Уголовное право в первой четверти 18 века

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

Дисциплина:	История отечественного государства и права
Тема:	Уголовное право в первой четверти XVIIIв.

ВЫПОЛНИЛ:
студент			группы
Ф. И.О.
ПРОВЕРИЛ:
ученая степень, звание
Ф. И.О.
Оценка
Подпись
«	«	2011г.

1. Введение 3

2. Источники уголовного права в первой четверти XVIIIвека 5

3. Понятие преступления 7

4. Виды преступлений 9

5. Наказание 15

6. Виды наказаний 17

7. Список использованной литературы 20

Введение

Для абсолютной монархии характерны: наличие сильного, разветвленного профессионального бюрократического аппарата, сильной постоянной армии, ликвидация сословно-представительных органов и учреждений. Все эти признаки были присущи и российскому абсолютизму. Однако у него были свои существенные особенности.

Особое положение феодальной аристократии (боярства) уже в конце XVII в. резко ограничивается, а затем и ликвидируется. Важным шагом в этом направлении стал акт об отмене местничества (1682 г.). Аристократическое происхождение утрачивает значение при назначении на руководящие государственные посты. Его заменяют выслуга, квалификация и личная преданность государю и системе. Позже эти принципы будут оформлены в Табели о рангах (1722 г.).

Однако ни один человек имея даже абсолютную власть не в состоянии эффективно управлять таким сложным сообществом каким являлось государство даже на рубеже 17-18 веков, тем более таким как Россия, которая достигла таких территориальных пределов за предшествующие века, что стала одной из самых больших и разноплановых по своему составу стран Европы как по земельным так и по людским ресурсам.

Именно поэтому правители России 17-18 веков будучи фактически всесильными на подвластной территории не только не решались вычеркнуть из жизни страны Соборное Уложение 1649 г, но и напротив брали его за основу при дополнении в составлении новых указов и законов. Целью этих указов являлось, в первую очередь, приведение к единой общей основе всех (по возможности) сфер жизнедеятельности в государстве и, как следствие, реформам в сфере и политической и правовой и экономической. Россия же становясь мировой державой, всё более нуждалась в таких реформах, поскольку они также, пусть и через представительных лиц, доводили волю монарха до дальних уголков империи. И поскольку собственно время и формы правления были далеко не либеральными, да и сами законы менялись достаточно часто, порой не из необходимости, а по воле правителя, то и насаждались они часто жёсткими методами.

В свете вышеизложенного достаточную важность приобрело уголовное и процессуальное право.

1. Источники уголовного права в первой четверти XVIII века

Основой правовой системы Российской Империи XVIIв, и первой четверти XVIIIв являлось Соборное уложение 1649г. Однако со временем оно дополнялось новоуказными статьями XVII в. и многочисленными законами XVIII в. В связи с накоплением новой нормативно-правовой базы и необходимостью ее систематизации Петром I были предприняты попытки создания нового Уложения.

Первая петровская систематизация уголовно-правовых норм была произведена в 1715г. при создании Артикула воинского, который состоял из 24 глав и 209 статей, и был включен в качестве части второй в Воинский устав. Артикул воинский представляет собой первый в русском праве уголовный (военно-уголовный) кодекс.

Артикул содержал основные принципы уголовной ответственности, понятия преступления, вины, цели наказания, необходимой обороны, крайней необходимости, перечень смягчающих и отягчающих обстоятельств. Ряд статей имеют специальные толкования. Толкования имели силу закона и касались порой весьма важных вопросов, в них обычно разъяснялся смысл закона и порядок его применения.

Также источниками уголовного права в первой четверти XVIII в были различные указы, манифесты, уставы.

Указы касались важнейших и самых разнообразных сторон деятельности государства (Указ о единонаследии от 18 марта 1714 г., Табель о рангах 1722г., Указ о форме суда от 5 ноября 1723 г.).

Регламенты – это акты, определяющие создание государственных органов управления, их состав, порядок деятельности. Например, Генеральный регламент коллегий от 29 февраля 1721 г., Духовный регламент от 29 января 1721 г.

Уставы – это сборники законов, объединяющие норма права, относящиеся к определенной сфере деятельности государства (Устав о векселях 1729 г., Устав о купеческом водоходстве 1781г., Устав благочиния 1782 г.).

Для системы правовых источников в целом в данный период было характерным очевидное преобладание законодательной формы над судебной практикой и, особенно, обычаем.

2. Понятие преступления

Именно при Петре впервые появляется уже современный термин для обозначения уголовного правонарушения — «преступление». Преступления рассматривались не только как нарушение закона, но и как действие, причинившее вред государству, даже если об этом деянии ничего не говорилось в законе.

Заметно развилось учение о составе преступления. В петровском законодательстве делаются новые шаги к разграничению преступлений по субъективной стороне. Предусматриваются умышленные, неосторожные и случайные деяния. Однако терминология еще не устоялась: Артикул воинский часто путает неосторожные и случайные деяния. Ответственность наступала только за совершение умышленных или неосторожных преступных действий. Случайные деяния не влекли за собой уголовной ответственности. Наказание зависело от степени вины, строже наказывались умышленные преступления, мягче — совершенные по неосторожности. Не до конца проводился принцип индивидуальной ответственности. По ряду преступлений отвечали не только виновные, но и лица, не совершавшие преступления, — их родственники.

В уголовном праве затрагивался вопрос о вменяемости совершивших преступления. Совершение преступления в состоянии душевной болезни вело к смягчению наказания и даже к неприменению наказания. Предшествующее законодательство обычно мягче наказывало преступление, совершенное в состоянии опьянения. Совершенно иначе этот вопрос решался в XVIII веке. В отдельных случаях пьянство само по себе составляло преступление. И, как общее правило, совершение преступления в пьяном виде усиливало ответственность.

Вводились понятия крайней необходимости (кража от голода) и необходимой обороны. Отсутствие одного из обстоятельств необходимой обороны (степень применения защиты, факт наличия угрожающего нападения, факт угрозы жизни защищающегося) могло повлечь для защищающегося наказание, пусть даже и смягченное. Понятия о превышении пределов необходимой обороны еще не существовало.

Наиболее опасными считались групповые преступления; они влекли за собой наиболее суровые меры наказания. Соучастники преступления, как общее правило, наказывались одинаково, независимо от степени виновности каждого. Однако по некоторым видам преступлений соучастники наказывались мягче, чем исполнители.

В законе присутствовал фактор повторности – наказание за впервые совершенное преступление было мягче, чем за последующие.

Недоносительство очень часто составляло самостоятельное преступление, обычно по государственным преступлениям.

