у него вещи.

В ГК РФ институт ограничения виндикации введен в 2004 г. (п. 2 ст. 223 ГК РФ). При этом по смыслу п. 2 ст. 223 ГК РФ право собственности возникает у добросовестного приобретателя не только в том случае, когда вступило в законную силу решение суда об отказе в удовлетворении иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения, но и тогда, когда прежний собственник в суд не обращался и основания для удовлетворения такого иска отсутствуют.

Таким образом, опыт развития европейской цивилистической традиции показывает, что «трехуровневая» система юрисдикционной защиты владения (защита владения как факта, защита добросовестно приобретенного владения, защита владения собственника посредством классической виндикации) наиболее адекватна задачам правового регулирования развитого оборота, и выпадение хотя бы одного из звеньев этой цепи невозможно компенсировать расширением сферы применения других инструментов юридической защиты владения, сконструированных на иных доктринальных основаниях. Применительно к российскому гражданскому законодательству, содержащему два последних уровня владельческой защиты,

следует «замкнуть цепь» посредством введения первого уровня юрисдикционной — защиты владения от насильственных самоуправных посягательств, построенного по модели деликтного правоотношения, где будет защищаться любое владение (титульное и беститульное) как факт. Для данного иска п а сси в н о л е ги тим ирован л иш ь тот, кто самоуправно захватил или нарушил чужое владение.

Завершим наше диссертационное исследование высказыванием проф. И.А. Покровского, которое как нельзя лучше подходит для данного случая: «Мы коснулись только самых основных вопросов, выдвинутых новейшим развитием в области владения; но уже их достаточно, чтобы убедиться, насколько все в этой области находится в настоящее время в стадии перестроек. Везде стоят еще леса, из-за которых видны лишь общие контуры вновь созидаемого здания. Но если мы всмотримся в общий фон этих контуров, мы заметим, что девизом безличного архитектора, создающего это здание, является именно указанный нами этический принцип уважения к человеческой личности».

1.Бернгефт Ф., Колер И. Гэажданское право Германии. СПб., 1910. С. 166.

2.Покровский И.А. Основные вопросы владения в новом германском уложении //

Вестник права. 1899. № 1. С. 103.

3.Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 227.

4.Менгер А. Гражданское право и неимущие классы населения. СПб., 1903. С. 128.

7.Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: «Статут», 2000. С. 118.

8.Черепахин Б.Б. Юридическая природа и обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя. С. 75.

9.Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 237.

Основания для получения защиты своего владения:

1. Установление самого факта владеет ли лицо вещью или нет;

2. Установление факта нарушения владения.

НО!!! Государство не проверяло правомерность владения имуществом тем или иным лицом. И даже не позволяло другой стороне в процессе ссылаться на доказательства того, что это имущество принадлежит ему.

Например, Тиций захватил незаконно землю Гая. Публий отбирает землю у Тиция. Закон будет защищать Тиция, несмотря на то, что настоящим владельцем земли является Гай.

Все это очень странно с позиции современного человека. Ученые находят этому следующее объяснение: в Риме владение часто совпадало с правом собственности. Если это так, то зачем «затягивать» процесс, заставляя человека доказывать, что он не только владелец, но и собственник вещи?

Формы защиты владения:

1. Посессорная (possessorium) — это такая форма защиты владения, которая была построена на выяснении двух фактов:

— кто владелец;

— кто нарушил.

2. Петиторная (petitorim) — это такая форма защиты владения, которая была построена на выяснении трех фактов:

— кто владелец;

— кто нарушил;

— является ли владелец собственником.

Владение защищалось не исками, а интердиктами.

Интердикт – приказ претора, носивший административный характер и выносившийся без судебного разбирательства.

Цели интердиктов:

1. Удержать существующее владение;

2. Возврат утраченного владения.

Классификация интердиктов:

I. В зависимости от предмета интердикта:

1. Интердикты для защиты (удержания) владения:

А). «Двойной» интердикт для защиты владения движимой вещью (interdictum utrubi). Направлен на обеспечение интересов основного владельца по отношению к другим случайным (поскольку движимые вещи в реальности легко могли выйти из владения: дал кому-то лошадь на день, раба, чтобы поднести ношу, и т. п.). В этих случаях споры разрешались арифметически: кто обладал вещью большую продолжительность времени в течение года, тот и считался основным ее обладателем и вещь закреплялась за ним.