Преступление делилось на стадии: умысел, покушение на преступление и законченное преступление. Наказание по ряду преступлений применялось не только за совершенное преступление, но и за умысел. В отдельных случаях предусматривалось наказание за приготовление к совершению преступления. Закон предусматривал возможность добровольного отказа от совершения преступления.

3. Виды преступлений

В начале XVIII в. в российском уголовном праве впервые формируется стройная система преступлений. Составы преступлений рассматриваются в особом порядке (иерархии) в зависимости от степени тяжести и опасности с точки зрения государственного интереса.

На первом месте в системе стояли религиозные преступления. Затем шли государственные, должностные и воинские преступления. Следующую группу составляли преступления против порядка управления, суда и благочиния. Затем следовали преступления против личности и имущественные преступления, замыкала систему группа преступлений против нравственности.

Как и Соборное Уложение, Артикул воинский начинается именно с преступлений против церкви, но посвящает им уже две главы. Наиболее тяжкими преступлениями этой группы были чародейство и идолопоклонство, которые наказывались смертной казнью (сожжением). На практике наблюдалось значительное количество дел о колдовстве. Богохульство наказывалось усечением языка раскаленным железом и затем отсечением головы. Под церковным мятежом понимались появление в церкви в пьяном виде, ссоры в церкви, обнажение оружия, нанесение побоев и оскорблений. Наказания предполагались строгие — от тюремного заключения до каторги. Преступлением являлось несоблюдением церковных обрядов, непосещение богослужений. Каралось, так же как и само преступление, недоносительство о богохульстве. Вечной каторгой с конфискацией имущества наказывалось совращение в раскол. Переход же в раскол православных священников карался еще более жесткой мерой — колесованием. Считались преступными и карались штрафами неблагочинные разговоры «во время церковной службы, небытие у исповеди». Значительно увеличилось количество видов преступлений против церкви в сравнении с Уложением 1649 года.

Кодификация права в первой четверти XVIII века

Первая попытка (после Соборного уложения 1649 года) систематизации правовых норм была сделана учрежденной в 1700 году Палатой об уложении. Главной задачей органа стало приведение в соответствие с Судебниками и Соборным уложением всего массива вновь принятых нормативных актов. Другая задача заключалось в обновлении судебной и управленческой практики путем включения в нее новых норм права.

В 1725 году проект нового Уложения был закончен. Он включал четыре книги:

1)»О процессе (то есть о суде), месте и о лицах, к суду принадлежащих»;
2)»О процессе в криминальных, розыскных и пыточных делах»;
3)»О злодействах, какие штрафы и наказания следуют»;
4)»О цивильных или гражданских делах и о состоянии всякой экономии» (о земле, торговле, опеке, брачном праве, наследовании)

Всего было 120 глав и 2000 статей.

Уже в 1726 году (при Екатерине II) в состав комиссии были введены сословные представители (от духовенства, военных, гражданских, магистрата), слушание проекта предполагалось в Верховном Тайном совете. Начавшаяся после смерти Петра I дворянская реакция изменила отношение к кодификационной работе и ее целям: иностранным влияниям и волюнтаризму законодателя была противопоставлена идея правовой отечественной традиции. В плане юридической техники наметился поворот от кодификации законодательства к его систематизации.

Результатами кодификационной работы первой четверти XVIII века стали:

А) утверждённые в 1714 году и изданные в 1715 году Воинские артикулы, свод военно-уголовного законодательства, относящегося преимущественно к области материального, а не процессуального права. По своей структуре этот кодекс перенял родовую классификацию правовых норм (по роду деяния) с внутренней иерархией по важности деяния. Каждый артикул описывал отдельный вид правонарушения и назначал определенную санкцию;
Б) утвержденный в 1720 году Генеральный регламент, или Устав коллегиям, охватывающий всю сферу нового административного законодательства. При подготовке регламента была осуществлена рецепция иностранного права: в его основу был положен шведский Канцелярский устав 1661 года. Структура Регламента ориентировала на объекты регулирования: положения об обязанности и должности коллегий и государственных учреждений вообще, определенные сферы и формы их деятельности, установление состава и категории служащих, норм административной ответственности;
В) кодификация норм частного права, подчеркнутых из Указа о единонаследии и последующих актов о наследовании. Сводный документ получил название «Пункты о вотчинных делах» (1725). Пункты были обобщением судебной практики и толкованием закона по вариантам правоприменения, они дополняли и изменяли предшествующее законодательство о наследовании.

Опыт кодификационной работы в первой половины XVIII века показал, что развитие права стремилось к созданию отраслевого деления, для чего и создавались отдельные своды норм. Своды строились на систематизации, рецепции и обобщения практики правоприменения.

Для законотворческой деятельности абсолютизма характерна весьма подробная, тщательная регламентация всех сторон общественной и частной жизни. Поэтому особое внимание уделялось формам актов и правового регулирования. Наиболее распространенными формами первой четверти XVIII века были:

1)Регламенты.

Регламенты — это акты, определяющие создание государственных органов управления, их состав, порядок деятельности.

Всего было принято 7 регламентов:

Регламенты были актами, определяющими общую структуру, статус и направления деятельности отдельных государственных учреждений;

2)Манифесты.

Манифесты — это законы, которые объявляли в особо важных случаях волю императора в форме обращения к населению и отдельным ее группам. Манифесты извещали также о смерти императора и о вступлении на престол его наследника.

3)Уставы.

Уставы — это сборники, содержащие нормы, относящиеся к определенной сфере государственной деятельности.

— Воинский устав — 1716 год;

Это оригинальный, самобытный кодекс, отвечавший интересам абсолютистского государства, организации армии. При его составлении был учтен положительный опыт военного законодательства многих западноевропейских стран применительно к потребностям русской армии.

— Морской устав — 1729 год;

По своему составу он аналогичен Воинскому уставу, только относится к службе на флоте. Нормы уголовного права, содержащиеся в разделе «О штрафах», почти дословно заимствованы из Воинских артиклов.

— Вексельный устав — 1729 год.
4)Инструкции.

Инструкции — это правовые нормы, которые устанавливали права и обязанности различного рода должностных лиц, например губернаторов, воевод и так далее.

5)Жалованные грамоты.

Жалованные грамоты — это акты, в которых указывались права и привилегии того или иного сословия.

Общая характеристика развития права в первой четверти XVIII в.

К началу 18 века в Российской империи практически полностью складывается абсолютная монархия. Абсолютная монархия является такой формой правления, когда монарху юридически принадлежит вся полнота государственной власти в стране. Его власть не ограничена каким-либо органом, он ни перед кем не отвечает и никому в своей деятельности не подконтролен. Фактически, абсолютная монархия представляет собой государственную форму диктатуры класса феодалов. Для возникновения абсолютной монархии необходимо наличие экономических, социальных и политических предпосылок. Для абсолютной монархии характерны: наличие сильного, разветвленного профессионального бюрократического аппарата, сильной постоянной армии, ликвидация сословно-представительных органов и учреждений. Все эти признаки были присущи и российскому абсолютизму. Однако у него были свои существенные особенности. Если абсолютная монархия в Европе складывалась в условиях развития капиталистических отношений и отмены старых феодальных институтов (особенно крепостного права), то абсолютизм в России совпал с развитием крепостничества; если социальной базой западноевропейского абсолютизма был союз дворянства с городами (вольными, имперскими), то российский абсолютизм опирался в основном на крепостническое дворянство, служилое сословие.

Именно поэтому правители России 17-18 веков будучи фактически всесильными на подвластной территории не только не решались вычеркнуть из жизни страны Соборное Уложение 1649 г , но и напротив брали его за основу при дополнении в составлении новых указов и законов .Целью этих указов являлось ,в первую очередь ,приведение к единой общей основе всех (по возможности) сфер жизнедеятельности в государстве и ,как следствие, реформам в сфере и политической и правовой и экономической. Россия же становясь мировой державой всё более нуждалась в таких реформах, поскольку они также, пусть и через представительных лиц , доводили волю монарха до дальних уголков империи. И поскольку собственно время и формы правления были далеко не либеральными, да и сами законы менялись достаточно часто, порой не из необходимости, а по воле правителя,то и насаждались они часто жёсткими методами. В свете вышеизложенного достаточную важность приобрело уголовное и процессуальное право. Для законотворческой деятельности абсолютизма была характерна весьма подробная, тщательная регламентация всех сторон общественной и частной жизни.

Поэтому особое внимание уделялось формам правовых актов и правового регулирования. Наиболее распространенные формы в первой четверти 18 в.:

1. Регламенты. Всего в этот период было утверждено 7 регламентов:

— 1711 г. — регламент о выдаче жалования в полках

— 1719 г. — о госрасходах;

— 1719 г. — о торговле;

— 1720 г. — о форме и деятельности коллегий;

— 1721 г. — о городском устройстве;

— 1721 г. — о Синоде и церковном управлении.

1.Регламенты были актами, определяющими общую структуру, статус и направление деятельности отдельных госучреждений.

2. Манифесты. Издавались только монархом и были обращены ко всему населению и всем учреждениям. В форме манифестов объявлялось о вступлении монарха на престол, начале войны или подписании мира и т.д.

3. Именные указы. Издавались и подписывались монархом. В них формулировались решения, относящиеся и адресованные к конкретным госучреждениям или должностным лицам.

4. Указы. Могли издаваться монархом или от его имени Сенатом и были нацелены на решение конкретного дела или случая введение

или отмену конкретных учреждений, норм или принципов деятельности. В них содержались правовые ‘административные предписания.

5. Уставы. Сборники, содержавшие нормы, относящиеся к определённой сфере государственной деятельности (1716 г. — воинский устав, 1720 г. — Морской устав, 1729 г. — Вексельный устав).

Изменения, произошедшие в политической государственной системе, России при ее вступлении в период абсолютизма привели к изменениям в сфере уголовного права. В начале 18 в. суды при разборе уголовных дел руководствовались Соборным Уложением 1649 г. и новоуказными статьями.

Высшей судебной инстанцией был Сенат, подчинявший себе Юстиц-коллегию и всю систему судебных учреждений. Сенат являлся высшей апелляционной инстанцией и его решения были окончательными.

Судебными функциями наделялись приказы и коллегии.

Судебные органы были разнообразными. В 1713 г в губерниях учреждались ландрихтеры (местные судьи )В 1719 г. страна была разделена на судебные округа, в которых учреждались надворные суды, рассматривающие дела по доносам фискалов, уголовные и гражданские дела .Города, где он учреждался, руководили и выступали в качестве апелляционной инстанции к нижним судам. В 1720 г при надворных судах учреждались прокуроры, следившие за правильностью судопроизводства.

Надворному суду подчинялись нижние суды двух видов: коллегиальные и единоличные.

В 1722 г . была проведена радикальная судебная реформа . Были упразднены нижние суды. В провинциях учреждались |новые провинциальные суды, состоявшие из провинциального воеводы и асессоров. В отдалённых от провинциального городах, воевода назначал судебного комиссара, получавшего право рассматривать незначительные уголовные и гражданские дела.

Новыми чертами организационной судебной системы в первой половине 18в. стали.

— Попытки отделить судебную организацию и функцию от административной;

— Учреждение контроля за деятельностью судов со стороны специально учрежденных органов;

— Совмещение гражданской и военной юстиции.

Преступления подразделялись на умышленные, неосторожные и случайные. Грань между неосторожным и случайным преступлениями было весьма тонкой. Вместе с преступником несли ответственность лица, не совершавшие преступления, — его родственники. Ответственность снималась или смягчалась в зависимости от объективных обстоятельств . К смягчающим обстоятельствам закон относил состояние аффекта, малолетства преступника, служебное рвение в пылу которого было совершено преступление: К отягчающим обстоятельствам закон впервые стал относить состояние опьянения. Также законодатель вводил понятие крайней необходимости и необходимой обороны. Преступление делилось на стадии:

1 умысел,

2 покушение на преступление,

3 законченное преступление.

В ряде случаев законодатель предусматривал наказание за один только умысел. Покушение на преступление быть оконченным и неоконченным: закон предусматривал возможность добровольного отказа от совершения преступления.

1)Против религии. В эту группу входили чародейство, идолопоклонство, которые наказывались смертной казнью (сожжением) при условии, что будет доказано сношение обвиняемого с дьяволом. В противном случае назначалось тюремное заключение и телесное наказание. Богохульство наказывалось усечением языка, а особая хула девы Марии и святых — смертной казнью. При этом учитывался мотив злостности в богохульстве. Несоблюдение церковных обрядов и непосещение богослужений, нахождение в церкви в пьяном виде наказывались штрафом или тюремным заключением. Наказывалось и недоносительство в богохульстве.

«Совращение в раскол» наказывалось каторгой, конфискацией имущества, а для священников — колесованием.

Божба, т.е. произнесение «всуе» имени божьего наказывалось штрафом и церковным покаянием.