Б). «Двойной» интердикт для защиты владения недвижимой вещью (interdictum uti possidetis). Направлен на то, чтобы на необходимое время обеспечить реальное обладание недвижимой вещью и гарантировать лицу прекращение посторонних посягательств на его владение (например, чтобы третьи лица не вселялись в его дом). Владельческая защита данным интердиктом не давалась тому, кто захватил недвижимость силой, тайно, получил недвижимость от противника в процессе использования до востребования. Если незаконный захватчик недвижимости просил защитить его владение от посягательств не того лица, у которого он незаконно захватил эту недвижимость, а от посягательств третьего лица, то незаконный захватчик получал защиту интердиктом.

2. Интердикты для возврата владения (такие интердикты были односторонними, т.к. предписание претора было адресовано только одной стороне – захватчику):

А). Интердикт unde vi дается владельцу недвижимостью, насильственно лишенному владения. Если факт подтвердится, то надо будет вернуть не только саму веешь, но и плоды, приращения, возможные убытки.

Б). Интердикт de precario – давался лицу, предоставившему свою вещь в бесплатное пользование до востребования другому лицу, которое потом отказалось вернуть вещь.

II. В зависимости от последствий интердикта:

1. Запретительные – направленные на удержание существующего владения;

2. Восстановительные – о возвращении насильственно или тайно утраченного владения. Насилие должно быть направлено против личности в виде изгнания или воспрепятствования доступа тайно – в отсутствие владельца;

3. Предъявительные – об установлении владения впервые (например, в сфере наследования);

Публицианов иск (actio Publiciana) – единственный специальный вещный иск, выработанный в 1 в. н.э. для защиты добросовестного владельца. Но юридическая сила этого иска меньше, чем у виндикационного (например, Ливий купил у Гая раба, но раб убежал к первому хозяину. Ливий проиграет спор).

Добросовестное владение возникало, когда обладатель вещи не имел права владеть вещью, так как у нее имелся собственник, но не знал, что не имеет этого права.

Основание владения, единожды возникнув, не могло измениться: вор не мог стать добросовестным владельцем, даже если собственник вещи не предъявлял претензии или умер.

Качество владения было существенно для его правового признания: из незаконного, но добросовестного обладания вещью сформировалось особое вещное право – владение юридическое, в котором соединялось фактическое обладание вещью, стремление удержать эту вещь в своем обладании и признание правом дозволенными таких стремлений в силу полезности оснований возникновения.

Основания, по которым незаконное владение признавалось добросовестным, были строго определенными, и перечень их в римском праве был исчерпывающим.

Добросовестным считался:

– захват брошенного, но неиспользуемого участка земли италийской (исторической для Рима), когда собственник неизвестен или слыл отсутствующим по неопределенным причинам;

– приобретение вещи без предписанных правом формальностей, если стороны не выдвигали друг другу претензий по поводу сделки между ними, и только отсутствие исполнения строго предопределенных правом условий для данной сделки не делало перед лицом закона происшедшее отчуждение переходом собственности;

– владение по причине материального порока вещи, когда приобретший вещь не знал, что приобретает эту вещь у несобственника (по общему принципу римского права, в абстрактном виде он не мог приобрести права собственности, поскольку продавший ее был вором или также незаконным добросовестным владельцем).

Ситуации, когда возникала необходимость обосновывать добросовестность своего обладания, были связаны со случаями претензий со стороны третьих лиц, прежде всего условных собственников вещи, выпустивших ее из своего фактического владения когда-то и теперь предъявляющих претензию на возвращение вещи или возмещение.

Имея в своем основании фактическое господство лица над вещью, владение имело перед лицом права защиты несомненный приоритет: «Любой владелец уже тем, что он является владельцем, имеет больше прав, чем тот, кто не владеет». Презумпция добросовестности и законности вытекала из самого факта владения, и обратное предстояло доказывать заявляющей о своих правах на вещь стороне. Против посторонних лиц защищалось даже порочное владение: только подлинный собственник вещи имел право предъявить иск о возвращении украденного, а не кто-то третий, случайно узнавший о наличии пропавшей вещи у кого бы то ни было.

Юридическое владение было сформировано преторским правом, поскольку нормы квиритского права не создавали предпосылок для защиты несобственников. При условии «нетайного, ненасильственного и не по аренде» обладания вещью претор предоставлял владельцу правовую защиту посредством интердиктов и Публицианова иска

Специфика владельческой защиты владения (possessio)

Вещное право в римском праве характеризуется особой владельческой защитой. Особенности владельческой защиты заключались в следующем.