2) Государственные. Простой умысел убить или взять в плен царя наказывался четвертованием. Так же наказывалось вооруженное выступление против властей (одинаковое наказание — четвертование несли исполнители, пособники и подстрекатели).

Оскорбление словом монарха наказывалось отсечением головы.

3) К должностным преступлениям относили взяточничество, наказываемое смертной казнью, конфискацией имущества и телесными наказаниями.

4) Преступления против порядка управления и суда. К ним относились срывание и истребление указов, что наказывалось смертной казнью. Сюда же относились такие действия, как подделка печатей, писем, актов и расходных ведомостей, за что полагались телесные наказания и конфискация. За подделку денег — сожжение.

К преступлениям против суда относились лжеприсяга, которая наказывалась отсечением двух пальцев (которыми присягали) и ссылкой на каторгу, лжесвидетельство, наказываемое как и лжеприсяга (кроме того, назначалось церковное покаяние).

5) Преступления против «благочиния», близко стоящие к предыдущей группе, но не имеющие прямой антигосударственной направленности. К ним относили укрывательство преступников, каравшееся смертной казнью, содержание притонов, присвоение ложных имен и прозвищ с целью причинения вреда, распевание непристойных песен и произнесение нецензурных речей. В дополняющих Артикулы указах предусматривались наказания за буйство, пьянство, игру в карты на деньги, драки и нецензурную брань в публичных местах.

6) Убийство. Артикулы различали умышленное (каравшееся отсечением головы), неосторожное (наказываемое телесным заключением, штрафом, шпицрутенами), случайное (ненаказуемое). К наиболее тяжким видам убийств законодатель относил убийство по найму, отравление, убийство отца, матери, младенца или офицера. Особая этическая окраска этих составов очевидна, за этим следовали особый вид наказания — колесование.

Неудачно покушавшийся на самоубийство после благополучного спасения приговаривался к смертной казни. Оставшиеся в живых дуэлянты наказывались повешением, тела погибших на дуэли (как и самоубийц) подвергались надругательству.

Отсечение руки назначалось за удар тростью (состав, находящийся на грани междутелесными повреждениями и оскорблением действием). Ударившего рукой, ударял публично по щеке профос (низший воинский чин, наблюдавший за чистотой отхожих мест).

7) Артикулы вводят имущественный (количественный) критерий для определения тяжести преступления — сумму в двадцать рублей. За кражу на сумму меньше установленной в первый раз преступник наказывался шпицрутенами (шесть раз проходя через строй), во второй раз наказание удваивалось, в третий раз ему урезали уши, нос и ссылали на каторгу. Укравшего имущество на сумму свыше двадцати рублей уже после первого раза казнили.

Смертная казнь назначалась также лицам, укравшим: в четвертый раз, укравших во время пожара или наводнения, из государственного учреждения, у своего господина, у своего товарища, на месте, где он нес караул, из военного склада. Эти лица наказывались смертью через повешение.

8) К преступлениям против нравственности относили изнасилование (факт которого, согласно закону, должен быть кроме заявления подтвержден данными экспертизы), мужеложество (наказываемое смертной казнью или ссылкой на галеры), скотоложество (за которым следовало тяжелое телесное наказание), «блуд», кровосмешение или связь между близкими родственниками, двоеженство, прелюбодеяние (наказываемое тюремным заключением и каторгой).

Основной целью наказания по Артикулам являлось устрашение, что явствовало из специальных оговорок типа «дабы через то страх подать и оных от таких непристойностей удержать». Устрашение сочеталось с публичностью наказаний.

Архаический элемент мести, возмездия становился дополнительным по отношению к устрашению. Преступнику отсекали тот орган, посредством которого он совершил преступные действия.

Изоляция, исключение из общества преступника, становится определенно выраженной целью наказания.

Труд преступников использовали при строительстве Санкт-Петербурга, гаваней, дорог, каналов, при работе в рудниках и мануфактурах.

Наказание и его применение характеризовались рядом особенностей:

а) отсутствием индивидуализации, когда вместе с преступником или вместо него наказывались его родственники;

б) неопределенностью формулировок («по суду наказан будет», «по обстоятельствам дела наказан будет» и т.п.: неопределенность приговора усиливала общее состояние страха);

в) отсутствием формального равенства перед законом.

Смертная казнь по Артикулам была предусмотрена в 122 случаях, причем в 62 случаях — с обозначением вида, она подразделялась на простую и квалифицированную.

К простой смертной казни относились отсечение головы (упоминалось 8 раз), повешение (33 раза) и расстрел (аркебузирование — 7 раз). К квалифицированным видам казни относили четвертование (поочередно отсекались конечности, потом голова; иногда конечности отрывались щипцами; упоминалось 6 раз), колесование (по телу прокатывали окованное колесо, дробя тело; упоминалось 5 раз), закапывание в землю заживо (зарывали до плеч, осужденный умирал от жажды и голода), залитие горла металлом, сожжение (на костре или в срубе; упоминалось 3 раза), повешение за ребро на железном крюке.

Телесные наказания подразделялись на членовредительные, клеймение и болезненные.

К членовредительным относили урезание языка или прожигание его каленым железом, отсечение руки, пальцев или суставов, отсечение носа и ушей, вырывание ноздрей.

Клеймение заключалось в наложении каленым железом особых знаков на тело преступника (лоб, щеки, руки, спину). Цель этого наказания — выделить преступника из общей массы, привлечь к нему внимание.

К болезненным наказаниям относили битье кнутом (до 50 ударов и «нещадное»), батогами (прутьями, число ударов не регламентировалось приговором), плетью (число ударов также не регламентировалось), «кошками» (четыреххвостной плетью), линьками (на флоте, канат с узлами), шпицрутенами (толстыми прутьями при прогоне через строй три, шесть или двенадцать раз; упоминалось в 39 случаях), розгами. К болезненным видам относили также заковывание в железо, ношение на себе седла и ружья, посажение на деревянную (очень неудобную) лошадь, хождение босиком по деревянным кольям.

Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006

Кодексов и тех основных требований, которые к их работе предъявляла перестраивавшаяся, на принципах новой экономической политики жизнь»18.

В.А. Шишкин полагает, что «нэп не ослабил сложившуюся диктатуру партии. Меры новой экономической политики с самого начала сопровождались действиями хотя и не декларируемых, но постепенно усиливавшихся «контрреформ”»19. С мнением, что новая экономическая политика не ослабляла диктатуру коммунистической партии, нельзя согласиться. Богатые частные предприниматели неминуемо должны были стремиться к политической власти, чтобы гарантировать свою безопасность и безопасность своих капиталов.

Депутат Гусев (Новосибирский округ) отрицательно отнесся к «предложению дать городским «мужичкам” построить фабрику… ибо эти «мужички” за 10 лет львиную долю положат себе в карман и не отдадут на дело социалистического строительства»20. Для широкого слоя партийцев такой революционный образ мыслей и действий был привычней, ближе нэповского, равнозначного для многих из них буржуазному перерожденчеству.

Сам переход к нэпу был политическим решением, вызванным обстановкой в обществе; уступкой, «отступлением» — но осторожным и часто поверхностным.

Главными носителями рыночных отношений стали владельцы товаров и лица, способные наиболее быстро и с наименьшими затратами донести до потребителей как собственного производства, так и произведенные другими лицами товары. Видя в этом угрозу советскому строю, коммунистическим идеалам, руководство партии и государства решило воспользоваться кооперацией, ранее ими объявленной буржуазной и контрреволюционной, отживающей и ненужной в советских условиях, чтобы через нее как-то «овладеть» частным рынком, подчинить его государственному надзору, а затем и полностью вытеснить из хозяйственной жизни21 .

1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 399-400.

2 Гольдин Л. К вопросу о борьбе со спекуляцией // Право и жизнь. 1923. Кн. 3. С. 42.

3 Там же. С. 48.

4 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 398.

5 ГАИО. Ф. Р-222. Оп. 1. Д. 190. Л. 3 об.

6 Бюллетень ВВКУ 1924. № 7-8. С. 9.

7 См.: Красная звезда. 1924. 15 марта.

8 Бородулин В. Предпосылки деятельности милиции // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 1. С. 10.

9 См.: Рабоче-крестьянская милиция. 1924. № 10. С. 35.

10 Красный милиционер и пожарник. 1923. 13 мая.

11 См. там же. 25 июля.

12 См. там же. 15 августа.

13 Чернышов А. Прокуратура и низовые органы милиции // Еженедельник советской юстиции. 1926. № 29. С. 840.

14 С.У. 1922. Ст. 982.

15 Ш. О чистке милиции // Административный вестник. 1923. № 8. С. 4.

16 Терехов С. О положении красной милиции // На страже. 1922. № 5. С. 3.

17 М.К. Милиция в селе // На страже законности и порядка. 1924. № 2-3. С. 11.

18 Курский Д. Милиция в прошлом и настоящем // Административный вестник. 1925. № 1. С. 67.

19 Шишкин В.А. Власть. Политика. Экономика. Послереволюционная Россия (1917-1928 гг.). СПб., 1997. С. 181.

20 5 съезд Советов. 20-28 июня 1929 г.: Стенографический отчет. М., 1929. С. 33.

21 См.: Файн Л.Е. Кооперация и рынок в 20-е годы: Материалы для обсуждения. М., 2000. С. 10-11.

А.П. Спиридонов*

Особенности развития российского уголовного права в XVIII веке

Правовые системы всех стран не существуют изолированно. Они взаимодействуют друг с другом, ведут нескончаемый культурный диалог. Вопрос заключается в том, что заимствует государство и общество: отдельные правовые институты, элементы юридической техники, практики правоприменительной деятельности и т.п. Или оно заимствует то, что Ж. Бюрдо назвал «правовой идеей», т.е. систему общих взглядов, «верований» отдельных сообществ людей либо общества в целом относительно основ (принципов) социального, политического, правового порядка. В первом случае речь идет о «юридической аккультурации» в широком смысле, т.е. о переносе одной культуры

* Кандидат юридических наук.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

в другую, во втором — о глобальном процессе, получившем название «рецепция». Последняя меняет весь правовой строй общества-реципиента и является в этом смысле тотальной аккультурацией1 . Ж. Карбонье, описывая рецепцию как особую форму аккультурации, употребил даже такой термин, как «культурная мутация»2. По мнению А. Гайдерова, Россия принадлежит к числу стран, правовая система которых несколько раз менялась в результате тотальной рецепции3. Составляющие российского правосознания — образы, оценки, нормы — имеют сложную внутреннюю структуру, отличающуюся значительным своеобразием по сравнению с традиционным западным католическим и протестантским типом правосознания. Рецепция чужого права для России выступала и выступает в качестве одного из основных способов модернизации общественного, в т.ч. правового, строя4. В области уголовного права наиболее существенная модернизация связана главным образом с восприятием сложившихся в Европе гуманистических правовых идей. Вместе с тем мы далеки от признания тотальной аккультурации российского уголовного права. При всех заимствованиях отдельных норм, законодательной техники, правовых идей оно сохранило свои национальные основы, исторические традиции, социально-правовое происхождение запретов и регулятивных норм.

Восприятие Россией западноевропейских государственных и правовых институтов фактически начало происходить лишь в период реформ Петра I, деятельность которого была весьма интенсивной и в области уголовного законодательства. Это вызвано главным образом расширением торгового сотрудничества, освоением новых земель, мореплаванием и, соответственно, качественно новым уровнем внешнеполитических сношений.

Деятельность Петра I в области уголовного законодательства была весьма интенсивна. Исследователи насчитывают только указов уголовно-правового характера 3925. Кроме того, многие уголовно-правовые нормы содержались в актах общего характера (регламентах, наказах и т.д.), определявших положение различных звеньев государственного аппарата. Как отмечает Г.С. Фельдштейн, «состояние уголовного законодательства любой эпохи может служить хорошим показателем степени развития уголовного права в данной стране, в особенности в том случае, когда в стране этой ищут способов усовершенствовать уголовное законодательство и придать ему более систематическую форму»6. Несмотря на то, что начатая императором деятельность по изменению и систематизации уголовных законов не получила логического завершения, мы располагаем целым рядом источников, анализ содержания которых позволяет определенно судить о влиянии уголовного права европейских стран на российское уголовное право7. Так, например, именной Указ от 26 декабря 1695 г. «О нечинении казней и пыток сибирским ясачным инородцам ни по каким делам…» фактически устанавливает особые правоотношения с подданными других государств. Указ от 14 сентября 1708 г. «О нечинении никаких оскорблений иноземным послам и об отсылке людей их в случае задержания по какому-либо делу в Посольский приказ» впервые формулирует неприкосновенность послов, что к тому моменту соответствовало общеевропейскому законодательству о дипломатическом иммунитете и практике его применения. Воспринятый стандарт ограниченности действия уголовного закона по кругу лиц нашел закрепление и в Указе от 17 июня 1718 г., устанавливавшем ответственность за нарушение правил отправления и получения почтовой корреспонденции за рубеж и из-за рубежа8.