Она осуществлялась не в форме судебного разбирательства, а посредством приказов претора — интердиктов, которые давали ход особому интердиктному производству, т.е. носила административный характер. Владельческая защита называлась поссессорной (possessorium) в отличие от петиторной (исковая защита) — petitorium.

Поссессорная защита не решала вопрос о правовом основании владения, а защищала лишь фактическое состояние (кто владел и кто нарушил). Здесь не было спора о праве и не разрешалось ссылаться на право в возражениях на иск. В этом заключалось отличие поссессорной защиты от петиторной, которой решался спор о праве. В этом плане поссессорная защита могла выступать как провизорная, предварительная, так как фактический владелец, выигравший поссессорную защиту, мог в будущем проиграть собственнику вещи, заявившему петиторный иск о виндикации вещи.

Владельческие интердикты

Известны три вида владельческих интердиктов:

интердикты, направленные на удержание существующего владения — interdicta retinendae possessiones, в которых сторонам запрещались какие-либо нарушения существующего положения;

интердикты о возврате владения (i. recuperandae);

интердикты об установлении владения впервые (i. adipiscendae).

Интердикты об удержании владения имели два подвида: для недвижимого имущества (интердикт uti) и движимого (utrubi). Название давалось по первым словам интердиктов (uti — как вы владеете теперь»; utrubi — «кого из двух»). Гай в своих Институциях приводит главные редакции этих двух интердиктов:

«Я запрещаю насилие, чтобы вы владели так же, как вы владеете» (интердикт uti). «Запрещаю всякое насилие и требую, чтобы этот раб, о котором идет спор, остался у того, у кого он пробыл большую часть этого года» (Гай, 4.160). При Юстиниане защита движимых вещей была приравнена к защите недвижимых, и интердикт «utrubi» утратил свое значение (I. 4.15.4а).

Оба интердикта содержат возражение о порочном владении — «если вы начали владение не силой, не тайно, не прекарно один от другого». Защиту выигрывал правильный владелец, кто не имел пороков в своем владении, кто не захватил вещь силой (vi), тайно (clam) или в процессе пользования до востребования (прекарно) по отношению к другой стороне спора. Если эти пороки владения имелись в отношении третьих лиц, не участвовавших в процессе, они в расчет не принимались.

Оба интердикта были двойными, т.е. присуждение владения могло быть в пользу любой стороны, не имевшей пороков владения, в том числе не той, которая начала процесс. Здесь нет истца и ответчика, каждая сторона может оказаться в роли ответчика.

Интердикты о возврате владения также двух видов — unde vi и de precario. Unde vi дается юридическому владельцу недвижимости, насильственно (vi) лишенному владения. Законный владелец, отбивший свой участок, используя вооруженный отряд, должен восстановить владение, в том числе и порочному владельцу, который сам отнял участок силой. Ответчик утрачивает эксцепцию (возражение) об использовании истцом вооруженной силы. Действует принцип: «Лишенный владения должен был прежде всего восстановлен во владении». При Юстиниане интердикт unde vi был распространен на случай самовольного захвата недвижимости в отсутствии владельца.

Интердикт de precario давался лицу, предоставившему вещь другому в прекарное пользование (т.е. в бесплатное пользование до востребования), если лицо, взявшее вещь, не возвращало ее.

Интередикт для приобретения владения. Этот интердикт не относится собственно к защите владения. Он позволял новому преторскому владельцу (bonorum possessor, bonorum emptor) отстранить прежнего владельца от обладания вещью.

Гай так разъясняет сущность интердикта для получения владения владельцу наследственного имущества — «Quorum bonorum». «Действие и сила его состоят в следующем: если кто владеет в качестве наследника или владельца имуществом, которое претор дал в обладание другому, или если кто посредством обмана завладел этим имуществом, то он обязан возвратить таковое тому, кому владение дано претором. Интердиктом для получения владения он называется потому, что он полезен только тому, кто теперь впервые добивается получить владение вещью» (Гай, 4.144).

Actio in rem Publiciana (Публицианов иск)

Этот иск был введен Публицианом около 70 г. до н.э. для защиты добросовестного владельца претором. Иск давал владельцу право требовать возврата вещи, владение которой он утратил, так, как если бы он владел вещью по цивильному праву благодаря приобретательной давности. В иске предполагалась фикция, что давность уже истекла, хотя на самом деле она не истекла, т.е. это был вещный иск с фикцией. Выигравший этот иск добросовестный владелец становился квиритским собственником. Этот иск давался лишь тому добросовестному владельцу, владение которого отвечало всем требованиям, необходимым для приобретения собственности по давности, за исключением истечения самого срока давности.