Несомненно, под влиянием законодательства других государств развивается институт экстрадиции. Например, Трактат 1721 г. со Швецией делает возможным требование о выдаче российского подданного, совершившего преступление в России или только подозреваемого в этом и скрывшегося в другом государстве.

Особое место занимает регламентация ответственности за таможенные преступления, поскольку именно в период правления Петра формируются и укрепляются весьма обширные внешнеторговые отношения. Однако российское уголовного законодательство этого периода сохраняет такие черты, как неопределенность наказания («бить кнутом нещадно», «жестоко наказать»), широкое применение телесных наказаний, кодификация его условна.

Одним из наиболее значительных памятников права петровской эпохи является Артикул воинский, содержащий ряд уголовно-правовых норм. Артикул воинский предназначался для военнослужащих и должен был исполняться военными судами, однако судебная практика XVIII и начала XIX вв. свидетельствует о применении данного документа и общими судами9. Отмечая отсутствие научной доктрины при создании Артикула, исследователи подчеркивают существенное влияние на его содержание зарубежных источников военно-уголовного права. Так, например, П.Н. Бобровский пишет: «Вторая книга Устава воинского (Артикула) разработана по плану и форме шведского военного артикула 1633 года, с дополнением из датского и голландского военных артикулов. В артикулах по общим преступлениям встречаются юридические определения, согласные с текстом немецких имперских военных артикулов, заметно подчинявшихся тогда уголовному Уложению Карла V»10. И далее: «Заимствованные почти дословно из разных западных законодательств и подвергнутые

Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006

целому ряду переделок, вызываемых практическими соображениями, законы эти были делом самой жизни, а не теоретических построений. …Вводилось то, что было годно, и отбрасывалось то, что было годно. …По существу Устав воинский представляется собранием европейских законов конца XVII и начала XVIII столетий, с присущими этим законам достоинствами и недостатками»11. Отметим, что данный стиль правотворчества был характерен и для создания Уложения 1649 г. Проведенный нами анализ тех разделов Артикула воинского, которые содержат уголовно-правовые нормы, убедительно свидетельствует, что основная часть уголовно-правовых запретов представляет собой общеуголовные деяния, которые и ранее были известны российскому праву (артикул 133 «О возмущении, бунте и драке; артикул 149 «О поносительных письмах, бранных и ругательных словах; артикул 154 «О смертном убийстве»; артикул 165 «О содомском грехе, о насилии и блуде»; артикул 178 «О зажигании, грабительстве и воровстве» и т.д.). Новации, являющиеся результатом прямого заимствования, касаются правил несения службы, собственно воинских преступлений. Артикул (гл. 15) содержит нормы, ранее не известные российскому праву: положения об изменнических действиях во время войны, о сдаче крепостей, капитуляции, разграничивая их от других форм государственной измены. Официально введены такие виды наказания за измену во время войны, как лишение пожитков и живота для офицеров и децимацию (повешение каждого десятого) для солдат, а также наказание без следствия и суда (последнее характерно именно для законодательства военного времени). В контексте нашего исследования представляет интерес такая норма, как артикул 115, устанавливающий уголовную ответственность за убийство пленных, которым была обещана пощада. Устанавливается уголовная ответственность и за иные деяния, фактически являющиеся нарушением правил ведения войны, — разграбление, уничтожение или повреждение церквей, школ и иных духовных учреждений, находящихся на территории взятых (в ходе военных действий — А.С.) городов и крепостей (артикул 104); грабеж мирного населения (артикул 105); мародерство (артикул 107-108); удержание при себе взятых в плен (артикул 114)12. Полагаем, что такое содержание нормативного заимствования связано с теми геополитическими и экономическими задачами, которые решались Петром. Характерная черта его правления — перманентные войны, в т.ч. с европейскими соседями. Если принять во внимание общий «проевропейский» характер реформ Петра I, его личное пристрастие ко всему европейскому, то становится понятным намерение реформатора упорядочить российское законодательство по образцу наиболее развитых тогда стран — Швеции, Дании, Голландии.

В чем же причина столь интенсивного заимствования именно «технологии» построения законодательства? Юристы-историки полагают, что причина этого явления связана с неэффективностью собственно российской традиции создания норм права. Г.С. Фельдштейн пишет: «Типичной для этого времени является такая работа наших юристов, которая направлена на сводку разновременных постановлений при помощи простого приписывания их к старым узаконениям и на заимствование, далее, западноевропейских сборников с приспособлением их для тех потребностей, которые предъявляет практическая жизнь… Русские правоведы первой половины XVIII века не имели собственных обобщений, не могли их дать и с необходимостью обращались на путь заимствований. На Западе теоретическое направление являлось естественным завершением известного исторического процесса. На Западе раньше, чем у нас начались попытки выработать для права руководящие принципы и обратились для этого, между прочим, к исследованию человеческой природы, в видах отыскания в ней тех начал, из которых, как из своего источника, истекали все отдельные категории права»13. Г.С. Фельдштейн сравнивает данную правовую ситуацию со своего рода «исторически маскарадом»14. Полагаем, что данное суждение справедливо лишь отчасти. Анализ исторических документов свидетельствует, что Петр Великий осознавал необходимость кардинального изменения системы юридического образования (взамен традиционного обучения подьячих), создания класса военных юристов, которые могли бы на профессиональной основе создавать и применять законы империи. Так, например, из-за границы активно «выписывались» иностранцы-юристы, а русские направлялись для обучения15. Так, например, в 1715 г. генералу Вейде поручается вызвать из иностранных государств, а также из Лифляндии образованных практических юристов для участия их в работе коллегий. В 1719 г. Петр издает указ, повелевающий призвать на службу в обер-аудиторы юристов-чехов, а также направить в Чехию пять человек из «русских шляхетских детей»16. Разумеется, создание юридической науки в современном понимании этих слов не могло произойти в одночасье.

Тем не менее обновленное уголовное законодательство Петра I, активно заимствовавшее лучшие образцы западноевропейской юридической мысли и юридической техники, далеко продвинуло российское право. Получив определенный импульс от более развитой системы уголовного права европейских стран, петровское уголовное законодательство продолжает в значительной степени сохранять национальную специфику. Сочетание заимствований с сохранением значительной части

апробированных российским укладом уголовных деяний сделало законодательство Петра вполне эффективным инструментом в обеспечении тех общественных отношений, которые были наиболее значимы для государства и общества.

Отметим, что все последующие российские императоры уделяли этому вопросу необходимое внимание. История российского уголовного права фиксирует имена таких иностранных ученых, преподававших в российских учебных заведениях в середине и конце XVIII в., как Дильтей, Неттельбладт, Винклер, Миллер и др.17 Разумеется, эти специалисты доносили до своих слушателей теоретические разработки европейских ученых о преступлении, вине, соучастии, неоконченном преступлении и т.д. Полагаем, что распространение в России уголовно-правовых идей, принципов и правил, в т.ч. относящихся к законодательной технике, можно рассматривать как одну из форм юридического заимствования.

Активные попытки перенесения теоретических приемов, характерных для европейского общего и уголовного права, в сферу российского уголовного законодательства были предприняты Екатериной II. Наказ Екатерины II заметно повлиял на развитие уголовно-правовой мысли, как справедливо отмечают юристы, проводившие специальные исторические исследования18. Замечательно, что содержание заимствований из зарубежного уголовного права зависело не только от специфики экономической и политической ситуации в России, но и во многом отражало личные пристрастия и интересы первых лиц государства. Если законодательство Петра I активно использует достижения военно-уголовного законодательства и общие принципы конструирования уголовных законов, то Екатерина II активно внедряет уголовно-правовые идеи и принципы. Общеизвестно увлечение императрицы трудами европейских философов, ученых в области права, проповедовавших идеи гуманизма, справедливости, превенции права и т.д. Анализ текста Наказа убедительно свидетельствует о том, что Екатерина II вполне разделяла многие передовые для того времени взгляды, относящиеся к роли уголовных законов в обществе, принципах их действия, гуманизации уголовных наказаний и т.д. Фактически в Наказе воплотились многие ее убеждения, касающиеся прогрессивных подходов к пониманию природы и принципов уголовного права. Наказ содержит такие слова: «Вольность гражданина зависит во первых от изящества законов криминальных»; «Не принадлежит никому кроме одних законов, определять наказание преступлениям»19. Объявляются принципы nullum crimen sine lege, nulla poene sine lege. Следует помнить о значении монаршей воли в жизни российского общества для правильной оценки объявленных в Наказе правовых идей и их роли в развитии отечественного уголовного права.

Несомненно, катализатором формирования правовых взглядов Екатерины, нашедших затем отражение в созданном ею законодательстве, явились труды Чезаре Беккариа и Шарля Монтескье. Так, например, процитируем одну из норм Наказа — ст. 225: «Вообще стараться должно о истреблении преступлений, а наипаче тех, кои более людям вреда наносят». Несомненно, данную норму следует интерпретировать как оценку повышенной общественной опасности преступлений против личности, а также указание на целеполагание борьбы с преступностью посредством уголовного закона в целом. Это же положение мы встречаем у Беккариа20. Практически дословно цитируется Беккариа при изложении в Наказе о превенции уголовного закона («При посредстве угрозы закона уголовного можно удержать человека от впадения в преступление»); при оценке соотношения опасности преступления и наказания («При этом должно самое зло, наказанием причиняемое, превосходить добро, ожиданное от преступления»); о необходимости знания уголовного закона («Имея законы о наказаниях всяк может верно выложить и знать точно непристойности худого действия, что весьма полезно для отвращения людей от оного»); о недопустимости наказания за намерение, не подтвержденное преступным действием («Законы не могут наказывать намерения. Необходимо действие, которое изъявляет волю, стремящуюся произвести преступление») и т.д.21 У Шарля Монтескье заимствован тезис о свободе выбора человека как морально-этическом основании уголовной ответственности за преступление («Великое благополучие для человека бытии в таких обстоятельствах, что когда страсти его вперяют в него мысли, быть злым, он однако считает себе за полезнее не быть злым»); о гуманности наказания («Вообще наказание должно стать кротким, не вести людей путями самыми крайними», иначе жестокость может привести к тому, что «Умы народа испортились”, «приобыкли к насильству”») и т.д.22 На наш взгляд, в данном случае имеет место заимствование элементов правовой культуры, трансформированное в национальное законодательство в виде формализации правовых идей и принципов, общих начал уголовного права. Восприятие уголовным законодательством российского государства обозначенных идей не имеет характера формальной, «сухой» рецепции. Скорее, это восприятие уголовно-правовой идеологии, уголовной политики, однако восприятие осмысленное, адаптирующее гуманные принципы и к лексике российских уголовных законов (и к общей правовой лексике тоже), и к традициям отправления правосудия.

Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006

Характерно, что при оценке ряда принципиально важных вопросов автор Наказа высказывает точку зрения, не совпадающую с позицией своих «учителей». Так, если Чезаре Беккариа последователен в суждениях о необходимости отмены смертной казни, то Екатерина II считает данный вид наказания при определенных обстоятельствах даже необходимым: «Опыты свидетельствуют, что частое употребление казней никогда людей не сделало лучшими. …Смерть гражданина может в одном только случае быть потребна, сиречь, когда он лишен будучи вольности, имеет еще способ и силу могущую возмутить народное спокойство» (ст. 210 Наказа)23. Отметим, что данное умозаключение в полной мере будет использовано императрицей при подавлении крестьянских восстаний. Изгнание (в современной терминологии — высылка) императрицей предполагается как вид наказания для иностранцев, «мутящим народное спокойство», без соблюдения особых процедур (ст. 214)24. Весьма прогрессивной представляется позиция Екатерины относительно необходимости разграничения на законодательном уровне источников материального уголовного права и права уголовно-процессуального: «Не должно же криминальных законов смешивать с законами, учреждающими судебный порядок» (ст.468)25. Однако принципиально важная идея о равенстве наказаний для всех сословий, высказываемая Монтескье, не нашла отклика у русской императрицы. Данный вопрос вообще не затрагивался в Наказе, что позволило тем самым сохранить еще петровское законодательное закрепление разных видов уголовных наказаний для разных сословий империи.

Мы приходим к выводу, что для развития уголовного законодательства периода царствования Екатерины II характерно заимствование в зарубежном уголовном праве не норм и не правил конструирования законов, а прогрессивных, гуманистических по своему содержанию уголовноправовых идей и принципов. Заимствование имело вполне адаптированный характер. Заметим, что Наказ Екатерины II как источник российского уголовного права едва ли следует рассматривать в качестве действующей модели. Скорее этот памятник российского уголовного права следует рассматривать как некую «идеальную модель» его общих начал, а по выражению Г.С. Фельдштейна26, -памятником рецепции естественно-правовых течений.

Если до определенного момента исторического развития России как суверенного государства мы ставили вопрос о влиянии уголовного права других государств на российское уголовное право, то по мере становления научной мысли этот информационный поток становится двусторонним. Так, уже в середине XVIII в. все усиливающееся общение России с Западом вызвало интерес к русскому праву, отмечается повышенный интерес западных ученых к первым формализованным источникам российского уголовного права. В 1750 г. (по другим источникам — 1711г.) появляется сравнительноисторическое исследование Уложения царя Алексея Михайловича и права римского и германского, принадлежащее Ф. Имгоффу27. Автор детально сопоставляет уголовное право Московского государства с общим германским правом и брауншвейгско-люнебургским28, а также с римским, преследуя в качестве научной цели установить черты сходства и различия между данными источниками. Автор выделяет как удачные с точки зрения юриспруденции формулировки, относящиеся к краже, разбою, богохульству, государственным преступлениям, причинению вреда животным, фальшивомонетничеству. Из общих норм Имгофф выделяет трактовку вопросов вины и необходимой обороны, а также подчеркивает, что русское уголовное право не знает квалифицированных видов смертной казни (что по сравнению с видами казней в средневековой Европе должно было считаться проявлением гуманности).

В 1750 г. работавший в России Ф.Г. Штрубе-де-Пирмонту представляет исследование русского права, в т.ч. уголовного29, выполненное в историко-догматическом ключе. Однако Российская Академия наук не заинтересовалась данным трудом, работа перешла в архивы Академии. Несколько позже — в 1766 г. — выходит труд К. Лангера, также посвященный историко-сравнительному анализу русского уголовного права с уголовным правом западных государств, а также древних греков, германцев, евреев. Эволюцию уголовного законодательства Лангер прослеживает на примере положений уголовных законов об убийстве, воровстве, прелюбодеянии, законов о мщении. Сталкиваясь с фактом, что у самых разнообразных народов наблюдаются иногда тождественные формы законодательства, могущие навести на мысль о заимствовании ими законов друг у друга, Лангер дает этому явлению собственное объяснение. Он отмечает, что одинаковые условия быта, соображения целесообразности и некоторые другие условия могут произвести тот же результат, что и непосредственное заимствование30. Представляется, что такого рода исследования взаимно обогатили науку уголовного права как России, так и зарубежных государств, поскольку были ориентированы прежде всего на западного читателя.

Взаимодействие русского уголовного права с уголовным правом зарубежных стран в XVIII столетии характеризуется, таким образом, следующими чертами:

1) под воздействием более развитого европейского уголовного права российское уголовное право отступает от архаичных источников, приобретает необходимую упорядоченность;

2) заимствования из европейского уголовного права касаются в основном техники юридического конструирования, норм военно-уголовного законодательства, а затем — прогрессивных гуманистических уголовно-правовых идей и принципов, отражающих постулаты естественно-правовой школы;

3) в области научного мышления создаются новые ценности, актуализируется необходимость создания науки уголовного права.

1 См. подробнее: Гайдеров А. Русская традиция права и современность // Право и жизнь. 2002. № 47.

2 См.: Карбонье Ж. Юридическая социология. М, 1998. С. 198-201.

3 См.: Гайдеров А. Указ. соч.

4 См.: Княгинин В. Рецепция зарубежного права как способ модернизации российской правовой системы // Русский архипелаг: Сетевой проект «Русского мира». — www.archipelag.ru/text/037.htm.

5 См. подробнее: Ромашкин П.С. Основные начала уголовного и военно-уголовного законодательства Петра I. M., 1947. С. 16.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

6 Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России. М., 2003. С. 39.

7 См.: Артикул воинский 1715 г.; Устав воинский 1716 г.; Краткое изображение процессов или судебных тяжб 1719 г.; Патент о поединках и начинании ссор 1716 г.; Указ от 19 ноября 1703 г. «О наказании за бунт, измену и душегубство смертию, а за воровство ссылкою в Азов на каторгу»; Указ 1699 г. «О наказании посадских людей за взятки»; и др.

8 См.: Законодательство Петра I: Сборник нормативных актов / Под ред. А.А. Преображенского, Т.Е. Новицкой. М., 1997. С. 732.

10 Бобровский П.Н. Военные законы Петра Великого в рукописях и

первопечатных изданиях (историко-юридическое исследование) // Журнал

гражданского и уголовного права. Ч. I. СПб, 1887. С. 73.

11 Там же. Ч. IV. С. 123-153.

12 См.: Законодательство Петра I… С. 738-745.

13 Фельдштейн Г.С. Указ. соч. С. 46-47.

14 Там же. С. 47.

15 Данный прием (обучение юристов за рубежом) и ранее внедрялся российскими царями. Общеизвестен факт направления Иоанном IV, более известным как Иван Грозный, пятнадцати дворянских детей на учебу за границу. Никто из них на родину не вернулся. Разумеется, при Петре I были созданы принципиально иные условия «интеллектуального обмена».

16 Законодательство Петра I. С. 437.

17 См., напр.: Шевырев С.С. История императорского Московского университета. М., 1855.

18 См., напр.: Кистяковский А. Изложение начал уголовного права по Наказу императрицы Екатерины П. Киев, 1864; Зарудный С. О преступлениях и наказаниях в сравнении с главой десятой Наказа Екатерины II и с современными русскими законами. СПб, 1879; Фельдштейн Г. Уголовно-правовые идеи Наказа Екатерины II и их источники // Юридические записки. 1908; Чечулин Н.Д. Введение к изданию «Наказа императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового уложения». СПб, 1907; и др.

19 Законодательство Екатерины II. Сборник нормативных актов. М., 2002. С.342.

20 Цит. по: Беликов С. Беккариа. О преступлениях и наказаниях. Харьков, 1889. С.23.

21 См. подробнее: Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России. М., 2003. С.85-108.

22 Там же.

23 Законодательство Екатерины II… С. 218.

24 См. там же. С. 223.

25 См. там же. С. 341.

26 Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России. М., 2003. С.227.

27 См.: Imhoff F. Specimen collationis iuris Moscovitici et communis. Helmstadii, 1711.

28 Г.С. Фельдштейн полагает, что такой интерес был отчасти вызван династическим браком Алексея Петровича и брауншвейгско-люнебургской принцессой Шарлоттой-Христиной-Софией. См. подробнее: Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права. С. 117.

29 См.: Штрубе Ф.Г. Краткое руководство к российским правам / Пер. В. Лебедева. Рукописное отделение библиотеки Академии наук. № 98.

30 См.: Лангер К. Слово о происхождении и свойстве вышнего криминального суда, и что употребление оного рассуждать надлежит, по различному состоянию гражданств, и по намерению, которое в наказании людей иметь должно. Цит. по: Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права… С. 136.

Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (29) 2006